9.9. Обстановка в районе г. Борисов Завершение боевого пути 5-й танковой дивизии

9.9. Обстановка в районе г. Борисов

Завершение боевого пути 5-й танковой дивизии

В 6 часов утра на железнодорожную станцию Борисов из Москвы прибыл еще один пассажирский поезд с военнослужащими, которых война застала в отпусках. Отправившись вечером 24 июня с Белорусского вокзала, он целых двое суток преодолевал это сравнительно небольшое расстояние. В одном вагоне приехали полковник танковых войск А. И. Лизюков и молодой, но уже известный, писатель и поэт Константин Симонов. Буквально перед самым отъездом Симонов получил в райкоме партии карточку кандидата в члены ВКП(б), а потому не мог рассчитывать на получение звания офицера политаппарата РККА и надел лишь знаки отличия интенданта 2 ранга, что равнялось батальонному комиссару, или майору. Его военные дневники, во многом легшие в основу романа «Живые и мертвые», начинают свое повествование именно от Борисова.

Остановка в Борисове оказалась конечной: на Минск поезда уже не ходили. Среди толп военных, наполнявших город, циркулировали слухи о том, что немцы уже обошли Минск и движутся к Березине. Или, что это всего лишь десант с танками, который перерезал дорогу на Минск. Симонов писал: «По дороге шли войска и машины. Одни в одну сторону, другие — в другую. Ничего нельзя было понять»[432]. Истратив два часа на поиски хоть какого-нибудь командования, писатель с попутчиком по вагону капитаном артиллерии вернулся в Борисов. Здесь уже многое изменилось. В комендатуре спешно готовились к обороне города, где-то была слышна канонада. Комендант сообщил, что нарком обороны Тимошенко приказал оставить Борисов, уйти за Березину и сражаться на ее рубеже до последнего. Теперь уже никто не двигался на запад, все, что находилось в то время на шоссе Минск — Борисов (автомашины, орудия и толпы людей), направлялось только в одну сторону — на восток. На насыпи у моста метался одинокий политрук с двумя наганами, который кричал, что остановит здесь армию и застрелит любого, кто попробует отступить. Но люди равнодушно шли мимо него, не боясь ни угроз, ни его наганов. К. М. Симонов занес этот эпизод в свой блокнот, который позже лег на страницы романа и был «оживлен» в первых кадрах знаменитого фильма Александра Столпера. Также на страницы романа и в кадры фильма был вставлен эпизод, когда при воздушном налете погиб батальонный комиссар-пограничник. Такой случай восточнее Березины действительно имел место, причем погибшим был зав. отделом журнала «Пограничник», член Союза писателей СССР И. Е. Шаповалов.

Справка. В автобиографии Джорджа Оруэлла написано: «Сейчас я не работаю над романом в основном из-за обстоятельств, связанных с войной. Но я обдумываю большой роман в трех частях, который будет называться либо „Лев и Единорог“, либо „Живые и мертвые“, и я надеюсь закончить первую часть, видимо, в 1941 году»[433]. Похоже, что название своего лучшего романа Симонов самым непринужденным образом «позаимствовал» у англичанина.

26 июня к Борисову подошли остатки 5-й танковой дивизии, вновь предоставленные сами себе. 5-й ГАП в составе 5 орудий занял позицию на западной окраине Борисова, на этом боевой путь многострадального соединения фактически закончился. По решению Военного совета Западного фронта остатки ее частей начали сосредотачиваться в районе Ельни Смоленской области, и к 29 июня вывод в тыл был закончен. К 4 июля 5-я ТД насчитывала 2552 бойца и лиц комначсостава, из матчасти сохранились 361 колесная машина, 2 танка БТ-7 и 4 бронемашины. В Ельне же по распоряжению Военного совета из личного состава дивизии было сформировано 105 экипажей, которые отправились на заводы за получением новой матчасти. 6 июля был получен приказ о том, что части должны совершить марш от станции Ельня до станции Калуга, где приступить к формированию новой танковой дивизии в составе 14-го мехкорпуса, выведенного на переформирование после кровопролитных боев в составе 4-й армии (в результате боев под Брестом, Кобрином и Пружанами в корпусе была почти полностью уничтожена 22-я танковая дивизия, а остатки 205-й моторизованной дивизии и отдельного мотоциклетного полка ушли в Полесье). Марш от Ельни до Калуги расстоянием 272 км был совершен организованно, и к указанному в приказе сроку (8 июля) части были сосредоточены в лесу юго-западнее г. Калуга. Располагались чуть ли не рядом с домом К. Э. Циолковского. На 11 июля в районе сосредоточения насчитывалось: комначсостава — 200 человек, политсостава — 54 человека, техсостава — 95 человек, административно-хозяйственного состава — 45 человек, медиков — 26 человек, военюристов — 2, младших командиров — 341 человек, рядовых бойцов — 1487. 11 июля дополнительно было сформировано 117 экипажей, которые убыли из дивизии на танковые заводы. Таким образом, 5-я дала новым танковым частям 222 экипажа. А 18 июля полковнику Ф. Ф. Федорову был, увы, вручен приказ: лучшая в Красной Армии танковая дивизия расформировывалась. Основная масса бойцов и младших командиров к этому времени уже была передана в другие части.

Часть личного состава 5-го МСП (вероятно, остатки батальона, который сражался за северный алитусский мост) находилась вместе с основными силами дивизии. Участь самого полка была командованию дивизии не известна, но ее удалось установить из более поздних, чем политдонесение Г. В. Ушакова, источников, о чем будет сказано ниже.

Судьба командира 5-й танковой дивизии полковника Ф. Ф. Федорова никак не освещена в военно-исторической литературе. Он словно исчез, растворился в адском водовороте войны. Я даже обращался в Центральный архив ФСБ, предполагая, что полковник мог быть репрессирован в числе тех, кто был тогда «назначен» виновниками поражения в приграничном сражении. Но ответ пришел отрицательный: не привлекался. И снова мне на помощь пришел его величество СЛУЧАЙ. 31 марта 2002 г. в сети Интернет я случайно прочел короткое сообщение о том, что в ночь с 30-го на 31-е в Санкт-Петербурге скончался мой любимый писатель-маринист Виктор Конецкий. Я ответил автору сообщения, он — мне. Оказалось, что у нас есть и другие точки соприкосновения. Любовь к морю и военно-морскому флоту, архипелаг Новая Земля, где довелось побывать и мне и ему. Беседы шли обо всем: семье, политике, религии, истории. И как-то мой собеседник обмолвился, что дед его был КОМАНДИРОМ 5-й ТД. Меня как громом поразило. Искать столько лет и найти, но где!

25 января 1900 г. в Одессе, в семье супругов Федоровых, родился мальчик. В честь отца его окрестили Федором, вышло весьма удобно для запоминания — Федор Федорович Федоров. В великом и страшном 1918 году юный Федоров вступил в ряды Красной Армии. Служил бойцом в бригаде некоего Филиппова, затем — красноармейцем штаба 45-й бригады. В сентябре 1924 г. был принят курсантом в школу механической тяги Ленинградского военного округа. И пошла-поехала по гарнизонам жизнь командирская. Женился на девице Анне Ивановне Урусовой, представительнице знатного княжеского рода. Служил «ванькой»-взводным в 1-м автомотобатальоне МВО, затем командовал ротой и преподавал тактику в военно-автомобильной школе. В 1927 г. вступил в партию, в 30-м родился сын, назвали Игорем. С марта 1933 г. — командир батальона Московской школы танковых техников. С февраля 1935 г. — командир танкового батальона 2-й Кавказской стрелковой дивизии, с февраля 1936 г. — командир 14-го механизированного полка 14-й кавалерийской дивизии. А потом… 18 июня 1936 г. радиостанция в г. Сеута послала в эфир кодовый сигнал «Над всей Испанией безоблачное небо» — в далекой стране на краю Европейского континента под руководством бригадного генерала Франсиско Франко вспыхнул военный мятеж, быстро затем переросший в гражданскую войну. Советский Союз откликнулся на призыв о помощи республиканского правительства. В Испанию пошли транспорты с танками, орудиями, самолетами; среди сотен добровольцев отправился туда в качестве консегерро (военного советника) и майор танковых войск Ф. Ф. Федоров. Барселона, Картахена, Мадрид, Альмерия, Лерида, Эбро… После поражения республики через Пиренейские горы он нелегально пробрался во Францию, из полпредства СССР в Париже был переправлен на Родину. Затем находился под следствием по подозрению в сотрудничестве с белогвардейцами (кто-то бдительный «просёк» — жена из «бывших», братья жены Алексей и Василий живут во Франции и т. д.). Но после двух недель ежедневного хождения на Лубянку с тягомотными расспросами об одном и том же («не были ли вы…, не встречались ли вы…, не состояли ли вы…») дело Ф. Ф. Федорова неожиданно было прекращено, и он был направлен в распоряжение ГУК (главное управление кадров) Наркомата обороны для дальнейшего прохождения службы. Подтверждений данного факта биографии Федорова в ЦА ФСБ, РГВА (Росгосвоенархиве), архиве МИДа и фондах Коминтерна не обнаружено. Личное дело Федорова, хранящееся в ЦАМО, недоступно. Но здесь есть одна зацепка. Никаких правительственных наград за Испанию майор не получил, хотя мог рассчитывать как минимум на «Красное Знамя», после недолгого командования все тем же 14-м мехполком был уволен из рядов РККА в запас. Так обычно бывало с теми, кто считался «неблагонадежным», и после увольнения из армии вполне мог последовать арест. Но через некоторое время он был восстановлен в кадрах и приказом по Киевскому военному округу № 309 от 07.10.1937 г. назначен начальником АБТС (автобронетанковой службы) 17-го стрелкового корпуса. 23 февраля 1938 г. Ф. Ф. Федоров был награжден медалью «XX лет РККА» № 010774, а уже 11.12.1938 г. приказом НКО № 02454/п ему было присвоено звание полковник. С 20.08.1940 г. полковник Федоров служил начальником оперативного отдела штаба 17-го корпуса, с этой же должности был направлен на курсы усовершенствования комсостава, после их окончания приказом НКО № 0040 от 25.03.1941 г. был назначен командиром 5-й танковой дивизии (в/ч 5430) 3-го механизированного корпуса, который дислоцировался в Южной Литве; сама дивизия находилась в маленьком городке Алитус на берегах Немана. По прибытии в Алитус он принял дела у полковника П. А. Ротмистрова — тот назначался начальником штаба корпуса, самим же 3-м мехкорпусом командовал генерал-майор танковых войск А. В. Куркин, который формировал 5-ю в июле 1940 г. и был ее первым командиром. На фронте — с утра 22 июня 1941 г. Имеется справка о ранении от эвакогоспиталя № 2570 НКЗ-РСФСР № 176 от 17 мая 1944 г., г. Соликамск. Удостоверяет, что полковник 5-й танковой дивизии Федоров Федор Федорович 30 июля 1941 г. был легко ранен осколком бомбы. «Касательное ранение мягких тканей в области правой надбровной дуги». Подписал начальник госпиталя майор м/с Желтов. Печать гербовая.

После расформирования дивизии Ф. Ф. Федоров приказом НКО № 0358 от 20.08.1941 г. был назначен начальником Московского автобронетанкового (АБТ) центра. Улица, где находился центр, сейчас называется «Танковый проезд». Должность на первый взгляд не слишком престижная, но очень важная и нужная, на них назначались только командиры, имеющие боевой опыт. Для примера: начальниками Сталинградского АБТ центра были генерал-майор танковых войск П. Е. Шуров и бывший командир 19-го мехкорпуса ЮЗФ генерал-майор танковых войск Н. В. Фекленко, заместителем начальника центра — бывший командир 9-го танкового полка И. П. Верков. Затем во главе сводного отряда центра Ф. Ф. Федоров отправился на фронт. Участвовал в обороне Москвы, воевал под Сталинградом и Ленинградом. В конце войны — начальник Соликамского танкового училища. Был награжден медалями за оборону Москвы, Сталинграда и Ленинграда. Умер 20 января 1945 г. во время вспышки тифа и был похоронен в Камышине Сталинградской области, где тогда проживала его семья. Пенсия семье была назначена 1 февраля 1945 г. Вот такая нелегкая судьба. Служил Родине честно, но генералом не стал, орденами награжден не был, умер в безвестности. Даже в специализированных ведомственных изданиях (типа солидного тома «История Прибалтийского военного округа 1940–1967», имеющего гриф «Продаже не подлежит») ни строчки биографии, ни фото, ни подробностей боев его дивизии. Мало что известно и о дальнейшей судьбе командного состава 5-й. По данным ЦАМО, генерал-майор танковых войск И. П. Верков умер 2 августа 1954 г., его бывший начштаба майор А. С. Евдокимов пропал без вести в 1941 г. Осталась неизвестной судьба командира 10-го полка Т. Я. Богданова, по архивным данным, он также пропал без вести в 1941 г., хотя, возможно, полковник был убит в бою еще 23 июня. Его заместитель капитан Е. А. Новиков по картотекам учета офицерского состава вообще не проходит, по батальонному комиссару A. П. Ильинскому есть только номер приказа о его назначении на должность и адрес жены. Информация о начальнике штаба дивизии более подробна. Согласно сводке о потерях, командир 3-го батальона 145-й отдельной танковой бригады майор B. Г. Беликов погиб в бою 16 ноября 1941 г. и был похоронен в деревне Семкино Лопасненского района Московской области. Бывший начальник штаба 5-го ГАП майор Н. П. Ткачев погиб 2 сентября 1941 г. в должности командира 108-го ГАП 108-й отдельной танковой дивизии 3-й армии 2-го формирования. После войны в дивизии Закавказского ВО командовал танко-самоходным полком какой-то полковник В. А. Шадунц[434]. Был ли это бывший командир 5-го МСП, пока не установлено, ибо согласно архивным данным, 15 ноября 1940 г. зам. командира батальона капитан Шадунц Вартан Иванович был допущен к исполнению обязанностей зам. командира 5-го мотострелкового полка. Если в книге генерала Казарьяна допущена опечатка в инициалах полковника, значит, личность и судьбу еще одного из героев боев за Алитус можно считать установленными.

^{Недостроенный артдот Алитусского УРа}

Оставшиеся в живых воины 5-го ГАП были отправлены на переформировку под Москву. В Кузьминках из них и таких же, как они, был сформирован новый полк, который отбыл под Волхов. И. Г. Старинов поведал о встрече, которая произошла 11 июля на шоссе Минск — Москва на участке между Красным и Гусином. Саперы полковника для закладки фугаса вели подкоп под бетонное полотно магистрали, когда с запада к ним подошла группа военных численностью более ста человек с капитаном-артиллеристом во главе. Оказалось, что он, капитан Васильев, ведет 36 человек личного состава своего дивизиона и примкнувших к ним бойцов. Приняв свой первый бой в районе Алитуса, дивизион к 24 июня оказался в неприятельском тылу, при попытке пробиться на восток расстрелял все боеприпасы. Капитан Васильев приказал снять с орудий замки, а потом повел своих людей на восток. В Налибокской пуще и под Бегомлем отстали и потерялись 55 бойцов, еще четверо погибли, а пятеро раненых были оставлены на попечение крестьян. Остальные поклялись выйти к своим вместе с командиром. Из числа вышедших с Васильевым бойцов И. Г. Старинов своей властью отобрал четырех саперов (лейтенанта, двух сержантов и рядового), остальных отправил на сборный пункт. Глядя вслед уходящим, с горечью подумал: был бы готовый партизанский отряд[435].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.