Развитие монетной системы: стандартизация при Дарии

Развитие монетной системы: стандартизация при Дарии

Взвешивание драгоценных металлов как форма денежного обмена уже не было в ходу. На самом деле отчеканенные монеты не были в новинку в более развитых частях империи, где давно уже использовали чеканку денег. В самом начале письменной истории Вавилония прошла ступень меновой торговли и достигла более развитой экономической ступени со всеми явлениями, которые мы считаем необходимыми для денежной экономики. Сама письменность связана с ее появлением; таблички, которые дают нам первые примеры чего-то, мы можем считать чем-то вроде (копий) дубликатов самых примитивных пиктографий, содержащих примеры древнейшей бухгалтерии.

Первой единицей обмена была «мера» ячменя. Со временем иногда ее могли заменять драгоценные металлы. Их регулярно отмеряли, и когда началась чеканка монет, названия были взяты из старой системы весов. 160 she составляли shiqlu, или более знакомый для нас библейский шекель. 60 shiqlu составляли 1 mana, а 60 mana — 1 biltu, или талант. Наивысшая единица талант весила 30 килограммов; поэтому тапа весила около 500 граммов. Что же касается шекеля, то вес серебра имел бы в монетном выражении около четверти доллара в современной валюте, хотя, конечно, нам следует помнить, что его покупательная способность в древние времена была во много раз больше.

В начале 2-го тысячелетия до н. э. балансы храма бога солнца в Сиппаре подсчитывались в «кругах», или «головах Шамаша», серебра — мы предполагаем, что это была отчеканенная монета. Пять веков спустя на египетском барельефе мы видим, как трофеи или дань отмеряют в виде серебряных колец. Вскоре ассирийцы, использовавшие серебро для важных займов, стали применять свинец для менее значительных сделок. Затем свинец был вытеснен медью, а потом место меди заняла бронза. Описывая легкость, с которой он отливал огромных бронзовых быков, Синахериб утверждал: «Я сделал глиняную форму и налил в нее бронзу, как для изготовления монет достоинством полшекеля». Кусочки серебра под названием «головы Иштар» упоминаются в отчетах о сельскохозяйственных займах, выданных во времена последней Ассирийской империи. Как они выглядели, можно понять по кусочкам штампованного серебра, откопанного в Ашуре.

Греческие поэты классической эпохи воспевали реку Пактол, богатую золотом, которая протекала мимо Сард, столицы Лидии. Золото, смываемое водой с горы Тмол, можно было еще собрать, но возросшая стоимость трудовых затрат сделала его добычу невыгодной. Ничего удивительного, что, имея относительно большое количество драгоценного металла чуть ли не у порога дворца и возможность распоряжаться дешевым трудом рабов, в начале VII в. до н. э. цари Лидии начали чеканить деньги, в то время как ассирийские монархи хвастались своими полушекелями, а люди знатного происхождения давали взаймы «головы Иштар». Подходящие способы отделения золота от менее ценного серебра еще не были открыты, и первые лидийские монеты были отчеканены из природного сплава золота и серебра, в котором золота содержится от 40 до 60 %. На лицевой стороне монеты был изображен герб Лидии — передняя часть рычащего льва, на ее обороте был выбит квадрат — отметка матрицы.

От лидийцев об искусстве чеканки монет узнали греки. Они, вероятно, узнали также и названия величин веса, так как biltu превратился в talanton, mana — в mna, siqlu — в siglos, а «голова Иштар» стала stater. Последний стал новой лидийской единицей, вес которой равнялся приблизительно 217 гранам (1 гран равен 0,0648 г. — Пер.). Небольшие изменения были внесены в форму третьих, шестых, двенадцатых, двадцать четвертых, сорок восьмых и даже девяносто шестых частей статера. Монетная система была явно основана на вавилонской шестидесятеричной системе; девяносто шестая часть была такой крохотной, что весила чуть больше 2 гран.

Последний царь Лидии Крез стал бессмертным благодаря тому, что на Западе стали употреблять его имя как нарицательное для обозначения миллионера. Своим бессмертием он обязан выдающейся денежной реформе. Лидийцы изобрели новые способы очищения золота от примесей, Крез решил использовать это для чеканки как золотых, так и серебряных монет. Так как статер был теперь из чистого золота лишь с небольшой долей сплава, чтобы предотвратить разжижение металла, то увеличилась его стоимость и снизился вес, который составил около 164 гран. Реформу провозгласил новый рисунок на лицевой стороне монеты — лев, стоящий напротив быка. Золотые денежные единицы меньшего достоинства после этого могли быть сведены к половинам и третям статера. Серебряные статеры стали весить 163 грана, хотя полустатеры были более популярны и у греков превратились в sigloi. Двенадцатая часть статера была предшественницей обола, который греки носили за щекой вместо кошелька.

Золотые и серебряные монеты Креза, которые случайно избежали участи стать добычей солдат армии Александра Великого, были найдены в сокровищнице Персеполя. Они также встречаются в хранилище, который Дарий сделал под ападаной. Таким образом, они стали свидетелями появления его собственной монетной системы. Греческие государства Кизик, Митилена и Фокея продолжали следовать древней лидийской традиции чеканки монет из сплава золота с серебром. Их бледные «кизикены» можно было легко отличить от новых желтых «статеров Дария». Дарик весом 129 гран содержал 98 % 23¹/₄-каратного золота. В качестве серебряной денежной единицы Дарий предпочел полустатер, шекель или siglos, у которого был сохранен его прежний вес 83 грана. Эти монеты тоже чеканили из очищенного от примесей серебра, которого содержалось в них более 90 %. Более мелкие монеты составляли треть, четверть, шестую и двенадцатую части полустатера. Золото отмеряли по эвбейскому стандарту, в то время как серебро — по вавилонскому таланту, который весил 78 эвбейских мин. Двадцать sigloi равнялись 1 дарику, соотношение серебра к золоту составляло 13,3 к 1.

Дарий также установил типы монет для своих преемников. На лицевой стороне изображен стройный бородатый царь в полубегущей-полусклоненной позе. На нем царские одежды, а на его слегка наклоненной голове — военный венец. В правой руке над правым плечом он сжимает копье, держа его острием вниз; колчан висит на его левом плече, и в левой руке у него натянутый лук, от которого эти монеты получили прозвище лучник; их часто использовали для подкупа греческих государственных деятелей. На более позднем варианте монеты появилось изображение короткого обнаженного кинжала. Как и на первых монетах Лидии, на обратной стороне был выбит лишь квадрат; в серебряных монетах пробито отверстие. Из огромного количества драгоценных металлов, получаемых в виде дани, лишь немного использовалось для чеканки монет, остальное хранилось в слитках в качестве резерва.

Денежная реформа затронула немногих жителей империи. В глухих уголках империи торговля продолжала идти на условиях обмена. На обширных пространствах по берегам Нила и Тигра практика использования денег отражалась в терминологии торговых документов, но в основном это была простая бухгалтерия, и можно было сомневаться, держали ли в руках когда-нибудь крестьяне, которые обрабатывали землю, настоящие деньги. Даже ремесленники, которые работали на царских стройках, обычно получали плату натуральными продуктами, хотя плата рассчитывалась в денежном выражении.

Выгоду получили только купцы. Они получили определенные преимущества из того, что был установлен стандарт денежных единиц, и из того, что монеты, бывшие в обращении, имели одинаковые вес и чистоту. При этом правители торговых городов предпочитали чеканить свои собственные монеты в качестве доказательства своей независимости. Таким образом, дарик и его более мелкие производные имели большое значение не столько сами по себе, сколько в качестве стандартов для такой чеканки на местах. Там, где мы находим эти «независимые» монеты, находятся центры торговли, в частности большие торговые города Финикии и Греции. Но это те самые города, история которых увлекает нас больше всего, так как эта история независимой чеканки монет дает нам много нового и важного.

С денежной реформой Дария была тесно связана стандартизация стоимости драгоценных металлов. Случайная табличка из сокровищницы Дария — единственная из сохранившихся табличек, которая написана на аккадском языке, — ярко иллюстрирует радикальный характер переоценки и наводит на мысль о несправедливости, от которой при этом, вероятно, страдал налогоплательщик.

В течение девятнадцатого и двадцатого годов правления Дария (503–502 до н. э.) четыре человека платили в царскую сокровищницу налоги, очевидно от имени определенных групп людей, с которых они были собраны. Деньги, которые они приносили, естественно, были в обращении на рынке, так что степень чистоты тех денег, которые принимали торговцы, была разной. Мы должны надеяться на то, что налогоплательщик иногда проверял ее качество, прежде чем принять ее в торговой сделке, хотя очевидно, что слишком часто он этого не делал. По крайней мере, сокровищница не принимала монеты по номинальной стоимости, а сама улучшала их качество, и наш документ свидетельствует об уценке. Сначала фиксируется номинальная стоимость монет, представленных к оплате налога, затем идут такие категории, в которые попадают представленные монеты, как белое или чисто серебро, второсортное и третьесортное серебро, затем следует уценка для каждой десятишекелевой монеты относительно официального karsha, и, наконец, идет итоговый вычет из выплаты суммы всего налога. На нижнем поле таблички мы еще можем разглядеть числа, с помощью которых писец делал свои вычисления, и они могут доказать, что они не всегда были совершенно правильными.

Например, 30 декабря 502 г. до н. э. Индукка, мать Туту, старшины купцов в каком-то эламитском городе вроде Суз, заплатила очень приличный налог в размере 6,5 килограмма серебра, предполагая, что все это — белое серебро; это был первый взнос в счет выплаты налога. Однако, когда серебро было очищено от примесей, его стоимость снизилась на четверть шекеля на каждые 10 шекелей серебра; общая недостача составила 200 граммов и 2 шекеля, и ее нужно было возместить. Вторая выплата в размере 4 килограммов и 53 шекелей второсортного серебра сильнее пострадала от недостачи — четверть шекеля и одна восьмая на каждую десятишекелевую монету; а при выплате 2 килограммов и 3 шекелей монетами из третьесортного серебра потеря достигла одной десятой. Таким образом, при выплате полной суммы налога в размере 13 килограммов и 49 шекелей женщина понесла потери в размере 500 граммов 24¹/₄ шекелей, или почти 5 %! Такой же серьезный убыток понес Мид Паттемиду, «сын пастуха», при выплате 19 килограммов и 50 шекелей. Ничего удивительного, что несчастные налогоплательщики прозвали Дария барышником!

Несмотря на такой значительный пересчет, мелкие монеты не исчезли с рыночной площади. В этой связи особенно важными являются папирусы из Элефантина. Дважды нам попадаются ссылки на новые монеты, в 471 и 411 гг. до н. э., когда мы узнаем об «очищенном от примесей серебре». В других случаях на протяжении всего периода, в течение которого хранились папирусы, мы видим стандартное предписание сделать платеж «по царскому весу», но с вычетом «двух четвертей (шекеля) на десятишекелевую монету» или «две четверти на karsha», что доказывает сохранение монет должного веса, но недостаточной чистоты.

Архивы Дария, найденные в стенной башне, заканчиваются этим двадцать восьмом годом его правления. К тридцатому году (492 до н. э.) мы начинаем находить таблички в его сокровищнице. Их изменившиеся формулировки дают дальнейшие доказательства финансовой реформы: «Говорит Барадкама: Выдать столько-то karsha, столько-то шекелей серебра такому-то… в Парсе». Но в то время как бухгалтерия ведется в условиях монетной системы, реальные платежи продолжают вносить в виде продуктов питания и напитков: «Эквивалентом являются овцы и пиво; одна овца — за 3 шекеля, один кувшин — за 1 шекель». Зафиксированы месяца, за которые внесены платежи, и год правления царя, хотя его имя опущено. Время от времени нам не дают возможности засомневаться: «Царь Дарий приказал дать им это». Так как все таблички написаны на эламитском языке, то естественно, что у писца эламитское имя; однако печати в основном персидские. Но одна печать — на арамейском языке, хотя имя ее владельца вполне персидское, начинающееся с божественного слова Арта. Когда мы сравниваем сумму жалованья, выплаченного этим дворцовым рабочим, с жалованьем обычного поденщика в Вавилоне, мы обнаруживаем, что не было никакой выгоды в участии в постройке зданий Персеполя.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.