ГЛАВА 14 НАСТУПЛЕНИЕ ТИМОШЕНКО

ГЛАВА 14

НАСТУПЛЕНИЕ ТИМОШЕНКО

Сталин был в бешенстве от получаемых им известий с финского фронта. Первая крупная военная кампания Красной армии самым жалким образом проваливалась, несмотря на свежие силы и технику, перебрасываемые в районы боевых действий. Заголовки западных газет на все лады трубили об успехах финнов и потерях русских, а 31 декабря 1939 года германский Генеральный штаб выступил с оценкой действий своего союзника:

"В количественном отношении — гигантская военная машина… Организация, оснащение и методы руководства войсками неудовлетворительны, принципы руководства сами по себе верны, однако же руководители слишком молоды и неопытны. Система связи плохая, транспортная система плохая, войска не следуют принципу единообразия; нет личностей — простые солдаты слишком благодушны, довольствуются малым. Боевые качества войск в тяжелых сражениях сомнительны. Русская "масса" не может рассматриваться в качестве серьезного противника для армии с современным оснащением и лучшим руководством"[38].

Ввиду явной неспособности западных держав достичь принципиального согласия относительно ввода войск в Скандинавию с целью защиты шведской железной руды и портов Норвегии и тупика, в котором русские оказались в Финляндии, гитлеровские военачальники стали настаивать на немедленных действиях. 13 января 1940 года Гитлер приказал военной комиссии проработать вопрос о возможности проведения военной операции на севере с целью захвата норвежских портов Нарвик и Тронхейм и их дальнейшего использования в качестве баз для подводного флота под командованием адмирала Карла Дёница. Работа комиссии, получившая кодовое название "Изыскание Н", знаменовала собой начало так называемых "Учений на Везере" — нападения на Норвегию и Данию 9 апреля 1940 года.

Тем временем западные державы оказывали давление на Финляндию, настоятельно требуя принять помощь. Великобритания была готова взять под свой контроль норвежские порты и шведские горнодобывающие предприятия и сталелитейные заводы, одновременно с этим послав в Финляндию по меньшей мере одну бригаду войск. Это, по словам генерала Эдмунда Айронсайда, начальника Имперского Генерального штаба, оправдало бы присутствие войск союзников в Скандинавии. Районы с горнодобывающими предприятиями, а также города Берген и Ставангер следовало оккупировать не позднее 20 марта с тем, чтобы опередить Гитлера. Айронсайд отстаивал идею использования для этих целей по меньшей мере пяти дивизий совместно с двумя эскадрильями бомбардировщиков и двумя эскадрильями истребителей. Ссылки на нейтралитет Норвегии и Швеции не нашли отклика даже после того, как представители Швеции заметили, что немецкие бомбардировщики успеют уничтожить большинство их городов до того, как союзники смогут ввести дополнительные силы. "Когда великие державы воюют, малые страны не могут позволить себе проявлять героизм", — заявили они.

В условиях подобного развития событий Сталин понимал, что необходимо любой ценой поставить Финляндию на колени. Советский лидер произвел перестановки во всем командовании воюющих в Финляндии армий; многие командиры были расстреляны, другие — заменены. Маршал К. Е. Ворошилов, народный комиссар обороны, был понижен в должности и занял пост заместителя председателя Совета обороны. Маршал С. К. Тимошенко, принимавший в сентябре участие в оккупации Польши и занимавший к тому времени должность командующего Северо-Кавказским, Харьковским и Киевским военными округами, стал командующим войсками Северо-Западного фронта и занял пост народного комиссара обороны. В частности, на него возлагалась ответственность за прорыв обороны на Карельском перешейке. Бывший командующий всеми силами в Финляндии генерал Мерецков был смещен со своего поста и стал всего лишь командующим 7-й армией в западной части Карельского перешейка. Бывшего полковника артиллерии царской армии, а теперь генерала Красной армии В. Д. Грендаля, чей отец был шведом, а мать финкой, назначили командующим 13-й армией, которую предполагалось дислоцировать в восточной части перешейка.

Как и предвидел маршал Маннергейм, русские выбрали местом прорыва участок к востоку от деревни Сумма на западе Карельского перешейка. Здесь находились большие открытые поля, и противник мог сосредоточить на них крупные силы танков и пехоты. Даже снежные заносы не должны были помешать танкам прорвать финскую оборону.

Планы Тимошенко были тщательно разработаны. Большое количество дополнительных дивизий было переброшено в западную часть перешейка, а 13-я армия пополнила силы русских в восточной части. Пока шли эти приготовления, русские непрерывно наносили слабые удары с целью измотать и без того уставших финнов. Тяжелая артиллерия вела постоянные обстрелы финских позиций, к началу февраля Тимошенко сконцентрировал 25 дивизий для прорыва линии Маннергейма.

В тот же период Сталин, по словам Хрущева, скрежетал в Москве зубами в ожидании сообщений о том, что его "моторы" уладили дело раз и навсегда. "В бой были брошены наши воздушные силы. Было разрушено много мостов. Уничтожались железнодорожные составы". После этого Сталин заметил: "У финнов остались только лыжи. В лыжах у них никогда не было недостатка"[39].

1 февраля 1940 года массированные бомбардировки советскими военно-воздушными силами тыловых частей финнов ознаменовали начало конца для упорствующих финнов. Для наступления были сконцентрированы силы Красной армии общей численностью 600 тысяч человек, в том числе и испытанные в боях части Тимошенко с Украины. Огромное количество артиллерийских орудий должно было обрушить лавину стали и огня на линию Маннергейма. За одни сутки не менее 300 тысяч снарядов было выпущено по позициям финнов в районе деревни Сумма. Это был самый массированный артиллерийский обстрел со времени обстрела немцами французов под Верденом в Первую мировую войну. Концентрация артиллерийских стволов была настолько высока, что русские прибегли к редко используемой тактике огневого вала. Они просто то усиливали, то уменьшали интенсивность обстрела, не перенося огня. Летчики финских самолетов-разведчиков докладывали, что на одном из участков перед деревней Сумма шириной примерно в 1,3 мили 104 батареи противника своими 440 орудиями вели обстрел финнов, имевших всего 16 батарей. Финская артиллерия значительно уступала русской по калибру и дальности стрельбы. К тому же у финнов быстро заканчивались боеприпасы.

"Ребенком я и понятия не имел, что быть взрослым так весело".

Художник Юсси Аарнио

На участках у озера Хатьялахти и озера Муола на полосе шириной в 16 миль русские бросили в наступление 16 дивизий и 500 самолетов. Пехота противника под прикрытием дымовых завес и при поддержке 28- и 45-тонных танков наступала полными составами полков и батальонов. Они накатывались огромными волнами, подвергая суровому испытанию оборону финнов, и иногда проникали в глубь нее. Но финны ночными контратаками отбрасывали противника назад. Так продолжалось день за днем, и свежие силы русских шли по трупам своих предшественников, погибавших целыми дивизиями.

Судя по действиям артиллерии, скоординированным с действиями пехоты, становилось очевидным, что русским удалось наладить взаимодействие между различными родами войск. Тем не менее спустя неделю на основных участках обороны линия Маннергейма нигде не была прорвана. Но финские солдаты, не имевшие замены, были крайне измотаны. Хуже того, у них были на исходе боеприпасы; для захваченного у русских вооружения требовались свои боеприпасы, а их не было.

6 февраля началось решающее наступление русских. Три дивизии при поддержке 150 танков пошли в атаку на 5-мильном участке фронта, а 200 самолетов бомбили линию обороны финнов. Но первоначальный успех противника оказался весьма незначительным, потери же были огромными, финские пулеметы с долговременных огневых сооружений буквально косили ряды наступающих. Тысячи убитых русских лежали перед финскими блиндажами, и свежие силы шли в атаку по замерзшим трупам. В Красной армии было не принято считаться с потерями, поэтому командование не мучили угрызения совести за ошибки при столь безжалостном способе ведения боевых действий. В тот же день из строя было выведено 50 русских танков.

7 февраля войска противника проникли в район Муолы и тогда же дважды нанесли удары по Сумме. На следующий день свежие силы русских вновь атаковали 3-ю дивизию и расширили фронт наступления до участка, обороняемого силами 2-й дивизии, а в дальнейшем нанесли удар и по 4-й дивизии.

К 11 февраля Красная армия вела бои со всеми силами 2-го армейского корпуса, предпринимались попытки обойти финнов с флангов в районе Финского залива и на Ладожском озере, которое по льду пересекали крупные силы танков, пехоты и кавалерии. В 8.20 утра начался самый мощный артиллерийский обстрел за всю Зимнюю войну. 100 батарей буквально разметали оборонительные позиции финнов. Пулеметные гнезда исчезли, все было превращено в руины.

Обороняющиеся храбро сражались, но не могли преградить путь перекатывающимся через их траншеи танкам, вслед за которыми в прорыв устремлялась пехота.

Прорыв русских на Карельском перешейке в феврале 1940 г.

Значительно ослабленные силы финнов были не способны контратаковать. Многие из них так устали, что даже шум моторов русских танков не мог их разбудить. Потери были очень тяжелыми. Ответные удары с целью закрытия образовавшейся у Лёхде бреши продолжались всю ночь до раннего утра, но в предрассветные часы русские вновь обрушили удары на Сумма-Суоканта и Лёхде. Сражение длилось весь день, теперь в ряды обороняющихся влились даже интенданты и повара. В большинстве финских батальонов осталось от половины до одной трети их численного состава. Неподготовленные и неопытные новобранцы и пожилые люди из отрядов национальной гвардии направлялись прямо на фронт и сразу вступали в бой. Для новичков непосредственное столкновение с противником, как правило, имело катастрофические последствия, поэтому эти силы несли огромные потери. Русские имели возможность на смену убитым и раненым бросать в бой свежие силы, финнам же, в конце концов, стало некем заменить погибших.

В создавшемся тяжелом положении на линии Маннергейма все имеющиеся к северу от Ладожского озера и в Лапландии войска были переброшены на Карельский перешеек. Ввиду явной невозможности стабилизировать положение в районе Лёхде маршал Маннергейм лично прибыл 14 февраля в район военных действий для изучения ситуации. Он решил, что старые оборонительные позиции на Карельском перешейке следует оставить. Финнам предстояло отойти назад на более слабые, разветвленные оборонительные позиции на расстояние от 2 до 10 миль.

Русские не предприняли никаких попыток преследовать финнов; отход остался практически незамеченным. На отдельных участках после массированного артиллерийского обстрела они приближались к финским траншеям и находили их опустевшими. На одном из участков ликующие русские забрались на крышу того, что осталось от финского блиндажа, и водрузили там советский флаг. Один из разозлившихся финских солдат расстрелял находившихся наверху из автомата, запрыгнул на крышу блиндажа и сбросил флаг на землю.

И тем не менее русские продвигались вперед. Недавно назначенному народному комиссару можно было сообщать хорошие новости, хотя по непонятным причинам оказалось сложно убедить Москву в том, что штурм Красной армией линии Маннергейма проходит успешно. Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов пишет в своих воспоминаниях:

"15 февраля ураган наших бомб и снарядов обрушился на деревню Сумма. Я находился на передовом наблюдательном посту. После того как артиллерия перенесла огонь на требуемую глубину, танки и пехота одновременно пошли в атаку. На этот раз противник не выдержал натиска. Ему грозил охват с флангов, и он начал отступать.

Опорный пункт пал на моих глазах. По возвращении на командный пункт 7-й армии я стал свидетелем телефонного разговора Мерецкова с народным комиссаром обороны. Никто в Москве не верил, что наши войска захватили Сумму. Увидев меня, Мерецков произнес:

— Товарищ народный комиссар, только что пришел Воронов. Он все видел своими глазами.

Я подробно доложил народному комиссару о ходе сражения. Тем не менее он трижды переспросил меня, правда ли, что опорный пункт был взят.

Наконец его раздраженный тон стал дружелюбным и ласковым. Нарком пожелал войскам успешно завершить это наступление"[40].

Финны начали отход со своих основных оборонительных позиций в западной части Карельского перешейка 16 февраля. Массированные бомбардировки русских в тылу уничтожили дороги. Для прохождения техники быстро прокладывались новые дороги. Что же касается солдат, то в этом районе было столько песка и обломков, что многие не могли передвигаться, даже на лыжах. Через воронки, иногда достигавшие в глубину 10, а в ширину 45 футов (что соответствовало ширине проселочной дороги), приходилось перебрасывать мосты. Когда наконец удавалось двинуться дальше, в тылу оставались небольшие отряды для нанесения беспокоящих ударов по наступающим русским войскам.

Отступление стало причиной срочной перетряски финского командования. 19 февраля генерал-лейтенант Эрик Хейнрикс, известный ученый, крупный военный специалист и опытный дипломат, был назначен командующим всеми войсками на Карельском перешейке, сменив на этом посту генерала Эстермана, чья жена Марга получила увечья во время бомбежки; сам Эстерман тоже сослался на болезнь, вызванную тяготами командования на Карельском перешейке. Хейнрикса на посту командующего 2-м армейским корпусом сменил недавно получивший повышение в звании генерал-майор Талвела. Обороняющий западную часть Карельского перешейка 2-й армейский корпус был разделен на две части; командиром вновь создаваемого 1-го армейского корпуса стал генерал-майор Лаатикайнен.

С отходом финнов на новые временные оборонительные позиции русские стали воевать, чувствуя себя победителями. Для них, что там ни говори, война закончилась. Но она не закончилась для финнов, продолжавших сопротивляться.

У Мюсталампи финны уничтожили батальон и пять танков противника. За период с 20 по 22 февраля было убито 800 русских и захвачено 29 имевшихся у них пулеметов; в Салменкайта русские потеряли 400 человек и 15 пулеметов. С 20 по 24 февраля 1-я дивизия финнов уничтожила 18 танков и захватила 38 пулеметов и около 280 винтовок. В среднем ежедневно уничтожалось от 10 до 30 советских танков. Оптимисты среди финнов стали поговаривать, что противник, вероятно, потерял все свои танки; кое-кто осмеливался утверждать, что русские вскоре запросят мира.

Но тем не менее финны продолжали отходить. Линия фронта напоминала собой дырявую корзину, и то тут, то там появлялись все новые и новые дыры, которые уже невозможно было залатать. Иногда танки отваживались вторгаться за линию обороны финнов без поддержки пехоты. Но, оказавшись там, не знали, что делать; они понимали: с наступлением темноты "смерть постучит в их бронированные двери". Если русским приходилось оставаться на ночь в танках, они занимали круговую оборону и периодически открывали огонь во всех направлениях.

До 18 февраля узкий морской залив у Виипури обороняли два батальона моряков. Теперь этот участок был передан армии перешейка. Сюда были переброшены дополнительные силы из Лапландии, и 28 февраля был организован так называемый береговой сектор обороны Виипури под командованием генерал-майора Валлениуса. Яростные бои продолжались на временных и промежуточных оборонительных позициях в период между 17 и 26 февраля, все атаки противника были отбиты, за исключением одной, в районе озера Нёюкки, где противнику удалось прорваться. Недавно сформированная 23-я дивизия, состоящая в основном из пожилых резервистов, оказалась в чрезвычайно трудном положении. Русские вновь вышли на лед и стали угрожать правому флангу финнов, несмотря на попытки тех не дать замерзнуть водяным "противотанковым рвам". В такие холода это было делом безнадежным. 22 февраля противник уже атаковал острова Уураа в Выборгском заливе, а находящиеся в Койвисто финны начали отходить по льду к западному берегу залива. Противник продолжал развивать свой успех в районе прорыва у озера Нёюкки, и финны были вынуждены покинуть свои наскоро подготовленные позиции и отойти назад. Во многих боях на островах у Виипури финны сражались до последнего солдата. Всего лишь несколько человек смогли добраться в темноте до своих.

26 февраля финны решились на отчаянную попытку использовать свои танки на поле сражения. 13 легких танков "викерс", носивших громкое название — 4-я отдельная танковая рота, получили приказ поддержать 3-й пехотный батальон в контратаке против русских, прорвавших линию обороны между Хонканиеми и Нёюккиярви.

Атака началась в 6.30 утра, но лишь одной роте 3-го батальона удалось продвинуться вперед; две другие, понеся с самого начала тяжелые потери, были вынуждены остановиться. Всего лишь 7 финских танков сохраняли боеспособность.

К 9.00 контратака финнов захлебнулась окончательно. Прорвать оборону крупных сил пехоты русских, имевших большое количество танков и противотанковых орудий, им оказалось не по силам. 3 финских танка отважно проделали весь путь до позиций русских, где их подбили. Атака закончилась полным провалом.

Два дня спустя на Карельском перешейке финны стали свидетелями трагедии русских. Противник провел массированную артиллерийскую подготовку, и финны ожидали неминуемой атаки. Но ее не последовало. Впоследствии один из финских офицеров так описывал то, что произошло:

"Весь день мы слышали голоса, доносившиеся с нейтральной полосы. В них слышалась мука, мы заметили нескольких русских, ползающих по земле, и вдруг голоса стихли [финны открыли огонь из орудий и минометов]. Вскоре единственный голос прокричал: "Сталин, Сталин, Сталин!" Это прозвучало зловеще в ночи, чью тишину не нарушали никакие другие звуки. Стало ясно, что русский солдат запутался в наших проволочных заграждениях, и мы решили, что, если товарищи придут ему на выручку, мы им позволим помочь ему. Но никто не пришел. Мы не хотели посылать своих людей, прозвучала короткая пулеметная очередь, и крики прекратились".

Следующей ночью два финских патруля отправились обследовать этот участок, но обнаружили только убитых русских. С наступлением дня удалось получить ответ на вопрос, что же на самом деле произошло после того, как финские патрули снова побывали на этом участке и подтвердили доклад ночного патруля. Два акра земли были буквально усеяны лежащими бок о бок телами 400 человек. У многих в руках были куски хлеба, свидетельствующие о том, что люди погибли во время приема пищи. Теперь стало ясно, что в ночь на 28 февраля огонь артиллерии противника был сосредоточен на 1 километр ближе и пришелся не по финским позициям, а накрыл свой батальон, недавно прибывший на фронт. Войска находились всего в 200 метрах от финских позиций и готовились начать окружение, но во время двухчасовой артиллерийской подготовки весь батальон до последнего человека погиб. На своем месте был даже обнаружен артиллерийский наблюдатель, сжимавший в руках карту и телефонную трубку. По всей видимости, он погиб под обстрелом раньше остальных и не успел сообщить на батареи об их ошибке. Огонь велся из 16- и 18-дюймовых орудий — самых мощных на фронте. Одно из тел было разорвано пополам, и его верхняя часть лежала на шее другого убитого, они находились в вертикальном положении. У убитого подполковника на коленях лежали хлеб и коробка консервов, рядом валялась бутылка водки.

Из поступивших позднее сведений выяснилось, что батальон русских был сформирован из недавних выпускников Ленинградской школы сержантского состава, которые, по всей видимости, еще пару дней назад обедали в Ленинграде. Большинство солдат были в возрасте 22–23 лет, выглядели они довольно хорошо, и на всех было новое обмундирование из шерстяной ткани, новое байковое нижнее белье. Лица у них были чистыми, выбритыми, и никаких следов обморожений.

Один из финских офицеров, ставший свидетелем этой сцены, рассказывал: "Планшеты русских были набиты картами и документами. Мы нашли напечатанные копии схем финских оборонительных позиций, где было отмечено каждое пулеметное гнездо, блиндаж и траншея. Красные стрелки указывали направление планируемого наступления… Падал слабый снег, но противник вел себя тихо. С небольшими перерывами всего лишь несколько мин пролетели у нас над головами".

Интендантская служба, используя запряженные лошадьми сани, весь день занималась сбором оставшихся от батальона трофеев. Первые сани доставили 12 новых пулеметов. Они были выкрашены белой краской, и почти на всех сохранилась заводская смазка. Кроме того, здесь оказались винтовки, еще несколько пулеметов и все необходимое батальону в бою снаряжение. Пистолеты не стали грузить в сани, ибо финны клали себе в карманы это столь необходимое им оружие.

У погибших было при себе необычайно большое количество бумажных денег и мелочи. К вечеру стены почти всех финских траншей были облеплены русскими банкнотами, большая часть которых потом оказалась в грязи на дне траншей.

Советский генерал-майор Минюк хвастал в журнале "Огонек" от 25 февраля 1941 года:

"Прорыв линии Маннергейма занимает одно из самых заметных мест в истории войн с точки зрения воинской доблести, боеспособности и тактики ведения боевых действий. Сложные условия местности, леса, болота, озера, добавлявшие прочности этой линии обороны, делали ее мощнее любого другого оборонительного сооружения в Европе. Доблестная Красная армия первой в истории смогла совершить прорыв такого оборонительного сооружения. Это несомненная заслуга Красной армии".