У Источника Судеб

У Источника Судеб

Прекрасным примером четкой привязки (в геомантическом контексте) конкретного божества или Силы к конкретному типу ландшафта могут послужить прощи — очень широко распространенные на славянских землях святилища местного, как правило, значения. В Центральной России, например, таких святилищ можно насчитать десятки — а то и сотни — в любой области, в том числе и в Московской. Наиболее характерные их черты — наличие источника, называемого святым или целебным, расположение в заросшей долине или низинном лесу и почитание в этом месте св. Параскевы Пятницы, а в более поздние времена — Богородицы.

Здесь стоит остановиться несколько подробнее, поскольку и сами прощи, и связанный с ними круг магических и религиозных представлений видятся нам очень интересными.

Культ Святой Пятницы неоднократно уже становился предметом серьезных этнографических исследований^{49}. Связь этой святой с источниками и родниками (в том числе — и со священными) была известна еще самым первым исследователям славянского фольклора. «Св. Параскева считается покровительницею воды и имеет, по народному взгляду, особую близость к ней. На это верование указывают существующие в народе предания о том, что образ св. Параскевы чудесно являлся иногда на воде, на реке, или в колодце, вследствие чего вода приобретала особую силу…»^{50}

Вот один из многочисленных примеров такого чудесного явления, описанный С. В. Максимовым^{51}: «В Муромском уезде Владимирской губернии, в селе Спас-Сечен, рассказывают о недавнем случае, относящемся приблизительно к 1881–1882 гг. истекшего столетия, по поводу явления новой чудотворной иконы Параскевы Пятницы. Один крестьянин, проездом мимо суглинистого холма, вблизи села, заметил вновь пробившийся ключ. Подивился он и забыл. Но напомнил о том тайный голос, говоривший во сне одной богомольной старушке: «Иди к горе, увидишь у подножия ключик, а в нем чудотворную икону. Вынь ее и вели мужичкам строить тут часовню». Народ старухи не послушался, а икона, поставленная в церкви священником, — «ушла» и вновь, как была, с ликом св. мученицы Параскевы в серебряном окладе, оказалась на дне источника. Так повторялось до трех раз, пока над родником не построили часовню и не списали копию с иконы, которую тут же и повесили. Случилось, однако, так, что, в первый же год по явлении, одна баба, бывшая «с придурью», вздумала взять из колодца воды для стирки белья. Тотчас же вода в нем пропала, а через несколько дней источник пробился в другом месте, позади часовни. Новый колодец существует до сих пор, считаясь целебным…»

Как неоднократно указывалось исследователями, народный культ Святой Пятницы практически полностью повторяет древний культ Богини-Матери Макоши — богини судьбы и плодородия. Любопытно, что культ этот, остававшийся живым очень долго, сохранил даже некоторые формальные стороны древнего языческого культа — такие, например, как почитание «идолов» и жертвоприношения. С. В. Моряков, например, описывает следующее в одной из своих работ: «…даже в советский период в разоренной Троицкой церкви погоста Отолово Тверской области крестьяне продолжали поклоняться деревянной скульптуре «Матушки Пятницы». Местный благочинный архимандрит Нилово-Столбенской пустоши Вассиан немало сокрушался по поводу идолопоклонничества «Пятнице», но, будучи человеком мудрым, оставил свои претензии. И сегодня в возобновленном приходе, в теплой церкви, вы найдете разодетую статую. Матушке Пятнице несут платки, чулки, шерсть и другие женские подношения как покорительнице прях, ткачих, женского ремесла и торговли. Рядом с погостом у древнего камня-следовика ежегодно совершались молебны в связи с культом Пятницы»^{52}.

Этот пример интересен нам еще и тем, что здесь упоминается связанный с культом Пятницы/Макоши почитаемый камень. Хотя автор и не упоминает о существовании здесь в древности посвященного Макоши святилища-прощи, но такой вывод напрашивается сам собой: в его пользу говорит и устойчивость культа Пятницы, и наличие священного камня… Это далеко не единственный такой случай; камень присутствует на многих прощах, особенно — в северной части Руси, в Тверской, Новгородской, Псковской и других областях.

Одно из таких святилищ Богини, центром которых являются родник и камень, было подробно исследовано нами в 1994–1998 годах^{53}. Речь идет о достаточно известном сейчас Киндяковском святилище на севере Московской области.

Из полевого дневника:

15.04.1994.

У впадения безымянного ручья в р. Кимершу,

к В от дороги, к ЮВ от села

[…]

Не верится, что это Подмосковье, и даже не дальнее.

Чуть ниже по течению реки — поляна ондатровых нор, чуть выше — бобровые постройки. Прекрасный смешанный лес на вершине холма обилен следами лосей и кабанов. Ничего не боясь, выходит к дороге олень… Все правильно, все сходится. Все дороги ведут в Рим. Не одному только человеку дано ведать места Силы.

Впадающий здесь с востока в Кимершу ручей течет по глубокой затененной и заболоченной лощине.

Вот и Камень. Два шага в длину, шаг в ширину. Ровные, словно отесанные грани. Серый кварцит, принесенный ледниками в незапамятные времена откуда-то с Севера…

Впервые это святилище было описано два десятилетия тому назад Ю. М. Золотовым^{54}, которому, как первооткрывателю, мы и предоставим слово:

«Сейчас Камень полузабыт, а когда-то известность о нем распространялась километров на двадцать вокруг. Он имел славу целителя от всяких болезней, но более всего — от детских. Сюда несли тяжелобольных детей и проделывали следующее. Набирали из ручья ковшиком воду и «скатывали», т. е. обливали ею Камень, собирая стекавшую воду в особую посудинку. Этой водой, считавшейся целительной, чудодейственной, обмывали больное дитя, надевая после этого на него новое белье. […] Народная молва утверждала, что результаты такой процедуры могут быть двоякого рода (что вообще характерно для памятников такого типа): «если ребенку суждено жить, то он сразу после омовения пойдет на поправку, а коль суждено умереть — быстро зачахнет». Популярность Камня в старину была очень велика…»

2.1. Киндяковский священный камень

Действительно, предания, связанные с Киндяковским камнем, достаточно типичны. Народная молва, как уже упоминалось, издревле приписывала воде, коснувшейся поверхности священных камней, целебную силу. Если камень — чашечник или следовик, целебною считалась вода, скопившаяся в его углублениях; если же камень, как и Киндяковский, не имел углублений, то воду «скатывали» по его поверхности. Но другие детали выделяют если не сам камень, то связанное с ним святилище-прощу из ряда ему подобных. Во-первых, это легенда о том, что камень некогда приплыл сюда по реке в дни Купалы (хотя известно и несколько других схожих преданий, связанных со священными камнями). Во-вторых, само расположение Камня — у слияния трех ручьев, что само по себе говорит о волшебстве этого места. И в третьих — упоминание о том, что максимальной силы волшебство Камня достигает именно на Купалу.

Любопытно, что эта связь между водой, священным камнем и временем летнего Солнцеворота прослеживается в связанном с почитаемыми камнями фольклоре достаточно часто. Так, например, в Британии, на юге Уэльса (в Гламоргане), находится Коэтан Артур, знаменитое древнее захоронение. Могильная камера погребения, находящегося на высоком берегу моря, сложена из каменных плит; в шутку говорят, что покровной плитой для этой камеры стал камешек, попавший в туфлю короля Артура и вытряхнутый им на этом месте. По легенде, две ночи в году — в канун Дня Всех Святых и в канун Иванова Дня — этот камень спускается на берег, чтобы искупаться в морской воде. Эта могила до сих пор почитается у местных жителей; в полную луну к камню приносят пирожки и кусочки тортов, и девушки, желающие обеспечить себе верность возлюбленных, семь раз медленно обходят вокруг него…^{55}

И все же в целом Киндяковское святилище можно, вероятно, считать классическим примером прощи, святилища Богини-Матери. Давайте попытаемся представить себе, как могли видеть это святилище древние — попытаемся отойти от представлений о «скверных молбищах» и взглянуть на данное место Силы с точки зрения Традиции.

Итак, Камень. Будучи центром всего комплекса, священный камень в данном случае является символом Центра Мира, воплощением архетипа Мирового Древа или Мировой Горы — так же, как воплощает этот архетип новогодняя елка у нас дома. Далее, — источник, ручей, текучая вода у подножия Камня… Реки, берущие начало в Центре Мира, под бел-горюч камнем Алатырем! — но не только. Это еще и Источник Судеб Мирового Древа, источник, у которого, согласно северной мифологии, богини судьбы спрядают нити судеб всего сущего:

«20. Ясень я знаю

по имени Иггдрасиль,

древо, омытое

влагою мутной;

росы с него

на долы нисходят;

над источником Урд

зеленеет он вечно.

21. Мудрые девы

оттуда возникли,

три из ключа

под древом высоким;

Урд имя первой,

вторая Верданди, —

резали руны, —

Скульд имя третьей;

судьбы судили,

жизнь выбирали

детям людей,

жребий готовят».

(Старшая Эдда)

В самом сердце Мира, у корней Мирового Древа, возле священного источника Урд, живут три девы — норны, — имена которых: Урд, Верданди и Скульд, что значит «Судьба», «Становление» и «Долг». Эти девы прядут волшебную пряжу, определяющую судьбы всего сущего. Спрядаемая нить человека начинается в момент рождения и рвется, когда человек умирает. Пряжа доброго и счастливого человека — ровная и гладкая, злого и несчастного — драная и покрытая узлами. Никто не может противиться воле норн — даже боги…

Еще одна черта народного культа св. Пятницы, отмеченная уже первыми исследователями, была полностью интерпретирована уже в нашем столетии. По всем восточнославянским землям простой народ всегда помнил об особой, даже загадочной, связи св. Параскевы Пятницы с прядением. Достаточно добавить к этому повсеместно же распространенное поверие о том, что св. Пятница изменяет судьбу (наказывает, например) плохо ее почитающих, и перед нами предстанет общеиндоевропейский образ богини судьбы и священных вод, — богини, спрядающей судьбу каждого человека.

Божественные пряхи, спрядающие нити судеб, известны магическим и религиозным традициям всех индоевропейцев. Сравните, например, со сказанным выше греческие представления о трех мойрах, две из которых — Клото и Лахезис — спрядают нить жизни, а третья — Атропа — обрезает ее. Славянская мифология — не исключение, здесь аналогом норны выступает все та же Макошь, чье имя допускает интерпретацию «Мать Жребия» или «Мать Судьбы»^{56}. Снова, как видим, образ св. Пятницы прекрасно «укладывается» в образ Макоши…

«То, что вверху, как то, что внизу». Древний, как мир, принцип магии. Где-то там наверху, далеко-далеко, у священного источника богов, сплетает Богиня судьбы людей. А здесь, внизу, те же люди приносят больных детей к слиянию трех вод, к отражению того, божественного, источника и вопрошают Мать Жребия… «Коли суждено ребенку жить, то сразу после омовения пойдет он на поправку, а коль суждено умереть — быстро зачахнет…»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.