Глава 3 Битва за Харьков: весеннее пробуждение 1943 года

Глава 3

Битва за Харьков: весеннее пробуждение 1943 года

ПЕРЕД УДАРОМ

К моменту сдачи Харькова обстановка для немцев на юге Восточного фронта накалялась все сильней. 6-я советская армия, уверенно продвигаясь к Днепру, охватывала Танковый корпус СС с юга и своими передовыми отрядами уже перерезала шоссе Красноград — Днепропетровск. Для ликвидации этой угрозы требовалось принять незамедлительные меры, и на авансцену снова выходил Танковый корпус СС. По замыслу главнокомандующего группы армий «Юг» фон Манштейна эсэсовский корпус должен был стать основной силой в контрударе во фланг рвущейся к Днепру 6-й советской армии. Это немецкое наступление должно было изменить весь ход зимней кампании 1943 года!

Едва ли не главную роль в этом контрнаступлении должна была играть дивизия СС «Дас Райх», и это несмотря на то, что она была сильно потрепана в предыдущих боях. Характерно, что Верховный Главнокомандующий Вермахта Адольф Гитлер, 17 февраля лично прибывший в штаб группы армий «Юг» в Запорожье, до последнего момента откладывал решение о контрударе на юг (первоочередной задачей он ставил вернуть Харьков), и только 18 февраля Манштейн буквально «с боем выбил» у Гитлера разрешение задействовать «Дас Райх» в контрударе. Сам же Манштейн после войны объяснил свой выбор просто — именно «Дас Райх» было «легче всего высвободить»[274], причем дивизия должна была наступать, не дожидаясь сосредоточения всех выделенных для контрудара сил (также планировалось задействовать в этой атаке «Тотенкопф»). В результате перегруппировка «Дас Райх» для контрудара началась уже после полуночи 17 февраля.

Вероятно, Манштейн не брал во внимание, что к этому времени дивизия уже была значительно ослаблена предыдущими боями и вдобавок еще и раздроблена на две боевые группы. На 17 февраля количество танков в «Дас Райх» сократилось почти в восемь раз. На этот день танковый полк дивизии располагал всего лишь 16 боеготовыми танками — 14 Pz-III и 2 Pz-IV. Что касается 8-й (тяжелой) роты, то на 17 февраля в ее составе было всего три боеспособных «Тигра», да и то все они в этот день были отправлены в Полтаву[275]. Отметим, что 17 февраля рота получила пополнение в количестве одного «Тигра» № 802. Еще одной сложностью стало отсутствие в «тигровой» роте собственных эвакуационных средств. Так, 19 февраля 8-я рота затребовала в штабе корпуса 18-тонные тягачи, чтобы иметь возможность эвакуировать поврежденные машины[276].

Клаудиус Рупп утверждает, что в ходе оборонительных боев дивизией было потеряно 50 % танкового парка[277], что нам кажется весьма правдоподобным, учитывая, что большинство подбитых танков немцы так и не смогли эвакуировать, и их пришлось подрывать. Косвенное подтверждение этому нами найдено в мемуарах К.С. Москаленко, где приводятся показания местных жителей о том, как немцы в Харькове «в одном месте» собрали 20 танков и подорвали их[278]. Интересно, что, согласно данным советских разведчиков, основанным на показаниях пленных, дивизия СС «Дас Райх» при отступлении к Харькову потеряла 53 танка[279].

В это же время танковый полк «Дас Райх» подвергся некоторой реорганизации. Все боеспособные танки 1-го батальона, вместе с танковым саперным взводом, были объединены в танковую группу «Лоренц» под командованием командира 2-й роты Карл-Хайнца Лоренца[280]. Также, согласно документам, во 2-м батальоне появилась дополнительная танковая рота, получившая порядковый номер 7. Командовал этой ротой оберштурмфюрер СС Адольф Метцгер[281], до этого бывший резервным офицером в штабе батальона. Состояла она из трех взводов. Кроме самого факта существования, структуры и командного состава данной роты, какие-либо другие данные о ней отсутствуют, в том числе неизвестно и чем она была вооружена[282]. Как нам кажется, наиболее вероятно, что укомплектована эта рота была танками Pz-III, изъятыми из 8-й (тяжелой) роты.

Ко всему прочему, большой проблемой были немалые потери среди командного состава танкового полка. Достаточно сказать, что должности командиров взводов (всего 20 взводов в семи танковых ротах, не считая 8-й роты), обычно занимаемые офицерами, на 17 февраля занимали девять унтер-офицеров, а одним взводом (как раз в 7-й роте) командовал армейский лейтенант (его имя — Ханс-Йоахим Бехмер), а две должности оставались вакантными.

К 20 февраля, проработав три дня не покладая рук, танкисты-ремонтники смогли довести число боеспособной техники до 40 машин — 33 Pz-III и 7 Pz-IV. Из «Тигров» на эту дату в боеготовом состоянии был всего один танк обершарфюрера СС Пауля Эггера. В дивизионе самоходных орудий насчитывалось 15 самоходок Stug-III[283].

Вместе с этим следует признать, что, несмотря на слабость танкового парка, в плане противотанковой борьбы «Дас Райх» была вполне конкурентоспособной. На 17 февраля в ней насчитывалось 35 50-мм и 75-мм противотанковых орудий, плюс 37 противотанковых орудий других типов, включая сюда и самоходные «Мардеры», а также несколько советских трофейных 76,2-мм орудий. Вдобавок Гербет Валь располагал 48 единицами грозных 88-мм зенитных орудий[284].

Что касается ключевой силы дивизии — двух панцер-гренадерских полков, то численность личного состава рот в них едва достигала 60 человек. С другой стороны, это уже были обстрелянные, закаленные боем солдаты, с высоким боевым духом и желанием переломить ход событий в пользу Германии. Даже раненые отказывались покидать поле боя и требовали оставить их в своих подразделениях[285].

Воздавая должное своим людям, Хауссер издал специальный приказ по корпусу, в котором, правда, несколько приукрасил действительность. В этом приказе, среди прочего, говорилось: «С 30 января Танковый корпус, действуя как в обороне, так и в наступлении, остановил продвижение трех советских армий и нанес им тяжелые потери. Целый кавалерийский корпус был уничтожен почти до последнего человека»[286]. Что и говорить, после того как немецкие войска были выбиты из Харькова, более чем странно слышать утверждение об остановке советского наступления. То же самое касательно и 6-го гвардейского кавалерийского корпуса — хотя он и был сильно потрепан, но уничтожен не был.

В 16.50 17 февраля полк СС «Дойчланд», после более чем 100-километрового марша, сосредоточился у Краснограда. Сюда же подтянулись подразделения танкового полка и артиллерия.

Что касается полка СС «Дер Фюрер», то в этот момент он все еще находился в составе Ударной боевой группы СС.

Утром 17 февраля Отто Кумм получил тревожную новость с левого фланга боевой группы, с участка 1-го батальона Альберта Фрея из 1-го полка СС. Противник атаковал их с востока во фланг и окружил в Тарановке. Не теряя времени, 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер» контратаковал на восток, ударив противнику во фланг.

Контратака была успешной и стоила небольших потерь, кольцо окружения было пробито, а красноармейцы были отброшены. К полудню напряжение на этом участке было снято.

Действия 3-го батальона полка СС «Дер Фюрер» позволили благополучно эвакуировать около сотни немецких раненых. И только после этого полк СС «Дер Фюрер» начали перебрасывать к Краснограду. Он возвращался в подчинение своей дивизии.

18 февраля Ланц отдал Танковому корпусу СС следующий приказ: «19 февраля не позднее 9 часов Танковый корпус СС покидает сектор Краснограда с усиленной дивизией СС «Дас Райх», следуя в южном направлении через Перещепино и Новомосковск. Цель дня — Перещепино. Бронепоезд 62[287] будет ей придан, он прибудет на вокзал Краснограда в 18 часов и будет действовать вдоль дороги, ведущей на Перещепино. Приказ о продолжении атаки к востоку последует»[288].

НАЧАЛО КОНТРУДАРА

Главной задачей дивизии СС «Дас Райх» было наступление от Краснограда на юг с захватом плацдарма на реке Орель в Перещепино, затем продвижение в направлении на Новомосковск и далее удар на Павлоград. Перед дивизией лежали позиции 6-й стрелковой дивизии Красной армии. 19 февраля эта дивизия должна была штурмовать Красноград, но эсэсовцы ее опередили[289].

Из-за опоздания в район сбора остальных сил корпуса подразделения дивизии СС «Дас Райх» начали контрудар в одиночестве. Основной ударной силой являлся полк СС «Дойчланд», сосредоточенный у села Наталино. Командир 16-й (саперной) роты унтерштурмфюрер СС Хайнц Махер описал события, предшествующие атаке: «Солдаты укладывают ящики с боеприпасами, пулеметы и минометы в сани, похожие на каяки. Эти сани мы специально изготовили еще во Франции… Последняя затяжка сигаретой, и мотоциклы начинают движение. Канониры из зенитной роты снова и снова проверяют патронные ленты». Впрочем, пока все готовились к атаке, перед Махером и его саперами стояли куда более серьезные проблемы: советская 6-я стрелковая дивизия густо прикрыла минными полями фланг 6-й армии, и теперь полковым саперам было необходимо расчистить проход в минном поле. Это было сопряжено с определенными трудностями. Махер вспоминал: «Поскольку батареи в наших миноискателях сели, то саперы штыками проверяли землю. Стоя на коленях, они тщательно «прощупывали» снег и затем выкапывали замерзшую мину штыками. Наконец, проход через минное поле был расчищен. Командир полка только этого и ждал. Он махнул рукой: «Вперед!» Атака началась»[290]. При этом разминировании наиболее отличилась группа унтершарфюрера СС Эпса.

В центре Хайнц Махер, слева — Эвальд Эхм

Наступление началось в 05.00 утра 19 февраля. Шел снег, было очень холодно. Дороги, по которым эсэсовцы должны были двигаться, заледенели, что затрудняло движение.

Полк СС «Дойчланд» наступал двумя ударными группами. На правом фланге шел 1-й батальон Фрица Эхрата, усиленный танковой группой Лоренца[291], штурмовыми орудиями и 14-й зенитной ротой Ойгена Майзенбахера. Эхрат должен был выйти к Перещепино с запада. Начало атаки для этой группы едва не обернулось катастрофой. Перед выступлением обершарфюрер СС Готтхильф Риксингер получал задание разведать позиции для артиллерии. В ходе этой разведки Риксингер обнаружил скрытую советскую противотанковую позицию с двумя 76,2-мм орудиями. С несколькими гренадерами он скрытно приблизился к противнику с фланга и атаковал его. Красноармейцы были захвачены врасплох, причем в момент, когда они собирались открыть огонь по приближающейся передовой 3-й роте. Оба орудия были уничтожены. Тут же завязалась схватка с советской пехотой, легко выигранная немцами, — 19 погибших красноармейцев осталось на поле боя.

Вторая ударная группа состояла из 2-го батальона Ханса Биссингера, усиленного 88-мм зенитками и штурмовыми орудиями. Она должна была защищать левый фланг полка от атак с востока и выйти к Перещепино с севера. 3-й батальон Гюнтера Вислицени Хармель оставил в резерве, он должен был двигаться за 1-м батальоном. Мотоциклетный батальон должен был прикрывать правый фланг дивизии от контратак 267-й стрелковой дивизии и 106-й стрелковой бригады. Сам командир полка Хармель с импровизированной группой сопровождения из трех самоходных 20-мм зениток 14-й роты, группой мотоциклистов из 15-й роты и саперной группой из 16-й роты постоянно находился на острие наступления в составе группы Биссингера.

В это время полк СС «Дер Фюрер» только-только подходил к Краснограду, а части дивизии СС «Тотенкопф» вообще всего-навсего выходили в указанный район. «Тотенкопф» должна была ударить только 22 февраля, то есть на третий день наступления дивизии СС «Дас Райх», и действовать по параллельному маршруту.

Эсэсовская атака развивалась в направлении на шоссе из Харькова в Днепропетровск через Красноград и Перещепино. Поначалу наступление развивалось «со скрипом». Хайнц Махер вспоминал о том, как немцев «поливали огнем из пулеметов и минометов. Гренадеры вынуждены искать укрытие». К полудню Эхрат прошел всего лишь 12 километров на юго-восток от Краснограда. Здесь 6-я стрелковая дивизия предприняла отчаянную контратаку, пытаясь остановить продвижение эсэсовцев. Батальон пехоты без танковой, и даже без артиллерийской, поддержки атаковал колонну с юго-запада. Махер рассказал о том, как была отражена эта атака и что произошло после: «Гренадеры 1-го батальона сидят на броне танков и штурмовых орудий. Слева и справа выдвигаются 20-мм зенитки… Танки и штурмовые орудия открывают огонь по выявленным целям, и атака продолжается, первые вражеские колонны, отступающие на восток, сломлены и разбиты. Мы все быстрее продвигаемся среди врагов, объятых паникой»[292].

Тем временем восточнее Биссингер атаковал на левом фланге дивизии, после короткой задержки, вызванной разминированием советского минного поля (то самое, которое разминировали люди Махера). Несмотря на то что Хармель находился при группе Биссингера, здесь также не было отмечено высоких темпов продвижения. Наступление застопорилось перед деревней Бесека, где красноармейцы оказали эсэсовцам серьезное сопротивление. Но когда к 11.00 погода улучшилась, дела у немцев пошли веселей, во многом благодаря появившимся «Штукам»[293], которые разметали советские позиции в деревне. После этого гренадеры пошли в атаку при поддержке бьющих прямой наводкой 20-мм самоходных зениток и штурмовых орудий. Однако даже этого не хватило для достижения быстрой победы. В упорном бою эсэсовцы шаг за шагом продвигались вперед. Штурмовые орудия уничтожили советские пулеметные гнезда и срыли дома, превращенные красноармейцами в опорные пункты. В итоге к 16.00 Бесека была взята.

К полудню 19 февраля полк СС «Дойчланд» достиг линии Абазовка — перекресток в 12 километрах к юго-востоку от Краснограда — Бесека. После взятия Бесеки к 17.00 была захвачена следующая деревня — Отрада (сейчас — Отрадовка). Воспользовавшись моментом, Хармель перегруппировал свои силы: 3-й батальон был выведен из второго эшелона вперед, а подцержку ему оказали танковая группа Лоренца, 5-я танковая рота Павелки и дивизион штурмовых орудий[294].

К конечной цели полка — Перещепино и мосту через реку Орель передовые отряды Хармеля вышли уже к наступлению темноты. На острие атаки шли 10-я и 11-я роты полка СС «Дойчланд» и 5-я танковая рота. Благодаря темноте охрана моста приняла немецкую колонну за своих. Это позволило эсэсовцам без трудностей пересечь мост. А когда охранники разобрались, было уже поздно: гренадерам удалось создать предмостное укрепление. Положение красноармейцев усложнялось тем, что они не имели ни танков, ни противотанковых орудий. Командир 3-го батальона полка СС «Дойчланд» Гюнтер Вислицени после войны рассказал об этом бое: «3-й батальон, имея впереди все приданные ему танки, на которые взобрались пехотинцы сопровождения, движется вперед в светлой зимней ночи и пересекает русские линии без единого выстрела. Русские часовые приняли нас за своих. Мост в Перещепино охраняется двумя часовыми. Они пропускают нас, не останавливая. Достигнув другого берега, мы уничтожаем обоих часовых. Внезапно нас обстреливают из Перещепино, которое мы берем после короткого боя… Для меня атака на Перещепино была одной из самых дерзких за всю войну»[295]. Действительно, в попытке сбить немцев с моста красноармейцы подтянули дополнительные силы из Перещепино (здесь находились части 267-й стрелковой дивизии), но все оказалось тщетно. Гренадеры, поддержанные танками Лоренца и Павелки, штурмовыми орудиями и 20-мм самоходными зенитками 14-й роты, легко отмели все советские попытки. Хармель, лично руководивший боем, организовал быстрый бросок на Перещепино. С его захватом весь район оказался в немецких руках.

В штурме Перещепино отличилась 11-я рота Рудольфа Ульмана, по немецким данным, ей удалось разгромить в Перещепино штаб советской дивизии[296]. Как отметил Хауссер, «в тяжелом ночном сражении против полностью обескураженного врага столь важный плацдарм был захвачен».

К полуночи все было закончено. Хармель хотел продолжить наступление, но Вислицени уговорил его сделать остановку для пополнения горючего и боеприпасов. Передышка была недолгой, и Хармель (сам оставшись у моста в Перещепино вместе с одной ротой 3-го батальона и своим «эскортом») направил остальные подразделения Вислицени вперед. На рассвете смелой атакой Вислицени, при поддержке танков Лоренца, взял деревню Дмитриевка, где и остановился, ожидая подхода основных сил дивизии.

Гюнтер Вислицени

Между тем в течение ночи все части «Дас Райх» собрались в Перещепино, причем главным событием стало прибытие полка СС «Дер Фюрер», наконец догнавшего ушедшую вперед дивизию. В два часа ночи 20 февраля в штабе дивизии появилась идея подчинить танковую группу Лоренца 2-му танковому батальону Тихсена. Однако с реализацией этого замысла возникли трудности. Дело в том, что основная часть батальона Тихсена, из-за тяжелых условий местности, до сих пор не могла догнать наступающие передовые части дивизии, так что Лоренцу пришлось действовать автономно.

Кроме операций основных сил дивизии, 19 февраля были также отмечены и действия других подразделений. В 00.00 в разведывательный рейд на юго-запад отправился патруль 1-й роты разведывательного батальона под командованием унтерштурмфюрера СС резерва Йозефа Талера[297]. Отметим, что типичный разведывательный патруль состоял из трех бронеавтомобилей, как правило колесных. Рейд проходил в тяжелых погодных условиях и по отвратительным дорогам. Талер выступил из Краснограда и прошел через Карловку, Климовку, Малый Орчик, Рясское к Котовке. У Климовки Талер наткнулся на отряд вражеской пехоты и кавалерии, а путь до Малого Орчика превратился в сплошную череду стычек с мелкими группами красноармейцев. Когда за Рясским бронетехника увязла в грязи, то Талер с тремя солдатами пешком прошел четыре километра в направлении Котовки, где провел наблюдение за действиями противника. К 18.00 патруль благополучно вернулся, принеся важную информацию о ситуации на правом фланге дивизии.

Унтерштурмфюрер СС резерва Йозеф Талер

Еще днем 19 февраля (в 16.20) в дивизию пришла адресованная дивизии СС «Дас Райх» радиограмма от фюрера, подчеркнувшая, согласно Хауссеру, «важность момента»[298]. В 02.45 20 февраля она была зачитана перед личным составом всех частей и подразделений дивизии. В своем обращении к солдатам Адольф Гитлер подчеркнул жизненно важное значение этого наступления для Германии и призвал каждого приложить максимальные усилия для достижения успеха. В радиограмме, в частности, говорилось: «Я приказал провести эту операцию дивизии СС «Дас Райх», и я уверен, что дивизия сделает все от нее зависящее для быстрейшего и успешного ее (операции. — Р.П.) окончания»[299]. Как отметил Д. Бернаж, это был один из тех редких случаев, когда Верховный Главнокомандующий обращается непосредственно к одной из своих дивизий. Личное послание фюрера подняло и без того высокий боевой дух личного состава, рвавшегося в бой[300]. Люди верили, что участвуют в решающих событиях, которые вернут успех немецкому оружию[301].

Наступление возобновилось в 05.00 20 февраля. Инструкции Ланца, пришедшие незадолго до полуночи 20 февраля, гласили: «После взятия Перещепино дивизия СС «Дас Райх» имеет приказ двигаться на Новомосковск с одним батальоном, усиленным артиллерией, танками и штурмовыми орудиями»[302]. Теперь на острие атаки двигался 3-й батальон полка СС «Дер Фюрер» под командованием Винценца Кайзера, поддержанный танками Лоренца и несколькими штурмовыми орудиями[303]. До Новомосковска оставалось всего 40 километров.

События развивались молниеносно. Для начала Кайзер заблокировал дороги, по которым двигались части советской 6-й армии. Первым пунктом на пути наступления эсэсовцев стала деревня Губиниха. Кайзер разместил артиллерию на холмах перед деревней и вызвал самолеты. Авиационный налет пикировщиков сломил вражескую оборону, и Губиниха была взята стремительным ударом в 06.35[304]. В бою в очередной раз отличился обершарфюрер СС Адольф Пайхл из 12-й роты. Во время атаки он был ранен осколками снарядов в живот, руку и лицо, но отказался от эвакуации и продолжил возглавлять атаку взвода. Так что командиру роты даже пришлось отдать Пайхлу специальный приказ оставить боевой пост и направиться в полевой госпиталь.

Винценц Кайзер в своем бронетранспортере

Последовавшая советская контратака на Губиниху, силой до стрелкового батальона при поддержке нескольких танков, была уверенно отражена. Немецкие танки и самоходки, действуя со скрытых позиций, сожгли два танка Т-34, после чего остальные танки отступили. Вскоре последовала еще одна атака советской пехоты, но красноармейцам так и не удалось преодолеть вал артиллерийского, пулеметного и минометного огня немцев, и, понеся большие потери, они откатились.

Развивая успех, Валь вывел вперед 3-й батальон полка СС «Дойчланд», поддержав его танками 2-го танкового батальона и единственным боеспособным «Тигром» 8-й танковой роты[305]. Эти силы двинулись прямо к Новомосковску. В 11.00 были взяты Марьяновка и Николаевка, а уже в 14.00 был установлен контакт с частями 15-й пехотной дивизии северо-западнее Новомосковска[306]. Единственный боеспособный «Тигр» под командованием обершарфюрера СС Пауля Эггера под Новомосковском уничтожил пять советских противотанковых пушек[307]. В качестве трофеев гренадеры взяли большое число артиллерийских и противотанковых орудий.

Пока панцер-гренадеры рвались вперед, мотоциклетный батальон Якоба Фика осуществлял фланговое прикрытие действий дивизии, с задачей прикрыть дорогу Красноград — Перещепино. К 16.00 батальон вышел в район западнее Перещепино без малейшего контакта с противником. Однако юго-западнее Перещепино эсэсовцы натолкнулись на советские войска, сосредоточенные на местных холмах. Вот здесь Фик и попал в сложное положение, оказавшись под сильным пулеметным и минометным огнем противника. Ему даже пришлось запрашивать поддержку у штаба дивизии, где отреагировали оперативно — Фику прислали несколько танков, после чего он произвел ряд успешных контратак против советских войск и отбросил их к югу, тем самым благополучно справившись с полученным заданием. Можно предположить, что противником Фика был 848-й стрелковый полк 267-й стрелковой дивизии, оперировавший в этом районе. В советских документах отмечалось: «848-й стрелковый полк был атакован танками противника с тыла. Тылы полка, командование и штаб погибли, из боя вышел только один батальон»[308].

В результате двухдневного молниеносного броска на юг дивизия СС «Дас Райх» глубоко обошла 15-й стрелковый корпус советской 6-й армии. А взятие эсэсовцами Новомосковска привело к тому, что немцы отрезали от главных сил 6-й армии 106-ю стрелковую бригаду и 267-ю стрелковую дивизию.

В попытке локализовать немецкий удар командующий 6-й армией Ф.М. Харитонов в спешке начал подбрасывать на опасный участок войска. Не считаясь с развитием ситуации, советское командование отдавало 6-й армии категорические приказы уничтожить дивизию СС «Дас Райх» и к утру 22 февраля овладеть Запорожьем[309].

По плану, 106-я стрелковая бригада должна была помочь 6-й стрелковой дивизии вернуть Перещепино: первая атаковала с запада, а вторая — с востока. Кроме этого, охваченная с тыла 267-я стрелковая дивизия, вместе с 16-й танковой бригадой, должна была атаковать Новомосковск с запада. С этой же целью сюда подтягивали части 4-го гвардейского стрелкового корпуса[310]. Таким образом, против одной немецкой дивизии действовали четыре советские стрелковые дивизии и по одной стрелковой и танковой бригаде. Немудрено, что после задействования противником таких сил «Дас Райх» перешла к обороне, отчаянно сражаясь против численно превосходящего противника.

Всю вторую половину дня 20 февраля эсэсовцы отбивали многочисленные советские атаки на Перещепино и Новомосковск. При этом, как только открывалась возможность, они переходили в контратаки, нанося врагу дополнительные потери. 2-й батальон полка СС «Дойчланд» отбил лобовую советскую атаку в районе села Андреевка. Обращенные в бегство красноармейцы при отходе бросили несколько орудий. Единственным, чем командование могло помочь дивизии, были пикирующие бомбардировщики, чьи действия оказали существенную поддержку эсэсовцам. В 18.30 около Новомосковска был развернут 3-й артиллерийский дивизион гауптштурмфюрера СС Айхбергера, после чего активность противника здесь быстро сошла на нет.

Полдня непрерывных боев дорого стоили Красной армии, а результат был нулевым — к вечеру 20 февраля «Дас Райх» и некоторые части 15-й пехотной дивизии уверенно контролировали всю местность вокруг Новомосковска. Здесь важно то, что после тяжелейших оборонительных боев потрепанная дивизия СС «Дас Райх» показала, что она в состоянии наступать, причем наступать весьма эффективно. И при этом дивизия все еще действовала в одиночку![311]

За два дня дивизия СС «Дас Райх» прошла около 90 километров от Краснограда до Новомосковска, более чем примечательное достижение, учитывая многочисленные бои, которые пришлось вести эсэсовцам. При этом потери были очень невелики, как в личном составе, так и в боевой технике. Так, в танковом полку числилось 38 боеспособных танков — 27 Pz-III, 8 Pz-IV и три командирских[312].

ПАВЛОГРАД И СИНЕЛЬНИКОВО

После взятия и удержания Новомосковска дивизию развернули на восток — новой целью был объявлен Павлоград, потерянный немцами всего три дня назад — 17 февраля. В полученном 20 февраля приказе указывалось: «1) Дивизия СС «Дас Райх» устраивается со своими боевыми частями на покоренном ею плацдарме в Новомосковске и удерживает его. Вместе с усиленной полковой группой она покинет плацдарм 21 февраля в направлении Павлограда и возьмет этот город (полк СС «Дер Фюрер»). Необходимо оставить полковую группу в районе Перещепино (исключительно), Дмитриевка, Губиниха (включительно), с задачей обеспечить прикрытие с востока. Части прикрытия останутся на линии Перещепино, Отрада, Красноград для защиты шоссе. По прибытии первых подразделений дивизии СС «Тотенкопф» они присоединяются к ним». Вместе с этим в части приказа касательно прибывающей в этот район дивизии Теодора Эйке указывалось, что «первые подразделения, прибывшие на линию, сменят дивизию СС «Дас Райх»»[313]. В этот же день, 21 февраля, дивизии СС «Дас Райх» и «Тотенкопф» плюс штаб Танкового корпуса СС перешли в подчинение 4-й танковой армии Германа Гота. Вместе с двумя панцер-гренадерскими дивизиями Гот получил и более чем категоричный приказ Манштейна: «Советскую 6-ю армию, продвигающуюся к Днепропетровску через разрыв на стыке между 1-й танковой армией и оперативной группой «Кемпф» (бывшая группа «Ланц». — Р.П.), разбить»[314]. По замыслу Гота, именно Павлоград должен был стать ключевым пунктом в разворачивавшейся операции. Здесь должны были соединиться Танковый корпус СС и 48-й танковый корпус, наступавший с востока, тем самым взяв 6-ю армию в клещи.

Уже в 06.00 20 февраля, в сильную метель, в направлении Павлограда был выслан разведывательный патруль под командованием унтерштурмфюрера СС резерва Йозефа Талера из 1-й роты разведывательного батальона. В ходе этого рейда в селе Герасимовка Талер наткнулся на группу пехоты и танков противника. Увидев немцев, красноармейцы пришли в движение, часть их вместе с танками начала атаковать, в то время как другая попыталась «избежать встречи». Талер умело уклонился от боя, догнал отступающих и расстрелял два автомобиля, где ехали штабные офицеры. На захваченных картах были обозначены все советские подразделения в районе Павлограда. Теперь Талер с чистой совестью мог возвращаться назад. К 17.00, покрыв в общей сложности 100 километров, он вернулся в расположение дивизии. Захваченные Талером карты впоследствии очень пригодились немцам при планировании атаки. Однако, забегая вперед, заметим, что долго отдыхать Талеру не пришлось.

Сильвестр Штадлер

Приказ Танкового корпуса СС для дивизии СС «Дас Райх» на 21 февраля 1943 года был следующим: «Дивизия СС «Дас Райх» берет Павлоград, очищает его от врага и блокирует мосты, ведущие в сектор Самары, не разрушая их»[315]. Исходя из этого, требовалось захватить три больших железнодорожных моста через реку Самара, лежащих восточнее Новомосковска. Правда, мосты были под контролем советских войск, но разве могла такая трудность остановить эсэсовцев?

В ночь на 21 февраля Сильвестр Штадлер, командир 2-го батальона полка ее «Дер Фюрер», получил приказ захватить все вышеуказанные мосты в целости. В акции был задействован весь личный состав батальона, буквально до последнего человека. В качестве усиления ему придали 2-ю батарею дивизиона штурмовых орудий. В 03.00 утра Штадлер начал действовать. Первый мост был успешно захвачен внезапной атакой 6-й роты Герберта Шульце, противник даже не успел разобраться, что к чему. Эсэсовские саперы быстро обезвредили взрывчатку и обеспечили переправу.

А вот со вторым мостом вышло сложнее. Теперь элемент внезапности отсутствовал, и красноармейцы приготовились к встрече противника. Атакующие гренадеры были отброшены плотным пулеметным огнем защитников моста. Советская артиллерия открыла огонь по западному берегу, огонь хотя и неточный, но неприятный. Немецкая атака грозила захлебнуться, однако в критический момент командир 2-й батареи самоходок Эрнст-Август Краг взял руководство на себя, и немцы возобновили штурм. Первая въехавшая на мост самоходка вскоре была отведена назад, поскольку советские противотанковые орудия открыли мощный заградительный огонь. Понимая, что дорога каждая секунда, Краг бросил свои самоходки в атаку через мост прямо под сильным огнем противника. Подобную атаку можно смело назвать самоубийственной, но она полностью удалась, тем более что противник ожидал чего угодно, только не этого. К счастью для немцев, точность советской артиллерии оставляла желать лучшего — снаряды падали куда угодно, только не по цели. Самоходки прорвались через мост, при этом советские артиллеристы так и не сумели подбить ни одну из них! Оказавшись на другом берегу, люди Крага открыли огонь, который был куда точнее, чем вражеский. Быстро три советские противотанковые пушки были превращены в металлолом, а пулеметные гнезда — подавлены. После того как смертоносный вражеский огонь стих, гренадеры из 7-й роты Герта фон Райтценштайна пересекли мост и добили уцелевших солдат противника.

Чтобы предотвратить подрыв третьего моста, Штадлер использовал нестандартную тактику: на «Швиммвагенах» он переправил часть гренадер через реку с приказом выйти в тылы советских позиций. После этого началась комбинированная атака: с фронта ударили основные силы батальона при поддержке нескольких самоходок, а с тыла — переправившиеся гренадеры. Мост был быстро взят. Таким образом, к утру 21 февраля все три моста были с успехом захвачены в целости и сохранности. Реорганизовав свою группу, Штадлер продолжил продвижение на восток. Менее чем через два часа гренадеры вышли к деревне Песчанка, лежащей в нескольких километрах к востоку от реки. Здесь были сосредоточены части 35-й гвардейской стрелковой дивизии плюс несколько танков (вероятно, из состава 1-го гвардейского танкового корпуса). На помощь гренадерам пришла авиация — пока эсэсовцы подбирались к окраине деревни, пикировщики нанесли бомбовый удар по центру Песчанки. После налета на улицах осталось гореть шесть танков Т-34.

Уцелевшие советские части оставили Песчанку и начали отходить к Павлограду. Так Штадлер создал надежный плацдарм на восточном берегу Самары.

Теперь можно было наступать на Павлоград, лежащий в 60 километрах восточнее. Вполне естественно, что Герберт Валь поручил захват Павлограда именно полку СС «Дер Фюрер», в своем приказе по дивизии он подчеркнул всю важность этого задания и ожидал, что Кумм будет в Павлограде через два дня[316]. Полк поддерживали 2-й танковый батальон Тихсена, дивизион самоходных орудий, «Мардеры» и части 3-го артиллерийского дивизиона[317]. Отто Кумм разделил свой 3-й (бронированный) батальон на три мобильные боевые группы, каждая из которых состояла из роты панцер-гренадер на бронетранспортерах, танковой роты и батареи самоходных орудий. Отметим, что батальон Штадлера не был раздроблен и остался единым целым.

Наступление на Павлоград началось в 8 утра. Мобильные группы быстро двигались по хорошему шоссе. Слабые попытки небольших частей 101-го гвардейского стрелкового полка 35-й гвардейской стрелковой дивизии остановить наступление были пресечены сильным огнем.

Советские войска, немецкие — все смешалось. Сложней всего было летчикам, которым приходилось самостоятельно определять, противник перед ними или свои. Не всегда это удавалось сделать точно, иногда случались трагические ошибки. Так, 3-я рота противотанкового дивизиона была по ошибке атакована с воздуха немецкими самолетами. К счастью, серьезных потерь удалось избежать, разве что был ранен ротный «шписс» обершарфюрер СС Шёдель (войну ему все же удалось пережить). Несмотря на это, продвижение подвижных групп было полностью успешным. По пути две деревни с северной и южной стороны шоссе оказались занятыми красноармейцами, но мобильные подразделения даже не стали отвлекаться на их взятие, просто миновав их под прикрытием сильного огня и оставив ликвидацию противника частям, идущим за ними. Вперед и только вперед! Одна из колонн была атакована противником: три танка Т-34 с пехотой ударили с тыла, в момент когда эсэсовцы остановились в одной из деревень на холме, недалеко от Павлограда. Экипаж «Мардера» унтершарфюрера СС Швайтцера смело вступил в бой и подбил все три танка, наглядно продемонстрировав всем противотанковую самоходку в действии[318].

Передовой отряд дивизии возглавлял гауптшарфюрер СС Карл Клосковски на своем Pz-III № 431. В одиночку он вырвался вперед, на 10 минут опережая остальные части дивизии. В ходе этого стремительного броска он уничтожил четыре противотанковых орудия, восемь грузовиков и разведывательный бронеавтомобиль. В 09.15 Клосковски в одиночку внезапным ударом захватил важный мост на реке Волчья, на подступах к Павлограду, сломив сильное сопротивление противника — он уничтожил три противотанковых орудия и рассеял красноармейскую саперную команду. Имея приказ в случае сильного сопротивления противника остановиться и ждать прибытия основных сил, Клосковски проигнорировал его и продолжил атакующие действия. В деревне у моста он столкнулся с тремя Т-34, вступил в бой и подбил один из них. Затем Клосковски возглавил атакующие действия подошедших передовых отрядов дивизии и записал на свой счет еще четыре противотанковых орудия, 12 грузовиков и одну «катюшу»[319]. Эта смелая акция обеспечила беспрепятственное движение немецких боевых групп, и за нее Клосковски был награжден Рыцарским крестом 11 июля 1943 года. Кристиан Тихсен писал, что «Клосковски — это энергичный молодой лидер, с образцовым, порядочным характером, который доказал свои способности в разных кризисных ситуациях»[320].

Карл Клосковски после награждения Рыцарским крестом

К 10.00 батальон Штадлера и артиллерия достигли подступов к Павлограду. Здесь они остановились для подготовки решительного броска. Вскоре сюда прибыл и Отто Кумм.

В 11.30 передовые подразделения батальона Штадлера вышли к железнодорожному путепроводу, пересекающему шоссе на Павлоград на высоте четырех метров. Отсюда, с железнодорожной насыпи, Огго Кумм внимательно, через бинокль, изучал Павлоград, лежащий перед ним как на ладони, почти в 500 метрах впереди. Согласно его наблюдениям, улицы города были забиты советскими солдатами и различной техникой. В 150 метрах от железнодорожной насыпи был расположен большой колхоз, также занятый противником. Подобное сосредоточение войск неудивительно, учитывая, что Павлоград был центром снабжения 6-й советской армии. Наличие такого удобного места для наблюдения, как железнодорожная насыпь, дало возможность артиллерийским наблюдателям из 3-го дивизиона засечь самые перспективные цели для последующего их накрытия огнем.

Поскольку часть сил полка была все еще на марше, в основном танки, то о немедленной атаке Павлограда речь не шла — нужно было собраться с силами[321]. Основную атаку Кумм назначил на 13.00 — именно на это время он по радио запросил поддержку авиации.

3-й (бронированный) батальон расположился с одной стороны дороги, в то время как танки Тихсена (включая и «Тигр» Эггера), усиленные отдельными частями панцер-гренадер, сосредоточились на другой. Свои силы Кумм разделил на три боевые группы. К атаке все уже было готово, оставался только налет авиации. Солдаты сидели в бронетранспортерах и машинах и нетерпеливо поглядывали на небо, ожидая увидеть пикировщиков. Кумма одолевали совсем другие мысли — он ясно вспомнил ситуацию в Макошино, полтора года назад, когда, так и не дождавшись авиаподдержки, эсэсовцы атаковали сами, захватили половину Макошина, но затем появились немецкие самолеты (с опозданием в 30 минут) и отбомбились по поселку. Тогда погибло 10 и было ранено 30 эсэсовцев[322]. Все ожидали дальнейшего развития событий.

Между тем советские войска в Павлограде, судя по всему, даже не имели представления о нависшей над ними опасности. В городе находились слабые запасные подразделения 35-й гвардейской стрелковой дивизии (отметим, что два полка этой дивизии также оперировали в районе Синельниково), тыловые и снабженческие части. Пока эсэсовцы ждали сигнала к атаке, в городе все шло своим чередом. В томительном ожидании прошло четверть часа, затем два грузовика с сеном вышли из города и направились прямо к боевым порядкам немцев. Напряжение у солдат достигло наивысшей точки — может ли это быть хитроумной ловушкой? Как оказалось — нет. Когда грузовики достигли моста, эсэсовские танкисты открыли по ним огонь, и через секунды обе машины превратились в два гигантских факела. Это обнаружило сосредоточение немецких частей у города, правда, каких-либо действий советскими войсками предпринято не было, что весьма странно. Инцидент с грузовиками случился незадолго до 13.00.

Опасения Кумма не сбылись — на этот раз немецкая авиация появилась вовремя, ровно в 13.00. Пикирующие бомбардировщики атаковали город тремя волнами. Отбомбившись, самолеты не спешили покинуть поле боя, а с бреющего полета атаковали скопления войск противника и засеченные опорные пункты. Не успел дым рассеяться, как панцер-гренадеры под прикрытием танков пошли вперед. Первая боевая группа должна была атаковать прямо по центру, вторая — ударить с севера, а третья — с юга. Развернувшийся на позициях под городом 3-й артиллерийский дивизион открыл интенсивный огонь по засеченным целям, поддерживая атаку.

Судя по немецким отчетам, советское командование было застигнуто врасплох и штурмовые группы поначалу не столкнулись с серьезным сопротивлением[323]. Встреченные небольшие очаги сопротивления были быстро подавлены огнем танковых пушек, пулеметами и гранатами. Охваченный пожаром, Павлоград напоминал ад. К 16.00 большая часть города была в руках полка СС «Дер Фюрер» и частей поддержки, только в северной части Павлограда советские войска еще продолжали сопротивление. В руки эсэсовцев попали огромные трофеи — вооружение и боеприпасы, автотранспорт, амуниция и продовольствие. Добавим, что в бою за Павлоград был убит один офицер, но зато какой — унтерпггурмфюрер СС резерва Фридолин Гласс[324], весьма примечательная фигура, служивший во взводе военных корреспондентов. Отметим также, что 21 февраля, но в районе Новомосковска, был убит унтерштурмфюрер СС Ханц Вайдеманн из 6-й роты полка СС «Дер Фюрер».

К вечеру командир Танкового корпуса СС Пауль Хауссер прибыл в Павлоград, чтобы лично оценить масштабы первой более-менее крупной победы в начавшемся немецком контрнаступлении. Хауссер посетил командный пункт Штадлера, где сначала Штадлер, а затем и Кумм подробно отрапортовали ему об успехах. К вечеру батальон Штадлера организовал вокруг города защитный периметр. Эсэсовская оборона была усилена двумя взводами мощных 88-мм зенитных орудий.

На окраине Павлограда эсэсовцы обнаружили остатки немецкого военного госпиталя, попавшего в руки советских войск несколько дней назад: раненые, медперсонал, даже сестры Красного Креста — все были убиты красноармейцами. Они «лежали рядами, как скот. Безграничная ярость овладела нами», — вспоминал ротгенфюрер СС Гельмут Хамерих[325]. Одна из местных жительниц, молодая девушка, рассказала немцам, как жестоко расправлялись красноармейцы с теми, кто так или иначе сотрудничал с оккупантами. Сама она скрывалась со дня освобождения города Красной армией и вышла из укрытия только после возвращения немцев[326].

Командующий 6-й армией Ф.М. Харитонов, чьи передовые части уже подходили к Днепру, прекрасно понимал все значение Павлограда и так просто уступать город противнику был не намерен. Чтобы вернуть город, Харитонов привлек все войска, имевшиеся под рукой. В поддержку частям 35-й гвардейской стрелковой дивизии была брошена 16-я гвардейская танковая бригада[327]. Эти силы вклинились в боевые порядки панцер-гренадер в южной части города, немного потеснив эсэсовцев. В последовавшем затем тяжелом танковом бою обе стороны понесли весьма существенные потери в танках. В боях за Павлоград Пауль Эггер на своем «Тигре» уничтожил шесть орудий и четыре танка Т-34[328]. Сломить сопротивление немцев красноармейцы так и не сумели, и к утру 22 февраля поле боя окончательно осталось за эсэсовцами[329]. Правда, стабильности положения не было, единая линия фронта отсутствовала, и противник мог появиться в любой момент и с любой стороны. Достаточно сказать, что деревня Вербки, всего в шести километрах к северу от Павлограда, была занята полковой группой 35-й гвардейской стрелковой дивизии (101-й гвардейский стрелковый полк). Так что теперь части полка СС «Дер Фюрер» (фактически только его 2-й батальон) получили задание удерживать район Павлограда и прикрыть действия полка СС «Дойчланд» при атаке на Синельниково (об этом речь будет идти ниже). У Павлограда Кумм быстро организовал круговой оборонительный периметр. Для охраны вышеуказанного важного моста через реку Волчью, западнее Павлограда, были выделены два танка Pz-III и единственный «Тигр» Эггера.

Танковый ас Пауль Эггер

Тем временем 21 февраля полк СС «Дойчланд» действовал в районе шоссе, проходящего через Перещепино. Штаб дивизии был развернут в Губинихе. Обстановка вокруг была неспокойной, поскольку советские части (скорее всего это были подразделения 267-й стрелковой дивизии) стремились прорваться на восток и постоянно угрожали движению немецких арьергардов и вспомогательных служб. 21 февраля полк СС «Дойчланд» был направлен в село Песчанка, в рамках подготовки к выполнению нового задания.

Еще 20 февраля перед дивизией СС «Дас Райх» поставили задачу полковой боевой группой выйти к железнодорожному узлу Синельниково, где разбить пробившиеся сюда части 35-й и 41-й гвардейских стрелковых дивизий. Исходя из этого, Пауль Хауссер рассчитывал использовать полк Хармеля для атаки на Синельниково. Обстановка же в этом районе сложилась тяжелая: 25-й танковый корпус и 41-я гвардейская стрелковая дивизия (из 4-го гвардейского стрелкового корпуса) перекрыли две железнодорожные линии, по которым осуществлялось снабжение армейской группы «Холлидг» в Донбассе, и их нужно было срочно очистить, чтобы снова использовать в качестве коммуникации снабжения.

Пока полк СС «Дер Фюрер» развивал атаку на Павлоград, разведывательный батальон направил несколько бронепатрулей в сторону Синельниково, для определения местонахождения как советских, так и немецких сил. Среди прочих известность получил смелый разведывательный рейд унтерштурмфюрера СС Герхарда Бюльте[330], недавнего выпускника одной из юнкерских школ СС. Стремительным броском ему удалось прорваться по дороге, занятой советскими войсками, и наделать шуму в тылах противника. Выйдя к железнодорожной линии, Бюльте перехватил эшелон, перевозящий части 15-й пехотной дивизии, и предупредил их о повреждении рельс, тем самым предотвратив катастрофу. Затем, совершив марш через Днепропетровск, патруль Бюльте присоединился к своей части.

Заслуживают упоминания и действия патруля Йозефа Талера, для которого это был уже третий патруль за три дня. В 06.00 он выступил по направлению к железнодорожной линии Васильковка — Синельниково. Покрыв в общей сложности 150 километров и несколько раз вступив в перестрелку с противником, Талер вернулся назад к 20.00, без потерь, раздобыв ценные сведения о дислокации вражеских сил и о состоянии железнодорожных мостов на указанной линии. В целом подразделения разведывательного батальона Ханса Вайсса за день углубились до 60 километров на территорию, контролируемую противником[331].

На 22 февраля дивизия СС «Дас Райх» имела задание полком СС «Дер Фюрер» взять под контроль район Павлограда и заблокировать сектор Самары при Павлограде, к востоку от железнодорожного пути Павлоград — Синельниково. У Павлограда немцы подверглись сильным атакам советских войск. У вышеупомянутого моста через Волчью два Pz-III и «Тигр» Эггера отразили несколько советских атак, уничтожив три танка Т-34[332], причем все победы были на счету танков Pz-III.

В свою очередь, полк СС «Дойчланд» должен был выдвинуться к юго-западу и уничтожить советские войска к востоку и северо-востоку от Синельниково[333]. День был морозный, температура опустилась до минус 20 градусов.

В ночь на 22 февраля группа Хармеля достигла Знаменки, где задержалась для перегруппировки. В 02.45 начался марш, и к 09.15 Хармель прибыл в район Павлограда. Гренадер из полка СС «Дойчланд» вспоминал: «Наконец мы садимся в наши грузовики. Нам сказали, что дорога свободна от врага… Мы загружаем в грузовик мины и противотанковые гранаты. Выступление началось около 03.00[334]… По нам открывают огонь то слева, то справа»[335].

Хайнц Хармель ставит боевую задачу Винценцу Кайзеру