База советской разведки в Бельгии

База советской разведки в Бельгии

Благодаря идеальному географическому положению, близости ко всем крупным странам Западной Европы, Бельгия явилась наиболее удобной базой для работы советской разведки. Вследствие широкоразвитых торговых связей с остальной Европой она предоставляла широкие возможности для прикрытия разведывательной деятельности: бельгийские коммерсанты могли совершать поездки во все страны континента и на Британские острова, не вызывая подозрения. Но еще важнее было то обстоятельство, что бельгийское правительство относилось снисходительно к работе разведчиков в этой стране, коль скоро она была направлена против других государств. На этом основании в 1930-х гг. Бельгия явилась обширным испытательным полигоном и исходным пунктом для агентов, подготовленных для работы против третьих стран.

Создавая первые разведгруппы в Бельгии, советские организаторы следовали простому принципу. При посредстве советских дипломатических представителей в Бельгии московский разведцентр составлял списки лиц, которых считал полезными для работы в бельгийской разведывательной сети. В списках приводились необходимые характеристики этих людей. Центр строго придерживался правила, чтобы в числе таких лиц не было никого, кто был бы известен как коммунист или сочувствующий коммунистам. Окончательное решение об их пригодности к работе и надежности принимал Директор в Москве. Такие лица, в случае получение предписания, подлежали «мобилизации»; они должны были отправиться к месту работы в определенное время и к определенному сроку. При этом они получали подробные инструкции, рекомендовавшие им методы опознания нужных людей, поведения и маскировки (прикрытия). Советские офицеры разведки, с которыми эти люди должны были вступить в контакт, получали соответствующие указания. Такая система проявила себя как очень практичная и действенная. Она решала проблему заполнения брешей в агентурной сети с точностью чуть ли не часового механизма. Воедино сводились лица самого разного происхождения и движимые самыми разными побудительными причинами. В результате возникла широко разветвленная и эффективная организация по сбору информации.

В бельгийскую сеть «Красная капелла» входили:

• агенты, которые в течение многих лет работали на Коминтерн. В их числе были:

Иоганн Венцель,

Франц и Жермена Шнайдер,

Абрагам Райхман,

Мальвина Грубер, урожденная Хофштадтерова, и Леон Гроссфогель;

• советские офицеры:

Леопольд Треппер, он же Миклер,

Анатолий Гуревич, он же Сьерра, Кент, Сукулов,

Михаил Макаров, он же Аламо,

Антон Данилов, он же Десметс,

Константин Ефремов, он же Йернстрем;

• агенты, завербованные Треппером, Гуревичем, Макаровым и Ефремовым:

Софья Познаньская,

Герман Избуцкий,

Елизавета Депельснер, урожденная Снейерс,

Исидор Шпрингер,

Маргарита Барча, урожденная Зингер (гражданская жена Гуревича),

Августин Сесе,

Морис Пепер и многие другие.

Первыми были направлены в Бельгию технические специалисты, в числе которых находился Иоганн Венцель, который приехал туда из Германии в 1936 г. Перед этим он работал в секретном «Военном отделе» КПГ. ГРУ поставило перед ним главную задачу как техника-специалиста: обслуживать передатчик и готовить кадры радистов.

Венцель, бывший агент Коминтерна, установил контакт с Францем и Жерменой Шнайдер в 1936 г. в Брюсселе. Чета Шнайдер была завербовала в 1936 г. Разведупром (ГРУ). Перед этим супруги содержали конспиративную квартиру, а также работали в качестве курьеров, обслуживая коммунистов и Коминтерн. Их первое задание, полученное от ГРУ, было обеспечение курьерской связи. Франц Шнайдер был служащим «Юнилевер» — дочернего предприятия фирмы «Братья Левер» («Юнилевер» и основное предприятие «Братья Левер» являлись международной фирмой по производству маргарина, моющих средств и других материалов из жиров и растительных масел) и имел возможность совершать поездки из Бельгии к себе на родину в Швейцарию. Вероятно, в этом направлении он и использовался как курьер.

Персонажи «Красной капеллы», связанные с Бельгией

Леопольд Треппер. Леопольд Треппер, со временем ставший руководителем бельгийского филиала «Красной капеллы», родился 23 февраля 1904 г. в г. Новы Тарг, неподалеку от Закопане (Царство Польское). Официально в Бельгию он впервые приехал в марте 1939 г., но в действительности бывал там несколько раз до этого — в 1931, 1937 и 1938 гг. Уже в то время он сумел замаскироваться под коммерсанта.

Треппер был стреляным воробьем в вопросах разведки. Он не только приобрел теоретические знания в советских разведшколах, но и имел многолетний опыт практической работы в Палестине и Франции. Он отличался дисциплинированностью, никогда не говорил больше, чем это необходимо. Вызвать его на откровенность было почти невозможно. На Западе Треппер чувствовал себя совсем как дома. Он не опасался, что кому-то станет известно его прошлое, связанное с жизнью в Восточной Европе и Советском Союзе.

Треппер любил хорошо пожить, однако его частная жизнь постоянно оставалась в тени. Он строго соблюдал методы конспиративной работы, и никто не мог сказать, чем именно он занимался. В общественных местах вел себя скромно и держался незаметно. Со своими подчиненными, многие из которых его буквально боготворили, был строг. Они верили всему, что он им говорил, и привыкли подчиняться ему.

Трепперу были свойственны организаторский талант и умение проникать в нужные слои общества. Он обладал даром давать точную оценку даже таким людям, чья прежняя жизнь была ему чужда. Благодаря многолетнему пребыванию во французской КП он сумел приобрести невероятно большое количество источников информации. При этом он получал щедрую финансовую поддержку и самостоятельно решал необходимые вопросы.

Бежав в июле 1940 г. после захвата немецкими войсками Голландии в Бельгию, а затем во Францию, Треппер успел приобрести достаточный опыт. Приехав в 1928 г. из Палестины, где в составе группы «Единство» вместе с арабами выступал против английской оккупации, в Париж, до 1932 г. он жил в нужде. Закончив разведывательную школу под Москвой, в 1936 г. Треппер вернулся во Францию в качестве руководителя советской разведывательной сети в Западной Европе. Первое его задание было чисто технического характера и никакого отношения к сбору информации в какой-то конкретной стране не имело.

С 1936 по 1938 г. Париж был как бы опорным пунктом Треппера. Именно там он работал над реорганизацией разведки во Франции, Бельгии, Англии и Скандинавии. В начале 1939 г. перебрался в Брюссель и под именем канадского бизнесмена Адама Миклера начал создавать агентурную сеть.

Летом 1940 г., вскоре после приезда во Францию, Треппер возобновил прямую связь с Москвой через советского военного атташе в Виши генерала Суслопарова. Вернувшись в Париж, он продолжал оставаться под контролем генерала и, разумеется с ведома Центра, получил задание организовать военную разведку.

Желая иметь руки свободными, Леопольд Треппер отправил жену Любовь Бройде и сына в Советский Союз. Но свято место пусто не бывает. В марте 1941 г. Джорджи де Винтер, его возлюбленная, вместе с сыном Патриком, которого Треппер считал своим, приехали в Париж и стали жить с ним.

Помощниками Треппера в Париже были Леон Гроссфогель и Хиллель Кац, которых он знал по Палестине. Хотя Хиллель Кац и не был руководителем группы, но под псевдонимом «Андре Дюбуа» или «Маленький Андре», в качестве секретаря Леопольда Треппера он играл существенную роль в операциях «Красной капеллы» (сам Треппер называл ее «Красным оркестром»). Гроссфогель, основавший фирму прикрытия «The Foreign Excellent Raincoat Company», тесно сотрудничал с Треппером в Брюсселе.

Опираясь на поддержку Гроссфогеля и Каца, Треппер стал налаживать знакомства с людьми, проявлявшими симпатию к советскому руководству или коммунистическим идеалам, и начал вербовать из них агентуру. Треппер получил под свой контроль и бельгийскую сеть «Красной капеллы», руководимую Гуревичем (Кентом), и в качестве французского коммерсанта неоднократно ездил в Париж.

Прежде чем начать свою разведывательную деятельность, Треппер стал готовить себе «прикрытие». Из Центра пришло указание организовать торговую фирму, которая могла бы служить нужным целям. За много лет до начала Второй мировой войны в различных западноевропейских странах уже были созданы фирмы прикрытия, так называемые теневые предприятия. Этот прием советские разведорганы позаимствовали из практики Первой мировой войны, которую с успехом использовали как Центральные державы, так и страны Сердечного согласия (Антанты).

Чтобы основать такую фирму, Треппер обратился к своему старому другу Леону Гроссфогелю, с которым познакомился еще в Палестине. Гроссфогель, бывший агент Коминтерна, начиная с 1929 года был сотрудником брюссельской фирмы «Король каучука» и в 1935 г. работал управляющим «The Excellent Raincoat Company».

В 1937 году Гроссфогель, живший в Бельгии с 1926 года, был освобожден от должности управляющего и назначен инспектором-коммивояжером фирмы. Показательно, что Треппер в этом же году снова встретился с Гроссфогелем. Год спустя Гроссфогель стал важной фигурой в долгосрочных планах Треппера, направленных против Великобритании, которая в то время была главной целью советской разведывательной деятельности в Западной Европе.

Гроссфогель впал в немилость у своих хозяев, владельцев фирмы «The Excellent Raincoat Company». Хотя они признавали его талант, и с одним из них, Луи Капеловицем, он даже породнился благодаря браку с его сестрой, хозяева фирмы знали о его симпатиях к коммунистам. Во время забастовки на их брюссельской фабрике в 1938 году Гроссфогель был арестован. После этого хозяева с облегчением приняли его предложение основать независимое или дочернее отделение фирмы. По существу, половина капитала фирмы (от 8 до 10 тыс. долларов) была переведена на счет новой фирмы, с тем чтобы половину доходов она отдавала основной фирме. Вторая половина шла самому Гроссфогелю. Директорами фирмы были Луи Капеловиц (шурин Гроссфогеля), Абрагам Лернер, Мозес Падавер и Жюль Жаспар. По существу, именно Треппер убедил Леона Гроссфогеля основать филиал. Возник он в 1938 году и стал известен как «The Foreign Excellent Raincoat Company». Наверняка Треппер получил поддержку ГРУ, когда уговаривал Гроссфогеля создать эту фирму. Руководителем нового концерна стал Гроссфогель, который должен был вести дела по экспорту дождевиков в Данию, Финляндию, Норвегию и Швецию (те страны, в которых Треппер намеревался создать опорные пункты для разведывательной работы, направленной против Великобритании).

После появления новой фирмы в деловых кругах Брюсселя распространился слух, что спонсором ее является богатый канадец Адам Миклер, который вложил в дело 10 тыс. американских долларов. Поэтому к созданию фирмы бельгийские власти отнеслись вполне благосклонно. По данным бельгийской полиции, некто Миклер вместе с женой и ребенком в марте 1939 г. приехал из Квебека и поселился в Брюсселе.

«Большой Шеф», как видно из его псевдонима, должен был стать главным руководителем сети. Он незамедлительно принялся осуществлять контроль над группами агентов, реорганизовал их и стал устанавливать аппаратуру, необходимую для радиосвязи. В его задачу входила проверка уже осуществленных другими офицерами разведки подготовительных мероприятий, расширение разведывательной сети и обеспечение прикрытия разведывательных заданий. С прибытием Треппера в Бельгию «Красная капелла» приобрела окончательный вид. В 1940 г. Треппер прочно стоял на обеих ногах. У бельгийских властей и знакомых коммерсантов создалось впечатление, что он намерен задержаться в Бельгии всего на два года и что лишь часть его капитала вложена в экспортную фирму. Тем временем он усердно вербовал агентуру для своей разведывательной сети.

Приблизительно в то самое время, когда Треппер приехал в Бельгию, Гроссфогель совершал поездку по странам Скандинавии с целью создания там отдельной фирмы — «The Foreign Excellent Raincoat Company». Но местные условия осложняли задачу создания филиалов необходимого типа. Один такой филиал появился лишь в Стокгольме. Руководство им было возложено на бельгийца по фамилии Белленс, которого рекомендовало бельгийское консульство в Швеции.

Дела у фирмы шли гладко; местные законы ею добросовестно соблюдались и поддерживались постоянные контакты с местными властями. Треппер полагал, что лицам, занятым сугубо деловой стороной деятельности фирмы, незачем знать о подлинных целях ее создания. Офицеры-разведчики, присланные или рекомендованные Москвою, должны первыми войти в игру после того, как фирма окончательно обоснуется. Агенты должны устраиваться в ней в качестве акционеров, управляющих или заведующих отделами. Однако в связи с угрозой войны, Москва была вынуждена отказаться от первоначальных планов и сразу же приступить к приему разведданных.

… У Треппера имелся канадский паспорт № 43761, выданный в Оттаве 12 июля 1937 г. на имя Адама Миклера. Канада — одна из немногих стран, где паспорта пересылаются по почте и личного обращения к соответствующему чиновнику не требуется. Для того чтобы вернуть «потерянный» канадский паспорт, достаточно было изложить убедительные причины его утраты, солгать под присягой и заплатить 5 долларов сбора. Вот почему советские «нелегалы» наподобие Треппера легко обзаводились документами именно в Канаде.

По данным бельгийской полиции, Адам Миклер, его жена Анна и сын Эдгард, жители Квебека (Канада), прибыли в Бельгию 6 марта 1932 г. Согласно документам Адам Миклер родился 5 апреля 1903 г. в г. Рудки (Польша). (Строго говоря, это было Царство Польское, входившее в состав Российской империи). Его отец, Анджей Миклер, родился в 1875 г. также в этом городе. Мать Адама, Мария, урожденная Ягодринская, родилась в 1870 г. в Тарнове (Царство Польское). Жена, Анна, урожденная Оршицер, родилась 25 мая 1908 г. в Дрогобыче (также Царство Польское). 15 мая 1928 г. они поженились в Рудках. Сын супругов Миклер, Эдгард, родился 4 декабря 1936 г. в Ванкувере (Канада). Адам Миклер, его жена Анна и сын Эдгард, являлись канадскими гражданами и проживали по адресу: Квебек, улица Сен-Луи, 131. Семья Миклер поселилась в Брюсселе в доме № 131 по авеню Ришар Нейберг.

По данным канадской администрации, дело обстояло совершенно иначе. Согласно свидетельству иммиграционных властей, никто под именем Адам Миклер в Канаду не приезжал, не жил в ней и не покидал эту страну. В бюро регистрации актов о рождении отсутствует запись о рождении Эдгарда Миклера.

Канадский паспорт № 43761 был выдан 7 июля 1939 г. на имя некоего Майкла Дзумуга, родившегося в Виннипеге 2 августа 1914 г. Этот человек принимал участие в гражданской войне в Испании в рядах бригады имени Маккензи-Папино. В 1946 г. Дзумуга заявил об утрате паспорта. Очевидно, это произошло во время его пребывания в Испании. Гражданская война в Испании способствовала расцвету ремесла изготовления фальшивых паспортов для советских агентов. Паспорта бойцов Интернациональной бригады отбирались у них в целях «большей сохранности» после прибытия их владельцев в Испанию. Когда же хозяева паспортов возвращались домой, выяснялось, что документы утеряны.

Канадский паспорт № 5584 был выдан 5 августа 1937 г. на имя миссис Уильям Сайм, урожденной Агнессы Локки. Известно, что в Амстердаме она была связана с членами канадской КП и летом 1942 г. была освобождена из-под стражи. В 1946 г. Агнесса Сайм при допросе ее канадскими властями паспорт при себе имела.

По-видимому, паспорта № 43761 и 45584 были подлинными канадскими паспортами, использованными Треппером, его женой и ребенком. Женой Треппера была Сарра Оршицер, урожденная Бройде, родившаяся в 1904 г. в г. Радзивиллов (Польша). Их младший сын родился в 1936 г. в Москве. У них был еще один сын, который родился в Париже в 1931 г. Поскольку старший мальчик учился в школе, он остался в СССР.

За многие годы службы Треппера в советской разведке он использовал множество паспортов, каждый на новую фамилию. Треппер часто совершал поездки из Советского Союза в Бельгию и обратно, каждый раз новым маршрутом и с новым паспортом. У него было около двух десятков псевдонимов, и он использовал австрийские, польские, люксембургские, французские и канадские документы.

Михаил Макаров. 25 марта 1939 г. Треппер познакомился в Брюсселе с советским разведчиком Михаилом Макаровым, известным под псевдонимами «Шарль» и «Хемниц». Михаил Варфоломеевич Макаров родился в Татарии в 1915 г. Окончив семилетку в г. Тетюш, переехал в Москву. Там поступил на переводческое отделение Института новых языков. Изучал французский и испанский. В октябре 1936 г. был направлен переводчиком в летную часть испанских правительственных войск. Освоил специальность воздушного стрелка и участвовал в боевых вылетах. Был награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Окончив разведшколу ГРУ, был направлен радистом в бельгийскую группу «Отто». В начале 1939 года он направился из Москвы через Стокгольм и Копенгаген в Париж. В Париже Макарову, принимавшему участие в гражданской войне в Испании, были выданы 10 тыс. долларов и уругвайский паспорт на имя Карлоса Аламо. Из этого паспорта, выданного 16 апреля 1936 г. в Нью-Йорке, следовало, что Аламо родился 12 апреля 1913 г. С паспортом на имя Аламо Макаров отправился в Бельгию. Под этим именем он работал в Антверпене и Остенде. В мае 1939 г. Макаров установил в Брюсселе связь с некими «Фрицем» и «Пьером» — сотрудниками советского представительства.

Главная задача Макарова состояла в том, чтобы обеспечивать Треппера документами. Он был специалистом по изготовлению фальшивых бумаг и использованию симпатических чернил. Вскоре после приезда Треппера в Брюссель Гроссфогелю удалось привлечь к участию в работе их группы Абрагама Райхмана. Превосходный мастер по изготовлению поддельных документов, в 1934 или 1935 году Райхман «нарисовал» две сирийских визы на польском паспорте, а в 1937 г. ему удалось изготовить для Гроссфогеля два польских паспорта. С этого времени Райхман стал работать для группы Треппера в качестве изготовителя фальшивых документов, так что Макарова можно было использовать для выполнения других заданий. Райхман же мог при необходимости поставлять фальшивые паспорта и иные документы для курьеров других агентов. Документы стали особенно нужны, когда Треппер организовывал свою фирму прикрытия в Брюсселе, а Гроссфогель совершал поездки за границу с целью создания филиалов фирмы.

Макаров стал выполнять работу радиста; его поездка в Остенде по указанию Треппера в апреле 1939 г. указывала на то, что он должен был находиться на передовой линии связи Треппера с Британскими островами. Прикрытие Макарова в Остенде благодаря «продаже» филиала фирмы «The Excellent Raincoat Company» стало убедительным. Затем его сменила жена Гроссфогеля Жанна, урожденная Пезант. Макаров тотчас принялся за создание системы радиосвязи и подготовку радистов. Для этого он завербовал Августина Сесе, который помогал ему проводить сеансы радиосвязи. В мае 1940 г. филиал фирмы «The Foreign Excellent Raincoat Company» в Остенде был разрушен немецкими бомбами, и Макаров вернулся в Брюссель. С мая 1940-го по декабрь 1941 г. передатчик Макарова служил единственным неофициальным средством связи Треппера с Москвой.

Анатолий Гуревич. Анатолий Маркович Гуревич (псевдонимы: Виктор Сукулов, Кент, Маленький Шеф), еще один советский разведчик, появился в Брюсселе в июле 1932 г. У него был паспорт на имя уругвайского гражданина Винсенте Сиерра, родившегося 3 июля 1911 г. в Монтевидео, выданный 17 июля 1936 г. в Нью-Йорке. Судя по документу, его родители были испанцами, а постоянное место жительства Калле Колон, 9, Монтевидео.

Гуревич работал в качестве советского агента во Франции с 1937 до начала 1939 г. Существуют документы, указывающие на то, что в 1938 г. и в течение первой половины 1939 г. из Мексики на счет Гуревича в одном из марсельских банков поступали деньги. Кто посылал эти деньги, как они переводились и для чего предназначались, не известно.

В апреле 1939 г. по указанию из Москвы Гуревич отправился в Берлин, чтобы возобновить связь с Харро Шульце-Бойзеном, как источником информации, и установить с ним курьерскую связь. Гуревич получил у Шульце-Бойзена номер его телефона и указание позвонить ему и договориться о встрече. Он ни в коем случае не должен был приходить на квартиру к Шульце-Бойзенам. Когда Гуревич позвонил, к телефону подошла фрау Шульце-Бойзен. Поскольку Гуревич знал, что, как и ее мужа, фрау Шульце-Бойзен следовало привлечь к работе на советскую разведку, он договорился с ней о встрече. Гуревич встретился с Либертас Шульце-Бойзен на платформе городской железной дороги, куда позднее подошел и Харро Шульце-Бойзен. Затем все трое направились в ближайшее кафе, чтобы обсудить дела. Затем, вероятно, Гуревич отправился в Брюссель, чтобы установить там приемник для приема информации от Шульце-Бойзена, а также найти способ передавать ее из Бельгии в Москву.

Первая встреча Треппера с Гуревичем состоялась, согласно указанию из Москвы, вскоре после приезда Гуревича-Кента в Женеву. Было решено, что до осени 1932 г. Треппер устроит Гуревича в экспортную фирму. Одновременно Гуревич должен был взяться за изучение языков и торгового дела. Известно, что в 1939 г. Треппер обучал Гуревича методам шифровки донесений.

Первым прикрытием Гуревича была роль студента, изучающего языки, который путешествует по Европе и в настоящее время проживает в Бельгии. Согласно легенде, Винсенте Сиерра, владелец уругвайского паспорта, был сыном богатого латиноамериканца. Под таким прикрытием вскоре после прибытия в Бельгию Гуревич смог совершить поездку в Швейцарию. После этой поездки он стал выдавать себя за вольного слушателя Свободного университета в Брюсселе. Такая запись в книге регистрации позволила ему получить разрешение у властей на пребывание в Бельгии на шесть месяцев, чтобы затем продлить это разрешение еще на полгода.

Согласно немецким источникам, первоначально Гуревич должен был отправиться в Копенгаген. Однако разразившаяся война вынудила Москву отказаться от планов послать его в Данию. Так Гуревич остался в Бельгии. Поэтому было необходимо подключить его к бельгийской сети. Соответствующее распоряжение пришло из Москвы.

В марте и апреле 1940 г. Гуревич отправился на три недели в Швейцарию, чтобы встретиться там с Александром (Шандором) Радо. Известно, что цель этой поездки состояла в том, чтобы передать Радо 3 тыс. долларов для финансирования швейцарской сети. В своей книге «Под псевдонимом Дора» Радо отмечает, что, вместо того чтобы доставить ему деньги, Гуревич сам попросил денег на обратную дорогу. Часть 1939 года и 1940 год Гуревич был компаньоном Треппера, имел собственную радиосвязь с Москвой. Однако нет никакого сомнения в том, что Гуревич поддерживал Треппера во всех вопросах.

12 ноября 1942 г., как следует из документов гестапо, полиция безопасности арестовала его в Марселе вместе с Маргаритой Барча (кличка «Блондинка»), его возлюбленной.

Константин Ефремов. Основы еще одной независимой сети радиосвязи в Бельгии были заложены после прибытия в Цюрих в сентябре 1939 г. Константина Ефремова. Он прибыл под именем финна Эрика Йернстрема, студента-химика, который якобы намеревался учиться в Брюсселе в Политехническом институте. У него был финский паспорт, выданный 22 июня 1937 г. в Нью-Йорке. Согласно этому документу он родился 3 ноября 1911 в г. Васа (Великое княжество Финляндское) и с 1932 года жил в США. Где он получил этот паспорт, не известно; возможно, ему выдали его в СССР. Непонятно также, каким образом Ефремов со своей легендой намеревался жить следующие полтора года, однако было известно, что он имел большое количество американских денег и американский паспорт. Нет никаких данных о том, что он бывал в Соединенных Штатах.

Перед войной он занимался сбором технической информации о химических веществах. Задача и результат этой деятельности не известны. Однако приезд Ефремова в Бельгию через несколько дней после начала войны оказался кстати. Для того чтобы в краткий срок выполнить задание, ему поручили создать разведывательную сеть. Для этой цели его свели с Венцелем, который, вероятно, уже был ему знаком; он привлек также к работе своих друзей, чету Шнайдер. Шнайдеры, которые с 1936 по 1939 г. жили в Голландии, были привлечены к сотрудничеству Ефремовым. Начиная с сентября 1939-го по май 1942 г. Ефремов использовал свою собственную сеть в Брюсселе. Венцель в Бельгии и Антон Винтеринк в Голландии в декабре 1940 г. сами установили радиосвязь с Москвой.

Группа Ефремова в Нидерландах до 1942 г. сохраняла свою независимость. Однако существовала связь между группой Ефремова и группой Треппера — Гуревича. К примеру, Иоганн Венцель работал в качестве радиста у Ефремова, однако одновременно оказывал техническую помощь и инструктировал членов группы Треппера — Гуревича. Герман Избуцкий обслуживал Треппера уже с 1939 г., а в 1941 г. работал и на Ефремова. Морис Пепер одновременно принадлежал к сетям Ефремова и Гуревича, хотя находился в передовых порядках у Ефремова. Известно также, что Ефремов был в курсе работы Гуревича, по крайней мере, до конца 1941 г. Можно также предположить, что Треппер и Гуревич узнали о существовании Ефремова после того, как о его прибытии в сентябре 1939 г. им было доложено. Есть даже свидетельства, что Михаил Макаров и Ефремов учились в одном классе московской разведшколы и совершенно случайно встретились однажды на улице Брюсселя.

Ефремов лишь изредка сообщал в Москву полезные сведения; за недостаточное рвение и скудные сообщения он неоднократно получал взбучку от начальства. Но людям, знавшим Ефремова и «Кента» (Гуревича), судя по их рассказам, больше нравился «лентяй» Ефремов, чем «трудяга» Гуревич, которого все дружно недолюбливали. С другой стороны, первоклассный агент Жермена Шнайдер проявила себя толковым курьером и способным организатором. Елизавета Депельснер возглавила вспомогательную группу, которая занималась главным образом размещением советских агентов-парашютистов, которые приземлялись на территории Бельгии. Один из парашютистов, Йон Крюйт, совершил прыжок 24 июня 1942 г. и шесть дней спустя был схвачен немцами. Показания, которые он дал, привели к аресту членов вспомогательной группы Депельснер.

Работа в условиях немецкой оккупации

После того как в мае 1940 г. немцы вторглись в Бельгию, некоторые члены бельгийской группы «Красной капеллы» бежали во Францию. Одним из них был Жюль Жаспар. По договоренности Жаспару выделили 200 тыс. французских франков из капитала одной из бельгийских фирм, с тем, чтобы он смог создать новую и надежную базу в неоккупированной части Франции. Он должен был организовать новое торговое предприятие, как только представится такая возможность. В мае 1940 г. из Бельгии во Францию вернулся и Абрагам Райхман.

Благодаря контактам с болгарскими дипломатическими кругами Трепперу удалось выбраться из разрушенной в результате военных действий части Бельгии в середине мая 1940 г. под тем предлогом, что ему необходимо покрыть ущерб, нанесенный его предприятию и поставщикам. После этого он составил подробный отчет о своих наблюдениях и беседах, которые вел с людьми во время своей поездки, и отправил этот отчет в Москву. Вскоре после оккупации Брюсселя немцы конфисковали «The Foreign Excellent Raincoant Company» и основную фирму. В июле 1940 г. на автомобиле болгарина Петрова Треппер и Гроссфогель бежали во Францию.

Перед своим отъездом Треппер принял меры к тому, чтобы жена (Сарра Оршицер) и сын смогли также перебраться во Францию. В августе 1940 г. его жена и мальчик добрались до Марселя, откуда с помощью советских чиновников, работавших во Франции, вернулись в Советский Союз. Позднее, в марте 1941 г., Треппер позаботился о том, чтобы Джорджи де Винтер, его американская возлюбленная, приехала к нему из Брюсселя в Париж. Треппер познакомился с ней в Брюсселе в 1938-м или 1939 г. Предполагают, что он был отцом ее сына Патрика де Винтер, родившегося 29 сентября в Брюсселе.

После оккупации немцами Голландии у Гуревича не возникло никаких трудностей с немецкими властями, поскольку он считался уругвайским подданным. Поскольку Трепперу и Гроссфогелю пришлось уехать во Францию, Треппер назначил Гуревича руководителем бельгийской сети и передал ему работавших в ней агентов, в их числе радиотехника (Макарова), несколько курьеров и некоторое число субагентов. Как только условия наладились, Гуревич принялся за реорганизацию сети. После этого для решения основных вопросов он обратился к Трепперу.

Фирма «Симэкско»

Разведсети срочно потребовалась новая фирма прикрытия вместо «The Foreign Excellent Raincoat Company», которую немцы конфисковали. Такую фирму, под названием «Симэкско», Гуревич основал осенью 1940 г.

Фирма была организована как настоящее торговое предприятие; немецкие власти даже разрешили ей установить телефон и телетайп. Как и ее аналог — парижская фирма «Симэкс», компания «Симэкско» предназначалась для осуществления различных торговых операций и для снабжения оккупационных властей. Она обеспечивала постоянную связь Треппера с Гуревичем. Значительную часть разведданных и деловых сообщений Треппера Гуревич передавал в Москву до июня-июля 1940 г., когда советские представительства были отозваны из Франции. После этого передатчик Гуревича становится единственной ниточкой, которая связывает Треппера с его новым партнером, Генри Робинсоном. Едва ли они могли в это время пользоваться радистами Радо в Швейцарии, хотя в июне 1941 г. Робинсон мог рассчитывать на постоянную связь с Рашель Дюбендорфер.

В начале 1941 г. Гуревич по указанию Центра в качестве руководителя «Симэкско» отправился в командировку в Швейцарию, очевидно, для того, чтобы проинспектировать работу Шандора Радо.

После того как советские передатчики в Бельгии были ликвидированы немцами, радиосвязь стала одной из самых трудных проблем советских разведчиков. Гуревич передавал в Москву информацию от Шульце-Бойзена при помощи своей рации в Брюсселе. Он мог также передавать и собранную в Голландии информацию, а также некоторые сведения, полученные от собственных агентов в Бельгии — таких, как Исидор Шпрингер, а также от некоторых лиц, оставленных ему Треппером в июле 1940 г. Михаилу Макарову, работавшему радистом в Брюсселе у Гуревича, было не под силу справиться с большим объемом работы.

Летом 1941 г. Москва решила прислать Макарову помощника, Антона Данилова, бывшего сотрудника советского посольства в Париже, а затем в Виши. Данилов отправился в Брюссель, чтобы научиться у Макарова технике работы на ключе и помочь ему обслуживать сеть Гуревича. Однако и этого подкрепления оказалось недостаточно, поэтому в октябре 1941 г. из Парижа в Брюссель была направлена Софья Познаньская, которая шифровала сообщения Макарова. Младший лейтенант Данилов (у него был фальшивый паспорт на имя Десметса), как и Познаньская, работали на Макарова вплоть до декабря 1941 года.

В конце октября 1941-го по приказу из Разведупра Гуревич отправился в Германию. Помимо прочих задач ему было поручено проверить передатчики Шульце-Бойзена и Харнака, чтобы выяснить, почему их сообщения не принимались в Москве. Он должен был в случае надобности починить передатчики. Но Гуревичу задача оказалась не по плечу.

Во время этой поездки Гуревич должен был также передать ключ для расшифровки сообщений Ильзе Штебе, однако она переехала в Дрезден, и отыскать ее он не сумел. Он передал ключ Курту Шульце, которому было поручено установить радиосвязь с Москвой. Поездку по Германии Гуревичу удалось совершить при помощи друзей, которые помогли ему добраться до Лейпцига. Гуревич должен был там спрятать 1000 рейхсмарок в дуплах двух дубов. Для кого предназначались эти деньги и были ли оттуда извлечены, не известно. По всей видимости, во время этой поездки Гуревич проверил состояние немецкой агентурной сети и доложил о результатах проверки в Москву. Он также мог информировать Москву о политическом положении в рейхе. Во время своего пребывания в Германии Гуревич должен был выполнить еще два задания. Ему следовало подобрать агента для советской торговой миссии и еще одного — для советского консульства в Стокгольме. Успешно ли были выполнены эти задания, не известно.

Затем Гуревич направился в Чехословакию, где в начале ноября 1941 г. встретился в Рауднице (около 30 км к северо-северо-востоку от Праги) с Марией Раух, женой служащего «Симэкско» Генриха Рауха. У него был также приказ ГРУ отыскать в Праге Воячека и Франтишека, торговцев картинами, чтобы те познакомили его с неким «Руди». Этот человек, очевидно, работал при посредничестве советского военного атташе в Праге на Москву, однако с июня о нем ничего не было слышно. Ни с Франтишеком, ни с Воячеком Гуревичу не удалось встретиться, поскольку незадолго до его приезда они оба были арестованы гестапо.

Первые аресты

В течение 1941 г. служба радиопеленгования в Берлине докладывала о работе некоего тайного передатчика, который поддерживал связь с Москвой. Приблизительно в октябре или ноябре 1941 г. Генри Пипе, сотрудник немецкого абвера, получил приказ заняться этой проблемой; предполагалось, что передатчик находится где-то в Бельгии. В результате усилий Пипе абвер сузил свои поиски до района Брюсселя под названием Эттербек.

13 декабря 1941 г. Данилов, радист Гуревича, был арестован во время сеанса связи на конспиративной квартире по адресу: улица Аттребат, 101. Одновременно были арестованы и обе домоправительницы — Рита Арнульд и Софья Познаньская. На следующий день, не зная об аресте Данилова, Михаил Макаров отправился на конспиративную квартиру и был задержан немцами.

Треппер, во время этих арестов случайно оказавшийся в Бельгии, ничего не подозревая, 13 декабря отправился по указанному выше адресу. Его легенда торговца, прибывшего из Франции, и документы были настолько убедительными, что его тотчас же отпустили.

Он сумел известить остальных участников разведсети о нависшей над ними угрозе. В числе тех, кого успел предупредить Треппер, был Гуревич. Первой его мыслью было позаботиться о безопасности своей возлюбленной, Маргариты Барча, и он попросил Абрагама Райхмана помочь ей уехать во Францию. В конце концов, Райхману это удалось: с помощью Мальвины Грубер в конце декабря 1941 г. Барча и ее сын Рене добрались до Франции. В течение нескольких дней Гуревич скрывался в доме Назарена Драйи, подготавливая ликвидацию фирмы «Симэкско». Он также отыскал Робера Кристена и оставил ему рацию. 15 декабря 1941 г. Гуревич скрылся во Франции. Второстепенным членам организации был дан совет в течение нескольких месяцев не высовываться. Всем угрожала большая опасность, поскольку вскоре после ареста Рита Арнульд стала немецким информатором. К тому времени, как Гуревич отошел от дел, компания «Симэкско» не только позволила ему устанавливать нужные контакты, но и превратилась в четко организованное, процветающее дело, приносящее хорошие дивиденды. Согласно документам, доходы компании за 1941 г. составили 1,09 млн. франков. Гуревичу удалось получить большую часть активов. Позднее, в июле 1942 г. он продал фирму некоему Луи Репене, который, вероятнее всего, не имел никакого отношения к разведывательной деятельности.

Воссоздание сети

В мае 1942 г. Треппер встретился с Константином Ефремовым в доме Шнайдеров. Треппер передал главе семьи сохранившуюся часть сети, которую создал в Голландии Гуревич, — сети, к которой принадлежали элементы организации, созданной Треппером в период с 1938 по 1940 г. Самая важная и срочная задача, возложенная на Ефремова, заключалась в том, чтобы по-прежнему передавать информацию, доставлявшуюся от Шульце-Бойзена курьерами из Германии. Согласно показаниям голландского агента Гулуза, начиная с декабря 1940 г. Ефремов поддерживал связь с Москвой при помощи Венцеля и его сотрудников. Вполне вероятно, что радиопереговоры и поступление информации к Ефремову с февраля по апрель 1942 г. (включая сведения, поставлявшиеся Шульце-Бойзеном) осуществлялись через Треппера, поскольку у него в распоряжении имелся французский передатчик постоянной частоты, с помощью которого он поддерживал связь с Москвой. Известно также, что в это же время Ефремов нашел курьера, которым стала Жермена Шнайдер. Иоганн Венцель работал на Ефремова урывками. Однако в мае 1942 г. он согласился снова работать исключительно на новую группу.

Новые аресты

30 июля 1942 г. во время сеанса радиопередачи Венцель был арестован немцами в Брюсселе. Письма, найденные в доме, указывали на Жермену Шнайдер как на курьера и хозяйку конспиративной квартиры. Была арестована и она. Однако с помощью ее супруга, Франца Шнайдера, ей удалось разыграть роль возлюбленной Венцеля, и ее, как не имеющую отношение к расследованию, отпустили. Жермена тотчас же уехала в Париж, где она сообщила о случившемся Трепперу.

Во время допроса Венцеля довели до такого состояния, что его сочли готовым к перевербовке. Кто бы мог подумать, что так хорохорившийся Венцель в августе 1942 г. начнет «радиоигру» и станет передавать в Москву «дезу» (ложную информацию).

Поскольку Венцель знал шифры и ключи к расшифровке, немцы сумели прочитать ранее перехваченные радиопередачи. Так они прочитали всю информацию, переданную Гуревичем начиная с июня 1941 года. Благодаря сотрудничеству Венцеля абвер сумел расшифровать почти все. Отдельные расшифрованные радиограммы, оказавшиеся в захваченных немецких документах, свидетельствуют о том, какой ущерб всей организации «Красная капелла» они нанесли, в особенности ее сети в Германии. Например, в радиограмме, которая была отправлена 28 августа 1941 г. с помощью немецкого коротковолнового передатчика из Праги, удалось обнаружить советского агента «Кента» (Гуревича) в Брюсселе, а также «некую Ильзу Штебе, она же Альта, проживающую на Виланд-штрассе, 37 (Берлин-Шарлоттенбург)». На нее указывали как на важного агента. На основании этой радиограммы и дальнейшего расследования немецкими властями 12 сентября 1942 г. Ильза Штебе была арестована в Берлине. Другие радиограммы позволили немцам осуществить ряд арестов еще раньше. Так, Шульце-Бойзен был арестован 30 августа 1942 г. По мнению американских исследователей деятельности «Красной капеллы», советская разведывательная сеть в Германии обязана своим бесславным концом Иоганну Венцелю.

Утверждают, будто бы у Венцеля была договоренность с Москвой, что в случае ареста он сообщит немцам определенную информацию. Возможно, когда это случилось, у Венцеля возник план побега, и 17 ноября 1942 г. ему удалось сбежать от своих тюремщиков. С тех пор о нем никто ничего не слышал. Лишь впоследствии появилось неподтвержденное сообщение о том, что в 1943 г. его видели в Голландии. Поскольку он выдал немцам все, что знал, без разрешения Москвы, вполне возможно, что Венцель сбежал, опасаясь как немцев, так и русских, и совсем отказался от участия в шпионской деятельности.

После ареста Венцеля бельгийская сеть быстро развалилась. Треппер, которому Жермена Шнайдер сообщила о несчастье, предложил Ефремову как можно скорее заручиться новым прикрытием. Естественно, тот обратился к изготовителю фальшивых паспортов Абрагаму Райхману, который согласился обеспечить Ефремова новыми документами.

Однако гестапо уже несколько месяцев следило за Райхманом. Работавший на немцев провокатор Шарль Матье снабдил Райхмана фальшивыми бумагами для членов организации. Райхман договорился о встрече между Матье и Ефремовым на 22 июля 1942 г. В этот день Ефремов должен был получить новые документы. Неподалеку от места встречи советский разведчик был арестован.

Почти сразу после ареста немцы стали считать Ефремова «перевербованным». Его заставили написать письмо из тюрьмы Райхману, будто бы все в порядке и отсутствие его, Ефремова, не должно никого беспокоить. Немцы надеялись, что это сообщение Райхман передаст Гроссфогелю, а затем Трепперу. Они рассчитывали начать «радиоигру» и попытались скрыть от остальных участников разведсети арест Ефремова.

После того как Ефремов был схвачен немцами, он рассказал им о деталях своих встреч с подчиненными ему агентами, и спустя несколько дней были арестованы Избуцкий и Пепер. Пепер проговорился, что является связным с сетью в Голландии и должен через несколько дней встретиться с руководителем голландской сети Антоном Винтеринком. Встреча должна была состояться во второй половине дня на одной из торговых улиц Амстердама. Едва Винтеринк появился на условленном месте, как тотчас был схвачен немецкими агентами. Начались аресты в Голландии, предположительно на основании показаний Венцеля. У немцев создалось впечатление, что передатчик Винтеринка находился под косвенным контролем Венцеля.

С августа по октябрь 1942 г. немцы предприняли ряд «радиоигр». Венцеля заставили начать «радиоигру» под псевдонимом «Вайхе», используя его собственный «почерк». В сентябре с помощью другого передатчика была начата «радиоигра» с привлечением подставы Винтеринка. Этот передатчик получил наименование «Пихта». В октябре были задействованы еще два передатчика. На одном из них работал Ефремов, получивший псевдоним «Бук-Паскаль», на другом — подстава Германа Избуцкого под псевдонимом «Бук-Боб». Ни одна из этих радиоигр с Москвой не увенчалась успехом. Помимо поспешного ареста Венцеля, о котором Жермена Шнайдер уведомила Треппера, существовали указания на то, что Москва знала о несчастье.

Показания Абрагама Райхмана

Абрагам Райхман работал поочередно для сетей Треппера, «Кента» и Ефремова в «Красной капелле» в Бельгии. 23 июля 1946 г. он был арестован бельгийской полицией и предстал перед судом по обвинению в шпионаже и коллаборационизме. Ниже приводятся показания, сделанные им вскоре после своего ареста. Показания Райхмана хорошо вписываются в обстоятельства дела и являются важным источником понимания методов работы «Красной капеллы».

Свое заявление Райхман начал со следующих слов: «Я хотел бы давать свои показания по-французски.

Приблизительно в 1934 или 1935 году я обедал в еврейском ресторанчике на улице Таннер в Брюсселе, который принадлежал некоему Рейнштейну, когда вошли два господина и спросили меня. Я не знаю, кто их ко мне послал. Все, что я могу сказать, это то, что они знали мое имя «Адаш» — уменьшительное от полного имени Адам, которое во французском языке соответствует имени Абрагам. Они спросили у меня, могу ли я устроить сирийские визы для двух польских паспортов. Я устроил им эти визы за сто франков.

Несколько месяцев спустя, если я не ошибаюсь, они попросили меня сделать им визу для одной южноамериканской страны. Это я им устроил.

Господ этих я не знал, но мне было известно, где они живут.

Приблизительно в 1937 году один из них снова отыскал меня и спросил, могу ли я на основании официальных документов достать польские паспорта для нескольких человек, чтобы им не пришлось обращаться в польское консульство. Он также попросил меня сопровождать несколько человек, которые, по его словам, являются еврейскими беженцами, помочь им в качестве переводчика и таким образом облегчить им получение паспортов. Эти лица имели соответствующие документы — такие, как свидетельства о рождении и удостоверения о гражданстве. Я согласился выполнить просьбу. После этого разговора он договорился со мной о следующей встрече. Я должен был снова встретиться с ним в брюссельском кафе «Метрополь». В условленный день я туда отправился и встретил его. Во время нашей встречи в кафе «Метрополь» мимо нас прошел мой друг Лейзор Бугаер и поздоровался с «Леопольдом». Тот заметил, что у нас есть общий знакомый и что он родственник директора фирмы «The Foreign Excellent Raincoat Company» («Король каучука»).

Позднее мой друг Бугаер сообщил мне, что в действительности «Леопольда» зовут Леон Гроссфогель. Он мне также сообщил, что этот человек занимается политикой и что я должен быть осторожен.

Вскоре я снова встретился с Гроссфогелем. Из-за того, что я узнал, я не решился помочь ему еще раз. Чтобы утишить мой страх, Гроссфогель воззвал к моим чувствам и напомнил мне о том, что я и сам попадал в сложное положение. Он сказал, что люди, помочь которым он меня просит, в таком же положении, как и я, из-за их расового происхождения. Его аргументы убедили меня, и я сделал то, что он от меня потребовал. После этого в наших отношениях наступил длительный перерыв.

В 1938 году мы встретились в Брюсселе с моим другом Лейзором Бугаером и неким Максом Униковским, чтобы вместе заняться торговлей искусственной кожей. Наши конторы находились во внутреннем городе, на улице Нев. Эта фирма закрылась из-за разногласия между ее акционерами.

* * *

В начале 1939 года по просьбе Бугаера я снова встретился с Гроссфогелем. Во время разговора он дал мне понять, что я у него в руках и что я должен на него работать. Затем сказал, что намерен познакомить меня с человеком, имени которого он мне не назвал и которому я должен оказать такие же услуги, какие оказывал ему самому. Я согласился, и спустя две недели снова с ним встретился. Гроссфогель представил меня одному мужчине, которого он назвал «Дядей». Это был полный приземистый мужчина — очень спокойный и серьезный [это был Треппер]. «Дядя» сказал мне, что речь идет не о визе. Я должен выполнять роль специалиста, с которым будут консультироваться относительно доброкачественности документов, которые ему будут предъявлять. Мы договорились, что связь между «Дядей» и мною будет поддерживаться через некоего «Шарля» (Макарова), с которым я познакомился при следующей встрече. «Шарль» дал мне номер телефона, по которому могу связаться с ним в случаях необходимости. Номер этот я забыл.