Глава 3 БРИТАНСКИЙ ВЕКТОР В СЕВЕРНОЙ ВОЙНЕ
Глава 3
БРИТАНСКИЙ ВЕКТОР В СЕВЕРНОЙ ВОЙНЕ
В марте 1697 г. из Москвы в Европу отправилось Великое посольство. Руководили посольством генерал-адмирал Франц Лефорт, тайный советник Федор Головин и думный дьяк Прокофий Возницын. Всего вместе с охраной в посольстве насчитывалось 270 человек.
Однако вся власть в посольстве принадлежала скромному бомбардиру Петру Михайлову, под именем которого скрывался Петр I.
Впервые со времен Ивана III русский государь покинул страну, ну а до Ивана III московские князья, кроме Орды, никуда не ездили.
Целью посольства являлось заключение военных союзов с государствами Западной Европы, направленных против Оттоманской империи, закупка оружия, инструментов и научных приборов и вербовка иностранных специалистов для службы в России. Лично же для самого молодого царя было страстное желание посмотреть мир.
Посольство побывало в Лифляндии, Кенигсберге и Берлине и, наконец, в начале августа прибыло в Голландию. 31 августа 1697 г. в городе Утрехте царь имел неофициальную встречу с английским королем Вильгельмом III, бывшим штатгальтером Голландии.
Английский король подарил Петру роскошно отделанную быстроходную яхту, вооруженную двадцатью небольшими медными пушками. Царь убедился в превосходстве британских корабельных мастеров над голландскими и решил посетить «туманный Альбион».
7 января 1698 г. яхта Петра I под конвоем трех британских кораблей отправилась в Англию. 11 января царь вместе с Меншиковым разместился во дворце в Дептфорте на Темзе близ Лондона. Через три дня ему нанес неофициальный визит Вильгельм III, a 23 января король с ответным визитом принял царя.
Инкогнито бомбардир Михайлов много гулял по Лондону. Город ему понравился «потому, что в нем богатые люди одеваются просто».
12 апреля Петр посетил британский парламент. Царские комментарии по сему поводу до нас не дошли, вполне возможно, что он был сердит и помалкивал.
Посетив Монетный двор, Петр встретился с его управляющим Исааком Ньютоном. А известного английского математика профессоpa Эндрю Фергансона царь уговорил поехать в Россию, где тот преподавал математику сначала в Навигацкой школе, а потом в Морской академии.
По приказу Вильгельма III известный художник, ученик Рембрандта Готфрид Кнеллер написал портрет русского царя, которому тот позировал.
В Лондоне Петр неоднократно встречался с купцами, лично известными ему по Москве. В частности, 31 января царь побывал у купца Андрея Стейпса: «...у него кушали и приехали домой веселы».
В Лондоне Петр заключил договор о поставках в Россию табака. Замечу, что его отец, царь Алексей Михайлович, курильщиков табака обычно приказывал бить батогами, а иной раз и кнутом. Однако его сын еще до Посольства пристрастился на Кукуе к табачному зелью.Согласно договору, в Россию из Англии должно было поступить 10 тысяч бочек табака весом в 500 тысяч фунтов (205 тонн), за каждый фунт брались 4 копейки пошлины. Петр был доволен условиями договора и выразил это весьма оригинальным способом: он перед распечатыванием письма с проектом договора велел выпить каждому послу по три кубка, что те с удовольствием и исполнили. Ф.А. Головин вспоминал: «Выпили по три кубка гораздо немалы, от которых были гораздо пьяны, однако ж, выразумев, истинно радовались и Бога благодарили».
Король Вильгельм III устроил для почетного гостя маневры в Портсмуте, куда Петр приезжал на четыре дня. Там он осмотрел крупные военные корабли, вооруженные 80—100 пушками, а 24 марта наблюдал два показательных сражения на море. Петр был в восторге от увиденного и изрек: «Если б я не был русским царем, то желал бы быть английским адмиралом».
Великое посольство покинуло Англию 25 апреля 1698 г. и через два дня прибыло в Амстердам. Завершить в Англии неоконченные дела царь поручил Я.В. Брюсу. Итог пребывания Петра в Англии подвел журнал Брюса: «Пересмотрев же все вещи, достойные зрения, наипаче же то, что касается до правления, до войска на море и сухом пути, до навигации, торговли и до наук и хитростей, цветущих там, часто его величество изволил говорить, что оной Английский остров лучший, красивейший и счастливейший есть из всего света. Там его величество благоволил принять в службу свою многих морских капитанов, поручиков, лоцманов, строителей корабельных, мачтовых и шлюпочных мастеров, якорных кузнецов, компасных, парусных и канатных делателей, мельнишных строителей и многих ученых людей, также архитекторов гражданских и военных». В числе их находилось 23 шкипера (из которых 3 — для военных судов), 30 квартирмейстеров, 30 лекарей, 60 подлекарей, 200 пушкарей, 4 компасных мастера, 2 парусных и 2 якорных, 1 резчик, 2 кузнеца, 2 конопатчика, 20 корабельных работников и др.
В мае 1698 г. Петр и его спутники простились с гостеприимной Голландией и отправились домой.
Задача Великого посольства была выполнена лишь частично. Царю удалось завербовать себе на службу сотни немцев, голландцев и англичан. Было закуплено множество вооружения и различных товаров. Однако вступить в союз с Россией против Оттоманской империи никто не пожелал. Австрийская империя — государство, которое, казалось, больше всего должно было быть заинтересовано в разгроме турок, стремилось как можно быстрее заключить с ними мир.
Дело в том, что в 1696 г. серьезно заболел испанский король Карл II из испанской ветви династии Габсбургов. Карл II был бездетен, и австрийскому императору Леопольду I (1657—1705) очень хотелось посадить на мадридский трон своего сына Карла, чтобы Испания по-прежнему оставалась под властью Габсбургов. Однако это меньше всего устраивало «короля-солнце» Луи XIV, который имел своего кандидата на трон — внука Филиппа, герцога Анжуйского.
Естественно, что в такой ситуации ведущим государствам Европы — Австрии, Франции, Англии, Голландии и Пруссии — было не до каких-то турок. Все они ждали кончины Карла II Испанского и готовились к смертельной схватке за его наследство.
Что же касается хворавшего датского короля Кристиана V и пышущего здоровьем саксонского курфюрста Августа II Сильного, а по совместительству польского короля, то им от Испанского наследства ничего не могло достаться. Зато они имели территориальные претензии к Шведскому королевству, в основном к его владениям в Германии и Прибалтике. Для Кристиана и Августа возник благоприятнейший момент — с одной стороны, вся Европа собиралась драться за Испанское наследство, то есть мешать будет попросту некому, а с другой стороны, 5 апреля 1697 г. умер шведский король Карл XI, и на престол взошел взбалмошный и скандальный пятнадцатилетний король Карл XII, которого вся Европа считала сумасшедшим.
Сразу по возвращении царя в Москву из поездки по Европе у него начались тайные переговоры с датским послом Паулем Гейнсом. Доказывать Петру целесообразность войны со Швецией долго не пришлось. Заверения Гейнса позволили Петру ускорить оформление договора с Августом И. И ноября 1699 г. в селе Преображенском Петр ратифицировал договор с саксонским курфюрстом, составленный на бланке, заранее подписанном Августом II. Договор признавал исторические права России на земли, «которые корона Свейская при начале сего столетнего времени, при случае тогда на Москве учинившегося внутреннего несогласия, из-под царской области и повелительства отвлекла и после того времени через вредительные договоры за собою содержати трудилась».
Англия и Голландия, имевшие союзный договор со Швецией, заключенный в мае 1698 г. и возобновленный 23 января 1700 г., считали Швецию своим союзником. Франция также имела союзный договор со Швецией, заключенный в июле 1698 г., и считала Швецию своим традиционным союзником. Именно поэтому Франция и ее противники в войне за Испанское наследство — Англия и Голландия — желали удержать Россию от выступления против Швеции.
По этой причине английский и голландский послы в Константинополе пытались сорвать заключение мира между Россией и Турцией. Посол Украинцев писал Петру из Константинополя: «Послы английский и голландский во всем держат крепко турецкую сторону и больше хотят им всякого добра, нежели тебе, великому государю. Торговля английская и голландская корабельная в Турецком государстве изстари премногая и пребогатая, и что у тебя, государя, завелось морское корабельное строение и плавание под Азов и у Архангельского города, и тому они завидуют, и того ненавидят, чая себе от того в морской своей торговле великой помешки».
В своих донесениях Украинцев не раз жаловался на противодействие, оказываемое ему послами Англии, Голландии и Франции, заявляя, что «во всем они держат турскую сторону». В октябре 1699 г. он писал Головину: «Послы аглинской и галанской весьма имеют сердце турское и буди то тебе к уведомлению». Украинцев называл их «лицемерами» и «наветниками».
Подробное изложение событий Северной войны выходит за рамки книги, и я отправляю интересующихся читателей к своим книгам «Северные войны России» (Минск: Харвест; Москва: ACT, 2001), «Швеция. Гроза с Балтики» (М.: Вече, 2008). Здесь же мы будем затрагивать только британский вектор Северной войны.
Начало Северной войны оказалось неудачным для союзников. Первыми начали войну войска Саксонии. В феврале 1700 г. семитысячная армия саксонского курфюрста, а по совместительству и польского короля Августа II вошла в Лифляндию и с ходу овладела крепостью Динамюнде (с 1893 г. Даугавгрива, до 1917 г. Усть-Двинск, с 1959 г. в черте г. Риги). Однако с ходу взять Ригу саксонцам не удалось и пришлось перейти к правильной осаде.
16-тысячная датская армия во главе с королем Фредериком IV вторглась в Голштинию. Датчане взяли крепость Гузум и осадили Тоннинген. После взятия Тоннингена датчане планировали захват шведской Померании.
Английский король Вильгельм III попытался дипломатическими средствами заставить Данию заключить мир со Швецией. Одновременно англо-голландский флот в составе 10 английских и 13 голландских кораблей, а также множества фрегатов и малых судов двинулся к Датским проливам. 26 июня 1700 г. (н. ст.) союзный флот стал на якорь севернее Кронеборга. Союзники тянули время, поскольку шведский флот еще не был готов к бою.
После соединения со шведской эскадрой у союзников оказалось 59 кораблей против 29 датских. Союзники попытались бомбардировать Копенгаген, но из-за установленных датчанами боновых заграждений, затопленных судов и огня плавбатарей им пришлось отойти. Тогда 4 августа южнее Кронеборга под прикрытием союзных эскадр высадилось 11 тысяч шведов во главе с самим Карлом XII. Шведы подошли к Копенгагену. Карл XII пригрозил полностью разрушить город, если датчане откажутся подписать мир на его условиях.
Датчане приняли это требование. 7(18) августа 1700 г. в Травендале между Швецией и Данией был подписан договор, по которому последняя отказалась от союза с Россией, Саксонией и Польшей, признала независимость Голштинии и обязалась уплатить Швеции военные издержки.
15 сентября 1700 г. Август II снял осаду Риги. Таким образом, у Карла XII руки были развязаны, и он мог заняться Россией.
Не удовлетворившись выходом из войны Дании, Вильгельм III в сентябре 1700 г. через своего посла в Гааге Стэнгопа предложил свое посредничество для примирения России и Швеции. В октябре 1700 г. Вильгельм III послал Петру I грамоту, в которой настаивал на прекращении военных действий между Россией и Швецией и на принятии посредничества Англии в заключении мира между воюющими сторонами.
Пока королевская грамота дошла до царя, русские войска 19 (30) ноября потерпели страшное поражение под Нарвой. Поэтому в ответной грамоте, написанной 13 декабря, Петр соглашался на открытие переговоров о мире и просил Вильгельма назначить место для встречи уполномоченных.
Однако Карл XII, считавший войну своим жизненным призванием, категорически отверг предложения Вильгельма III. В итоге Северная война продолжилась, а Англия заняла позицию дружественного нейтралитета по отношению к Швеции. В июне 1701 г. русский посол в Гааге А.А. Матвеев сообщал, что Англия и Голландия желают продолжения войны между Россией и Швецией, что Вильгельм III не склонен к интересам России и, наоборот, что он «во всем приятель добрый и надежный Шведу»{8}.
Тем не менее объем русско-британской торговли с началом Северной войны резко возрастает. Экспорт из России в Англию возрос с 64 191 фунта стерлингов до 223 449 фунтов стерлингов. В Архангельск ежегодно приходило около ста иностранных торговых судов, половина из которых — английские.
Советский историк профессор Л.А. Никифоров писал по сему поводу: «Увеличение торговли явилось следствием усиления потребности обеих сторон в товарах друг друга: Англия в связи с начавшейся войной за испанское наследство увеличила закупки материалов для флота, а русское правительство, нуждаясь в деньгах в связи с начавшейся Северной войной, стремилось расширить объем внешней торговли и, кроме того, также проводило усиленные закупки различных материалов, необходимых для снаряжения и вооружения армии (боеприпасы, сукно для армии, сера, свинец, медь и т.д.).
Для Англии страны Балтийского побережья являлись в то время источником снабжения морскими припасами. Чэнс указывает, что "процветание Великобритании и других морских держав, разбросанных по морям, зависело тогда от продукции Балтийских регионов. Корпуса кораблей могли быть построены из британского дуба, но сосны для мачт и рей, пенька для веревок, лен для парусов, смола и деготь для всяких судовых нужд должны были привозиться оттуда, и остановка снабжения означала бы, что военные и торговые суда не могли бы выйти в море"»{9}.
А вот торговые отношения со Швецией у англичан несколько осложнились. В 1703 г. шведская смоляная компания предъявила требование, чтобы закупленные англичанами в Швеции деготь и смола перевозились на шведских судах и по установленным шведами ценам. Это условие оказалось неприемлемо для английских купцов.
Английский парламент и правительство, пытаясь организовать производство товаров для оснащения флота в заокеанских колониях Англии, установили довольно высокие премии для поощрения производства пеньки, смолы и дегтя. За ввоз в Англию из ее американских владений одной тонны смолы выплачивалось 4 фунта стерлингов премии, за ввоз одной тонны пеньки — 6 фунтов стерлингов, а за одну тонну мачтового леса — 1 фунт стерлингов. Одновременно в этих колониях вводились специальные законы по охране мачтового леса, а также деревьев, из которых добывались смола и деготь.
Насколько выгодна была торговля с Россией, а также как высоки были установленные парламентом премии, видно хотя бы из того, что в 1706 г. русские продали для английского флота 10 тысяч бочек смолы по одному рублю за бочку. Таким образом, премия, установленная парламентом за ввоз смолы их американских владений, была примерно равна цене, по которой англичане покупали смолу в России.
В 1703 г. в Москву прибыл чрезвычайный посланник Людовика XIV, стремившегося привлечь на свою сторону одновременно и Россию, и Швецию. Посол де Блюз имел поручение добиться, чтобы Россия выступила против врага Франции — Австрии, совершив диверсию в Трансильвании. При этом предполагалось, что для успеха действий против Австрии Россия предварительно заключит с помощью Франции мир со Швецией, а Людовик XIV во время мирных переговоров приложит все усилия, чтобы за Россией остались завоеванные ею территории.
Одновременно с посольством де Блюза в Москву русскому послу в Копенгагене от имени французского короля были сделаны три предложения: 1. Установить дружеские отношения между царем и французским королем. 2. Изъять торговлю из рук англичан и голландцев и передать ее французам. 3. Избрать французского короля единственным посредником при заключении мира между Россией и Швецией.
Британский кабинет решил сорвать планы противника, и в конце 1704 г. в Россию направляется чрезвычайный посланник королевы Анны (Вильгельм III умер в 1702 г.) Чарльз Витворт. В Москву Витворт прибыл 28 февраля 1705 г.
Согласно инструкции британского правительства, Витворту следовало добиться торговых привилегий, обеспечить получение необходимых товаров и собрать разведывательные сведения о России: ее военных силах, финансах, договорах с другими странами и т.д.
В полном соответствии с полученной им инструкцией Витворт собирал информацию о военных проектах, финансах, о планах и намерениях русского правительства. Уже 25 марта 1705 г., то есть вскоре по прибытии в Россию, он сообщил первые сведения о русском флоте на Дону. В донесении от 1 июля 1705 г. Витворт уточнил эти сведения, приводя данные о количестве кораблей, их типе, вооружении и т.д.
С целью получить более обширную информацию Витворт сопровождал Петра I в его походах. 28 сентября 1708 г. в письме, посланном «надежным путем», он давал подробную характеристику состояния русской армии и указывал на слабое место в системе русской обороны, сообщая, что самую чувствительную для русских диверсию шведы могут произвести нападением на Ингрию и Петербург. Витворт приложил к донесению список полков, защищающих эту область, которые «в данное время едва находятся в половинном составе и наполнены преимущественно новобранцами»{10}. Развивая далее план нападения шведов на эту часть русских владений, он сообщал также основные данные о Петропавловской крепости и затем давал перечень кораблей русского флота в Балтике с точным указанием их расположения{11}.
Доказательств того, что эти сведения Витворт передавал и шведам, нет. Но осенью 1708 г. 12-тысячный корпус генерала Г. Либекера двинулся от Выборга к Санкт-Петербургу. Либекер форсировал Неву в районе впадения в нее реки Тосно. Далее шведы заняли местечко Дудергоф (Дудерову мызу). Либекер не рискнул штурмовать Петербург, обогнул его с юга, а затем двинулся по самому побережью Финского залива к Копорскому заливу. Там шведский корпус был взят на корабли шведской эскадры и перевезен в Финляндию. Не исключено, что донесение Витворта и поход Либекера — простое совпадение. Так что, пользуясь формулировкой дореволюционных юристов, Витворта «следует оправдать, оставив в сильном подозрении».
В марте 1705 г. начались переговоры Витворта с главой русского ведомства иностранных дел (Посольского приказа) Ф.А. Головиным и его тайным секретарем П.П. Шафировым. Головин дал понять Витворту, что если Англия возьмет на себя роль посредника, то все претензии англичан, торгующих в России, будут удовлетворены. Витворт не имел никаких полномочий вести переговоры о посредничестве. Политические интересы Англии требовали в это время, чтобы Швеция была занята войной с Россией и не могла оказать помощь Франции и ее союзникам.
Русское правительство стремилось заключить с Англией торговый договор, желая развить торговлю через Петербург и Нарву. Петр много раз высказывал Витворту пожелание, чтобы английские корабли приходили не только к Архангельску, но и русским портам на Балтике. Добиваясь присылки британских кораблей в Петербург, Петр обещал особо выгодные условия для вывоза нужных англичанам товаров. Так, летом 1705 г. Меншиков предлагал английскому консулу Гудфелло 40 тысяч бочек смолы по низкой цене, если тот пришлет за ней корабли в Петербург. Но английское правительство упорно не желало поддерживать торговлю с Россией через Балтийское море, ссылаясь на опасность для торговых судов от шведских каперов. Но в то же время Витворт в своих донесениях выражал опасение, как бы другие державы не захватили в свои руки торговлю с Петербургом.
Замечу, что первое торговое судно из Европы пришло в Петербург еще в октябре 1703 г. На нем голландцы привезли вино, соль и другие товары. По указанию царя Меншиков подарил шкиперу 500 золотых и еще 300 золотых — команде.
В мае 1705 г. Дания специальной декларацией своего посланника в Стокгольме заявила о своем твердом намерении поддержать торговлю с Нарвой и Петербургом. Дании было особенно выгодно, чтобы торговля с Россией перешла из Архангельска в балтийские порты, так как при этом Дания получала возможность собирать дополнительные пошлины за проход судов через Зунд.
Поэтому Витворт торопил Лондон с решением вопроса о защите английской торговли на Балтике, указывая на угрозу голландской и датской конкуренции. В своих донесениях Витворт отмечал, что фрахт из Петербурга стоит вдвое дешевле, чем из Архангельска. А пошлины в балтийских портах после перехода их к России стали вдвое меньше пошлин, существовавших при шведах. Витворт указывал на возможность развития английской торговли с Персией (в основном шелком) через Россию. По его мнению, если англичане начнут торговлю с Гиляном через русские владения, то они будут в состоянии выделывать шелковые ткани лучше и дешевле, чем раньше.
До царя дошли слухи, что английское правительство запрещает корабельным мастерам выезд в Россию. Пытаясь убедить свое правительство в необходимости удовлетворить пожелания Петра, Витворт писал в своем донесении от 17 июня 1705 г.: «Прибавлю, что все это мало поможет развитию русского мореплавания, которому, с другой стороны, одна Англия и помешать не может: если Англия откажется принять молодых людей на суда своего флота, если она откажется прислать корабельных мастеров, — молодых людей отправят в Голландию или во Францию, оттуда же доставят России и мастеров».
1 сентября 1706 г. шведы вступили в Саксонию и заняли ее практически без сопротивления в течение двух недель.
Саксонский курфюрст и польский король Август Сильный был вынужден 20 октября 1706 г. в Альтранштадте подписать с Карлом XII унизительный сепаратный мир. Согласно его условиям, Август отказывался от польской короны в пользу Станислава Лещинского и разрывал союз с Россией.
Сорокатысячная шведская армия, оказавшись в центре Германии, сразу же вызвала опасения одних и надежды других участников войны за Испанское наследство.
Так, Людовик XIV, положение которого было сложным, не замедлил направить к Карлу XII своего тайного посланника. Луи взывал к его честолюбию, напоминая ему о древней франко-шведской дружбе и о славе Густава Адольфа, и просил выступить в качестве посредника. Карл XII благосклонно выслушивал эти предложения, тем более что его отношения с австрийским императором Иосифом I были довольно натянутыми.
Император серьезно опасался Карла XII. Когда после заключения Альтранштадтского договора многие поляки высказались за передачу польской короны принцу Евгению Савойскому, Иосиф I, опасаясь шведов, не решился отпустить принца. Шведы в Силезии, являвшейся австрийским владением, собирали контрибуции и вербовали людей в свою армию, а император не решался даже протестовать. Карл XII потребовал от Иосифа I передачи протестантам отнятых у них церквей в Силезии.
В Лондоне и Вене понимали необходимость нейтрализовать французские интриги, и с этой целью к Карлу XII, находившемуся в Саксонии, был послан главнокомандующий британскими войсками и фаворит королевы Анны Джон Черчилль герцог Мальборо.
Мальборо прежде всего заручился согласием королевы обещать крупные пенсии шведским министрам и затем, будучи принят Карлом XII, обратился к нему с льстивой речью: «Я вручаю вашему величеству письмо не от Кабинета, а от самой королевы, моей госпожи, написанное ее собственной рукой. Если бы не ее пол, она переправилась бы через море, чтобы увидеть монарха, которым восхищается весь мир. Я в этом отношении счастливее моей королевы, и я хотел бы иметь возможность прослужить несколько кампаний под командованием такого великого полководца, как ваше величество, чтобы получить возможность изучить то, что мне еще нужно узнать в военном искусстве».
Лично у меня есть подозрение, что эти тирады представляли собой дезинформацию, призванную скрыть истинные цели визита Мальборо. Надо ли говорить, что Мальборо ни дня не стал служить под началом Карла XII. Зато герцог и другие дипломаты ни один день уговаривали короля двинуться на восток.
Кстати, об этом, хотя и достаточно осторожно, писал Л.А. Никифоров: «О влиянии миссии Мальборо на решение Карла XII направиться в Россию и не вступать в дальнейшие ссоры с императором могут быть различные мнения. Возможно, у Карла XII еще раньше созрело решение завершить разгром своего, теперь единственного противника — России, чтобы развязать руки для дальнейших действий. Однако не исключено, что миссия Мальборо ускорила вторжение шведов в Россию. Во всяком случае Карл XII двинулся в Россию, и попытка Людовика XIV привлечь шведов на свою сторону потерпела неудачу»{12}.
Кстати, герцогский титул и имения Мальборо перешли от Джона Черчилля к его внуку по дочери Чарльзу Спенсеру, от которого, в свою очередь, произошли по мужской линии премьер Уинстон Черчилль и принцесса Диана.
В свою очередь, Петр I в начале марта 1707 г. приказал своему посланнику в Голландии Андрею Матвееву отправиться в Англию со специальной дипломатической миссией. Любопытно, что герцог Мальборо предоставил Матвееву свою яхту «Перегрин» для переезда в Англию.
17 мая 1707 г. Матвеев был принят королевой Анной. А через несколько дней к нему прибыл статс-секретарь Гарлей, которому Матвеев изложил предложения царя о принятии королевой на себя посредничества в примирении России со Швецией, а в случае если шведы будут упорствовать, то о заключении союза между Россией и Англией. Гарлей попросил Матвеева изложить это предложение письменно, поскольку иначе это дело не может обсуждаться. Русский посланник был против, но статс-секретарь настоял на своем.
21 мая 1707 г. Матвеев передал Гарлею написанную на латинском языке памятную записку, в которой сообщалось о готовности Петра I вступить в союз с Англией, которой предлагалось принять на себя посредничество в примирении России со Швецией. Если бы Карл XII отказался принять посредничество, то Петр I соглашался вступить в союз с Великобританией и ее союзниками против шведского короля и дать им различные материалы для флота. Матвеев писал, что Россия ведет войну не с целью захвата шведских земель и городов, а за возвращение своих исконных владений, и просил от имени царя, чтобы Англия не признавала Альтранштадтский договор и не давала ему свои гарантии, а также не признавала польским королем Станислава Лещинского. Чтобы прекратить войну, указывалось в записке, достаточно послать на Балтику флот Дании, Нидерландов и Великобритании, «что пресветлейшей королеве учинить безтрудно есть».
Матвееву удалось через Гарлея добиться у королевы аудиенции, которая состоялась 30 мая 1707 г. в Кенсингтоне. Королева Анна пообещала передать ответ на предложения Матвеева через статс-секретаря, который в дальнейшем, внешне проявляя склонность к положительному решению всех интересующих Россию вопросов, не давал никаких ответов и только затягивал переговоры.
Англичане тянули время, ожидая разгрома русских войск. 4 июля 1708 г. армия Шереметева потерпела неудачу у местечка Головчин. Эхом этого сражения стало нападение на Матвеева на лондонской улице. Вечером 21 июля он отправился в Соммерсет Хауз, куда прибыли две почты из Фландрии. Когда Матвеев проезжал в карете по улице, на него напали три человека. Потерпевший так описывал происшедшее с ним: «...с свирепым и зверообразным озлоблением и, не показав мне никаких указов и не объявя причин, карету мою задержав и лакеев моих в либерее разбив, вошли двое в карету мою, а третьей стал на козлах по стороне и велели кучеру мчать как наискорее меня неведомо куда».
Напавшие отняли у Матвеева шпагу и трость и стали его избивать. Сбежавшиеся на крики посланника горожане задержали нападавших и провели Матвеева в таверну. Но когда нападавшие заявили, что арестовали Матвеева по письменному приказу шерифа за неуплату долга в 50 фунтов стерлингов, народ разошелся. После этого русского посла бросили в извозчичью пролетку и повезли в долговую тюрьму. Около двух часов ночи с помощью иностранных дипломатов Матвеева удалось освободить.
Британские власти сделали вид, что в инциденте были виноваты купцы, которые-де дали в долг Матвееву, а теперь опасались его отъезда из страны. Но в туманном Альбионе никогда ничего просто так не делалось и не делается. Эхом Головчина и отступлением русской армии стало не только нападение на русского дипломата, но и официальное признание Англией Станислава Лещинского королем Речи Посполитой.
Увы, Лондон с этим явно поторопился. 27 июня 1709 г. шведская армия была разбита под Полтавой, а через три дня капитулировала под Переволочной. Карл XII оказался полугостем-полупленником турецкого султана в Бендерах. Август Сильный немедленно объявил Альтранштадский мир аннулированным, а себя — королем Польши. В свою очередь, король Стась сбежал в Пруссию.
Естественно, Полтавская виктория изменила и отношение Лондона к России. В феврале 1710 г. посол Витворт вручил Петру I грамоту королевы Анны. В ней содержались извинения по поводу задержания Матвеева, а Петр I впервые именовался «Цесарем», то есть императором. Петр, в свою очередь, велел писать в грамотах титул королевы не «английское Величество», как это писалось ранее, а «Великобританское Величество».
Тем не менее политика Англии по отношению к России и после Полтавы оставалась противоречивой. С одной стороны, Лондон не желал, чтобы Россия закрепилась на Балтике, а с другой — крайне нуждался в русских товарах. Так, английский импорт из России, составлявший за пятилетие (1697—1701 гг.) 494 тыс. ф. ст., в 1702—1706 гг. достиг 543 тыс. ф. ст., в 1707—1711 гг. вырос до 758 тыс. ф. ст., а в 1712— 1716 гг. составлял уже 823 тыс. ф. ст.[3]
Между тем в сентябре 1713 г. Петр I «указал российские товары пеньку и юфть, сало, икру, клей, поташ, смольчуг, ревень и протчие тому подобные товары для отпуску за море, привозить в Санкт-Петербург, а к городу Архангельску возить заказано». После этого все торговые перевозки стали осуществляться через Балтийское и Северное моря, довольно опасные для мореплавания из-за действий шведских каперов. В результате английским и голландским военным кораблям приходилось конвоировать своих купцов в этих морях.
Петр I с 1704 г. интенсивно строит корабли для Балтийского флота, однако отечественные верфи пока несовершенны, не хватает мастеров и материалов, и царь решает для создания флота произвести большие закупки кораблей за границей. В 1711 г. он отправляет в секретную заграничную поездку корабельного мастера Федора Степановича Салтыкова. Царь велел ему «вести себя везде инкогнито за дворянина российского, в корреспонденции иметь надлежащую осторожность, обо всем писать цифирью». Салтыкову вменялось стать агентом по скупке кораблей в портах морских держав. Руководил операцией по указанию Петра русский посол в Амстердаме князь Борис Иванович Куракин. В сентябре 1713 г. царь снова указал ему о важности поручения: «Прошу вас, чтоб гораздо трудились в покупке кораблей, ибо наша ныне война в том состоит».
Уже в 1712 г. Салтыков сторговал десять кораблей. 25 сентября 1713 г. Петр отправил послу в Дании князю Василию Лукичу Долгорукову приказание: «Понеже покупные наши корабли, которые покупали князь Куракин и Салтыков, будут отправляться тайно, под именем копенгагенского купца Эдингера к Копенгагену, того для надобно вам о том тайно объявить королевскому величеству датскому, чтоб он о том ведал и чтоб то содержано было секретно».
Купленные корабли в Россию должен был кто-то вести. Петр направляет в Англию и Голландию несколько своих морских офицеров, но большую часть офицеров и все нижние чины следовало нанять за границей.
Всего Салтыковым в Англии было закуплено 11 кораблей[4] и два фрегата, а в Голландии — 6 кораблей и 7 фрегатов. Еще один корабль — «Антоний Падуанский» — был куплен в 1711 г. в Гамбурге. Часть этих судов куплена у прежних владельцев, а часть построена по заказу Салтыкова или куплена в процессе строительства.
Естественно, что английское и голландское правительства прекрасно знали, кто и зачем собирает этот флот, но делали вид, что считают все происходящее какими-то разрозненными коммерческими мероприятиями. Как говорится, и нейтралитет соблюсти, и капитал приобрести. Соответственно, Салтыков подыгрывал властям. Так, большинство кораблей и фрегатов при покупке получали новые названия. Но и новые названия были... английскими.
Вот старые названия кораблей, купленных в Англии в 1712 г.: «Сюссекс», «Венкер», «Танкервиль», «Виндорф». А новые, соответственно: «Булинбрук», «Виктория», «Оксфорд», «Страфорд».
Часто корабли имели меньшее число орудий, чем положено по рангу, и меньшего калибра, что также помогало им сойти за большие купеческие суда. Замечу, что тогда многие большие торговые суда имели фрегатское парусное вооружение.
Продажа кораблей была крайне выгодна Англии и Голландии в связи с тем, что война за Испанское наследство закончилась. А 11 апреля 1713 г. был подписан Утрехтский мир. Понятно, что флоты были в процессе демобилизации, и корабли подлежали разборке.
В марте — июне 1713 г. первые четыре корабля, купленные в Англии, достигли Ревеля, а пятый — «Булинбрук» — был по пути захвачен шведами.
В 1714 г. шведские каперы сильно допекали английских и голландских купцов. Уже к 30 мая 1714 г., то есть в самом начале навигации, шведы захватили более двадцати голландских судов, главным образом шедших с хлебом из Петербурга. На 20 июля 1714 г. число захваченных и конфискованных шведами голландских судов достигло 130. В одной Риге в это время было заготовлено такое количество товаров, которого было бы достаточно, чтобы нагрузить 400 судов, но брать эти товары было некому, так как пробраться к русским балтийским портам удавалось лишь немногим судам. Голландцам пришлось организовывать конвои.
Британский статс-секретарь Тоунсенд писал, что «нехватка морских припасов столь велика, что она сделает невозможным снаряжение королевского флота следующей весной. Приписывая хитрости "московитов" то обстоятельство, что склады английского адмиралтейства имеют мало припасов для флота, в особенности пеньки, Тоунсенд указывал, что "если флот торговых судов, который теперь грузится в Балтике, вследствие какого-либо несчастного случая не придет по назначению, его величество не сможет снарядить военных судов в следующем году, и поэтому весь военный флот Англии сделается совершенно бесполезным". Эта-то опасность и заставила английское правительство направить свою эскадру в Балтийское море»{13}.
Между тем 1 августа 1714 г. умерла королева Анна. Все ее 13 детей к этому времени умерли. Анна хотела передать после себя престол своему младшему брату Иакову, который жил в эмиграции во Франции. Но в Англии не желали иметь короля-католика, и поэтому после смерти в 1700 г. маленького герцога Глостера — последнего из детей Анны Стюарт — парламент в 1701 г. принял «Акт о престолонаследии», согласно которому королевская власть перешла от Стюартов к Ганноверской династии.
Как писал У.М. Теккерей: «Династией ганноверских монархов на нашем престоле мы, британцы, обязаны удачному браку, заключенному первым ганноверским курфюрстом Эрнстом Августом. Спустя девять лет после того, как Карл Стюарт лишился головы, его племянница София, из многочисленного рода другого свергнутого монарха — злосчастного курфюрста Пфальцского, стала супругой Эрнста Августа и принесла ему по бедности в приданое наследственное право на все три британские короны»{14}.
Племянница короля Карла I София, о которой пишет Теккерей, родилась в 1630 г. Ее родителями были сестра Карла I Елизавета и курфюрст Пфальцский Фридрих V. Увы, ни София, ни ее муж Эрнст не стали британскими монархами.
Эрнст Август умер в 1698 г., София не дожила двух месяцев до кончины королевы Анны. Трон занял их 54-летний сын Георг Людвиг (1660—1727), ставший Георгом I. Он женился на немке Софии Доротее Брауншвейг-Люнебургской.
Новый король не умел говорить по-английски, а во внешней политике в основном руководствовался интересами Ганновера.
Давней мечтой Георга было присоединение к Ганноверу городов Бремена и Вердена. Ради этого он вступил в переговоры с Петром I.
5 ноября 1714 г. русский посол Борис Иванович Куракин прибыл в Лондон. Он предложил королю Георгу I план изгнания шведов из Германии, согласно которому Георг должен был получить Бремен и Верден, а за Россией закреплялись все области, отвоеванные ею у шведов.
По настоянию Петра, страстно желавшего как можно скорее закончить Северную войну и для этого добивавшегося вступления Георга I в союз против Швеции, чтобы получить обещанную им помощь английского флота, Дания в феврале 1715 г. решилась, наконец, уступить Ганноверу Бремен и Верден.
Отношения между Швецией и Англией в это время резко ухудшились.
Еще до переговоров о союзе с Петром английский король в 1714 г. обратился к Карлу XII с протестом против запрещения балтийской торговли, однако толку от этого не было. В январе 1715 г. английский представитель в Стокгольме Джексон предъявил шведскому правительству формальное требование о возмещении за захваченные шведами 24 судна и их груз на сумму более 65 тысяч фунтов стерлингов.
Карл XII не только не удовлетворил требование англичан о возмещении убытков и о разрешении свободной торговли в Балтийском море, но, наоборот, решил перейти к более суровым мерам пресечения этой торговли. 8 февраля 1715 г. он издал «Каперский устав», фактически запрещавший торговлю англичан с Россией и с занятыми ею, а также поляками, датчанами и другими врагами Швеции балтийскими портами. Все суда, перевозившие какие-либо товары в порты противников Швеции или из этих портов, подлежали конфискации.
Устав вступил в силу немедленно, и уже к концу марта 1715 г. свыше 50 каперских судов ушло из шведских портов. Большое число английских, голландских и других судов, направлявшихся с грузом в Россию или из России, было захвачено каперами и отведено в шведские порты. К маю, то есть еще до полного развертывания навигации, было захвачено свыше 30 английских голландских кораблей.
В марте 1715 г. Англия направляет в Балтийское море эскадру адмирала Джона Норриса в составе 18 кораблей (от 50 до 86 пушек). Кроме того, Голландия отправила туда эскадру адмирала Де Витта в составе 12 кораблей (от 40 до 72 пушек). В инструкции адмиралтейства Норрису было поручено защищать британские суда, а также «перехватить все суда, принадлежащие королю шведскому или его подданным, а равно выполняющие его поручения». Призы должны были стать залогом компенсации за взятые английские суда.
Шведские военные и каперские суда были вынуждены укрыться в портах.
19 июня главные силы англо-голландского флота прибыли на рейд Ревеля. Пришли 17 английских и 9 голландских кораблей с конвоем из 108 купеческих судов.
Около половины торговых судов пошли дальше в Петербург. Через неделю Норрис вывел флот в море «для экзекуции повеленной ему комиссии». Закончив крейсерство в западной части Балтийского моря, союзники 23 июля вновь пришли на Ревельский рейд.
Петр поспешил в Ревель смотреть союзный флот. 26 июля царь посетил Норриса на его флагмане, 28 июля — адмирала Де Витта, а 31 июля принимал обоих на русском корабле. Петр повелел для матросов союзных эскадр выдать по две бочки французского вина на каждый корабль.
16 августа союзные эскадры покинули Ревель. Вместе с ними пошла и русская эскадра под командованием капитана Питера Бредаля в составе кораблей «Самсон», «Перл», «Св. Павел» и «Оксфорд». Задачей эскадры было прибыть в Англию и принять там построенные для России в Голландии корабли, а затем конвоировать их в Россию.
17 октября 1715 г. в Грейфсвальде был заключен союзный договор между Петром I и Георгом I.
Самым важным пунктом договора был 4-й параграф, заключавший в себе обязательства Георга, как великобританского короля и ганноверского курфюрста, обеспечить России приобретение от Швеции Ингрии, Карелии и Эстляндии с Ревелем, а со стороны Петра — обязательство обеспечить Георгу, как курфюрсту Ганноверскому, приобретение герцогств Бремен и Верден.
Георг I в качестве курфюрста ганноверского получил Бремен и Верден и в уплату за это объявил войну Швеции и отправил 6 тысяч ганноверских солдат в Померанию.
Договор был заключен Георгом не только как курфюрстом Ганновера, но и как королем Великобритании.
В мае 1716 г. в Зунд была послана английская эскадра под командой Джона Норриса, который должен был предъявить шведскому правительству три основных требования: 1) прекратить каперство и возместить потери, нанесенные каперами английским судам; 2) дать торжественное обещание об отказе от помощи претенденту и не предоставлять убежища якобитам[5] и 3) прекратить военные действия против датской Норвегии.
В ожидании ответа на эти требования английский флот в соответствии с инструкциями, полученными Норрисом, не предпринимал никаких действий против шведов.
Между тем, получив с помощью России Бремен и Верден, Георг I довольно быстро из союзника превратился в непримиримого противника Петра. Поводом для обострения отношений между Петром I с Георгом I, а также с Данией, Пруссией и Австрией послужило так называемое «Мекленбургское дело».
В 1715 г. царь ни с того ни с сего впутался в раздоры герцога Мекленбургского со своим дворянством. Это испугало Данию, Пруссию и Ганновер и поссорило их с Россией. Германская политика Петра, по словам историка Ключевского, сделала его друзей врагами, не сделав врагов друзьями.
В кампанию 1716 г. союзники планировали захватить Висмар. Русские и датские войска под прикрытием объединенного флота России, Англии, Голландии и Дании должны были вторгнуться в Южную Швецию (Сканию). Для поддержки этой операции русский галерный флот с десантом под начальством Ф.М. Апраксина при поддержке датского флота должен был произвести высадку на территории Швеции со стороны острова Аланд. Высадиться в Скании должны были войска под командованием Шереметева, находившиеся в Мекленбург-Шверине.
Казалось бы, успех десанта в Сканию обеспечен. Но ни датчане, ни англичане не торопились с высадкой, а отговаривались различными предлогами. Нетерпеливый Петр решил сам обследовать шведские берега. Шнява «Принцесса», где находился царь, слишком близко подошла к береговым батареям шведов и была пробита насквозь ядром, следовавшая за ней шнява «Лизетта» получила еще большие повреждения.
В конце августа датчане согласились помочь русским высадить десант в Скании, но тут уже заупрямился Петр, мол, дело идет к зиме, и десант следует отложить до весны 1717 г.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.