«Особые скифы» и меланхлены

«Особые скифы» и меланхлены

«ОСОБЫЕ СКИФЫ» И МЕЛАНХЛЕНЫ. Проблема размещения на карте царских скифов останется незавершенной, если мы не обратим внимания на § 22 четвертой книги Геродота, обычно игнорируемый исследователями:

«Над этими народами по направлению к востоку живут, другие скифы, прибывшие в эту местность по отделении от царственных скифов».

Причиной того, что это интереснейшее сообщение мало комментировалось скифологами, является, на мой взгляд, неудачное размещение его в геродотовском тексте — оно явно должно было находиться не в конце 22-го, а в конце 21-го параграфа. Приведу доказательства. В том виде, в каком дошел до нас текст Геродота, запись об «особых скифах» находится после подробного рассказа о северных охотничьих племенах йирков и тиссагетов, живущих в стране, изобилующей лесами. У нас нет еще (пока мы не определили географическое положение будинов) надежных данных для определения страны этих лесных конных охотников. Обычно их помещают далеко на северо-восток от Скифии, за пределами скифского тетрагона, сближая или с дьяковскими и городецкими племенами или же с еще более удаленными другими финно-угорскими народами[92]. Такое размещение йирков и тиссагетов в северо-восточном углу охваченных описанием Геродота земель представляется наиболее вероятным. В этом случае «особые скифы» должны были бы находиться где-то на Среднем Урале, но там никаких скифских древностей мы не знаем.

^{Земледельческая Скифия}

Тонкую путеводную нить нам может дать § 20, где говорится о соседстве царских скифов с меланхленами; тонка эта нить потому, что данный параграф представляет собой одно уравнение с двумя неизвестными:

«Земли, лежащие к северу от царственных скифов, заняты меланхленами, народом особым, не скифским».

На первый взгляд может показаться, что речь идет о тех самых царских скифах, географическое положение которых мы только что определили. Но против этого говорит их непосредственное соседство с меланхленами; меланхлены же, как известно (§ 101), обитали не по южной стороне скифского квадрата (подобно скифам царским), а где-то далеко, в 20 днях пути от моря, т. е. уже за пределами восточной стороны квадрата. Исходя из этого приблизительно наметить ту область, где возможно искать меланхленов, следует так: от линии р. Сейм далее на восток в бассейн Дона и его левых притоков — Воронежа, Битюга и Вороны. Проводя в широтном направлении эту двадцатидневную линию в 700 км от моря, мы пересечем область знаменитых воронежских скифских курганов[93]. Эта область неширокой полосой тянется вдоль Дона на протяжении 250 км; центр ее близ г. Воронежа находится в 20 днях пути от моря. Это не означает, что данные скифские курганы принадлежат меланхленам — рядом с этими курганами, восточнее их, на таком же удалении от моря по левому берегу Дона (в бассейнах Битюга, Хопра и Медведицы) существует археологическая культура кочевников VI–IV вв. до н. э. В этой культуре есть ряд скифских черт, но есть и ряд отличий. П. Д. Либеров назвал ее среднедонской культурой[94].

^{Изображение легенды об Агафирсе, Гелоне и Скифе на сосуде из Частых курганов под Воронежем. IV в. до н. э. Юноша, получающий лук, — Скиф}

В наше уравнение мы можем вместо одного неизвестного — «особых скифов» — поставить скифов воронежских курганов, а вместо второго неизвестного — среднедонскую культуру. Однако и то и другое требует подкрепления дополнительными аргументами. Подходит ли геродотовская характеристика меланхленов к племенам среднедонской культуры?

«…От моря внутрь страны до меланхленов, что живут над скифами, — 20 дней пути» (§ 101).

Дуга длиною в 20 дней пути, центр которой помещен у Боспора Киммерийского, пересечет всю среднедонскую культуру поперек от Битюга до Медведицы. Следовательно, с этой точки зрения у нас нет препятствий к отождествлению меланхленов со среднедонской культурой,

«Меланхлены все носят черные одежды, откуда и произошло их наименование, а образ жизни ведут скифский» (§ 107).

«…Меланхлены народ особый, не скифский. Выше меланхленов, насколько нам известно, лежат озера и безлюдная пустыня» (§ 20).

По этимологии племенного названия меланхленов — «черноодетых» — их неоднократно помещали в районе Чернигова, который более или менее соответствует удалению на 20 дней пути. Однако и район среднедонской культуры не лишен подобных этимологических сближений: через область этой культуры протекают реки Воронеж, Ворона, связанные с обозначением черного, вороного цвета. На карте Фра-Мавро 1459 г. где-то здесь, между Доном и Волгой, указана «Rossia Negra» («Черная Россия»).

Более существенными мне представляются два других пункта в геродотовских записях: скифский образ жизни (при отсутствии родства со скифами) и сопредельность дальнего конца земли меланхленов с безлюдной пустыней. П. Д. Либеров, впервые исследовавший и определивший эту культуру, пишет, что «основным занятием населения левобережья Дона было кочевое скотоводство»[95], что и придавало ему скифский облик быта. Почти весь ареал среднедонской культуры приходится на древнюю степную зону.

Между среднедонской и лежащей на север городецкой культурой находится водораздел бассейнов Оки и Дона. Археологически он пустынен: безлюдный интервал между синхронными культурами насчитывает около 150 км.

П. Д. Либеров отождествляет среднедонскую культуру с будинами, но впредь до разностороннего рассмотрения вопроса о будинах осторожнее будет не отдавать предпочтения ни одной из двух десятков гипотез о местоположении будинов. Примем пока условно область среднедонской культуры за область расселения кочевников-меланхленов.

Весь массив среднедонских меланхленов в целом оказывался несколько севернее воронежских скифов (хотя в основном они были восточными соседями «особых скифов»); этим, быть может, и объясняется то, что Геродот считал меланхленов северными соседями царских скифов (географический «север» у Геродота, как и у других авторов, нередко означал большую отдаленность от моря, иногда — северо-восток). По существу это замечание Геродота не противоречит предложенной локализации меланхленов.

Остается последний вопрос о том, можно ли воронежский скифский остров, удаленный от основной территории царских скифов, по крайней мере на 10 дней пути, и отделенный от них землями скифов-кочевников и савроматов (за Танаисом), считать частью царских скифов и сближать с той заметкой Геродота, где говорится о скифах, отделившихся от царских (§ 22)? На помощь нам приходит известный серебряный сосуд с изображениями скифов (Частые курганы близ Воронежа), многократно изучавшийся и издававшийся. Только в 1970 г. сюжет, вычеканенный греческим торевтом, получил убедительное и исторически важное истолкование. Д. С. Раевский доказал, что на сосуде изображена главная часть генеалогической легенды о сыновьях Геракла, рассказанной Геродотом в §§ 8-10[96]. На фризе серебряного ритуального сосуда, сопровождавшего в могилу знатного скифа, изображено испытание сыновей Геракла — Агафирса, Гелона и Скифа — отцовским луком. Здесь нет самого состязания, но показаны три пары фигур, из которых особенно интересна одна пара: юному безбородому воину его собеседник протягивает лук. Как известно, двое старших братьев не смогли натянуть лук Геракла и поэтому не получили права на отцовское царство на Нижнем Днепре. Победил младший брат — Скиф, натянувший лук и получивший царство; Агафирс и Гелон были изгнаны их матерью.

Расшифровка Д. С. Раевского важна для нас тем, что утверждает за воронежскими скифами IV в. бытование у них древней легенды, сложившейся именно в среде царских скифов Нижнего Днепра. Поэтому вполне обоснованным будет предположение, что обособленный воронежский район скифской культуры и является местом обитания тех «других скифов, которые прибыли в эту местность по отделении от царственных». Поселились они действительно рядом с меланхленами, удаленными от Черного моря на 20 дней пути. При перечислении народов от моря в глубь страны писатель должен сначала упомянуть отделившихся скифов, а затем уже более далеких меланхленов, живущих восточнее и севернее их на краю пустыни. Так и следует понимать конец § 20.

Почти бесспорным доказательством тождества «отделившихся скифов» со скифами Среднего Дона является начало § 23, прямо продолжающее заметку об «отделившихся»:

«До владения этих скифов вся упомянутая выше страна представляет равнину с толстым слоем чернозема. Начиная же отсюда земля уже твердая как камень и неровная. После долгого перехода по этой каменистой области придешь в страну, где у подножья высоких гор обитают люди…»

Горы эти исследователями единодушно отождествляются с Уралом; следовательно, предполагается движение в восточном направлении. На восток от Дона действительно идут псаммофитные степи и полупустыни, тянущиеся и далее за Волгу. Геродот очень точно отметил, что область отделившихся скифов является восточной окраиной черноземных пространств, пригодных, добавим, для древнего земледелия. Восточнее Дона в древности и в средние века земледелием почти не занимались. Если земля отделившихся скифов дает нам комплексное земледельческо-скотоводческое оседлое хозяйство[97], то обширная соседняя степная область меланхленов, так красочно описанная Геродотом, использовалась только для кочевого скотоводства, что и позволило историку назвать их образ жизни типично скифским, т. е. кочевническим.

Южными соседями и меланхленов, и воронежских скифов были савроматы, памятники которых встречены восточнее Северского Донца[98]. Савроматы занимали земли к востоку от Северского Донца и к югу от Нижнего Дона («за Танаисом»), проникая частично на Северный Кавказ и простираясь на восток за Волгу. Вопрос о размещении савроматов разобран мною выше в разделе «Реки Скифии» в связи с определением течения Танаиса.

* * *

Данный текст является ознакомительным фрагментом.