Квартирный вопрос

Квартирный вопрос

Вообще, если честно, создается впечатление, что при великом разделе подербанили не только жилплощадь, но и присущие сильным и мудрым Багратионам человеческие качества, причем мудрость без остатка досталась кахетинской линии. Единственный неосторожный шаг, сделанный по молодости в самом начале правления (поход на хана Шеки, такого же шахского вассала, как и он сам), царь Леван компенсировал быстрыми и убедительными извинениями, после чего стал тише травы и осторожнее суслика. Ведя себя идеально по отношению к Ирану, он пользовался полным благоволением шахского двора, что позволило ему подчинить непокорных горцев-хевсуров и наладить неплохие, даже семейные отношения с очень (по сравнению с Кахети) сильным Шамхалатом в Дагестане. Персы Левана ценили, и было за что: по первому требованию кахетинские дружины выступали против кого угодно, отчуждение от Кахети нужных Ирану областей встречалось без радости, но с полным пониманием и покорностью судьбе. В 1556-м царь даже отправил к шахскому двору сына Иесе, которого быстро сделали мусульманином и определили на хорошее место, а когда через три года Иесе решил было вернуться к Христу и убежал домой, батюшка его фактически выдал и парень загремел в Аламут. Легкие выверты типа переписки с Иваном Грозным персов не сердили: они понимали, что вассалу нужны деньги, а далекую Москву в расчет не брали.

В общем, длиннющая, аж до 1574 года, каденция Левана была для Кахети золотым веком. Зато картлийской линии досталась страсть к активной политике, и ничего больше. Константин был давно мертв, но его потомкам тоже хотелось величия. В 1535-м, присоединившись к тестю, царь Симон атаковал Южную Грузию, по итогам кампании разжившись самцхийской Джавахети. Мудрые современные грузинские историки пишут, что «к сожалению, другие грузинские князья и цари их не поддержали», и я их понимаю. Но еще больше понимаю этих «других», в первую очередь атабага Самцхе, запросившего о спасении не только прямого шефа, шаха Тахмаспа, но и враждебных шаху соседей-турок. В 1541-м шах пришел и занял Тбилиси, вынудив Симона, похоже, никак не ждавшего, что за беспредел можно и ответить, переехать в Гори. В 1545 году в битве при Сохоиста тесть и зять были биты атабагом, которому слегка помогли турки, после чего имеретский царь потерял Самцхе и, погоревав, смирился, Луарсаб же уперся рогом. Видимо, южные земли ему очень нравились. И пошло-поехало. Три раза он ходил походом на юга, три раза вслед за тем приходили персы и делали справедливость, порой достаточно жестокими методами. А в 1554-м шаху эти кошки-мышки надоели и он, явившись в очередной, четвертый по счету раз, прошелся по Картли из конца в конец, взяв и Гори, и крепость Атени, где укрывалась мать царя. Самому Луарсабу, правда, удалось спрятаться и на сей раз.

А потом наступил год 1555-й. После заключения временного, как все понимали, но все-таки мира между Турцией и Ираном персы сосредоточились и операция «Принуждение к миру» пошла всерьез. В 1556-м у села Гариси войско даже не шаха, а всего-навсего карабахского наместника, пришедшего вразумить старого царя, столкнулось с армией Картли. Уж что там было, не знаю, грузинские историки утверждают, что «враг был разбит и обращен в бегство», однако факт есть факт – в ходе этого бегства враги оказались в глубоком тылу победителей, где ждал исхода битвы старик, доверивший командование сыну, и убили Луарсаба, а царевич Симон поспешно отступил. Вскоре он, уже в ранге царя, потерпел еще одно поражение, у села Цихедиди, и ушел в реальные бега, а царем персы назначили его брата Давида XI, срочно принявшего ислам и называвшегося теперь Дауд-ханом. Братья, само собой, понемногу воевали, а потом, в 1569-м, опять пришли персы, разбили Симона при Парцхиси, взяли в плен и отправили думать о жизни в тот же Аламут, а Дауд-хан ака Давид XI получил, наконец, возможность чувствовать себя полноценным монархом, на досуге изучая медицину, которой очень интересовался. Беды он не ждал уже ни с какой стороны, а беда, тем не менее, пришла. В 1578-м турки вновь наехали на персов, огорчили шаха при Чалдыране и объявились в Грузии, где Александр II Кахетинский, сын за несколько лет до того умершего Левана, встретил их хлебом-солью, немедленно присягнув султану, а параллельно тайно отправив в Иран письмо с подробнейшим изложением причин, вынудивших его, верного подданного, так поступить. Причины были столь уважительны (полное отсутствие сил в связи с только что закончившейся междоусобицей), что шах на кахетинца даже не рассердился, и Кахети продолжала процветать.

А вот на Дауд-хана Картлийского, без сопротивления сдавшего туркам Тбилиси, рассердились так сильно, что ему пришлось просить вид на жительство в Стамбуле, где он и прославился как лучший врач столицы, автор классического учебника «Йадигар Дауди». Картли, в отличие от Кахети, стала пашалыком, а сил на дополнительный фронт выделить было неоткуда. В такой ситуации было решено освободить царя Симона, у которого на турок был зуб за Самцхе, и тот, вернувшись в Картли, организовал очень успешную герилью. Правда, Тбилиси отнять у оккупантов не смог, потому что параллельно с освободительной борьбой еще и пытался завоевать Имерети, как раз в тот момент плохо лежавшую. Тем не менее около десяти лет турки контролировали в Картли только города, а заняться партизанами всерьез не могли, поскольку персы дрались отчаянно. Однако в 1590 году молоденький шах Аббас, нуждавшийся в передышке для укрепления на престоле, подписал с османами крайне похабный мир, отдавший им весь Южный Кавказ. Знай в Стамбуле, что вырастет из этого мальчика в ближайшем будущем, никаких переговоров, скорее всего, не было бы, но грядущее ведомо только Аллаху, так что Симон, нежданно-негаданно переставший быть вассалом Ирана, перестал и получать оттуда помощь. Оставшись с янычарами один на один, он (слава героям!) сумел еще взять Гори, но пришла новая турецкая армия, и царь, проиграв тяжелейший бой у села Парцхиси, попал в плен, где и умер, а правителем царства стал его сын Георгий X, короновавшийся лишь через десять лет после смерти отца.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.