Глава XXXIII

Глава XXXIII

Поход во Францию. Тяжелая зима 1813–1814 годов. Взятие Платовым укрепленного города Намюра. Донцы в сражении у Краона. Под Парижем. Вступление союзных войск в Париж 19 марта 1814 года. Мир. Приказ Платова Атаманскому полку. Высочайшая грамота Войску Донскому.

Проигранное Наполеоном сражение 4 октября продолжалось 5 и 6 октября. К союзникам подошел с севера Русско-прусско-шведский корпус шведского короля — француза Бернадота. Саксонский корпус генерала Ренье и вюртембергская конница генерала Нормана перешли на сторону Бернадота. Лейпцигское сражение для Наполеона кончилось полным поражением. Около трети армии Наполеона осталось на полях под Лейпцигом. Наполеон был принужден отступить за Рейн, во Францию.

Атаман граф Платов был снова поставлен во главе казачьего корпуса, и ему было поручено преследование Наполеоновских войск. Донцы вошли во Францию. Там стояла гнилая зима. Проливные дожди сменялись морозами, потом вдруг становилось тепло, все оттаивало — была грязь и сырость, и снова туманы и мороз. Каменные города и деревин, где мало было сараев и конюшен, не давали хороших ночлегов для казаков и их коней. Приходилось становиться биваками под открытым небом на холодном дожде и ветру. Вспоминая эту французскую зиму, сложили казаки песню:

…«На рынке то было, на рыночке,

На желтеньком песочке,

Там сидят два братца родимые,

Сидят-то ружья чистят,

Из ружейца ржаву вычищают,

Французскую сторону проклинают:

Французская зима — она студеная.

Перевела много казачьих полков,

Познобила она табун коней.

Жаль-то мне, жаль одну лошадь:

Как по гребню эта лошадь пробегала,

Копытом она огонь вырубала,

Волновитым хвостом огонь раздувала…»

Странная то была война. Странное преследование. То конные полки Платова с налета брали хорошо укрепленные города с каменными стенами и башнями, то вдруг Русская армия встречала жесточайшее сопротивление, и должна была вести большие и кровопролитные сражения.

4 февраля 1814 года Платов с несколькими казачьими полками подошел к укрепленному городу Намюру. Он потребовал сдачи города. Комендант ответил с французским высокомерием:

— Рвы наполнятся трупами, река обагрится кровью, а города не сдам. Храбрость и решительность французов всем известны.

Платов спешил казачьи полки; отослал назад коноводов с лошадьми, выставил на позицию донскую казачью батарею и стал обстреливать город. На крепостных стенах были подбиты два французских орудия и прислуга при них перебита. Так шло до ночи.

С наступлением сумерек Платов приказал раскладывать большие костры при коноводах; дальше — при обозах, еще дальше — на пустых местах сзади обозов.

Это должно казаться в городе, будто к казакам подходят свежие большие силы.

Собрав к своему шатру командиров полков, Платов сказал им:

— С Божьею помощью я решился в эту ночь взять город приступом. Мы — Русские и, следовательно, должны ожидать удачи. С именем Бога и Государя приступим к делу.

По отряду же был отдан приказ: «…С твердым упованием на Бога, с ревностным усердием к Государю и с пламенною любовью к Отечеству совершим в сию ночь приступ к городу Намюру. Со всех полков наряжаются по три, а с Атаманского полка пять сотен пеших казаков с дротиками. У кого есть патроны, тот должен быть с ружьем. Наблюдать тишину; а, приступя к городу с трех назначенных мест, производить беспрерывный крик. У страха глаза большие; неприятелю сила наша известна. Город кругом окован нашею цепью: никто не подаст вести врагу. Вспомним Измаильский приступ: к стенам его казаки шли с открытою грудью. Вера и верность увенчались там успехом: и здесь, уповая на Бога, ожидаем несомненно славы и победы. Овладев городом, не чинить жителям никакого вреда, никакой обиды. Покажем врагам нашим, что мы побеждаем сопротивников верою, мужеством и великодушием».

Наступила темная зимняя ночь. Платов сидел на камне и, сидя, дремал. К нему подошел полковник Шперберг… назначенный командовать спешенными частями.

— Ваше сиятельство, — сказал он, — казаки готовы к приступу.

Платов встал.

— С Божьею помощью, — сказал он, — ступайте, начинайте. Приближайтесь к городу скрытыми путями, тихомолком, чтобы враг и шороха нашего не услышал. Уведомляйте меня обо всем.

Подошедши к городу, пустите ракету. Дай Бог, чтобы неприятель сдался без кровопролития. Бог всем располагает; да будет по Его святой воле.

Как только сотни подошли к городским стенам, казаки подняли страшный крик; два орудия донской артиллерии частыми выстрелами ядрами разбивали ворота. Со стен французы стали стрелять по казакам. Первый приступ был отбит. Платов прислал на поддержку Шпербергу полки генерал-майора Грекова 8-го и приказал зажечь ворота. Казаки на конях подскочили к ворогам, привезли солому и порох. Кремни застучали о кресала, вспыхнул огонь, и зарево пожара озарило темную ночь. Французы усилили стрельбу. Донские сотни с одними дротиками ворвались через горящие ворота в город. Черноморские сотни (кубанские) усилили огонь по стенам. Французы бросились в городские улицы. Начался рукопашный бой. Он продолжался недолго. Шум боя, пушечную и ружейную стрельбу, крики ура прорезали резкие звуки французской трубы. Неприятель трубил о сдаче.

Приехавший в город Платов предложил переговорщикам, чтобы гарнизон крепости сдал оружие и шел в плен, и обещал, что не только жизнь, но и спокойствие жителей ничем не будет нарушено.

Наступал бледный рассвет. Большой отряд французов был обезоружен и приведен к Платову. Стало совсем светло. Пленники, и с ними комендант Намюра, сидели в казачьем лагере и видели вокруг себя только небольшой конный отряд донских и черноморских казаков. Платов пригласил коменданта в свой шатер закусить после тревожной ночи.

— Где же ваша пехота? — спросил Платова комендант, стоя у шатра.

Платов показал ему на казаков.

— Вот те люди, — сказал Платов, — которые штурмовали город ночью.

— Я должен быть расстрелян за мою оплошность, — вскричал французский полковник. — Никогда я не сдал бы города, если бы знал, что тут одни казаки.

— Э, друг мой, — сказал Платов, — прежде не хвались, а Богу помолись. Напишите-ка лучше Наполеону, что с нашим Государем ополчился на него сам Бог. Мы не желаем зла французам, но хотим только истребить его, общего нашего врага. Ну, идемте, чай с ромом пить!.. Сыро и холодно так-то стоять на ветру.

Днем во главе своего Атаманского полка Платон торжественно вступил в город Намюр. Жители приветствовали казаков радостными криками. В городе Платов нашел четыре орудия и взял много военных запасов.

Это было 4 февраля — казаки взяли конными полками сильно укрепленный город Намюр. А 23 и 24 февраля под городами Краоном и Лаоном произошло большое кровопролитное сражение. Русский корпус графа Воронцова покрыл себя неувядаемою славою. Находившиеся при корпусе донские казачьи полки Мельникова 4-го и Мельникова 5-го в снежную вьюгу, по гололедке, несколько раз атаковали французскую пехоту и содействовали победе корпуса графа Воронцова. Эти полки получили в 1821 году знамёна с надписью: «Донскому Мельникова 4-го полку (Мельникова 5-го) в воздаяние отличных подвигов, оказанных в сражениях в минувшую войну против французов при Краоне и Лаоне в 1814 году».

А потом в робкие весенние дни Парижа был торжественный поход союзных войск к сердцу Франции — Парижу.

18 марта под стенами Парижа на Монмартрских высотах началось последнее сражение. К вечеру Монмартрские сильно укрепленные позиции были взяты. Париж сдавался на милость победителя.

19 марта жители Парижа восторженными криками приветствовали союзные войска, вступившие в Париж. Впереди шли прусские войска, за ними Русская гвардейская кавалерия, за нею ехали верхом Император Александр, король Прусский Фридрих Вильгельм III и австрийский фельдмаршал князь Шварценберг, имея позади себя Лейб-гвардии Казачий полк.

Вступлением в Париж союзных войск была закончена череда войн с Наполеоном. Наполеон отрекся от французского престола. Во Франции было восстановлено прежнее королевство с королем Людовиком XVIII.

Велики были в ту пору в Западной Европе и в Англии восторг, изумление и преклонение перед Донскими казаками и их атаманом графом Платовым. Они были Русскими, но какими-то особенными Русскими казались они иностранцам. В них было нечто такое военное, такое мужество и доблесть, что заставляло преклоняться перед ними. Сколько рисунков, литографий и раскрашенных картин, сколько забавных изображений — «карикатур» появилось в Германии и во Франции, изображающих казаков. Немцы оставили художественные зарисовки Донцов на походе, на отдыхе и отдельных казаков, дающие возможность верно судить, какими тогда были Донские казаки. У французов рядом с точными картинами бивака на одной из главных улиц Парижа, на «Елисейских полях» с изображением того, как купают своих боевых коней казаки в Сене, появились и «карикатуры» на них, изображающие в преувеличенно смешном виде казаков в Париже.

Французские, фарфоровые заводы выпустили тарелки и блюда с изображением атамана Платова и казаков. В Англии, куда в Лондон, столицу Англии, были приглашены атаман граф Платов и старый казак Землянухин, с них написали прекрасные портреты. Землянухина, почтенного старого казака с длинною седою бородою едва не до пояса, чудаки англичане хотели возить везде с его алою пикою — «дончихою». Пика не входила в карету, в которой возили Землянухина, и в крыше кареты прорезали нарочно отверстие, куда можно было вставлять пику.

Англичане подарили Платову драгоценную, украшенную алмазами саблю. Они удивлялись его хитрости и восхищались его умом. Но ни лесть, ни подарки не прельстили атамана, он тосковал по Дону и стремился, как можно скорее вернуться на Тихий Дон, где его ожидал созидаемый им Новочеркасск.

13 мая 1814 года был заключен мир с Францией. В 1815 году Донские полки потянулись один за другим в долгую дорогу через всю Европу, на Дон — «домой».

10 июля 1815 года, в Париже, граф Платов отдал по случаю награждения Атаманского полка знаменем с изображением Спасителя и Георгиевским бунчуком приказ, где было сказано:

«…Теките к алтарю Вездесущего и проповедуйте, яко с нами Бог! Преисполняйтесь глубочайшей признательности к Самодержцу нашему, коего отеческими попечениями вы превознесены, прославлены и благоденствуете; сохраняйте нерушимо обеты верности к Царю, вере и отечеству; не изменяйте неустрашимости вашей и храбрости, всеми признанной; покоряйтесь начальникам и внушайте потомкам вашим быть достойными преемниками славы вашей: вот чего требует от вас Помазанник Божий и все признательное Отечество…»

Войско Донское за совершенные донскими казаками подвиги в отечественную войну 1812 года и заграничный поход 1813–1815 годов получило Высочайшую грамоту. В ней значилось:

«Божиею поспешествующею милостью мы, Александр Первый, Император и Самодержец Всероссийский и пр. и пр. и пр. на Дон в нижние и верхние юрты, Нашим атаманам и казакам, войсковому атаману, генералу от кавалерии графу Платову, правительству войска Донского и всему оному знаменитому войску, Нам вернолюбезному.

Донское Наше воинство в минувшую с французами войну усердием, подвижностью и храбрыми действиями своими оказало важные отечеству услуги. Поголовное ополчение и прибытие оного в знатных силах к нашей армии было толь поспешное и скорое, которое тогда токмо бывает, когда совершенная к исполнению долга своего ревность всех и каждого одушевляет и движет. Мужественная и неутомимая бдительность войскового атамана графа Платова, також и сподвизавшихся с ним всех войска сего храбрых генералов, офицеров и всех вообще Донских урядников и казаков, много способствовала к преодолению великих сил неприятельских и к одержанию над ним полных и знаменитых побед. Они непрестанными на него нападениями и частыми с ним битвами везде возбраняли ему способы к продовольствию и чрез то привели всю многочисленную конницу его в совершенное изнурение и ничтожество. Когда потом, после многих бедственных для него сражений, был он победоносным нашим воинством поражен, обращен в бегство и преследован, тогда на пути в новых с ним жарких сражениях отбито у него бывшими под предводительством нашего храброго атамана графа Платова Донскими казаками знатное число артиллерии со многими взятыми в плен генералами их, офицерами и солдатами. Сверх сего неприятель, беспрестанно нами обеспокоиваемый, принужден был многие орудия свои, со всеми к ним принадлежностями, затоплять в болотах и реках или, не успевая и того сделать, оставлять нам в добычу, так, что в продолжение бегства своего за пределы Российские, претерпел всеконечное и совершенное истребление.

Столь знаменитые заслуги и подвиги Донского войска нашего, коими ознаменовало оно себя под начальством нам верностью преданного войскового атамана графа Платова, в кампанию 1812 года, и более в продолжение войны во многих битвах, с издания манифеста 13 апреля 1813 года до заключения мирного трактата в Париже, налагают на нас долг пред целым светом засвидетельствовать и повторить изъявленные в помянутом манифесте справедливую нашу к нему признательность и благоволение. Да сохранится сие свидетельство в честь и славу его в памяти потомков.

В справедливом уважении к сим отличным подвигам знаменитого Донского войска и в знак Монаршего попечения Нашего о его славе, жалуем Мы ему от лица благодарного отечества знамя, отличные деяния войска в незабвенную для России войну изображающее.

Да некогда сыны сынов вернолюбезного Нам Войска Донского, преднося пред рядами своими сию святую хоругвь славы и отечества, воспомнит деяния отцов своих и последуют их примеру.

В довершение всемилостивейшего благоволения Нашего к Донскому Войску, Мы подтверждаем все права и преимущества, в Бозе почивающими высокими предками Нашими ему дарованные, утверждая Императорским словом Нашим ненарушимость настоящего образа его служения, толикою славою покрытого; неприкосновенность всей окружности его владений со всеми выгодами и угодьями, грамотами любезнейшей бабки Нашей Государыни Императрицы Екатерины Великия 27-го мая 1793 и Нами в 1811 году августа в 6-ой день утвержденную и толикими трудами, заслугами и кровию отцов его приобретенную.

Мы надеемся, что таковая признательность Наша вернолюбезному войску Донскому ныне изъявляемая, обратится ему в священную обязанность с новою решимостью к новым подвигам по первому воззванию отечества. Пребывая ко всему Донскому войску и к каждому чину и чиновнику оного в особенности Императорскою милостью благосклонны, благоволили Мы подписать сию грамоту собственною Нашею рукою и Государственною печатью утвердить повелели…»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.