Иран в доисторические времена

Иран в доисторические времена

Задолго до того, как огромное плато было названо Иранским, оно было густо заселено. Под наносными отложениями прошлого ледникового периода были найдены обсидиановые пластины, а люди позднего каменного века оставили свои грубые кремневые орудия труда под открытым небом. К 5-му тысячелетию до Рождества Христова многочисленные крошечные деревушки были прибежищем мирных землепашцев и скотоводов, которые удовлетворяли свои эстетические чувства, изготавливая на гончарном круге горшки тонкой работы, украшенные превосходными орнаментами; искусные и яркие, хоть и условные, изображения местных растений и животных выдавали больше интереса к красоте рисунка, нежели к точному воспроизведению оригинала и стали образцом для всего последующего искусства на этом нагорье. Сгоревшие поселения и изменения в стиле керамики указывают на смены населения. Только Элам на западе предоставляет нам письменные документы, а значит, историю, хотя таблички из центрального района нагорья с эламитским пиктографическим письмом наводят на мысль о том, что там говорили на том же языке, что и в Сузах — столице Элама.

Чтобы получить больше информации об этих древних народах, мы обращаемся к Видевдату, Антидьявольскому закону. И хотя, как явствует из Авесты, он был написан незадолго до нашей эры, он все еще сохраняет важнейшие черты этой доисторической культуры. На первый взгляд это славный мир, в котором мы видим богатого хозяина дома, имеющего скот, корм для скота, охотничью собаку, жену, ребенка, очаг, молоко и все, что есть в мире хорошего, — зерно, траву и деревья с разнообразными фруктами. Пустоши поливали с помощью подземных оросительных каналов qanat, в результате чего увеличилось поголовье птицы и скота и появилось много натуральных удобрений. Но чтобы получить эти блага, требовался тяжелый труд: нужно было посеять семена и саженцы, с напряжением сил построить подземные оросительные каналы. Это был мир, в котором не было места ленивым.

Мы узнаем о том, что в качестве одежды использовали шкуры животных или тканое полотно, что палатки вроде тех, какие сейчас еще можно найти в Центральной Азии, делали из войлока, а дома вроде тех, от которых остались кучи пепла на Урумийской равнине, — из дерева. Мы могли бы восхищенно говорить о высоком положении собаки, которая в других странах Востока занимала жалкое положение, но на этом нагорье с ней обращались как с уважаемым членом семьи, имеющим определенные обязанности и получающим соответствующее вознаграждение. Мы могли бы порадоваться с крестьянами, когда заканчивалась долгая снежная зима, и начинали летать птицы, появляться растения, с гор начинали течь ручьи, а ветры — высушивать землю, но мы совершенно неправильно поняли бы их настроение.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.