Гибель царевича

Гибель царевича

Быстро обнаружилось, что между знакомыми и близкими царевича не существовало никакой определенной цели, никакого заговора. Их объединяла только надежда на скорую смерть Петра и воцарение Алексея. Потом апологеты царя придумывали самые фантастические планы разнообразных козней, якобы вынашиваемых заговорщиками. Они настолько нереальны, что не стоит о них упоминать.

Для освещения нравственного облика Петра Великого интересно остановиться на деталях того, как упорно, изобретательно и неумолимо отец подводил сына к гибели. Ему было для кого стараться. Екатерина засыпала супруга известиями о царевиче Петре:

«Дорогой наш шишечка часто своего дражайшего папа упоминает и при помощи Божией, во свое состояние происходит и непрестанно веселится муштрованием солдат и пушечною стрельбою…»

«О себе доношу, что я за детками, слава Богу, в добром здоровье. И хотя пред возвращением моим в Питебурх Пиотрушка был в здоровье своем к последним зубкам слабенек, однако ныне, при помощи божий, в добром здоровье и три зубка глазовых вырезались. И прошу, батюшка мой, обороны: понеже немалую имеет он со мной за вас ссору, а имянно за то, что когда я про вас помяну, что папа уехал, то не любит той речи, что уехал, но более любит то и радуется, как молвишь, что здесь папа».

Во время проведения розыска по его делу царевич сначала жил в доме недалеко от дворца и получал от государства приличное содержание.

В начале апреля в Петербург была привезена Ефросинья и вызвала всеобщее любопытство, быстро перешедшее в изумление — что Алексей в ней нашел? Но Петр нашел в ней огромное желание рассказать о царевиче много ужасного. К его огорчению, новые откровения были не новы: желал смерти отцу, хотел оставить Петербург простым городом, жить зимой в Москве, а летом в Ярославле, корабли держать не собирался, а армию — только для обороны и прочее. Все это было старо, хотя еще больше разъяряло Петра.

14 июня Алексей был арестован, на дыбе подвергнут двадцати пяти ударам кнута — и признался, что хотел смерти царя. Стоило ли ради этого прибегать к пытке?

Но теперь царевич был так испуган и порабощен духовно, что его можно было заставить сделать все, что угодно. Петр потребовал составления покаянной записки обо всех винах сына. Царевич писал фактически под диктовку Толстого. Эта записка, где он называл себя больным, убогим, во всем виноватым, потом очень часто использовалась историками, которые восхищались Петром и во всем искали ему оправдания. Чего стоят такие, например, саморазоблачения: «с младенчества… научился ханжить, к чему я от природы склонен»; «один Меншиков вел меня к добру», «учиться мне… зело противно», «памяти весьма лишен, и весьма силами умными и телесными от различных болезней ослаблен» и т. д.

В дальнейшем этот самооговор давал возможность ангажированным историкам разражаться гневными Филиппинами вроде: «Хилый, болезненный, слабый умом, закосневший в предрассудках, он всеми силами противился прогрессивным начинаниям своего великого отца, радевшего о благе народном».

И мастера кисти не отставали от виртуозов пера. Большинство изображений, предлагаемых широкой публике, рисуют Алексея человеком неопределенного возраста с вытянутым худым неприятным лицом, длинными жидкими волосами и большими залысинами. А уж на картине Н. Н. Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» весь облик сына свидетельствует о его подлости и преступных намерениях.

Так и формируется общественное мнение.

Между тем с портретов И. Таннауера и И. П. Людена смотрит не красавец, но довольно приятный молодой человек с проницательным и умным взглядом. А на редко представляемой миниатюре Алексей с завитыми волосами очень хорош собой. К сожалению, прижизненных портретов его сохранилось немного.

Пока же Толстой из сил выбивался, чтобы придумать царевичу какую-нибудь страшную вину, и, наконец, вырвал у несчастного признание, что тот «принял бы помощь императора, чтобы захватить престол вооруженной силой». Но никакие пытки не вынудили Алексея признаться, что он просил императора о подобной помощи.

Принято считать, что царевич выдал, «оговорил» всех своих сторонников. Это еще один яркий штрих, подчеркивающий его нравственное убожество: «к тому же и подлый»… Но в застенок попадали только люди, по роду своей деятельности или по родству имевшие сношения с Алексеем. Им не в чем признаться, кроме того, что желали смерти чудовищу, ждали воцарения царевича…

Если сын и «научился ханжить», по-видимому, досталось ему это качество от отца. С вершины царского престола царь с нарочитым смирением обратился к духовенству, до того времени утесняемому и оскорбляемому. Он хотел получить от духовных иерархов совет, а по сути — формальное разрешение на убийство. Однако духовные чины ответили уклончиво: Петр должен решить сам, судить ему сына по Ветхому или по Новому Завету. Жестокий и кровавый Ветхий Завет посылал царевича на казнь. Новый Завет призывал к прощению, ибо Христос простил кающегося блудного сына.

С бешенством отбросив заключение духовенства, Петр воззвал к светским чинам: Меншикову, Толстому, Апраксину, Ягужинскому и прочим своим соратникам. 127 членов специально образованной для рассмотрения дела Алексея комиссии проголосовали за смертную казнь, причем в это время официальное обвинение сформулировано еще не было.

Царевича не переставали пытать, иногда — в присутствии отца. Что это? Надежда на раскрытие какой-то тайны или садизм, присущий Преобразователю?

Наконец, 24 июня смертный приговор был официально вынесен. Но 25 и 26 июня царевича опять пытали.

Это если не самый мрачный, то самый темный эпизод сорокатрехлетнего правления Петра.

26 июня в возрасте двадцати восьми лет царевич скончался. По официальной версии: от апоплексического удара. Этот удачно найденный диагноз еще не раз будет использоваться династией для сокрытия жестоких убийств в собственном доме.

Тело царевича выставили на трехдневное обозрение, чтобы все убедились: он умер естественной смертью. В это, разумеется, никто не верил. Все знали, что старшего сына убили по приказу отца, чтобы освободить дорогу к престолу младшему.

Если разногласия и существовали, то только относительно способа убийства. Австрийские дипломаты уверяли, что царевичу отрубили голову, даже указывали палача: генерал Вейде. В своих «Записках» П. Долгорукий подтверждает эту версию, уточняя, что девица Крамерн, дочь нарвского горожанина, пришила голову к телу и замаскировала следы казни. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что именно ей было приказано обрядить царевича для публичного показа.

Генрих Брюс определенно говорил о микстуре, которую заставили выпить узника. Версия применения яда была весьма распространена в Англии. В роли палача также назывался генерал Вейде.

В России по рукам ходили многочисленные копии письма Алексея Румянцева своему другу, в котором рассказывалось, как по приказу государя он вместе с Бутурлиным, Толстым и Ушаковым задушил царевича подушками.

Но Лефорт, в то время состоявший на службе у Петра, и граф Рабутин, впоследствии австрийский посланник, рассказывали, что Алексей умер под кнутом, причем первые удары нанес сам царь. Они указывали также на причастность к делу Екатерины.

На следующий день после кончины Алексея его отец пышно и весело отпраздновал девятую годовщину «преславной полтавской виктории». «По этому случаю был великолепный обед и бал». На вопросы недоумевающих иностранных дипломатов, надо ли соблюдать траур, отвечали отрицательно, ссылаясь на то, что царевич умер виновным.

Расправа над Алексеем была ознаменована особенно веселым и затейливым заседанием «Всешутейного собора». И как одобрение своих деяний со стороны высших сил расценил Петр смерть еще одного смертельного врага — шведского короля Карла XII, последовавшую в конце этого года.

Народ, разумеется, безмолвствовал. Но нельзя сказать, что общество единогласно стояло за Петра против Алексея. Например, потомки сыновей хана Кучума, Василий и Дмитрий, которые не только назывались царевичами, но и пользовались необычайными даже для самого родовитого дворянства правами, попытались вмешаться в это дело. Тут же семья была лишена титула, а Василий оказался в Сибири. В 1719 году не стало и Дмитрия, и его вдова Ксения Владимировна, урожденная Долгорукая, оказалась в очень сложном положении: кроме семьи мужа в дело царевича были замешаны ее родные братья. Василий, опытный военный, участник походов 1705–1707 годов, командовал в полтавском бою отрядом запасной конницы. Он побывал с царем в Прутском походе, где вместе с Шереметевым предложил царю проложить себе дорогу штыками или умереть. Но стоило ему поднять голос в защиту царевича, и он был приговорен к лишению всех чинов и ссылке в Соликамск. Другой брат, сенатор Владимир, был арестован и сослан в дальние деревни, откуда его еще успел вернуть сам Петр.

Князь Мещерский завещал большую часть своего очень значительного состояния царевне Марье Алексеевне, оказавшейся замешанной в дело царевича Алексея, потому попавшей в опалу у Петра и оказавшейся в Шлиссельбургской крепости.

Настасья Троекурова, тетка царевича, родственных чувств в отношении своего племянника Алексея никогда не скрывала. Ей пришлось пережить следствие по его делу, подвергнуться «жестоким» допросам, а за ними понести и назначенное наказание — плети. Пристрастному допросу подверглась и другая его тетка, Варвара Головина.

Брат царицы Евдокии Авраам был исключительно близок к своему племяннику Алексею. Именно он собирал вокруг себя его сторонников. Это он подсказал царевичу идею бегства за рубеж и никому не проговорился, где тот скрывается. Со временем на следствии всплыли его слова: «Дай, Господи! Хотя бы после смерти государевой сестра царицей была и с сыном вместе!»

Возвращение царевича в Россию стало настоящим ударом для Лопухина. В начавшемся следствии Авраам — один из главных обвиняемых. Петр вел следствие с редкой даже по тем временам жестокостью, под бесконечными, специально разрешенными Синодом пытками. Приговор Лопухину последовал 19 ноября 1718 года: «…за то, что он, Абрам, по злонамерению желал смерти его царскому величеству», что радовался побегу царевича, а «также имел тайную подозрительную корреспонденцию с сестрой своею, бывшею царицею, и с царевной Марьей Алексеевной, рассуждая противно власти монаршей и делам его величества, и за другие его вины, которые всенародно публиковаемы манифестом, казнить смертию, а движимое и недвижимое имение его все взять на государя».

Казнь состоялась 8 декабря того же года у Троицы. Отрубленная голова Лопухина на железном шесте была водружена у съестного рынка Сергиева Посада. Тело пролежало на месте казни три месяца.

Петр и Екатерина торжествовали. Для закрепления статуса нового наследника престола — царевича Петра Петровича — его имя было приказано упоминать во всех молебнах во здравие царской семьи. Ему посвящались книги и календари, в честь его дня рождения и дня ангела совершались торжественные богослужения. Упоминания о царевиче Петре встречаются во всех дипломатических документах того времени. Царь хвастался сыном-наследником, не подозревая, что «шишечка» окажется недоразвитым, а через восемь месяцев после гибели царевича Алексея мальчик умрет. При вскрытии выяснится, что он был неизлечимо болен от рождения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.