НЕБЫВАЛЫЕ КОРАБЛИ
НЕБЫВАЛЫЕ КОРАБЛИ
Роттердам, январь 1966 года. Стоят сильные холода, и от всего, что дышит или движется, идет пар. Он отрывается от губ закутанных в теплую одежду людей, от автомобилей на пристанях и от всех пыхтящих, урчащих и свистящих на огромном пространстве порта судов и механизмов. Новый Маас, средний рукав общей дельты Рейна и Мааса, достигает здесь ширины 500 м, по левому его берегу протянулись обширные доки.
Среди потока всевозможных судов, проходящих через Новый Маас, выделяется одно необычное: «Иль-де-Франс», но это несамоходное судно. Длина его 50 м, водоизмещение 4500 т. Портовые инспекторы и капитаны буксиров, ведущих «Иль-де-Франс», знают, что сейчас на нем всего лишь десять человек.
Несмотря на очень строгие правила навигации, вести какое бы то ни было судно по реке с таким оживленным движением дело всегда сложное. Обычно идущие на буксире большие теплоходы и многочисленные танкеры подталкиваются еще с какого-нибудь борта приземистыми, проворными, словно осы, буксирными судами. Непрерывно ревут гудки, и капитаны на своих мостиках переводят взгляд то на реку, то на локатор. Новый Маас заканчивается у Нового протока и дальше за ним уже море. Спустя некоторое время с теплохода сбрасывают в воду мощные тросы, буксиры выбирают их, и суда расходятся в противоположные стороны.
Но около «Иль-де-Франс» остаются еще два буксира, они поведут его к юго-западу на тросах длиной около 1500 м. Такая длина необходима при буксировке тяжелых, неповоротливых судов. Однако эти мощные канаты из нейлона и стали – диаметр их шесть дюймов[1] – будут рваться в пути не один раз. Скорость: два, два с половиной узла, т. е. от четырех до четырех с половиной километров в час. Пункт назначения – Дакар. Путешествие продлится сорок пять дней.
В благоприятную погоду плавание через Ла-Манш не представляет трудностей, и суда вскоре оказываются в Бискайском заливе, одном из самых бурных морей на Земле. К счастью, все там обходится благополучно, но к югу от Азорских островов развивается в это время циклон, продвигаясь на восток. «Иль-де-Франс» с его буксирами он настигнет против берегов Марокко.
Ветер, сначала юго-западный, переходит потом в южный и дует с силой 10 баллов по шкале Бофорта. Бешено мчатся огромные, бурлящие пеной волны. Вся поверхность моря становится белой, видимости почти никакой.
Во время шторма на борту «Иль-де-Франс» стоит такой оглушительный шум, какого не услышишь больше ни на одном судне. Непрерывный адский лязг железа, смешанный с яростным завыванием десятибалльного ветра в снастях. Находившиеся в то время на борту «Иль-де-Франс» люди рассказывали потом, как ужасно страдали они душой и телом от этого непрерывного грохота. Им все время представлялось, что судно вот-вот перевернется.
Сопровождавшие «Иль-де-Франс» буксиры оказались бессильны перед яростью морской и воздушной стихии, ринувшейся на них с юга.
Некоторое время суда крутились на месте, а потом всю троицу отнесло к северу, к берегам Испании, – случай небывалый в навигации, своего рода рекорд. Только через неделю суда смогли вновь двинуться к Дакару, поэтому-то плавание и растянулось на сорок пять дней. А теперь я должен объяснить, что же это было за судно. «Иль-де-Франс» представляет собой плавучую платформу, предназначенную для поискового бурения нефтяных скважин на дне океанов. Это судно с коротким и широким корпусом, примерно треугольной формы, нефтяники называют его баржей. Невыносимый грохот на борту «Иль-де-Франс» в штормовую погоду возникает от того, что платформа помещается на четырех металлических опорах (решетчатые конструкции типа Эйфелевой башни) высотой до 60 м да еще примерно такой же высоты достигает буровая вышка, так что все это причудливое сооружение становится легкой добычей ветра. Под его напором, несмотря на всю свою устойчивость, оно качается и гремит. Когда вы видите на морских волнах это судно с его невообразимой металлической вышкой на палубе, у вас появляется какое-то смутное чувство нереальности.
Осень 1972 года. Тысячи нефтяных скважин рассеяны по Атлантическому океану, от Северного моря до Мексиканского залива, захватывая также воды Западной Африки, Аргентины, Бразилии, Колумбии. Располагаются они по краю континентального шельфа на глубине 200 м или чуть больше. Нефтяники, какой бы ни были они национальности, называют эти подводные нефтеразработки английским словом offshore[2]. В 1967 году скважины открытого моря дали 16 процентов всей добытой на Земле нефти, сейчас их продукция составляет 25 процентов, а в 1977 году достигнет 40 процентов. Вопреки всеобщему мнению, упорные поиски нефти связаны не с автомобилями и теплоходами.
– Такой вид ее потребления просто безрассудное мотовство. При современном уровне добычи запасы нефти на земном шаре иссякнут через пятнадцать лет. Промыслы открытого моря могут растянуть этот срок до двадцати лет. Нельзя больше расходовать нефть для моторов. Ее надо беречь для нефтехимии.
– Иными словами, бифштекс из нефти?
– И это тоже. Белки, полученные из нефти, могут спасти человечество от голода.
Я начинаю свою книгу с этой темы совсем не случайно, не по собственной прихоти. Разведка и эксплуатация подводных месторождений нефти – самое знаменательное для океанов событие нашей эпохи, их «великий час». Море, где бурение достигло теперь наибольшего размаха, не окаймляют солнечные пляжи с кокосовыми пальмами под темно-синим небом. Это Северное море, холодное и туманное.
Чтобы обнаружить нефть, крупные нефтяные компании держат тысячи научных работников, постоянно изучающих по геологическим картам и непосредственно на месте обширные участки суши и морского дна.
Время от времени кто-нибудь из них заявляет: есть такая-то доля вероятности, что в таком-то месте будет обнаружена нефть. Если это участок на дне моря, туда направляют поисковую баржу, такую же или сходную с «Иль-де-Франс» – мы с вами ее уже видели – и ставят над тем местом, какое указал геолог. С баржи спускают и закрепляют в грунте съемные опоры. Через отверстие в платформе (большая часть ее палубы имеет просветы) опускают бурильную трубу, внутри которой помещается бур. Коснувшись дна, бур начинает вращаться и врезается в грунт. Образцы грунта поднимают и проверяют, нет ли там следов нефти. Если они есть, платформу передвигают и производят бурение еще в нескольких местах, чтобы иметь представление о величине и глубине нефтеносного пласта (а также газоносного). Бурение длится от двух до четырех месяцев, постройка баржи стоит от 5 до 10 миллионов долларов. Ежедневные расходы во время бурения составляют 40 тысяч долларов.
Впервые бурение в Северном море было произведено летом 1965 года. Как только баржа прибыла на место, над нею закружилась целая эскадрилья вертолетов. Через час экипаж ее возрос с десяти человек до шестидесяти. Руководитель буровых работ, его называют начальником буровой, не сидит у себя в роскошном кабинете, куда заглядывают хорошенькие секретарши, а работает вместе со всеми и питается в столовой. В штате у него геолог, несколько техников и мастеров-инструментальщиков, бригады собственно бурильщиков, радист, подсобные рабочие, один или два кока и сверх того пятерка водолазов.
На борту баржи трудятся две бригады бурильщиков, сменяя одна другую каждые двенадцать часов. Третья бригада, запасная, живет на берегу в гостиницах или благоустроенных домах.
Первая буровая скважина в Северном море достигла глубины 4520 м, иными словами, бур, опущенный на дно моря, врезался в подводный грунт более чем на 4 км. Скважина оказалась сухой, то есть нефти в ней не было. Однако несколько позже нефть обнаружили неподалеку от нее и потом еще в одном месте. Если вы взглянете на карту этого участка в конторе какого-нибудь предпринимателя, вы заметите, что почти вся она покрыта квадратами и прямоугольниками, обозначающими концессии. Недра континентального шельфа принадлежат приморским странам, и они получают с концессий 50% прибыли. Такая страна, как Норвегия, никогда не располагавшая большими естественными ресурсами, видит теперь свое будущее в радужном свете.
К 1 января 1971 года в Северном море было пробурено 400 скважин, из них 150 допущены к эксплуатации. С тех пор каждый месяц появляются все новые скважины и новые разработки. Северное море затмило Техас. Всемирно известные управляющие семидесяти пяти компаний лично приезжают сюда, чтобы посидеть минутку на жестких скамьях строгих торговых палат Абердина и Ставангера и с помощью миллиардов вырвать право на бурение скважин в одном из маленьких квадратов, изображенных на карте.
Если уж нефть обнаружена, ее надо добывать. Капиталовложения в одну нефтеразработку открытого моря вместе со всем ее хозяйством составляют примерно 1 миллиард 200 миллионов долларов.
Не из любви к спорту стараются представители нефтяных компаний перехватить друг у друга квадратики Северного моря. Превращение туманного царства сельди в нефтяной Клондайк они считают делом огромной важности не только для своей индустрии, но и для всей экономики западного мира. Извлечение нефти из недр Северного моря обходится дороже, чем из песков стран Среднего Востока и Ливии, но промышленные предприятия европейских покупателей нефти расположены тут же, поблизости, и несколько нефтепроводов на дне могут с успехом заменить целые флотилии танкеров. И что особенно для них важно, месторождения Северного моря принадлежат государствам политически устойчивым, споры с ними не будут сопровождаться постоянной угрозой перекрыть краны. Может быть, даже мировое равновесие изменится в некотором роде...
Северное море славится не только своими холодами и туманами, но и постоянными ветрами. Штормовая погода держится там большую часть года, а волны иногда достигают не меньшей высоты, чем в Бискайском заливе. На борту буровых судов бригады рабочих переживают такие же морские приключения, как матросы и капитаны больших парусных кораблей дальнего плавания. Отрезанные на своем железном острове, вдали от дома, они ходят по решетчатой палубе и видят у себя под ногами пену морских волн. Одежда на них мокрая от водяной пыли, лица обветренные, они имеют дело с тяжелыми, холодными машинами. Но все же больше всего изнуряет их оглушительный шум ветра и моря, сильнее, чем на любом другом корабле.
– Через две недели уходишь на землю с радостью.
И однако все охотно возвращаются. Весь персонал работников, хорошо оплачиваемых, любит свое дело и, за редким исключением, даже увлекается им. Разведка и добыча нефти в открытом море так же заманчива, как охота на китов. Вокруг этих островков с людьми, затерянных среди бурного моря, постоянно курсируют спасательные лодки: разведчики нефти тоже заплатили свою дань морю, особенно в начале бурения. И больше всего преследовал этих охотников за горючим самый злой враг всех современных крупных сооружений: огонь. На море пылали такие огромные факелы, к которым даже приблизиться было невозможно.
– Скоро эта опасность исчезнет. Все будет происходить под водой. Через несколько лет, когда геологи укажут нам возможное место для разведки, туда направится подводная лодка и проведет бурение. То же самое произойдет и с добычей. Устройства для эксплуатации любого нефтяного поля будут располагаться на дне, и ничего, абсолютно ничего не выйдет на поверхность моря.
Специалисты, руководящие подводными разработками, руководят ими не издали. Их часто видят на борту судов и платформ или на вертолетах. Случается им даже спускаться на дно моря в подводных лодках или скафандрах. Вернувшись в кабинеты и лаборатории, они начинают жить своей второй жизнью. То, что они согласятся вам показать из своих исследований, перенесет вас в мир научной фантастики. В продемонстрированных для вас кинофильмах вы увидите необычные предметы, которые уже существуют и функционируют, притаившись где-то на дне моря, или кружатся чуть повыше, медленно, словно акулы.
– Одни только прибрежные разработки на глубинах до 200 м составляют площадь, равную площади Африки. Этим мы уже занимаемся. Но в скором времени достигнем и больших глубин. Все, что пока возлагается на водолазов, будут исполнять роботы. Во всех буровых работах, в том числе и в космосе, будущее принадлежит роботам.
А это вот уже не кинопленка. Рисунок. Подводная лодка тянет под водой на буксире какой-то огромный светлый предмет.
– Это проект передвижного нефтехранилища. В настоящее время в морской добыче нефти особенно больших расходов требует прокладка подводных труб для перекачки нефти в нефтехранилища, расположенные обычно на берегу. В Северном море мы начинаем сооружать хранилища на дне, под водой, к ним подходят за нефтью танкеры. Когда приступят к добыче нефти на более глубоких местах, потребуется что-то другое. Удобнее и дешевле всего окажутся передвижные подводные хранилища. В воде они почти невесомы, что облегчает, как вы видите, их транспортировку к берегу. Между прочим, в случае необходимости путь их может пролегать под полярными льдами, если потребуется сократить расстояние.
Эти сведения я услышал из уст двух людей, которых никак не назовешь мечтателями или ясновидцами. Один из них президент Научно-технического общества по эксплуатации ресурсов океана. Оба они занимают высокие посты в тех крупных нефтяных компаниях, которые бросаются миллиардами, но делают это не без оснований. В наши дни таким индустриальным гигантам не чуждо воображение, наоборот, это как раз то, за что они платят самую высокую цену.
– Все, что мы до сих пор нафантазировали, было реализовано. Как и освоение космоса, эксплуатация ресурсов океана значительно способствует развитию научно-исследовательских изысканий, несет человечеству разрешение самых насущных проблем. Ключ к морю – это ключ ко всему миру. Мы сейчас в таком же состоянии, как люди Средневековья и Возрождения, которые отправлялись на поиски новых земель.
Великие путешественники. С ними мы встретимся на страницах этой и последующих книг. Но только наше путешествие начинается гораздо раньше.