Глава 32 РЕЛИГИИ УГАСАЮЩИЕ И ЖИВЫЕ

Глава 32

РЕЛИГИИ УГАСАЮЩИЕ И ЖИВЫЕ

Религиозный синкретизм

Набуриманни и Кидинну заслуживают быть в первых рядах в истории чистой науки, но нам не следует приписывать им современную «научную философию». Такое отношение было возможно только у греческих философов-агностиков, которые при этом были впереди своего времени. Консервативные Афины в ответ изгнали Анаксагора за преподавание астрономии. Испытывая отвращение к своей былой неортодоксальности, Сократ заявил, что астрономические данные бесполезны, дерзостью является изучение того, что бог не предназначил для понимания человека, и что попытка объяснить механицизм богов — просто безумие.

Вавилония была даже еще более консервативна — на самом деле настолько консервативна, что так и не поняла, что возможен конфликт между наукой и богословием. Набуриманни и Кидинну были прежде всего жрецами; их жизнь была посвящена служению богу луны, богу солнца или другим божествам, воплощенным в небесных телах. Они поклонялись этим богам, осуществляя обряды, предписанные со времен далеких предков. Когда они обратились к более практическим вопросам «научной» астрономии, они не сознавали своей «дерзости»; их единственной целью было понять сам этот механицизм богов, что осудил Сократ, и тем самым буквально объяснить «пути» богов людям.

На фоне огромного научного движения вперед религия вавилонян продолжала оставаться на одном месте. Письма, административные распоряжения и деловая документация показывают, что в храмах все шло без изменений; единственное, что доставляло им беспокойство, — все возрастающий контроль за их собственностью со стороны правительства. Храмовые жрецы переписывали древние литературные произведения религиозного содержания до буквы. Бел-Мардук сохранял свои древние почести до тех пор, пока Ксеркс не уничтожил Эсагилу за подстрекательство к восстаниям в Вавилоне. За одно поколение культ был восстановлен, хотя и в более ограниченном виде. Ану и Богоматерь в Уруке, Шамаш в JIapce и Сиппаре, Энлиль в Ниппуре и Набу в Борсиппе получали почести с долей былой роскоши. К тем же самым богам обращались с теми же словами, монотонно повторяя имена великих фамилий.

В долине Нила та же самая картина, усиленная лишь тем фактом, что Египет больше не был политически независимым государством, а египетские правители стремились и имели возможность восстановить храмы и вернуть культ. Тенденции возврата к старине, которые впервые появились в Саисский период, продолжались, и до сих пор забытые божества, вроде Нейт в Саисе, вернули себе свое почетное положение. Другие немногие ссылки на иные части огромной империи указывают на схожую ситуацию для других этнических религий. И все же не покидает тревожная мысль, что, несомненно, статическая картина является таковой только благодаря нашему собственному невежеству — мы еще не увидели намеки на новые тайные движения, которые вскоре должны были появиться и оставить свой след в более поздние времена.

Личные имена могут рассказать историю о синкретических событиях. Еще в годы правления Артаксеркса I мы видим вавилонские документы, которые показывают нам, что многочисленные жители города почитают чужих богов. Среди них персидские Митра и Бага, арамейский Шамаш, еврейский Яхве, а также египетские Исида и Гармакис. Несомненно, в большинстве случаев эти боги сопровождают своих эмигрировавших приверженцев, но есть другие случаи, которые наводят на мысль об определенных изменениях в религии. Когда еврейский купец заменяет Набу или Мардука богом Яхве, это может быть просто синкретизмом — отождествлением одного бога с другим. Когда это случается неоднократно или когда отец-египтянин, поклоняющийся Гармакису, называет своего сына именем вавилонского божества, это начинает выглядеть как обращение в новую веру. И еще: отец признает Яхве, сын — вавилонского бога, а внук носит неопределенное иранское имя; здесь достаточно ясное доказательство того, как происходило смешение национальных религий.

В Египте ничто не указывает на то, что местные жители уже позабыли богов своих предков, но они заключали смешанные браки. Когда, например, Ашор взял себе в жены богатую еврейскую наследницу Мибтахиах, предполагалось, что она уйдет от своей родни и станет молиться богам своего мужа; позднее она развелась с Ашором и вернулась к своей родне, передав свое унаследованное богатство своему второму мужу, который был ее соплеменником-евреем.

В верхнем и нижнем течении Нила мы находим остраконы (осколки глиняных сосудов с нанесенными на них письменами. — Пер.), папирусы и могильные стелы сирийских купцов. Геродот знал о лагере тирейцев неподалеку от храма Гефеста (как он называл бога Птаха) в Мемфисе. В более поздних документах много говорится об Ашуре (обычное название сирийца), их острове и регионе. Имена самих купцов выдают синкретизм того времени. Например, Хадад-езер по-прежнему поклоняется сирийскому богу погоды, а Гори почитает теперь египетского Гора, хотя отец, который дал ему имя, носил доброе персидское прозвище Багабага; другого зовут Багадат. То, что эти арамейские торговцы были на самом деле обращены в новую веру, доказывают не только их имена. Хотя Анан, сын Элиши, был жителем (baal) сирийского города, названного по имени семитского бога Баала, он стал жрецом Исиды. Шейл, или Саул, родиной которого была Сиена, был жрецом вавилонского Небо. Герем-шезаб тоже был жрецом — очевидно, того божества, в честь которого он был назван. Поэтому, когда мы видим другие имена, напоминающие имена Анат (великая сирийская богиня), Ашима, Бетел или вавилонского Мардука, мы можем предположить, что когда-нибудь найдем жрецов и храмы этих богов на берегах Нила.

Все эти последние имена были найдены на особом арамейском кладбище к юго-западу от Мемфиса, где они были похоронены в глиняных, реже каменных или деревянных саркофагах, напоминающих человекообразную форму тех саркофагов, которые использовали местные жители. В основном тела мумифицированы, хотя бальзамирование плохое; внутренности упакованы в сверток (который иногда кладут в деревянный ящичек, раскрашенный в традиционные погребальные цвета) и положены на тело. Имена, родословная по отцу и титулы написаны чернилами или грубо нацарапаны, после чего саркофаг обкладывали кирпичами или даже делали над ним кирпичный свод.

Более богатые арамейцы, похороненные здесь или вокруг могилы Осириса в Абидосе, устанавливали обычные могильные стелы, которые полностью доказывают, что эти новообращенные были преданы земле с соответствующими обрядами, свойственными культу Осириса. Стиль и сопровождающие иероглифы могут выдать нетренированную руку «варвара»; сирийская одежда обычно сохранена, но обряд Осириса изображен в сопроводительных сценах и выделяется через перевод на арамейский язык. Это так, даже когда старое вино учения об Осирисе наливают в новые бутылки арамейской поэзии:

Да будет благословенна Таба, дочь Та-хапи,

Преданно верующая в бога Осириса;

Ты не сделала никакого зла,

Ни одного человека ты не оклеветала;

Будь ты благословенна перед Осирисом,

Взяв у него воды.

Более искусно сделанные из этих могильных стел датируются от конца IV или начала III в. до н. э. и демонстрируют полное принятие культа Осириса. Более ранняя стела, датируемая 482 г. до н. э., имеет необычный вид. Под крылатым диском без обычного урея стоит умерший, а его жена молится перед Осирисом, Исидой и Нефтис. На ужасном египетском языке мы читаем: «Царское подношение, которое дает Осирис, первый из жителей Запада, великий бог, владыка Адоса. Он дает хорошие похороны в некрополе и доброе имя на земле, которое пребывает с великим богом, владыкой небес, почитаемой владычицей Акхтобу». Но покойный и его жена, а также присутствующие на похоронах носят сирийские головные уборы; кувшины, используемые на церемонии, сирийские, а не египетские, да и жрецы не выглядят как местные жители. Чужеземные также и погребальные носилки в форме львов с поднятыми хвостами, которые соединены стоящей между ними фигурой, которая тоже выглядит необычно. Мы начинаем подозревать, что существует синкретизм не только богов, но и обрядов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.