Глава четвертая Креси

Глава четвертая

Креси

Когда Эдуард оставил за кормой остров Уайт, у него было три подходящих места для высадки своего войска на континенте: Фландрия, где после боя при Слейсе он снискал расположение местного населения, Аквитания, где Генрих, граф Дерби и граф Ланкастер, боролся с произволом французских властей, и Бретань, где Эдуард мог соединиться с войсками сэра Уолтера Мэнни и партии де Монфора. В каждом из этих мест Эдуард мог не только высадиться без боя, но и организовать надежный плацдарм для дальнейшего наступления. Но Эдуард вместо этого решил высадиться в Нормандии, которой управлял сын Филиппа VI и соответственно послушной французской короне. Эдуард, разумеется, знал, что Филипп ожидает вторжения англичан, но английский король (как генерал Фредерик Морган, планировавший спустя почти шестьсот лет свой День «Д») решил высадить армию там, где ее явно не ждут. Конечно, Эдуард шел на риск, но риск был невелик. Разумеется, в Нормандии он не мог рассчитывать на теплый прием, но там не было неприятельских войск: большая часть вражеской армии находилась в Аквитании. Кроме того, высадившись в Нормандии, он открывал второй фронт, чтобы заставить французов разобщить силы. К тому же Нормандия считалась богатым краем – там только что созрел урожай, и можно было рассчитывать на пополнение продовольствия, – да и в городах было чем поживиться.

Когда в 1944 году англичане переправлялись в Нормандию, они испытали на море немало трудностей, но в 1336 году переход выдался намного труднее. В 1944 году переход занял значительно меньше времени, и хотя люди на борту кораблей в той или иной мере страдали морской болезнью, их по крайней мере не окружали конские испражнения, и не нужно было ухаживать за взбудораженными животными. В 1336 году англичанам помешал встречный ветер, и корабли стало сносить к Корнуоллу; только после того как ветер переменился, корабли стали приближаться к Нормандии. 12 июля, проведя в море семь дней, английские корабли подошли к нормандскому побережью и встали на якорь в заливе Ла-Уг (ныне Сен-Ва-ла-Уг) у восточного берега полуострова Котантен. На высадку и разгрузку ушло три дня. Корабли, которые первыми разгрузились, пошли к Барфлеру, в трех милях от места высадки. Обнаружив на рейде семь французских боевых кораблей, англичане вывели их из строя, а затем сожгли город, предварительно изъяв все городские ценности, какие могли унести с собой[36]. Трое нормандских рыцарей перешли на сторону англичан, что было тем на руку, ибо знание перебежчиками местного диалекта могло пригодиться.

Эдуард III не собирался давать французам решительное сражение. Он намеревался совершить chevauch?e (грабительский конный рейд), сопровождавшийся быстрым передвижением по вражеской территории с нанесением максимально возможного ущерба противнику. Во время рейда англичане намеревались разрушить города и укрепления, сжечь урожай, изъять местные ценности и истребить непокорных, посчитав, что эти акции ослабят французскую экономику, хотя бы за счет уменьшения налоговых поступлений. Террор мог вынудить население изменить своему монарху и принять условия англичан. Не ожидая встретить в Нормандии должного сопротивления, Эдуард, видно, решил, что разрушительным рейдом подорвет репутацию Филиппа VI, неспособного защитить своих подданных. В те времена подобные рейды (правда, с привлечением меньших сил) были обычным делом. Сначала участники рейда, захватив участок вражеской территории, организовывали на этом месте опорный пункт, а затем совершали набеги в глубь местности, чтобы организовать новые опорные пункты и продолжить бесчинства. В случае приближения неприятельской армии они возвращались в порт высадки, чтобы уйти восвояси.

Эдуард намеревался дойти от Нормандии до Понтье, английского графства в устье Соммы, а затем, в зависимости от действий французов, вернуться в Англию или пойти во Фландрию, где рассчитывал на благорасположение местных жителей. В те времена не видели большой разницы между солдатами и другим мужским населением неприятельской стороны, ибо большая часть мужчин могла быть призвана в армию. Также стоит отметить, что если между дворянами противоборствовавших сторон в те времена еще сохранялся налет прежних рыцарских отношений, то люди более низкого социального положения рассчитывать на сочувствие к себе почти не могли, а о крестьянах, которых военные действия доводили до нищеты, вообще не думал никто – ни французы, ни англичане.

18 июля английская армия в полном составе вошла в Валонь, город, находившийся в одиннадцати милях от места высадки, а затем направилась в Карантан. Преодолев еще одиннадцать миль, англичане уткнулись в Дувр, но единственный мост через реку оказался разобранным. Пехота и конница могли без труда переправиться на другой берег, но для обоза, перевозившего предметы снабжения армии, продовольствие, фураж и захваченную добычу, была необходима надежная переправа. Нормандские мосты строили с каменными опорами и деревянным настилом, который при надобности быстро и легко разбирался, зато и его реконструкция не занимала долгое время, и потому английская армия вошла в Карантан и, значительно пополнив продовольственные запасы, предала город огню, хотя, по некоторым свидетельствам, Эдуард возражал против разрушения города. На следующий день англичане подошли к Виру, чтобы, перейдя реку, войти в Сен-Ло. На этот раз мостов было несколько, но опять без настила. Починив один из них, англичане 22 июля вошли в Сен-Ло, где, захватив тысячу бочек с вином, снова взялись за факелы. На сей раз Эдуард даже не сделал попытки спасти город от гибели, ибо еще при вступлении в городские ворота пришел в неистовство, увидев насаженные на пики головы трех нормандских дворян, перешедших на его сторону, но затем попавших в плен к неприятелю. В стане противника их, конечно, посчитали изменниками, но, по разумению Эдуарда, они не изменяли своему законному королю, то есть ему, да и в любом случае не подобало казнить пленных рыцарей.

Байе, следующий город на пути английского войска, избежал участи разрушенных неприятелем городов: представители горожан встретились с Эдуардом и согласились на вассальную зависимость от английской короны. 25 июля английская армия подошла к Кану (превышавшему количеством населения любой английский город, за исключением Лондона), преодолев двадцать миль за семь дней, – довольно быстро, если учесть, что по пути грабила окрестные поселения. Впрочем, к Кану подошли только конники, а те, кто шел пешком, отстали. Кроме того, Эдуард послал часть пехотинцев на помощь флоту, который двигался следом за армией вдоль побережья. По пути англичане время от времени высаживались на берег, грабили и сжигали прибрежные усадьбы, деревни и фермы, опустошая нормандское побережье от Шербура до Уистреама. Эдуард стремился разрушить морскую мощь Франции на побережье Ла-Манша и захватить как можно больше добычи. Не забывали о военной добыче и простые солдаты, что привело к тому, что около ста кораблей, набитых награбленным до планшира, несмотря на приказ идти вдоль побережья Нормандии, поспешили вернуться в Англию, где флотские и оказавшиеся на борту пехотинцы надеялись выручить хорошие деньги.

В отличие от взятых англичанами городов Кан имел комплекс фортификационных сооружений. В центре стоял замок Вильгельма Завоевателя, мощная, возвышавшаяся над городом крепость, а сам город окружала построенная в одиннадцатом веке крепостная стена, правда, разрушенная в некоторых местах. Примерно в восьмистах ярдах от замка, но по разные стороны от него (на северо-востоке и на юго-западе), находились две обители – женская и мужская (место захоронения Вильгельма Завоевателя). Торговый центр города и наиболее богатый район располагались в шестистах ярдах от замка, на острове Сен-Жан, омывавшемся реками Орн и Одон и их рукавами. Эти реки существуют и ныне, вот только направление их русел стало другим: большая часть Одона в пределах Кана теперь находится под землей, а рукава давно пересохли. Там, где Одон протекал в черте города, теперь тянется Рю-дез-Алье. На этой улице находится церковь Святого Петра, раньше стоявшая на берегу ушедшей под землю части Одона. В то время через Одон возле церкви был перекинут мост Святого Петра. На острове Сен-Жан с юго-востока на северо-запад пролегала дорога (нынешняя улица с тем же названием, что и остров). В 1845 году в южной части острова на берегу Орна построили порт Басен Сен-Пьер.

Из городов, захваченных англичанами, в Кан хлынули беженцы, а когда английская армия вошла в Фонтене-ле-Пенель (к востоку от кантона Тийи-сюр-Сель) и находилась в двенадцати милях от Кана, в гористой местности (на которой в 1944 году британскую армию постигла явная неудача), констебль Кана, командир местного гарнизона, решал, что предпринять. Его гарнизон насчитывал 1200 солдат – конников, пехотинцев и арбалетчиков из Генуи. Решив, что с таким составом весь город не удержать, он собрался защищать только замок и остров Сен-Жан. В самом деле, городская крепостная стена, местами обваленная, не могла служить серьезным препятствием для противника, а у констебля не было сил, чтобы защитить все проемы. Не стал констебль оборонять и обе обители, хотя те имели крепкие стены.

Констебль разделил гарнизон на две части: двести конников и сто арбалетчиков были отряжены на защиту замка, а остальной состав гарнизона отправился на остров Сен-Жан, чтобы держать оборону вместе с местными добровольцами. Чтобы не пустить неприятеля на остров Сен-Жан, констебль, ожидая наступления англичан с юго-востока, распорядился неподалеку от замка, на северо-востоке, соорудить баррикаду, и ее возвели из перевернутых крестьянских повозок, церковных скамей и камней, привезенных с участков, намеченных для застройки. Баррикада была предназначена для того, чтобы не допустить англичан на мост Сен-Пьер. В то же время на Одон в район замка привели и поставили на якорь несколько барж с арбалетчиками на борту. Ночью к городской стене Кана подошел профессор теологии августинец Джеффри из Малдона и передал горожанам послание Эдуарда, в котором король пообещал сохранить жизни жителям Кана и не подвергать разрушению город, если он сдастся без боя. Городской совет Кана отверг предложение английского короля, а епископ Байе, находившийся в замке, в сердцах разорвал послание. В результате несчастный Джеффри оказался в тюрьме.

Английская армия, разделенная Эдуардом на три части, подошла к Кану утром. Король хотел провести разведку, чтобы спланировать захват города, но солдаты принца Уэльского, номинально возглавлявшего авангард, подойдя к восточным воротам Кана, с удивлением обнаружили, что ворота оставлены без защиты. Беспрепятственно пройдя внутрь, солдаты вскоре определили, что город пуст, а гарнизон города и большинство жителей перешли на остров Сен-Жан. Тогда граф Уорик (вероятно, советник принца Уэльского, но фактически командир английского авангарда) ввел в город дополнительное число подчиненных, но солдаты первым делом принялись грабить и жечь оставленные жителями дома. Остановить их граф не сумел.

Продвинувшись дальше, англичане наткнулись на баррикаду, защищавшую мост Сен-Пьер. Начался бой с французами. Тем временем Эдуард, поднявшись в захваченную англичанами мужскую обитель стал с высоты обозревать город. Заметив, что у моста завязался бой, Эдуард послал к Уорику вестового с приказом немедленно отступить. Король собирался координировать действия армии. По приказу Уорика трубач протрубил «отступление», но приказ не был выполнен, и тогда граф, руководствуясь принципом «если невозможно остановить, примкни», ввел в бой все свое войско.

В это время года Одон был мелководным, и стрелки из лука и валлийские копьеносцы начали переходить реку вброд и атаковать арбалетчиков, располагавшихся в баржах у противоположного берега. Французы, защищавшие мост, опасаясь нападения с тыла, устремились на остров. За ними хлынули англичане, и бой разгорелся на узких улочках и в домах. Английские конники брали в плен богатых французов, а лучники и копейщики никого не щадили. Французские рыцари, отличимые по внешнему виду, искали английских рыцарей, чтобы сдаться в плен, понимая, что только так могут сохранить себе жизнь. Замок англичане не тронули, не решившись на штурм. Им хватило добычи, захваченной в городе.

В хрониках приводятся разные данные о потерях во время боя. Так, согласно одной, погибли 5000 французов. В другой хронике рассказывается, что после боя в городе обнаружили мертвыми 2600 человек, до неузнаваемости изуродованных. В третьей говорится, что в общей могиле у церкви Святого Петра похоронили 500 человек. И только в одном хроники сходятся: к англичанам попали в плен 230 французов (рыцарей, оруженосцев и состоятельных граждан). О потерях англичан в хрониках не сообщается. Только в одной рассказывается, как некий оруженосец скончался от ран через несколько дней после боя. Но потери англичан одним человеком, конечно, не ограничились. Лучники и копьеносцы, переходившие реку вброд и приблизившиеся к французским арбалетчикам, находившимся на баржах, без потерь обойтись никак не могли. Кроме того, согласно «Хронике Ланеркоста», жители Кана бросали в англичан камни с крыш.

Английская армия пробыла в Кане пять дней. После грабежей и насилия, сопровождавших взятие города, в армии восстановили порядок и занялись подготовкой к дальнейшему продвижению по территории Франции: погрузили в обоз захваченные ценности и продовольствие, оказали медицинскую помощь раненым и похоронили убитых. Те, кто проявлял меньше захватнического усердия, посетили с ознакомительной целью гробницу Вильгельма Завоевателя. Английскую, а затем и британскую армию нередко, вплоть до двадцатого века, обвиняли в насилии по отношению к населению захваченных городов. Но англичан, пожалуй, можно обвинить только в том, что в захваченных городах они излишне прикладывались к бутылке и чрезмерно активно искали общества женщин, хотя случаев изнасилования при этом было не много, чего не скажешь о солдатах других иностранных армий. Англичане вешали голову после излишнего возлияния, но сами вешателями не были. Находясь в Кане, Эдуард повелел, чтобы ему прислали из Англии сто кораблей (взамен самовольно покинувших расположение армии), 1200 лучников, 2450 луков и 6300 пучков стрел. Позже, придя в Уистреам, Эдуард отправил в Англию пленных под охраной отряда стрелков из лука, которых возглавил граф Хантингдон.

Пленных отпускали на свободу за выкуп, являвшийся заметной статьей дохода средневековых солдат. Получив большой выкуп, можно было разбогатеть. Практика удержания пленного до получения выкупа существовала не один век, но во время войн англичан с валлийцами и шотландцами пленные особых доходов не приносили. В Столетнюю войну эта практика расцвела. Попавшие в плен богатые горожане, у которых было мало наличных денег, могли обрести свободу за драгоценности и меха, богатые рыцари оплачивали выкуп деньгами, менее состоятельные отдавали взявшему их в плен человеку свою лошадь и военное снаряжение, бедные рыцари порой соглашались служить хозяину определенное время.

Соглашение о выкупе обычно оформлялось в письменном виде. Величина выкупа составляла от трети до половины имущественных активов, чаще в денежном выражении. Если выкуп за пленного получал человек, связанный контрактом с лицом, подрядившимся в свое время набрать в установленной местности оговоренное личным контрактом число солдат, то треть выкупа передавалась этому человеку, а он, в свою очередь, передавал треть полученных денег (или полученного имущества) своему нанимателю (как правило, королю). Пленного можно было продать, что происходило в том случае, если взявший его в плен человек не собирался долгое время содержать пленного в ожидании выкупа, предпочитая получить за него хоть какие-то деньги поскорее. Величина некоторых выкупов была довольно большой. В Кане сэр Томас Холланд, взяв в плен графа д’Э, городского констебля, продал его королю за 12000 фунтов, а тот за освобождение графа получил значительно больше. Сэр Томас Даниэль, входивший в свиту принца Уэльского, взяв в плен графа Танкарвиля, казначея Кана, был вынужден уступить его принцу за 666 фунтов и ежегодную ренту в размере 26 фунтов 13 шиллингов 4 пенса (что было неплохо для сэра Томаса, но, конечно, не оправдало его первоначальных ожиданий), а принц за Танкарвиля получил выкуп в размере 6000 фунтов.

Закончив подготовку к дальнейшему продвижению по территории Франции, Эдуард повелел, чтобы вызванные им из Англии корабли шли на встречу с английской армией в порт Ле-Кротуа в Понтье, что давало возможность вывезти армию континента в случае изменения ситуации к худшему. Но до Ле-Кротуа было 140 миль, да еще требовалось переправиться через Сену, водную преграду, значительно более труднопроходимую, чем прежде встречавшиеся. Эдуард мог, конечно, двигаться с армией вдоль побережья, не удаляясь от флота, чтобы с его помощью переправиться через устье реки и вступить в Гавр (этот город угрозы не представлял, ибо английский флот уже успел уничтожить стоявшие на рейде французские корабли, а сам город предать огню).

Взвесив все обстоятельства, Эдуард решил двинуться в глубь страны, чтобы показать местному населению, что узурпатор верховной власти Филипп Валуа не может защитить свой народ. Английское войско пошло к Эвре, опустошая все на своем пути. Однако Эвре представлял собой хорошо укрепленный замок с большим гарнизоном, и поэтому Эдуард, чтобы не тратить время на длительную осаду, обошел непредвиденное препятствие и направил войско к Лувье, городу с развитой швейной промышленностью. Лувье не имел оборонительных укреплений, и Эдуард легко им овладел. После этого Эдуард намеревался переправиться через Сену около Пон-де-л’Арш, а затем захватить Руан. Однако вскоре выяснилось (из данных разведки), что в Руане стоит хорошо вооруженный многочисленный гарнизон под командованием графа Аркура (чей брат сэр Годфри Аркур служил в армии Эдуарда), а в Пон-де-л’Арш находится аванпост под командованием графа Дре, который тоже располагает немалыми силами. Также выяснилось, что местный мост через Сену разрушен. Получив эти сведения, Эдуард изменил первоначальный план и двинулся по левому берегу Сены к Вернону, приближаясь к Парижу. Тем временем французский король наконец собрал свое войско и двинулся с ним по правому берегу Сены, разрушая мост за мостом. Вернон оказался хорошо укрепленным, и хотя англичане на подходе к нему взяли крепость Лонгвиль, самим городом овладеть не смогли.

Единственным успехом англичан в это время стало взятие французского замка Ла-Рош-Гийон на правом берегу Сены, да еще малыми силами, которые возглавил тридцатишестилетний Роберт де Феррерс, землевладелец из Стаффордшира. Он встал во главе отряда, состоявшего из одного баннерета, трех рыцарей, двадцати пяти оруженосцев, тридцати двух конных лучников и трех пеших стрелков из лука. С этим отрядом он подошел к Сене и обнаружил на берегу вместительную лодку. Посадив в это суденышко всех, кто мог поместиться, он переправился через реку и подошел к замку. Замок был хорошо укрепленным сооружением, и Феррерс вряд ли бы им овладел теми малыми силами, что имел. Командир гарнизона, однако, впал в панику, решив, что к замку подошел авангард английского войска, и, вместо того чтобы организовать оборону (которую было по силам держать несколько месяцев), сдался Феррерсу. При взятии замка англичане потеряли лишь одного человека – сэра Эдварда Этта Воуда, которому в голову угодил камень, брошенный со стены. Феррерс не стал уводить с собой сдавшихся в плен людей, ограничившись тем, что взял с каждого слово, что тот позже заплатит выкуп. Завершив операцию, Феррерс вернулся в расположение армии. Его вылазка военного значения не имела, но лишний раз показала, что Филипп VI не способен защитить свой народ на собственной территории.

Еще до этого Филипп сделал попытку прийти к соглашению с Эдуардом. Он послал к англичанам одного из епископов, и тот от имени французского короля предложил Эдуарду в вассальное пользование графство Понтье и конфискованную французами часть Аквитании в обмен на вывод английских войск с территории Франции. Эдуард посчитал предложение неприемлемым.

Оставив Вернон, английская армия пошла дальше вверх по реке, надеясь переправиться через Сену у Нанта. Однако, подойдя к городу, англичане увидели, что крепостная стена усеяна неприятельскими солдатами. Эдуард решил идти дальше, и англичане продолжили двигаться вверх по Сене, обходя стороной защищенные города и опустошая незащищенные поселения. 12 августа английская армия подошла к Пуаси, оказавшись в двадцати милях от французской столицы. Мост через Сену у Пуаси был разрушен, но каменные опоры оказались нетронутыми. В это время французская армия продолжала движение по правому берегу Сены и, обходя излучину, подходила к Сен-Клу. Воспользовавшись отсутствием неприятеля, Эдуард повелел починить мост через Сену, для чего требовалось положить новый настил. Пока поправляли мост, английские отряды опустошали пригороды французской столицы от Сен-Жермен-ан-Ле до Булони. В Париже началась паника, и горожане стали возводить баррикады на улицах, которые патрулировали солдаты для пресечения беспорядков.

Филипп VI тем временем пребывал в Сен-Дени (месте погребения французских монархов), городе к северу от Парижа, где выслушивал всевозможные советы, что предпринять. Филиппу было о чем подумать: надежда на то, что у Эдуарда закончатся деньги на содержание армии, явно не оправдалась, возможность переправиться через Сену и разбить англичан была из-за собственной нерешительности упущена, во Фландрии склонялись к союзу с Англией, а Аквитания продолжала сопротивление. Филипп объявил призыв в армию, и в город поступил приказ прислать войско в Париж. Тем временем Эдуард переправился через Сену и двинулся на север. Его авангард под командованием сэра Годфри Аркура, состоявший из пятисот конников и тысячи двухсот конных лучников, наткнулся на французское войско. Это были солдаты, собранные в Амьене и направлявшиеся в Париж. Сопротивление поднаторевшим в сражениях англичанам оказать они не смогли. Одни французы пали на поле боя, другие попали в плен, но наиболее важным достижением англичан стал захват неприятельского обоза, набитого доверху продовольствием, вином и одеждой.

Продвигаясь на север, английская армия захватила Бове. Разграбив город, англичане, как обычно, взялись за факелы. Огонь заполыхал даже в аббатстве Сен-Люсьен, но был ли это поджог или аббатство пострадало от перекинувшегося огня, доподлинно неизвестно. Наверное, аббатство все-таки подожгли, ибо после этого случая Эдуард незамедлительно приказал не трогать церковные учреждения и повелел повесить двадцать солдат, виновных в святотатственной акции. Навряд ли приказ был выполнен в полной мере – солдаты стоили дорого, и вместо казненных пришлось бы набирать новых. Скорее всего повесили не более двух человек для устрашения остальных и поддержания дисциплины, показав, что хотя грабеж и поджоги не возбраняются, преступать через границы дозволенного не стоит.

Двигаясь дальше на север, английская армия овладела Мийи, затем Гранвилье и, направляясь к Пуа, взяла по пути замок в Даржи. В Пуа было два замка, но оба – без гарнизона. Решив, что сопротивление бесполезно, горожане отправили к Эдуарду своих представителей, и те сообщили, что город готов отдать крупную сумму денег, если англичане его не тронут. Выкуп пообещали внести на следующий день. Эдуард согласился и утром двинулся дальше, оставив в Пуа небольшой отряд для получения выкупа. Узнав, что английская армия ушла из Пуа, горожане пошли на попятный, решив, что выкуп платить не стоит. Когда об этом донесли Эдуарду, он вернулся в Пуа. Город разграбили и сожгли, а тех, кто был при оружии, без раздумий повесили.

Следующим городом, захваченным англичанами, был Эрен, находившийся в трех милях от Соммы, через которую Эдуард рассчитывал переправиться, чтобы иметь возможность соединиться со своим флотом. В это время английскому королю доложили, что все ближайшие мосты через Сомму разрушены, а Филипп собрал войско больше английского, которое форсированным маршем, преодолевая в день до двадцати пяти миль, приближается к англичанам. К тому времени все солдаты английской армии были обеспечены лошадьми (за счет захваченных у противника), но, несмотря на это подспорье, из-за непрекращавшихся грабежей оказавшихся на пути поселений и необходимости тратить время на пополнение продовольствия и корма для лошадей, продвижение англичан заметно замедлилось. Эдуарду было необходимо поскорее переправиться через Сомму, после чего соединиться со своим флотом или идти дальше – во Фландрию, где он рассчитывал на помощь фламандцев, тем более что те, выступив наконец против французов, захватили Бетюн. Наиболее крупные мосты через Сомму находились в Амьене и Абвиле, но их усиленно охранял неприятель, а главные силы французской армии во главе с Филиппом приближались к Амьену.

За шесть недель английская армия прошла четыреста миль. Солдаты устали, продовольствия не хватало. К тому же англичан начали допекать местные жители, объединившиеся в небольшие отряды. Ободренные тем, что французская армия на подходе, они из засады нападали на английские продовольственные отряды и уничтожали отставших солдат. Правда, как и члены Сопротивления немецким захватчикам, действовавшие в Европе спустя шестьсот лет, они мало влияли на ход войны, но вынуждали противника удваивать караулы и увеличивать состав патрулей.

Эдуард остановился вблизи Уазмона и послал разведчиков разузнать, где можно переправиться через Сомму. Вскоре ему доложили, что все мосты от Пон-Реми (поблизости от Абвиля) до Пикиньи (поблизости от Амьена) разрушены, броды усиленно охраняются, а на правом берегу Сены полно французских солдат. Затем неожиданно выискался знающий человек, сообщивший о броде в Бланштаке (между Абвилем и устьем Соммы), который можно перейти при отливе. Кто был этот знающий человек, в точности неизвестно. В одном источнике говорится, что необходимые сведения англичанам предоставил пленный француз, получивший свободу за свое сообщение. По другому источнику, это был английский солдат, ранее бывавший в этих местах.

20 августа английская армия подошла к Аше, городу в восьми милях от Соммы. Французы от Амьена пошли вниз по правому берегу реки. Они рассчитывали на то, что англичане через Сомму не переправятся и они сами, превосходя числом армию неприятеля, в конце концов ее разобьют. В ночь на 24 августа английская армия направилась к Бланштаку, чтобы подойти к броду во время отлива, однако ночью обоз и вьючные лошади двигались медленно, и англичане достигли цели лишь утром, когда наступил прилив и переправиться через реку было немыслимо. Филипп VI тоже знал о броде в Бланштаке и послал к броду большой отряд, состоявший из конников, пехотинцев и арбалетчиков, под командованием Годемара де Фея, которого обязал помешать англичанам переправиться через реку. Хронисты явно преувеличивают численность отряда де Фея. Так, по словам Фруассара, в этот отряд входило около двенадцати тысяч солдат, хотя более вероятно, что он насчитывал приблизительно пятьсот конников и около тысячи пехотинцев (включая арбалетчиков). Достигнув брода, французы построились в три ряда.

В течение долгого времени французы и англичане бездействовали. Наконец, дождавшись малой воды в реке, граф Нортгемптон повел через брод сто конников, которых с флангов прикрывали стрелки из лука. Первыми вступили в бой французские арбалетчики, и англичане понесли некоторые потери. Но когда английские лучники приблизились к неприятелю и засыпали его стрелами, ряды французов стали редеть, что позволило передовому отряду английских конников переправиться через реку и захватить небольшой плацдарм. За ними под прикрытием лучников последовали другие солдаты. Когда количество перешедших брод англичан превысило численность отряда де Фея, он понял, что дело проиграно, и приказал отступить. Отступление вскоре вылилось в бегство, и англичане преследовали противника вплоть до Амьена. Тем временем основные силы французской армии переправились на левый берег реки. Но когда они подошли к Бланштаку[37], английская армия была уже далеко, а преследовать ее по горячим следам возможности не было: помешал новый прилив. Вечером 24 августа французская армия вернулась в Абвиль, а англичане разбили лагерь в лесу у Креси.

Вероятно, Эдуард III все-таки был намерен дать французам решающее сражение, но собирался провести этот бой только там, где мог рассчитывать на помощь со стороны. Понтье, куда пришла английская армия, с 1279 года принадлежало английской короне по праву наследования, хотя Филипп и конфисковал это графство. Эдуард мог также дать бой во Фландрии, дружественно расположенной к англичанам, или на морском побережье, где мог рассчитывать на помощь своего флота[38]. Но ему также было необходимо найти подходящую местность, особенности которой он бы использовал для своей диспозиции, что позволило бы применить тактику ведения боя, принесшую успех англичанам в битвах при Бэннокберне, Даплин-Муре и в Халидон-Хилла.

Историки до сих пор ведут споры о точном месте сражения при Креси. Хронисты в своих работах об этом не пишут, предпочитая красочные рассказы о рыцарской доблести. Археологи этим вопросом тоже не занимались, а если бы занялись, то навряд ли бы преуспели. Только с появлением огнестрельного оружия появилась возможность определить контуры места боя, исходя из линии падения пуль и траектории их полета. В наши дня найти на средневековом поле сражения артефакты весьма затруднительно[39]. Правда, с помощью металлоискателя находят наконечники стрел, сломанные копья, мечи и пробитые шлемы, но такие находки крайне редки. Обычно после сражения победители или местные жители собирали на поле боя все, что еще могло пригодиться, и вскоре на нем не оставалось даже следов произошедшего.

Собираясь дать генеральное сражение неприятелю, Эдуард выбрал местом боя долину с небольшим уклоном на местности, простиравшуюся на северо-восток от Креси-ан-Понтье. Эдуард отдавал предпочтение оборонительному сражению, и выбранное место отвечало его тактическим замыслам. Между деревнями Креси и Вадикур располагался широкий и длинный холм (по которому в наши дни проходит автомобильная магистраль Д-111). Одним своим склоном холм спускался к долине, пролегавшей между ним и деревней Эстре-ле-Креси, рядом со старой римской дорогой, ныне ставшей частью шоссе Бруно. На юго-западе долину омывала река Мейе, а за холмом находился лес.

В ночь на 24 августа Эдуард разместил свою армию на холме. Он исходил из того, что французы станут наступать с юга или с юго-востока, и в этом случае для успешного ведения боя дислокация нареканий не вызывала. Утром 25 августа король вместе со старшими командирами объехал окрестности, чтобы лишний раз изучить пути возможного французского наступления. План англичан был простым: занять оборонительную позицию и, дождавшись, разгромить.

До сих пор ведутся споры о том, какова была численность армии Эдуарда, высадившейся в Ла-Уг, и какова была ее численность в сражении при Креси. Сведения хронистов расходятся, и, кроме того, все они явно преувеличивают количественный состав армии англичан. Поэтому разумно положиться на историка Эндрю Эйтона, давшего убедительную оценку как численности армии Эдуарда, высадившейся в Нормандии, так и числа солдат, выведенных из строя за время продвижения армии до Креси. Согласно оценке Эйтона, первоначально в армию Эдуарда входило 16500 солдат. До сражения при Креси английская армия не участвовала в крупных столкновениях с неприятелем, и, хотя хронисты, видно, руководствуясь этим, слаженно утверждают, что до того времени англичане потеряли всего несколько человек, эту констатацию правдоподобной не назовешь. Англичане не могли обойтись без потерь при взятии Кана, да и других городов, а также при переправе через Сомму в Бланштаке. Кроме того, несли потери и английские продовольственные отряды, на которые из засад нападали местные жители. Также стоит учесть, что какая-то часть солдат умерла от болезней, а какая-то дезертировала, уйдя на кораблях в Англию. Погибали солдаты и от случайностей (так, один из хронистов рассказывает, как при грабежах и поджогах на солдат обрушивались крыши подожженных домов). Английская армия перед сражением при Креси уменьшилась и на число тех солдат, которые отправились с Хантингдоном сопровождать пленных французов в Англию.

Хотя и весьма приблизительно, можно все-таки счесть, что английская армия за время продвижения до Кале уменьшилась на 10–15%. Если предположить, что рыцари, оруженосцы и конники понесли меньше потерь, чем остальные солдаты английской армии, то, вероятно, численность первых уменьшилась на 10%, а численность стрелков из лука и пехотинцев – на 15%. Если эти выводы близки к истине и если принять во внимание, что в сражении при Креси рыцари сражались в пешем строю, как и участники разного рода свит, тогда английскую армию в этой битве составляли пехотинцы в доспехах (четыре тысячи пятьсот человек), легковооруженные пехотинцы (четыре тысячи человек, включая хобиларов, если предположить, что они тоже принимали участие в битве и сражались в пешем строю), а также стрелки из лука (три с лишним тысячи человек).

Армия Эдуарда состояла из трех баталий (battles), и тоже ведутся споры о том, что они собой представляли и как располагались в бою. Можно уверенно допустить, что солдаты, входившие в разного рода свиты, во время битвы не сражались в рядах этих образований. Гораздо более вероятно, что солдаты английской армии были разделены по профессиональному признаку и лучники сражались отдельно от пехотинцев и конников (сражавшихся в доспехах в пешем строю). По мнению хрониста Жана ле Беля, на которого часто ссылается Фруассар, в сражении при Креси все три баталии Эдуарда были развернуты в одну линию, и даже современные, сделавшие себе имя историки придерживаются такого мнения или считают, что эти баталии располагались одна за другой. Если все три баталии были развернуты в одну фронтальную линию, такое построение не могло обеспечить необходимой глубины фронта, и в случае прорыва фронтальной линии неприятель беспрепятственно выходил на оперативный простор. К тому же если бы все три баталии одновременно вступили в бой, то Эдуард не имел бы резерва, крайне необходимого, чтобы повлиять на ход боя. Если же баталии армии Эдуарда располагались одна за другой, такое построение войска снижало его ударную мощь и не могло противостоять неприятелю по всему фронту атаки.

Длина холма, на котором Эдуард расположил свою армию, составляла 1500 ярдов, и если допустить, что во фронтальной линии англичан размещались стрелки из лука и были разрывы между войсковыми подразделениями, то теоретически для формирования фронта хватило бы 2400 пехотинцев, построенных в два рада, или 4800 пехотинцев, построенных в четыре ряда. Таким образом, при построении солдат в два ряда хватило бы даже одной баталии, но такого, по всей видимости, быть не могло: столь малые силы не выдержали бы удара французов.

Из хроник и иллюстраций к ним можно понять, что англичане были построены в три и четыре ряда, и тогда на формирование фронта требовалось две баталии (но я не склонен доверять в этой части хроникам). Если же следовать теории вероятности, присущей военным действиям, и наиболее вероятным фактам, изложенным в хрониках, тогда, скорее всего, фронт англичан формировался двумя баталиями с построением солдат в четыре ряда (одной, находившейся справа, командовал принц Уэльский, а другой, находившейся слева, граф Арундел), а за ними располагалась резервная баталия под командованием самого короля. Эдуард, разумеется, был главнокомандующим, и ему было правильнее располагаться в тылу на командном пункте. Он мог разместить этот командный пункт на ветряной мельнице, стоявшей на холме, чтобы следить с высоты за ходом сражения и своевременно бросить в бой резерв (если возникнет такая необходимость).

Также ведутся споры о том, где располагались английские лучники в сражении при Креси. Некоторые историки полагают, что лучники занимали место во фронте, впереди пехотинцев, но такое расположение неразумно: при таком построении армии лучники мешали бы пехотинцам. Более того, наступавший противник в конце концов заставил бы лучников отступить, а подпиравшие их пехотинцы помешали бы этому отступлению; началась бы неразбериха. Не вызывает сомнения, что лучники в сражении при Креси располагались так же, как в битве при Даплин-Муре и в Халидон-Хилле, то есть занимали места на флангах, что не давало возможности неприятелю выйти англичанам во фланг и заставляло французов смещаться к центру, сужало развертывание по фронту и упрощало ответные действия.

Более сложно определить, располагались ли лучники, помимо места на флангах, еще и в центре английской армии. Если у каждой баталии имелся свой отряд лучников, то вполне вероятно, что лучники располагались на флангах своих баталий, и тогда определенное число лучников находилось в центре армии Эдуарда. В некоторых хрониках, сопровождаемых иллюстрациями, говорится, что в сражении при Креси английские лучники были расположены клином. Но при таком построении лучников их командиру пришлось бы регулировать залповую стрельбу по расположению группировки противника. Поэтому предпочтительнее располагать стрелков из лука квадратом. Если на каждом фланге английской армии было примерно 1500 лучников, то они могли сосредоточиться в двух квадратах: каждый 38 ? 38 (стрелков из лука). Если каждый лучник занимал место радиусом в два ярда (сподручное для стрельбы), то фронт квадрата равнялся приблизительно 75 ярдам, но в разгар сражения квадрат мог трансформироваться в ромб или клин. Если лучники находились на флангах своих баталий, тогда на каждом фланге располагался квадрат поперечником примерно в 50 ярдов. Скорее всего лучники находились только на флангах всей армии, но нельзя исключить, что некоторое их число располагалось в центре боевого порядка.

Перед боем Эдуард приказал вырыть ямы на пути наступления вражеской конницы и повелел поставить обоз в находившемся на дальнем краю холма лесу Креси-Гранж. Обоз поставили таким образом, чтобы между его многочисленными повозками образовалось место для становища лошадей. Если в английской армии перед сражением при Креси было, как и ранее, 2000 лошадей разного назначения (для чего выбывшие из строя были заменены захваченными в бою или отобранными у местного населения), то их становище занимало большую площадь. Ни материала, ни времени для строительства стойл у англичан, разумеется, не было, и, вероятно, они построили изгороди, одна за другой, в необходимом количестве. Чтобы кони не брыкались и не задевали соседей, их, должно быть, привязывали к изгороди на расстоянии 12 футов друг от друга. Тогда становище занимало площадь 400 ? 500 ярдов. Лошадей нужно было кормить, и этим, вероятно, занимались гражданские, хотя, возможно, в лагере находилась часть хобиларов, чтобы следить за порядком и оказывать помощь в уходе за лошадьми. Утром 26 августа английская армия была готова к сражению. Перед боем солдатам прочитали мессу, а те, кто хотел, побывали на исповеди у сопровождавших войско священников. Затем солдат накормили завтраком.

Тем временем французская армия под командованием Филиппа провела ночь на 26 августа в Абвиле. О численности войска французского короля, как и о численности армии Эдуарда, можно судить лишь приблизительно. Все источники, как английские, так и французские, сходятся лишь в одном: французы в сражении при Креси намного превосходили числом своего неприятеля. По разным источникам, во французскую тяжелую конницу (составленную из высокородных людей) входило от 12000 до 30000 конников, во французскую легкую конницу – от 60000 до 100000 конников, а численность арбалетчиков составляла от 2000 до 15000. По данным ле Беля, французская армия была в четыре раза больше английской. Если внести умеренную поправку и счесть, что французская армия была в три раза больше английской, и допустить, что Генуя и Северная Италия отрядили французам самое большее 2000 арбалетчиков, а также принять во внимание, что французам надо было держать гарнизоны в других районах страны, то можно предположить, что французская армия состояла из 30000 тяжелых и легких конников (в вероятной пропорции 1:4), которых поддерживали 2000 арбалетчиков. Должно быть, не все эти люди находились в Абвиле 25 августа: некоторые отряды и свиты прибывали в расположение войска ночью и на следующий день.

Филипп знал, что английская армия находится поблизости от Креси, и утром 26 августа французы пошли на сближение с неприятелем. Впереди двигался небольшой разведывательный отряд, состоявший из четырех рыцарей, которым было поручено узнать точное расположение англичан, их силы и готовность к сражению. Рыцари доложили, что английская армия сосредоточилась на холме между Креси и Вадикуром и, по внешним признакам, приготовилась к бою и не собиралась уходить. Кроме того, рыцари посоветовали французскому королю отложить бой на день, чтобы дать армии отдохнуть после долгого перехода. Тот же совет дали Филиппу и высшие командиры. В то время часть французского войска все еще находилась на марше, уйдя из Абвиля позже; некоторые отряды из других дальних областей Франции также были в пути; кроме того, через несколько дней на помощь французам должен был подойти большой отряд из Савойи.

Филипп VI был осмотрительным человеком и решил последовать советам военных. Поэтому он повелел остановить продвижение армии, устроить бивак и подготовиться к бою, отложенному на день. Но к тому времени авангард французского войска выдвинулся в долину и оказался на расстоянии в 1000 ярдов от англичан. Во второй половине дня англичане увидели, что долина постепенно заполняется вражеским войском. В то время Эдуард объезжал фронт своей армии, вселяя в солдат уверенность в безусловной победе. Авангард французского войска первым получил приказ Филиппа остановиться и выполнил повеление, но следовавшие следом французы, получившие такой приказ позже, встретили его с недовольством. В результате главные силы французов стали подпирать авангард, который с трудом сдерживал натиск сзади. В средневековой армии обычно тон задавали рыцари: каждый считал себя равным любому другому рыцарю, и все они беспрекословно выполняли приказы свыше лишь в исключительных случаях, но им было не отказать в жажде битвы. Вскоре Филиппу и его маршалам стало ясно, что войско на месте не удержать и сражение вот-вот начнется.

В составе французского авангарда был большой отряд арбалетчиков. Если лучники при стрельбе обычно компактно группировались и (за исключением стрельбы на близкое расстояние) практиковали высокую траекторию полета стрелы и вели залповую стрельбу, то арбалетчики практиковали отлогую траекторию полета стрелы и обычно строились в линию, развернутую по фронту. Задача арбалетчиков была такова: поразить как можно больше врагов и посеять панику в рядах неприятеля. Доподлинно неизвестно, как располагались французские арбалетчики в сражении при Креси, но можно предположить, что они действовали таким же манером, как стрелки из мушкетов с фитильным замком век спустя. Арбалет со сложной перезарядкой выпускал в минуту лишь две стрелы. При построении арбалетчиков в две развернутые линии, одна за другой, первая линия, отстрелявшись, уступала место другой, чтобы самой перезарядить арбалеты. При построении арбалетчиков в три развернутые линии залп из оружия производился с интервалом в 10 секунд. Если в сражении при Креси у французов было три линии арбалетчиков, а расстояние между стрелками равнялось одному ярду, то фронт арбалетчиков составлял приблизительно 700 ярдов. Из того, как сложилось сражение при Креси, можно предположить, что арбалетчики, входившие в авангард французского войска, не взяли с собой заградительные щиты (служившие для перезарядки оружия).

Под грохот барабанов и звуки труб арбалетчики приблизились к позиции англичан. Пройдя долину, они, должно быть, стали подниматься на холм и, оказавшись на расстоянии 200–250 ярдов от неприятеля, привели в действие арбалеты. Англичане, возможно, позволили произвести неприятелю один, а то и два залпа, но арбалетчикам светило в глаза яркое солнце, да и прицельно стрелять в высоту было трудно, поэтому большого успеха они не добились. Затем последовал ответ англичан, и всего за тридцать секунд на арбалетчиков с высоты упал чудовищный град из 15000 стрел. Английским лучникам не нужно было выбирать конкретную цель, они просто стреляли в поражаемое пространство – место расположения арбалетчиков. Хотя бы одна из трех стрел достигала цели. Арбалетчики, по всей вероятности, понесли значительные потери. Как сообщают источники, арбалетчики еще на марше попали под сильный дождь, что привело к тому, что тетива арбалетов намокла, и это сказалось на готовности оружия к бою[40]. Оставаться на месте было смерти подобно, и арбалетчики начали отступать, но их подпирали конные рыцари. Во французской армии арбалетчиками были наемники, главным образом генуэзцы, в глазах французских военачальников они были презренными иностранцами, и, видимо, потому граф Алансонский (как указывают источники) отдал коннице приказ наступать. Был ли на самом деле отдан этот приказ или все случилось непроизвольно – неизвестно, но только многие арбалетчики не смогли выйти из боя: погибли под копытами лошадей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.