Глава 13 Берия против Сталина

Глава 13

Берия против Сталина

Главная тайна Кремля: Сталин был лишён власти в результате государственного переворота за три дня до своей смерти.

Когда умер Сталин?

Это открытие состоялось совершенно неожиданно. 27 ноября 2001 года, находясь в Архиве на Старой площади в Москве, я обратил внимание, что даже известные авторы не знают(?) точно, когда умер Сталин. У одних (например, у Волкогонова) Сталин умер в 9 часов 50 минут утра, у других (скажем, у Радзинского) — вечером 5 марта 1953 года в 21 час 50 минут. Опыт подсказывал мне: такие «ошибки» не бывают случайными. За ними обязательно скрывается какая-то тайна. И я (чуть ли не по часам) начал отслеживать последнюю неделю жизни Сталина и поведение в эти дни и ночи его тогдашнего ближайшего окружения, прежде всего — Берии, Маленкова, Хрущева и Булганина. И вот что предстало перед моими ошеломленными глазами: Сталин был лишён власти в результате государственного переворота за три дня до своей официально объявленной смерти!!!

Я прочитал массу архивных документов, газет, журналов, книг о Сталине, изучил множество документальных и художественных фильмов о его времени. И вот мой вывод: и те, кто выступал против Сталина, и те, кто выступал за Сталина, руководствовались не тем, чтобы узнать и рассказать, как всё было на самом деле, а исходили из желания навязать своё представление о личности этого человека. А то, что при этом и те, и другие почти на каждом шагу отступали от документов и исторических фактов, их, судя по всему, не волновало. Главным было, чтобы одержала верх именно их точка зрения!

К собранным здесь данным следует относиться очень осторожно, так как все они собирались и писались людьми, и у каждого из них имелись свои интересы. Поэтому их данные могут содержать «двойное дно». Между тем эти личные и документальные свидетельства несмотря на свою противоречивость, собранные в систему, все вместе наиболее полно и точно отображают то, что происходило в действительности.

Да. Всё надо проверять! Столько нелепостей и очень существенных неточностей у самых разрекламированных личностей, что порою становится не по себе от того, как же искажена наша история… Осторожней всего следует относиться к воспоминаниям. Особенно много явных сочинений, противоречащих даже общеизвестным фактам, в воспоминаниях Хрущева, Маленкова, Г. К. Жукова, А. Н. Яковлева и других. Подтверждением тому всё, что изложено ниже.

Поначалу я, как и большинство, доверчиво пытался строить свои исследования о смерти Сталина, исходя из подробного рассказа Лозгачева, который утверждал, что он первый, кто увидел вождя лежащим на полу после приступа болезни, закончившейся летальным исходом. Однако, находя архивные документы и встречаясь с людьми, тоже оказавшимися в центре тогдашних событий, я стал замечать в воспоминаниях Лозгачева больше сомнительных вымыслов, нежели взаимообусловленных фактов. Вместе с тем получаемые со всех сторон и накапливаемые мною данные стали сами по себе складываться в систему, в которой одно вытекало из другого. Так появилась картина того, что произошло в действительности. Благодаря системе, воспоминания Лозгачева своей противоречивостью только подтверждали правильность подхода, при котором собираемые по частям данные дополняют друг друга так же, как верно подобранные клочья, на которые изорвана фотография, восстанавливают бывшее на ней изображение.

В первую очередь вспомним доводы и выводы на основе версии Лозгачева. Ее кажущаяся достоверность будет в корне подорвана представленными дальше документами и свидетельствами очевидцев.

Хроника смерти

Итак — 01.03.1953. В пятом часу утра Сталин провожает гостей и, судя по воспоминаниям охраны, сразу ложится спать.

В обычное для себя время пробуждения, то есть с 10 до 12 часов дня, Сталин не подаёт никаких сигналов.

И только в 18.00 в малой спальне Сталина зажигается свет. К сожалению, теперь, видимо, трудно или даже невозможно восстановить то, как чувствовал себя Сталин между 4–5 часами утра и 6–6,5 часами вечера. Впрочем, серьезно нарушенный режим дня означает, что, скорее всего, что-то с ним было не так! В связи с этим встречавшийся с Лозгачевым Радзинский высказывает предположение, что, пока остальные спали, кто-то сделал вождю смертоносную инъекцию или предпринял еще какой-то убийственный шаг. Например, оставил какую-то переданную Сталину не вызывающую подозрений «вещь» (газету, папку с бумагами, бутылку минералки и т. п.), которая давала отравляющие испарения или же излучала радиоактивность направленного действия. Таким человеком, сам того не подозревая, мог стать якобы видевший здорового Сталина последним имевший доступ в покои вождя главный его охранник И. В. Хрусталёв, который вскоре и сам ушёл из жизни. Причем, не исключено, тем же, что и Сталин, путём, получив свою дозу, скажем, от оставленной им для Сталина не привлекающей внимания «вещи»… Вот почему надо обязательно узнать историю болезни и смерти Хрусталёва!

18.30 — возможное время падения Сталина на пол. Об этом могут свидетельствовать выпавшие из его рук (на ковер?) карманные (или наручные?) часы, которые, вероятно, из-за падения остановились на половине 7-го вечера. Видимо, за минут 30 до этого Сталин включил свет и читал, но, почувствовав себя плохо, поднялся и пошёл к столу с «нарзаном», чтобы положить часы и газету «Правда» и напиться воды(?). Однако упал, не дойдя до стола. Впрочем, скорее всего, с газетой в руках он подошёл к столу, выпил, быть может, отравленный «нарзан» и, взяв со стола часы, уже не смог дойти до дивана… (Где теперь эти часы, газета, «нарзан»? И вообще, может быть, все это произошло утром? И свет горел весь день?)

До 22.00–22.3 °Cталин беспомощно лежал на полу. И только через 3,5–4 часа после падения был обнаружен помощником коменданта кунцевской дачи П. Лозгачевым. Когда Лозгачёв обнаружил лежавшего на полу Сталина, паралич правой стороны тела ещё не произошёл. Это подтверждает тот факт, что потерявший дар речи Сталин, ещё находясь в сознании, пытался что-то объяснить или позвать Лозгачёва на помощь… именно правой рукой. При этом левой рукой действовал так, будто хотел на себе что-то поправить. Может быть, из-за того, что, пока лежал, он обмочился…

Около 22.30 охранник М. Старостин начал звонить министру МГБ С. Д. Игнатьеву, но тот посоветовал сообщить о случившемся Берии и Маленкову. Вскоре Старостин дозвонился до Маленкова.

Приблизительно в 23.00 на дачу позвонил Маленков и сказал: «Берию я не нашёл».

Примерно в 23.30 звонит Берия и говорит охранникам странную фразу: «О болезни товарища Сталина никому не говорите».

Наступает 02.03.1953 года. В 3 часа ночи, то есть через 4,5 часа после первых звонков, на дачу приезжают Берия и Маленков, но вызывать врачей явно не спешат… Более того, в состоянии «спящего» Сталина Берия не увидел (или сделал вид, что не увидел?) ничего необычного и ещё отругал охрану за панику.

В районе 8 часов утра после очередного звонка Старостина Маленкову приехал Хрущев и сказал, что сейчас будут врачи.

В 8.30–9.00, то есть только через 14–14,5 часов после случившегося появились врачи.

После осмотра больного(?) врачами на дежурстве оставляют Булганина, а Берия, Маленков и Хрущев уже в 10.40 зарегистрированы в Кремле в кабинете Сталина, где начинают свое первое полуофициальное совещание. Позже к ним присоединяются опальные Молотов, Микоян, Ворошилов, Каганович и другие члены Президиума ЦК. (Все ли? Точно не знаю, но вот их полный список: 1)Андрианов, 2) Аристов, 3) Берия, 4) Булганин, 5) Ворошилов, 6) Игнатьев, 7) Каганович, 8) Коротченко, 9) Кузнецов, 10) Куусинен, 11) Маленков, 12) Малышев, 13) Мельников, 14) Микоян, 15) Михайлов, 16) Молотов, 17) Первухин, 18) Пономаренко, 19) Сабуров, 20) Сталин, 21) Суслов, 22) Хрущев, 23) Чесноков, 24) Шверник, 25) Шкирятов; кандидаты: 1) Брежнев, 2) Вышинский, 3) Зверев, 4) Игнатов, 5) Кабанов, 6) Косыгин, 7) Патоличев, 8) Пегов, 9) Пузанов, 10) Тевосян, 11) Юдин; из них Сталиным было сформировано неофициальное «Бюро Президиума ЦК» в составе: 1) Берия, 2) Булганин, 3) Ворошилов, 4) Каганович, 5) Маленков, 6) Первухин, 7) Сабуров, 8) Сталин, 9) Хрущев.

Маловероятно, чтобы все эти люди, особенно иногородние, присутствовали в тот понедельник в Кремле.)

Таким образом, уже через 16 часов после «падения» Сталина начинается активная дележка власти. После чего Берия, Маленков, Ворошилов и Микоян, если верить данным Радзинского, возвращаются к умирающему, а в 20.30 все вновь собираются в кремлевском сталинском кабинете и продолжают делить власть. Состоится второе за день заседание Президиума ЦК.

Наступает 03.03.1953 года. Утром главные действующие лица — опять на дачу. А потом происходит третье — историческое — заседание Президиума ЦК, на котором «единодушно и единогласно», если верить официальным речам Берии и Маленкова, одобряется их сценарий «по организации партийного и государственного руководства», а фактически государственного переворота. По нему Маленков назначается Председателем Совета Министров СССР… вместо живого еще Сталина. Впрочем, вождя от обязанностей Пред Совмина… официально пока не освобождают. Так, на всякий случай, устанавливается формальное двоевластие (два Председателя Совета Министров СССР сразу!!!), а фактически — единоличная власть Берии, который получает главный на тот момент пост в стране — пост министра МВД с включением в него министерства госбезопасности… При этом, подчёркиваю, Маленков назначен не Исполняющим Обязанности, а именно — Председателем Совета Министров! Значит, заранее знали, что Сталин не выживет?!

…Берия и Маленков очень спешат. Завершение переворота, согласно обнаруженным мною документам, намечено на 4 марта, однако, видимо, какое-то улучшение состояния Сталина заставляет отсрочить окончание «дела» на 5-е. Но 5-го, не дождавшись смерти, самые «верные соратники» все-таки решаются на крайне незаконный шаг по передаче власти… До сих пор не ясно, что заставляло их так спешить?!

Из воспоминаний дочери Сталина: «Только один человек вёл себя почти неприлично — это был Берия. Он был возбуждён до крайности, лицо его, и без того отвратительное, то и дело искажалось от распиравших его страстей. А страсти его были — честолюбие, жестокость, хитрость, власть, власть… Он так старался, в этот ответственный момент, как бы не перехитрить, и как бы недохитрить».

Что скрывал Маленков?

Треть века (до самой смерти!) Маленков вел себя так, словно ничего особенного тогда не произошло. Что скрывал Маленков? Чего боялся Маленков? Этого не знает даже его сын Андрей, наиболее близко стоявший к отцу. Маленков даже с сыном не откровенничал. Тем не менее теперь это будут знать все, ибо обнаружены неожиданнейшие документы! На вопросы «Что скрывал Маленков?» и «Чего боялся Маленков?» найденные документы дают короткий, но достаточно определенный ответ: он знал тайну смерти Сталина и знал тайну своего незаконного возвышения до первого лица в государстве с названием СССР… тогда, когда до смерти вождя оставалось ещё минимум три дня!!!

…Всё выглядело зловеще. Как только они поделили власть и лишили власти Его, они тут же отправились (каждый со своей новой, отобранной у Него, властью!) к Нему в дом… наблюдать: как Он будет умирать, и когда Он умрёт. И они, облечённые только что отобранной у Него властью, приехали и смотрели, как Он борется со смертью, и как смерть побеждает Его. И, дождавшись, когда Он скончается, каждый взялся за своё… И Главный из них тут же бросился «исполнять» секретное решение… № 13 из «троянского» Постановления, принятого при делёжке власти. «Хрусталёв! Машину!» — закричал Берия. И помчался в Кремль, чтобы в соответствии с этим «дьявольским решением» начать приводить по своему усмотрению в должный порядок Его бумаги, как действующие, так и архивные… Это было нужно не столько для 13-го решения, сколько необходимо было ему самому, ибо там, в сейфе, могло быть то, что восприняли бы в качестве завещания усопшего, составленного, скорее всего, против него, Берии… когда власть уже перешла в его руки! (Недаром, через треть века его сын скажет о реакции их семьи на смерть Сталина: «Было бы нечестным не признать, что это траурное сообщение было воспринято в нашей семье с некоторым облегчением…»)

Никто из четверых, допущенных в последнее время к Нему в дом, не был так заинтересован в Его смерти, как он — товарищ Берия… Булганин — бездарь и трус. Хрущев — вечный вахлачок. Маленков (Маланья) — тюфяк, который и при Нем хорошо устроился. И только он, Л. П. Берия, мог жаждать этой смерти. И он ее дождался. Он так много для неё сделал… Теперь он едет, чтобы, — как потом станут говорить исследователи, — найти и изъять ту страшную чёрную тетрадь, куда Сталин тайно что-то записывал. (Про эту чёрную загадочную тетрадь Волкогонов напишет: бывший заместитель министра госбезопасности А. А. Епишев, рассказывавший о ней, был уверен, что Берия очистил сейф до его официального вскрытия. Видимо, это ему было очень нужно. Поэтому, вероятно, никогда мы не узнаем содержания записей. А ведь не исключено, что Сталин оставил там распоряжение или даже завещание. И при том отношении, которое тогда к нему было, окружение вполне могло исполнить его волю…)

Почему Берии удалось подбить Маленкова на это дело? По словам сына Берии, отец показал Маленкову такое досье, что тот сразу понял, что за это можно ответить головой.

И по сей день историкам не даёт покоя роль Маленкова в «ленинградском деле»: всё явственнее в документах проглядывает, если не прямая заинтересованность в устранении из борьбы за власть главных соперников в лице Жданова, А. А. Кузнецова и Н. А. Вознесенского, то потворство и даже его пособничество Берии в расправе над ними. Или, может, выведение Кузнецова и Вознесенского из полит-игры связано с тем, что Сталин имел неосторожность объявить их наиболее вероятными своими преемниками? А Берия и Маленков в 46-ом, 48-ом и 49-м, как когда-то Ежов, увидели в этом конец своей карьеры. Да что там карьеры! Жизни!!!

Бросается в глаза и другая подозрительная последовательность событий: только кого-то Сталин объявляет или просто выделяет в качестве особо приближённого к себе, как через короткое время тот или умирает (как Жданов), или погибает в процессе «политических чисток» (как Кузнецов и Вознесенский), или же медленно, но явно отодвигается на второй план (как Молотов, Микоян, Каганович и Ворошилов)…

Маленков опасался, что, если возьмут вызывавшего все большие подозрения вождя Берию, тот потянет за собой и его, поскольку многое Маленков делал, идя на поводу у Берии. Сговор о лишении Сталина власти состоялся между Берией и Маленковым минимум за три дня до смерти Сталина и был окончательно оформлен официально, как свидетельствуют приведённые ниже документы, 5 марта 1953 года. На этот счёт есть многозначительное воспоминание Хрущева. Это воспоминание Хрущева соответствует тому разговору, который был не после смерти Сталина, как, полагаясь на память, думает Хрущев, а тогда, когда Хрущев и остальные узнали, что Сталин умрёт… Об этом неопровержимо говорит подпись самого Хрущева на тех официальных документах, которые лишили ещё живого Сталина власти. Итак, откровения Хрущева.

«… они (Берия и Маленков) стали неразлучными друзьями. Сталин в шутку, бывало, у себя за обедом называл их «два жулика», но не в оскорбительном тоне, а дружески: где, мол, эти два жулика.

… Сейчас же, как только умер Сталин, Берия сел в машину и уехал в Москву. А были мы на ближней даче за городом. Мы решили немедленно вызвать всех членов Бюро или даже членов Президиума. Не помню сейчас. Пока они не приехали, Маленков расхаживал по комнате, видно, тоже волновался.

Я решил с Маленковым поговорить. Я подошел к Маленкову и говорю:

— Егор, надо мне с тобой поговорить.

— О чем? — отвечает он так холодно.

— Вот Сталин умер. Есть о чём говорить. Как мы дальше будем?

— А что говорить? Вот съедутся все и будем говорить. Для этого и собираемся.

Казалось, очень демократичный ответ. Но я-то по другому понял. Я понял так, как было на самом деле, что уже давно все вопросы оговорены с Берией, и всё уже давно обсуждено.

… Началось распределение портфелей. Сейчас же Берия предложил Маленкова назначить Председателем Совета Министров с освобождением от обязанностей секретаря ЦК. Маленков тут же предложил своим первым заместителем утвердить Берию и слить два министерства — госбезопасности и внутренних дел — в одно Министерство внутренних дел и назначить Берию министром».

Подчёркиваю, все эти переговоры, воспроизведённые Хрущёвым, согласно обнаруженным документам, могли иметь место только до официально объявленной смерти Сталина(!), когда Хрущев и Маленков остались на дежурство у постели умирающего вождя. Такое дежурство было организовано парами. После полного завершения государственного переворота Сталин продолжал жить еще около 1 часа 10 минут. Так что новые хозяева страны в лице Маленкова, Берии, Хрущева и других приехали к вождю, ещё живому, и стали ожидать или наблюдать, как и когда произойдёт его кончина. А может быть, если что, даже и содействовать ей в случае особо решительных мер со стороны врачей, предупреждая их окриками (как это делал Берия): «А вы уверены, что эта ваша процедура не приведёт к ухудшению состояния товарища Сталина? Не забывайте, какую вы несёте ответственность!»

Ждать пришлось недолго. Согласно официальному сообщению лечивших врачей дыхание прекратилось в 21 час 50 минут 5 марта 1953 года. Однако каким страхом и ужасом были наполнены эти и особенно самые последние минуты ожидания для тех, кто лишил Его власти: а вдруг выживет?!

… Действительно, предложение о Маленкове сделал Берия. Со своей стороны, чтобы не вызвать голосов против Берии, Маленков предлагает его в списке из четырёх человек, то есть как бы среди прочих. Зато дальше: главная силовая власть передаётся только Берии — МГБ и МВД объединяются в одно Министерство внутренних дел и его министром Маленков предлагает Берию. Так Берия становится обладателем самой могущественной и динамичной власти в стране. Причём, Берия (в случае, если Сталин выживет) может пострадать меньше всех, так как он фактически остаётся на прежнем посту заместителя Предсовмина. А то, что Берия обретает ещё и пост министра МВД, опять совместившего два самых силовых ведомства, так тут тоже мало греха, так как именно Берия и до этого под разными предлогами официально и неофициально курировал эти два министерства, а когда-то и стоял уже во главе их обоих. Зато вот Маленков, в случае выживания Сталина, сразу «идёт под нож», так как, не дождавшись кончины вождя, взошёл на его «трон», заняв пост Председателя Совета Министров СССР. Впрочем, как и Хрущев, тоже вставший на место Сталина в партии тогда, когда ещё Сталин не ушёл, как говорится, в мир иной. Да к тому же Хрущёва ставило под удар и то, что он согласился председательствовать на том Совместном заседании ЦК, Совета Министров и Президиума Верховного Совета, которое он открыл в 20 часов 5 марта 1953 года, и которое на деле означало государственный переворот.

Сенсационные документы

ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА № 11 ЗАСЕДАНИЯ БЮРО ПРЕЗИДИУМА ЦК ОТ 3 МАРТА 1953 ГОДА

О созыве Пленума ЦК КПСС

ПОСТАНОВИЛИ:

а) созвать 4 марта 1953 года в Москве Пленум Центрального Комитета КПСС;

б) подготовить к Пленуму ЦК КПСС необходимые организационные вопросы.

БЮРО ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС…

С этого невзрачного документа без подписи, но с многозначительным указанием принявшего его органа, «БЮРО ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС» начинался государственный переворот. На июльском 1953 г. пленуме ЦК Молотов по этому поводу скажет, что с того дня протоколы Бюро Президиума и Президиума ЦК никто не подписывал. Вместо привычной подписи Секретаря ЦК отныне стояло безымянное «Президиум ЦК». Чтобы объяснить простым членам ЦК такую странность, Молотов открыл ее тайну. Оказалось, эта форма подписи была навязана руководству ЦК Берией и фактически являлась его второй подписью.

«Протокол Совместного заседания Пленума Центрального Комитета КПСС, Совета Министров Союза ССР и Президиума Верховного Совета СССР от 5 марта 1953 года

Заседание началось в 20 час. и закончилось в 20 час. 40 мин.

Председательствует тов. Хрущев.

Тов. Хрущев предоставляет слово Министру здравоохранения СССР т. Третьякову для информационного сообщения о состоянии здоровья товарища Сталина И. В.

Сообщение т. Третьякова принимается к сведению.

Тов. Хрущев сообщает, что с самого начала болезни товарища Сталина у его постели непрерывно находятся члены Бюро Президиума ЦК. Сейчас дежурит тов. Булганин, поэтому он не присутствует на заседании.

Слово предоставляется тов. Маленкову.

Тов. Маленков говорит:

Все понимают огромную ответственность за руководство страной, которая ложится теперь на всех нас.

Всем понятно, что страна не может терпеть ни одного часа перебоя в руководстве.

<…> Бюро Президиума ЦК поручило мне доложить вам ряд мероприятий по организации партийного и государственного руководства с тем, чтобы принять их в качестве совместного решения Пленума Центрального Комитета партии, Совета Министров Союза ССР и Президиума Верховного Совета СССР.

Бюро Президиума поручило мне доложить, что при выработке этих организационных мероприятий мы исходили из того, что в это трудное для нашей партии и страны время важнейшей задачей партии и правительства является — обеспечение бесперебойного и правильного руководства всей жизнью страны, что в свою очередь требует величайшей сплоченности руководства, недопущения какого-либо разброда и паники, с тем чтобы таким образом безусловно обеспечить успешное проведение в жизнь выработанной нашей партией и правительством политики, как во внутренних делах нашей страны, так и в международных делах.

Затем слово предоставляется тов. Берия.

Тов. Берия говорит, что Бюро Президиума ЦК тщательно обсудило создавшуюся обстановку в нашей стране в связи с тем, что в руководстве партией и страной отсутствует товарищ Сталин. Бюро Президиума ЦК считает необходимым теперь же назначить Председателя Совета Министров СССР. Бюро вносит предложение назначить Председателем Совета Министров СССР тов. Маленкова Г. М. Кандидатура тов. Маленкова выдвигается членами Бюро единодушно и единогласно. Мы уверены — вы разделите наше мнение о том, что в переживаемое нашей партией и страной трудное время у нас может быть только одна кандидатура на пост Председателя Совета Министров СССР — кандидатура тов. Маленкова. (Многочисленные возгласы с мест: «Правильно! Утвердить!»).

Затем тов. Хрущев предоставляет слово тов. Маленкову.

Тов. Маленков вносит по поручению Бюро Президиума ЦК КПСС следующие предложения:

1. О назначении первыми заместителями Председателя Совета Министров СССР тт. Берия Л. П., Молотова В. М., Булганина Н. А., Кагановича Л. M. (многочисленные возгласы с мест: «Правильно! утвердить!»).

Предложение о назначении тт. Берия, Молотова, Булганина, Кагановича первыми заместителями Председателя Совета Министров СССР, говорит тов. Маленков, выдвигается членами Бюро единодушно и единогласно.

2. Иметь в Совете Министров СССР вместо двух органов — Президиума и Бюро Президиума, один орган — Президиум Совета Министров СССР. <…>

3. Рекомендовать Председателем Президиума Верховного Совета СССР тов. Ворошилова К. Е., освободив от этих обязанностей тов. Шверника Н. М. <…>

4. Объединить Министерство государственной безопасности СССР и Министерство внутренних дел СССР в одно Министерство — Министерство внутренних дел СССР.

Назначить Министром внутренних дел СССР тов. Берия Л. П.

5. Назначить тов. Молотова В. М. Министром иностранных дел СССР. <…>

Назначить тов. Вышинского А. Я. постоянным представителем СССР в ООН. <…>

6. Назначить маршала Советского Союза тов. Булганина Н. А. Военным министром СССР и первыми заместителями Военного министра СССР — маршала Советского Союза тов. Василевского А. М. и маршала Советского Союза тов. Жукова Г. К. <…>

8. <…> Назначить тов. Сабурова М. З. Министром машиностроения, освободив его от обязанностей Председателя Госплана СССР. <…>

11. Назначить Председателем Госплана СССР тов. Косяченко Г. Л.

12. Рекомендовать тов. Шверника Н. М. Председателем ВЦСПС, освободив от этих обязанностей тов. Кузнецова В. В.

13. Бюро Президиума ЦК предлагает иметь в Центральном Комитете КПСС вместо двух органов ЦК — Президиум и Бюро Президиума, один орган — Президиум Центрального Комитета КПСС, как это определено Уставом партии. (Это, пожалуй, единственное в Постановлении место, в открытую демонстрирующее отказ от «политической самодеятельности» Сталина, которая в нарушение Устава КПСС привела к сформированию внеуставного «Бюро» Президиума ЦК. То же самое говорилось и о «Бюро» Президиума Совета Министров. И все это объявили при еще живом вожде. В итоге оба «Бюро» были тут же ликвидированы. Остались только Президиумы. То есть тем самым членам ЦК дали понять, что Сталин грубо нарушал Устав КПСС и предельно сужал возможности коллективного руководства. — НАД.)

16. Признать необходимым, чтобы тов. Хрущев Н. С. сосредоточился на работе в Центральном Комитете КПСС и в связи с этим освободить его от обязанностей первого секретаря Московского Комитета КПСС. <…>

17. Освободить от обязанностей секретарей ЦК КПСС тт. Пономаренко П. К. и Игнатова Н. Г. в связи с переходом их на руководящую работу в Совете Министров СССР и т. Брежнева Л. И. — в связи с переходом его на работу начальником Политуправления Военно-Морского министерства. <…>

Затем тов. Маленков сообщает, что Бюро Президиума ЦК поручило тт. Маленкову, Берия и Хрущеву принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина, как действующие, так и архивные были приведены в должный порядок.

В заключение тов. Маленков выразил уверенность в том, что в это трудное для партии и страны время Центральный Комитет партии, Совет Министров СССР и Президиум Верховного Совета СССР обеспечат бесперебойное и правильное руководство всей жизнью страны.

Тов. Хрущев спрашивает, есть ли у товарищей вопросы, замечания по предложениям Бюро Президиума ЦК КПСС, есть ли какие-либо другие или дополнительные предложения? (Дружные возгласы с мест: «Принять, утвердить предложения Бюро»).

Тов. Хрущев ставит на голосование внесенные предложения.

Совместное заседание Пленума Центрального Комитета КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР единогласно утверждает внесенные Бюро Президиума ЦК предложения о мероприятиях по организации партийного и государственного руководства…

Тов. Хрущев объявляет Совместное заседание закрытым. Председатель Совместного заседания… Н. Хрущев»

Так за какие-то 25 минут (как потом единогласно будут признавать участники июльского 53-го года пленума ЦК) были осуществлены коренные основополагающие перемены, предпринятые в целях перехода от единоличного руководства в условиях культа личности Сталина к игре в коллективное руководство под особым надзором Берии. Для этого, не дождавшись смерти Сталина, в партийной, исполнительной, законодательной и профсоюзной властях только 5 марта произвели не менее 73 фундаментальных перемен с заменой самых высокопоставленных руководителей, в том числе подвергнув полной перетряске и аппараты 17 главных министерств. Однако, словно опасаясь, что обезврежены ещё не все ставленники Сталина, Берия и Маленков вскоре после похорон (13 и 14 марта) продолжили свои беспрецедентные замены, перестановки и реорганизации, назвав их «ряд мероприятий по организации партийного и государственного руководства». В результате состоялось ещё не менее 68 фундаментальных изменений с освобождением от должностей «ярых сторонников вождя». Среди этих изменений и «Объединение некоторых (не менее 46-ти, — НАД.) министерств и центральных учреждений СССР». Итак, за считанные дни и даже часы минимум 141 «перестройка» так изменила партийное и государственное лицо СССР, что, если бы выздоровел Сталин, он вряд ли бы понял, куда попал?!

Такое впечатление, что Берия задолго до смерти Сталина готовился к тому, что он будет делать уже на другой день после его смерти. Иначе откуда сразу столько радикальных политических и государственных шагов? Такое за три дня не делается! Ещё труднее представить, чтобы все эти срочные предсмертные перемены замышлялись самим Сталиным на случай своей внезапной смерти… Итак, это называлось «рядом мероприятий», а фактически было государственным переворотом. В газетах серьёзнейших моментов Совместного заседания, а тем более протоколов и решений Бюро Президиума ЦК, конечно, не напечатали. Тогда вряд ли кто из непосвящённых понял, что значили слова о необходимости «бесперебойного и правильного руководства». И вот теперь, когда открылись почти все главные документы, я вправе сказать о том, что говорилось о ещё живом Сталине на до сих пор засекреченных заседаниях тогдашнего Бюро Президиума ЦК… Говорилось, что Сталин стал допускать не только перебои в управлении страной, но и, перейдя к методам сугубо единоличного руководства, всё чаще стал принимать необоснованные решения. Между тем в прощальных речах на похоронах Сталина ни у Маленкова, ни у Молотова ничего не говорится о последних — поистине исторических — решениях Совместного заседания. Зато Берия наряду с дежурными словами о величии Сталина делает на этих решениях особое ударение. И эти его ударения становятся понятными, если знать, что на всех закрытых заседаниях и в личных разговорах с «соратниками» именно он был инициатором беспощадной критики умиравшего Сталина, и именно он организовал эти грандиозные, идущие вразрез со Сталиным, перемены! Правда, сделал он это не потому, что был очень дальновидным или просто хорошим человеком, хотя, очевидно, что-то было и от этого… Прежде всего, таким образом, Берия спасал свою шкуру от объявившего на неё охоту Хозяина.

Что же касается Маленкова, то у него в прощальной речи, кажется, нет и намёка на события, связанные с Совместным заседанием. Однако в ней нет заявления и о том, что страна будет идти прежним сталинским курсом. Вместе с тем речь Маленкова построена так, что её можно трактовать, как в пользу продолжения сталинской линии, так и в сторону отказа от неё. Маленков говорит: «Наша партия следует великому учению марксизма-ленинизма, дающему партии и народу… умение прокладывать новые пути в истории». Эти слова вроде бы укладываются в общий контекст хвалебной речи над гробом Сталина, но в то же время явно готовы к существованию и вне его, что и имело место в действительности на тайных сходках в ЦК. Так что уже эта расплывчатость и неопределённость в словах самого осторожного сталинского функционера заставляла сделать вывод, что что-то в тогдашних верхах с продолжением прежнего курса становится не так. Этот предположительный вывод наблюдательных людей того времени окончательно подтверждала последняя треть прощальной речи Берии. И хотя в открытую продолжали говорить то же, что и раньше, а на закрытых заседаниях озвучивались совсем иные мысли, в действительности же уже делалось то, о чём договорились тайно: даже само имя Сталина начало исчезать со страниц печати и появилось вновь через 4 месяца, т. е. только после ареста Берии.

… Поразительно, что никого из более чем 250 человек, участвовавших в чрезвычайном Совместном заседании, при голосовании не взволновал тот факт, что Сталин ещё жив, а все решения принимаются так, словно его уже нет и уже никогда не будет! (За исключением того случая, что его выбрали или оставили членом преобразованного Президиума ЦК.) Поразительно и то, что уже никто не говорит, что принимаемые решения предлагаются, исходя из идей товарища Сталина. Более того, если в Протоколе Совместного заседания имя Сталина хотя бы трижды упоминается особо, в связи с его болезнью, то дальше, в Постановлении, его уже как бы не существует… кроме тех двух-трёх случаев, где оно буквально затерялось среди прочих фамилий. И ни единого слова о верности делу Ленина или идеям коммунизма… Все будто захвачены азартом делёжки власти. Все ссылки уже не на Сталина, а на «политику, выработанную партией и правительством» в лице собравшейся здесь же, в президиуме, верхушки КПСС и государства.

Сталин «единодушно и единогласно» лишается ими своей власти… при жизни! Закономерный финал? Нет! Это ещё не финал. У бывших «верных учеников и соратников» хватает «духа и совести» отправиться к умирающему в дом, чтобы своими глазами ещё около часа созерцать невиданное и захватывающее зрелище — агонию и смерть самого могущественного на земле человека! Причём, созерцать в новом качестве: каждый со своей долей час назад еще Его власти!!! И первее всех Берия и сверхосторожный Маленков, согласившийся, однако, в горячке… на не освободившийся ещё пост Председателя! И вот теперь он стоит и ждёт Его смерти.

Ждёт с трепетом совести и содроганием духа. Ждут все, но особенно эти двое…

Так поделили шкуру ещё не убитого до конца медведя.

А Берия, согласно совместному решению ЦК, СМ и ПВС, уже за 1 час 10 минут до кончины вождя получил еще и официальное право «приводить бумаги тов. Сталина в должный порядок». Что он, бросив не успевшее остыть тело, как говорят, сразу и сделал, отправившись срочно в Кремль…

Да! Самым последним, 13-м, пунктом Постановления Совместного заседания, но, разумеется, далеко не последним по важности, был пункт, который гласил, что Маленкову, Берии и Хрущеву поручается привести в должный порядок документы и бумаги тов. Сталина, как действующие, так и архивные… Это означало то же, что пустить козла в огород!

Решение о коренных переменах во власти, состоявшееся 5 марта ещё до(!) смерти Сталина, газеты, исключив 13-й пункт, опубликуют только 7-го… так, словно новые назначения состоялись 6-го, то есть уже после смерти вождя. Так потом и будут писать. Так пишут и по сей день почти все исследователи мира. Хотя всё было сделано уже минимум 3 марта! Мало того, что 5 марта сменили всех руководителей на ведущих постах, но даже и на менее значимые места поставили новых надежных людей. Все было сделано так, будто Берия и Маленков специально хотели основательно нарушить все сложившиеся между руководителями личные связи, словно опасались организованного неподчинения их антисталинским решениям и… предполагали, что против них могут выступить единым фронтом!

До сих пор не ясно, кто именно(?) и почему(?) 3 марта 1953 года вначале поспешил назначить пленум ЦК на 4 марта, а затем вдруг предложил перенести его на 5-е? Быть может, вспугнуло и насторожило наступавшее моментами (после 3 марта!) просветление сознания больного(?), что могло отодвинуть и даже сорвать официальное оформление власти между уже поделившими её лицами! Или, может быть, Берия боялся, что на Сталина не подействуют его лабораторные препараты и лечебные разработки, как когда-то, если верить убийцам, не подействовал даже сильнейший яд на «святого старца» Григория Распутина? Недаром вспоминают, что при каждой возможности возвращения Сталина в сознание Берия бросался к нему со словами «Отец родной…» и начинал судорожно и трусливо целовать ему руки. Однако, как только вновь наступало у него полное забытье, выражение лица мастера тайных дел обретало своё обычное жуткое выражение.

К сожалению, ответа на вопрос «Когда созрело решение о Совместном заседании Пленума ЦК, Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР?» имеющиеся у меня документы не дают. Хотя из них ясно, что где-то точно существуют (!) до сих пор засекреченные протоколы, отражающие полную картину принятия решений на Бюро Президиума ЦК КПСС 3 марта 1953 года.

Кстати, когда в июне 57-го на пленуме разоблачали «антипартийную группу», министр МВД Дудоров объявил, что «во время ареста Суханова (помощника Маленкова,) в его сейфе был обнаружен написанный рукой Маленкова состав правительства, который он определил вместе с Берия ещё до того, как приближённые Сталина на его даче принялись делить портфели».

Признаки переворота

Итак, налицо главные признаки государственного переворота. (Представить их в виде выводов совершенно справедливо предложил мне бывший редактор международного отдела «Комсомольской правды» Е. Умеренков.)

1) В целях захвата власти и одновременно спасения Берией себя от ареста отчётливо наблюдается, если не организованное убийство Сталина, то, по крайней мере, явное содействие его смерти. В день своего пленения 26 июня 1953 года Берия на Президиуме ЦК признался, что в последние месяцы стал серьёзно опасаться, что Сталин его арестует и расстреляет. Об этом свидетельствует речь Микояна на июльском пленуме ЦК 1953 года:

«… товарищ Сталин в последнее время не доверял Берия. Берия вынужден был признать на последнем для него заседании Президиума ЦК, что товарищ Сталин ему не доверял, что мингрельское дело создано было для того, чтобы на этом основании арестовать Берия, что Сталин не успел довести до конца то, что хотел».

2) Происходит решительная, но совершенно секретная критика партийного и государственного устройства созданной Сталиным системы управления страной. Причем, делается это в те дни, когда медленно, но неотвратимо надвигается смерть Сталина.

3) В открытую осуществляется отмена политического, экономического и идеологического сталинского курса, как в теории, так и на практике с поворотом в сторону социал-демократических перемен, предполагающих отказ от пути, указанного Сталиным в работе «Экономические проблемы социализма в СССР», и переход ко всем формам собственности. Как Ленин в Октябре призывал большевиков немедленно захватывать банки, почту, телеграф и другие механизмы государственной власти, так и Берия в паре с Маленковым мгновенно взяли под сугубо свой контроль все основные и даже мало-мальски значимые учреждения, за 25 минут(!) реорганизовав все важнейшие министерства и ведомства и заменив в них своими людьми ведущих министров, а также президента страны — Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

4) Во внешней политике обозначился курс Берии — отказаться от навязывания социализма другим странам, например, ГДР и Югославии. Более того, Берией при попустительстве Маленкова был поставлен вопрос о согласии на объединение двух Германий. Провозглашался переход от политики «холодной войны» к нормам мирного сосуществования и т. д.

Как Берия и Маленков (при молчаливом согласии Хрущева, Булганина, опальных Молотова, Микояна, Кагановича, Ворошилова и остальных) дошли до жизни такой, чтобы пойти на государственный переворот, убив(?) того, кто их породил, особый разговор.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.