Глава десятая «Теперь она у нас есть…»

Глава десятая

«Теперь она у нас есть…»

«Мы добились успехов потому, что имели правильную руководящую линию и сумели сорганизовать массы для проведения в жизнь этой линии. Нечего и говорить, что без этих условий мы не имели бы тех успехов, которые имеем теперь и которыми гордимся по праву».

Из речи И.В. Сталина на XVII съезде ВКП(б)

«Чтобы руководить в плановом порядке, надо иметь другую, социалистическую, а не капиталистическую систему промышленности, надо иметь, по крайней мере, национализированную промышленность, национализированную кредитную систему, национализированную землю, социалистическую смычку с деревней, власть рабочего класса в стране и тому подобное».

И.В. Сталин

Первая пятилетка подошла к концу. Она была наполнена героическим трудом, многочисленными трудностями, крупными и мелкими провалами и грандиозными свершениями. Это было время, когда гигантская страна решительно и бесповоротно изменила свое лицо. Появились новые заводы, новые фабрики, новые шахты и новые электростанции. Крупные заводы выросли в восточной части страны, где до войны и до начала 1930-х годов не было крупного промышленного производства. Пролегли новые железнодорожные магистрали. Появилась огромная армия новых индустриальных рабочих. Началось производство таких машин, которые до начала 1930-х годов ни в России, ни в Советском Союзе не производились.

В начале января 1933 года состоялся объединенный Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б). Главный вопрос этого Пленума – итоги первой пятилетки. На нем выступил Сталин с докладом, который стал знаменитым и вскоре широко разошелся в многочисленных изданиях. Сталин подводил итоги первой пятилетки. Что же, давайте и мы, вместе со Сталиным, подведем итоги реализации первого пятилетнего плана.

«Товарищи! При появлении в свет пятилетнего плана едва ли предполагали люди, что пятилетка может иметь громадное международное значение. Наоборот, многие думали, что пятилетка есть частное дело Советского Союза, дело важное и серьезное, но все-таки частное, национальное дело Советского Союза.

История, однако, показала, что международное значение пятилетки неизмеримо. История показала, что пятилетка является не частным делом Советского Союза, а делом всего международного пролетариата»[407].

Сталин, конечно, смотрел со своей точки зрения. Для него международное значение пятилетки имело значение как средство борьбы с империалистами, как лучший аргумент в пользу социалистического строя. Его доклад на Пленуме был выдержан в духе и в логике этого взгляда.

Но мы сегодня можем посмотреть на первый пятилетний план в международном значении с несколько иной точки зрения. Я абстрагируюсь от мировой борьбы двух систем и посмотрю на достижения первой пятилетки с точки зрения общего мирового хозяйственного развития.

Во-первых, промышленность, построенная по пятилетнему плану, существенно расширила производственные возможности человечества. Например, в 1936 году в мире производилось около 100 млн. тонн чугуна, из которых 10 % приходилось на СССР. Это при том, что черная металлургия в СССР развивалась самыми низкими темпами.

За счет СССР существенно расширилось производство тракторов, автомобилей и самолетов, двигателей самого разного типа, мощности и назначения. За счет разворачивания моторостроительной отрасли в Советском Союзе человечество сделало решительный шаг в деле замещения силы человека и животного силой двигателя.

Структура энергетических сил в ходе строительства новой индустрии существенно изменилась. Можно привести данные профессора С.Н. Прокоповича. Он подсчитал энергетические возможности Советского Союза, включая рабочую людскую силу и работу животных, выразил все это в условных тепловых единицах, которые соответствует 1 килограмму угля, то есть 0,001 тонны условного топлива. Каким энергетическим потенциалом обладал Советский Союз в разные годы, я представлю в виде таблицы. Единица измерения – млн. тонн условного топлива[408]:

Как видно из этой таблицы, количество энергии, которую доставляет работа людей, возросла, но существенно не изменилась. Работа рабочего скота, в первую очередь лошадей, сократилась на 25 % только в первой пятилетке. В дальнейшем доля рабочего скота еще более сократится. Выросло в 3 раза количество используемой древесины и вдвое – торфа. Существенно выросли источники энергии: торф – почти вдвое; уголь – на 40 %; нефть и нефтепродукты – на 77 % и электроэнергия – в 2 раза.

Структура энергетики резко изменилась в сторону гораздо большего потребления ископаемого высококалорийного топлива и электрической энергии. Если учесть, что нефть и нефтепродукты, а также электричество используются главным образом для приведения в действие двигателей и электромоторов, то можно сказать, что в Советском Союзе за годы первой пятилетки количество энергии, доставляемой двигателями и моторами, выросло примерно в 3 раза. Работа моторов может при определенных условиях заменять труд людей. Только применение электроэнергии смогло заменить работу 50 млн. рабочих.

Это – с одной стороны. С другой же стороны, за годы первой пятилетки существенно изменилась география промышленного производства. В самом начале книги мы говорили о том, что промышленное производство, тяжелая индустрия особенно, зарождается в тех местах, где рядом находятся крупные залежи высококачественного угля, железной руды и есть неподалеку остальное сырье для металлургического производства. Вокруг металлургических заводов потом вырастает большая галактика металлообрабатывающих и машиностроительных заводов, связанная густой сетью железных дорог.

До 1932 года в мире было четыре крупных промышленных района: Донецкий в РСФСР, Рур в Германии, Пенсильвания в США и Бирмингем в Великобритании. В конце первой пятилетки к ним добавились еще два крупных промышленных района: Днепровский на Украине и Урало-Кузнецкий в РСФСР.

Индустрия шагнула в те районы, в которых до этого не было крупного промышленного производства и которые, вообще-то говоря, считались совершенно непригодными для развития промышленности. Яркий пример – Сибирь, где до войны и даже до конца 1920-х годов было лишь одно крупное предприятие, производящее сельскохозяйственный инвентарь. Но в 1932 году в самом центре Сибири, в Кузнецком районе, вступили в строй: мощный металлургический комбинат, завод комбайнов, мощнейшие угольные шахты, коксохимический завод. Еще чуть подальше, на Енисее, началось возведение мощного целлюлозно-бумажного комбината. В Северном Казахстане и на Южном Урале появился новый мощный район цветной металлургии, стал разрабатываться Карагандинский угольный бассейн. Всю степную часть Зауралья, от Урала до Алтая и от Омска до Верного (Алма-Ата), пересекли новые железнодорожные магистрали.

Треть самого крупного материка – Евразии, оказалась площадкой для развития и работы крупного индустриального производства. Богатства ее центральной части, ранее практически не тронутые, теперь оказались доступными для разработки и использования.

И, в-третьих, индустрия – это основная часть современной цивилизации. Именно вокруг нее и на ее основе выросли те самые крупные культурные достижения последних двухсот-трехсот лет, которые ныне составляют главный опорный стержень цивилизованности. Это – грамотность и образованность в подавляюще большей части населения. Это – городской образ жизни. Это – создание сложной и дифференцированной социальной системы с большими правами и свободами ее члена. Это – благосостояние и здравоохранение большей части населения.

До Первой мировой войны по-настоящему цивилизованными можно было назвать только небольшую группу стран Западной Европы. Их можно перечислить: Великобритания, Франция, Германия, Швеция, Норвегия, Дания. С некоторыми условными натяжками в эту группу можно включить Италию и Австро-Венгрию, а также восточную часть США. К этой группе относилась единственная неевропейская страна – Япония.

Во всех же остальных странах цивилизация проникала не дальше столицы и самых крупных городов. В России по-настоящему цивилизованными городами можно было назвать только Петербург и с известными натяжками Москву. Отдельные черты цивилизованности можно было заметить и в других крупных городах.

Индустриализация в корне изменила такое положение. Старое мелкокрестьянское хозяйство было уничтожено и заменено крупным коллективным сельским хозяйством. Крестьяне массами пошли в города и на заводы, чтобы стать индустриальными рабочими. Усиленными темпами среди них стала распространяться грамотность и элементарные привычки городского жителя. Правда, этот процесс раскрестьянивания шел медленно и далеко не так гладко, как хотелось бы, но тем не менее сегодня Россия – это определенно не крестьянская страна, какой она была в начале ХХ века.

Сколько бы ни критиковали Советскую власть, но нельзя не признать того факта, что после трехсот лет самодержавия в России она впервые дала простому человеку хотя бы теоретическую возможность стать участником управления государством. Раньше этот путь был наглухо закрыт сословными и законодательными перегородками подавляющему большинству населения. Революция сломала эти рамки и перегородки, и впервые в истории власть отражала позицию не узкого, одно-двухпроцентного слоя общества, а большей его части. Ленин, в этом смысле, вполне имеет право именоваться отцом-основателем русской демократии.

В ходе индустриализации это положение усилилось и укрепилось. Партия большевиков сильно выросла в численности и уже сама по себе стала представлять значительную часть населения страны. Вокруг нее группировались поддерживающие ее беспартийные граждане. Население стало сознательно участвовать в укреплении государства не только косвенно, через представительную власть, но и прямо – своим трудом, который награждался хорошими по тем временам заработками, но больше всего вознаграждался прославлением и продвижением вверх в обществе. Если сравнивать двух рабочих: русского при царе и советского при Сталине, то первый лучше был одет и лучше питался, но зато второй обладал очень широкими возможностями социального роста. Русский рабочий не обладал и десятой долей тех социальных возможностей, которые имелись у советского рабочего времен первой пятилетки.

Вот в этом и заключается международное значение первой пятилетки, которое становится ясным с позиций нашего дня: первое – выросли производственные возможности человечества; второе – расширилась география крупного промышленного производства; третье – 140-миллионный народ перешел в эпоху цивилизованной в основном жизни и приобщился к самым основным устоям современной цивилизации.

Сталин на Пленуме говорил:

«Что такое пятилетний план?

В чем состояла основная задача пятилетнего плана?

Основная задача пятилетки состояла в том, чтобы перевести нашу страну с ее отсталой, подчас средневековой техникой на рельсы новой, современной техники.

Основная задача пятилетки состояла в том, чтобы превратить СССР из страны аграрной и немощной, зависимой от капризов капиталистических стран, – в страну индустриальную и могучую, вполне самостоятельную и незвисимую от капризов мирового капитализма.

Основная задача пятилетки состояла в том, чтобы, превращая СССР в страну индустриальную, вытеснить до конца капиталистические элементы, расширить фронт социалистических форм хозяйства и создать экономическую базу для уничтожения классов в СССР, для построения социалистического общества.

Основная задача пятилетки состояла в том, чтобы создать в нашей стране такую индустрию, которая была бы способна перевооружить и реорганизовать не только промышленность в целом, но и транспорт, но и сельское хозяйство на базе социализма.

Основная задача пятилетки состояла в том, чтобы перевести мелкое и раздробленное сельское хозяйство на рельсы крупного коллективного хозяйства, обеспечить тем самым экономическую базу социализма в деревне и ликвидировать таким образом возможность восстановления капитализма в СССР.

Наконец, задача пятилетнего плана состояла в том, чтобы создать в стране все необходимые технические и экономические предпосылки для максимального поднятия обороноспособности страны, дающей возможность организовать решительный отпор всем и всяким попыткам военной интервенции извне, всем и всяким попыткам военного нападения извне»[409].

Так Сталин определил задачи первого пятилетнего плана. Как видите, все ясно, четко, недвусмысленно, и фразы не оставляют другого толкования сталинской мысли.

«В чем состояло основное звено пятилетнего плана?

Основное звено пятилетнего плана состояло в тяжелой промышленности с ее сердцевиной – машиностроением. Ибо только тяжелая промышленность способна реконструировать и поставить на ноги и промышленность в целом, и транспорт, и сельское хозяйство. С нее и надо было начинать осуществление пятилетки. Стало быть, восстановление тяжелой промышленности нужно было положить в основу осуществления пятилетнего плана»[410].

Доктринальный подход, столь характерный для критиков Сталина, при котором учитывается только чистота доктрины и больше ничего, не позволяет разобраться в существе целей и задач первого пятилетнего плана. Сталин отбросил всю идеологическую словесную шелуху о капитализме и социализме, отверг вязкое и нудное выяснение того, чьи взгляды являются более ленинскими, и поставил совершенно конкретную цель – построить тяжелую индустрию, построить мощную современную машиностроительную отрасль, чтобы с ее помощью перевооружить все остальные отрасли народного хозяйства новой, мощной, современной техникой. Эта цель для него была важнее всех теоретических споров. Достижение ее давало Сталину все необходимые ему политические результаты.

Сталин на Пленуме говорил:

«Добились ли мы победы в этой области?

Да, добились. И не только добились, а сделали больше, чем мы сами ожидали, чем могли ожидать самые горячие головы в нашей партии. Этого не отрицают теперь даже враги. Тем более не могут этого отрицать наши друзья.

У нас не было черной металлургии, основы индустриализации страны. У нас она есть теперь.

У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь.

У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь.

У нас не было станкостроения. У нас оно есть теперь.

У нас не было серьезной и современной химической промышленности. У нас она есть теперь.

У нас не было действительной и серьезной промышленности по производству современных сельскохозяйственных машин. У нас она есть теперь.

У нас не было авиационной промышленности. У нас она есть теперь.

В смысле производства электрической энергии мы стояли на самом последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест.

В смысле производства нефтяных продуктов и угля мы стояли на последнем месте. Теперь мы выдвинулись на одно из первых мест.

У нас была лишь одна-единственная угольно-металлургическая база – на Украине, с которой мы с трудом справлялись. Мы добились того, что не только подняли эту базу, но создали еще новую угольно-металлургическую базу – на Востоке, составляющую гордость нашей страны.

Мы имели лишь одну-единственную базу текстильной промышленности – на Севере нашей страны. Мы добились того, что будем иметь в ближайшее время две новые базы текстильной промышленности – в Средней Азии и Западной Сибири.

И мы не только создали эти новые громадные отрасли промышленности, но мы их создали в таком масштабе и в таких размерах, перед которыми бледнеют масштабы и размеры европейской индустрии.

А все это привело к тому, что капиталистические элементы вытеснены из промышленности окончательно и бесповоротно, а социалистическая промышленность стала единственной формой индустрии в СССР.

А все это привело к тому, что наша страна из аграрной стала индустриальной, ибо удельный вес промышленной продукции в отношении сельскохозяйственной поднялся с 48 % в начале пятилетки (1928 г.) до 70 % к концу четвертого года пятилетки (1932 г.)

А все это привело к тому, что к концу четвертого года пятилетки нам удалось выполнить программу общего промышленного производства, рассчитанную на пять лет, – на 93,7 %, подняв объем промышленной продукции более чем втрое в сравнении с довоенным уровнем и более чем вдвое в сравнении с уровнем 1928 года. Что же касается программы производства по тяжелой промышленности, то мы выполнили пятилетний план на 108 %»[411].

Это, наверное, самая знаменитая речь Сталина, где он перечисляет достижения первой пятилетки. В этом отрывке все самые главные итоги выполнения первого пятилетнего плана. Пожалуй, к этому нечего больше добавить. Кроме цифровых данных. За четыре года и три месяца построены и пущены в ход новые крупнейшие предприятия:

1. Сталинградский тракторный завод;

2. Харьковский тракторный завод;

3. Московский автозавод;

4. Горьковский (Нижегородский) автозавод;

5. Уральский завод тяжелого машиностроения;

6. Краматорский завод тяжелого машиностроения;

7. Березниковский комбинат суперфосфатов;

8. Воскресенский химкомбинат;

9. Бобриковский химкомбинат;

10. Невский комбинат суперфосфатов;

11. Ярославский резиновый комбинат;

12. Саратовский комбайновый завод;

13. 1-й Московский государственный шарикоподшипниковый завод;

14. Ростовский завод сельскохозяйственного машиностроения;

15. Горьковский завод револьверных станков;

16. Московский завод «Фрезер»;

17. Красноуральский медеплавильный комбинат,

18. Кузнецкий металлургический комбинат.

Всего 518 предприятий. Кроме этого пущены 143 новые угольные шахты, 33 новых трубопрокатных завода, 24 новых крекинга, 7 новых цементных заводов.

На 1933–1934 годы перешло строительство Магнитогорского металлургического комбината, Ново-Липецкого металлургического завода, Криворожского металлургического завода, завода «Запорожсталь» и завода «Азовсталь»[412].

В среднем каждый год первой пятилетки вводилось мощностей для выплавки 1 млн. 125 тысяч тонн чугуна в год, для выплавки 690 тысяч тонн стали, для выпуска 425 тысяч тонн проката, для добычи 14,2 млн. тонн угля. На электростанциях в среднем ежегодно устанавливались новые генераторы мощностью 693 тысячи кВт[413].

Основные итоги первого пятилетнего плана можно представить в виде таблицы[414]:

*Выполнение оптимального варианта плана.

**Выполнение отправного варианта плана.

Критики Сталина утверждают, что задания пятилетнего плана выполнены не были. Но, однако, цифр, которые бы подтверждали этот тезис, они не приводили. Вместо этого в ход были пущены заявления Сталина и Орджоникидзе на XVI съезде о том, что нужно ради успеха индустриализации резко увеличить объем промышленной продукции, особенно выплавку чугуна и стали, производство автомашин и тракторов. Сталинское заявление я уже цитировал в соответствующем месте. Из него-то, из этой цифры 17 млн. тонн чугуна и кое-каких других цифр, критики Сталина выводят, что якобы задания пятилетнего плана выполнены не были.

Тут нужно сказать, что далеко не все слова вождя являются политическими установками и заданиями. Даже во времена Сталина, даже в то время, когда он сосредоточил в своих руках власть над государством, не всякое его слово было директивой. Нередко он просто высказывал свое личное мнение, пожелания и, редко правда, даже размышлял вслух. Для того чтобы слово стало директивой, нужно было решение съезда, Пленума ЦК или Политбюро ЦК. В данном же случае слова Сталина к пятилетнему плану не имели никакого отношения, поскольку были произнесены через три месяца после окончательного утверждения плана.

Кроме того, сам пятилетний план состоял их двух частей: отправного и оптимального. Действовал и тот и другой, и по замыслу плановиков, реальное выполнение его должно было в запланированных условиях быть на уровне заданий оптимального плана или, по крайней мере, между отправным и оптимальным вариантами. Как видите, замысел двух вариантов плана вполне оправдался. На деле оказалось, что реальное производство даже в таких отраслях, как черная металлургия и добыча угля, перевыполнило задания отправного варианта плана. А в большинстве отраслей, особенно в тех, которые или создавались заново, или существенно реконструировались, был перевыполнен оптимальный вариант плана. Вот это перевыполнение, как видно из таблицы, большей части статей первого пятилетнего плана и позволило Сталину заявить о выполнении пятилетки в четыре года и приступить к подведению итогов пятилетки не в 1933 году, а на год раньше, в 1932 году.

Это перевыполнение планов было достигнуто высокими, очень напряженными темпами, строительными и монтажными штурмами. При строительстве новых заводов людей особенно не жалели. Критики со всех сторон говорили, что нужно было сбавить темпы, что нужно было сначала обеспечить нужды людей. Сталин же, подводя итоги строительства промышленности, коснулся вопроса темпов этого строительства и вопроса, что предпочесть: развитие тяжелой индустрии или производство предметов потребления:

«Нам говорят, что все хорошо, построено много новых заводов, заложены основы индустриализации. Но было бы гораздо лучше отказаться от политики индустриализации, от политики расширения производства средств производства или, по крайней мере, отложить это дело на задний план, с тем чтобы производить больше ситца, обуви, одежды и прочих предметов широкого потребления.

Предметов широкого потребления действительно произведено меньше, чем нужно, и это создает известные затруднения. Но тогда надо знать и надо отдавать себе отчет, к чему бы нас привела подобная политика отодвигания на задний план задач индустриализации. Конечно, мы могли бы из полутора миллиардов рублей валюты, истраченных за этот период на оборудование нашей тяжелой промышленности, отложить половину на импорт хлопка, кожи, шерсти, каучука и т. д. У нас было бы тогда больше ситца, обуви, одежды. Но у нас тогда не было бы ни тракторной, ни автомобильной промышленности, не было бы сколько-нибудь серьезной черной металлургии, не было бы металла для производства машин, и мы были бы безоружны перед лицом вооруженного новой техникой капиталистического окружения.

Мы лишили бы себя тогда возможности снабжать сельское хозяйство тракторами и сельхозмашинами, стало быть, мы сидели бы без хлеба.

Мы лишили бы себя возможности одержать победу над капиталистическими элементами в стране, стало быть, мы неимоверно повысили бы шансы на реставрацию капитализма.

Мы не имели бы тогда всех тех современных средств обороны, без которых невозможна государственная независимость страны, без которых страна превращается в объект военных операций внешних врагов. Наше положение было бы тогда более или менее аналогично положению нынешнего Китая, который не имеет своей тяжелой промышленности, не имеет своей военной промышленности и который клюют все, кому только не лень»[415].

Кратко, ясно и исчерпывающе.

Прирост промышленной продукции, достигнутый в годы первой пятилетки, серьезно увеличил национальный доход Советского Союза и очень серьезно увеличил размеры государственного бюджета СССР. Национальный доход к 1932 году составил 45,5 млрд. рублей, то есть вырос по сравнению с 1928 годом на 85 %, а госбюджет достиг 31,1 млрд. рублей, увеличившись по сравнению с 1928 годом в 5,4 раза.

Этот выросший национальный доход позволил начать работу по существенному улучшению положения рабочих и крестьян. Истинная правда в том, что в годы первой пятилетки Сталин пошел на резкое ухудшение снабжения рабочих, на введение карточек на продукты, на резкое сокращение производства и продажи предметов широкого потребления и на обесценивание рубля, чтобы только завершить начатые стройки. Это так. Однако уже в начале второй пятилетки можно было начать возвращать долги, сделанные у населения.

Среднегодовая зарплата рабочего, говорил Сталин, увеличилась на 67 % по сравнению с 1928 годом. Это повышение на 18 % было большим, чем запланировал пятилетний план. Вырос фонд социального страхования, увеличившись до 4 млрд. 120 млн. рублей, или на 292 % больше, чем в 1928 году. По социальному страхованию пятилетку перевыполнили на 111 %. По охвату общественным питанием рабочих пятилетнее задание было превышено в 6 раз[416]. Однако нужно отметить, что рубль за пятилетку подешевел в 3,2 раза. Это в значительной степени смазало социальные достижения первой пятилетки[417].

Но самое главное и основное в социальных изменениях в Советском Союзе времен первой пятилетки – даже не общее увеличение зарплаты и фонда социального страхования, а то, что миллионы крестьян стали горожанами, стали грамотными и получили возможность приобщиться к культуре. Вот это действительно большое достижение и на нем следует остановиться подробнее.

Как известно, большая часть населения России до начала 1930-х годов жила в деревне. В те времена, впрочем, как и сейчас, жизнь в деревне означала жизнь, по существу, на задворках цивилизации и культуры. Не было надежных дорог, не было надежных средств связи. Целые районы подчас были труднодоступными и добраться в них было большой проблемой. Это все приводило к тому, что в значительной части деревень и поселков и даже в городах не было образовательных учреждений, не было клубов и библиотек. Газеты практически не выписывались, и бывали нередкими случаи, когда о событиях узнавали только спустя несколько месяцев после того, как они произошли. Известны случаи, когда о Февральской революции крестьяне узнавали только осенью 1917 года.

Только в самых крупных деревнях, уездных центрах, в тех поселках, которые лежали на дорогах или возле станций железной дороги, с информацией о внешнем мире было лучше, были газеты, был телеграф и были проезжающие. В Ачинске, где в момент Февральской революции жили Сталин и Каменев, о свержении царя узнали на следующий день, а уже через несколько дней бывшие ссыльные выехали в Петроград. В этих же городах и крупных поселках были учебные заведения, главным образом низшие – церковно-приходские школы.

Это обстоятельство – неразвитость транспортной сети и системы учебных заведений – приводило к тому, что больше половины населения России не знало грамоты и не имело полных сведений о том, что происходит в стране.

Более того, до революции доступ в средние и высшие учебные заведения – в гимназии и университеты был очень сильно ограничен для большей части молодежи. С одной стороны, для учебы требовалась большая оплата обучения и средства для жизни в крупном городе, то есть обучение было доступно в первую очередь для людей с хорошим доходом. С другой стороны, правительство одно время само ограничивало доступ в высшие учебные заведения для малоимущих нерусских и неправославных. Преимущество в образовании получали дети дворян и дети городских верхов: купцов, промышленников, крупных чиновников. Образование, так же как и общественная, так же как и политическая сферы, было отгорожено от большинства населения страны сословными перегородками и высоким имущественным цензом.

Скажут, что, мол, с тех пор ничего не изменилось. Как и тогда, преимущество имеют дети имущих и властей предержащих. Это так, но вместе с тем положение изменилось кардинально и очень даже существенно. Сейчас не 49,5 %, как до революции, а 98 % населения грамотны. Многие районы поднялись от повсеместной безграмотности к поголовной грамотности, как, например, в Якутии, в которой в 1897 году было 0,7 % грамотных, а в 2006 году стало 99 % грамотных. Среднее образование стало для сегодняшних времен делом совершенно обычным и доступным большинству учащихся. Гораздо большее число молодых людей имеет возможность поступить в высшее учебное заведение. Если бы не эти достижения, то я, вместо того чтобы писать эту книгу, пахал бы землю и охотился на зверя где-нибудь на Ангаре.

Советская власть с самых первых дней своего существования озадачилась проблемой борьбы за грамотность населения. Это был чисто прагматический подход: большевики не могли бы удержаться у власти, если бы не смогли разъяснить и растолковать основы своего мировоззрения и политической программы. Но для того чтобы понять программу РКП(б) – ВКП(б), нужны хотя бы самые небольшие знания. Если не научить большинство населения хотя бы чтению и письму, распространение этих знаний, а вместе с ней и идеологии большевизма в полуграмотной стране было бы делом неосуществимым. Потому Ленин с такой настойчивостью взялся за ликвидацию неграмотности.

На какой-то период этого хватило. Проблема элементарной неграмотности населения была разрешена и для текущих политических и хозяйственных нужд этого пока хватало. Хозяйство же могло обойтись имеющимися в наличии кадрами технического персонала и квалифицированных рабочих. Но, как только представилась возможность, начали готовить новые кадры научно-технической интеллигенции.

Однако уже в конце 1920-х годов стало очевидно, что старых кадров, как ни крути, не хватает, и, для того чтобы промышленность заработала на полную мощь, нужно развернуть работу по обучению населения. В первую очередь уделялось внимание, конечно же, подготовке рабочих кадров промышленности. Мы видели, что уже в конце 1920-х годов на заводах стало разворачиваться движение за подъем квалификации и расширение технических знаний.

Эту работу подстегнул и резко ускорил ход первой пятилетки. Начатые стройки потребовали огромное количество рабочих рук, которые черпались в деревне. Черпать было просто больше неоткуда. Началось перемещение населения из деревень в города. За 1928–1932 годы в города пришли и осели в них[418]:

Как видно из этой таблицы, в городах за первую пятилетку осело 11,85 млн. человек. Это были главным образом завербовавшиеся на стройки, пришедшие на работу на заводы. В этой категории было много бывших кулаков, которые ушли из деревни после раскулачивания или же ушли из мест высылки. Среди них было много крестьян из перенаселенных районов страны, которые ушли, когда им предложили работать на стройках. Доля крестьян в составе рабочего класса Советского Союза времен первой пятилетки была очень высокой. В каменноугольной промышленности – 62 %, в химической промышленности – 50 %. Было очень много крестьян даже на отдельных заводах. Вот, например, за автозаводе им. Сталина (АМО) было 45 % рабочих из крестьян, на «Серпе и Молоте» – 56 %, на Харьковском электромеханическом заводе – 69,4 %[419].

Это обстоятельство вызвало массу нежелательных последствий. Мы уже говорили о том, что крестьянин не был готов подчиниться дисциплине промышленного производства. Крестьянин не обладал необходимыми для производства навыками, не говоря уже о знаниях. Крестьянин не обладал необходимым для работы на производстве кругозором, то есть не умел в достаточной степени понимать и устанавливать причинно-следственные связи. Все это нужно было у вчерашнего крестьянина воспитать. Партия занялась выработкой из миллионов мелких крестьян промышленных рабочих.

Подготовка заводов к пуску, монтаж оборудования и первый пробный выпуск продукции поставил в 1931 году на повестку дня очень острую проблему – подготовку в самые короткие сроки кадров квалифицированных рабочих, которые могли бы работать на новейшем, высокопроизводительном оборудовании. К этой задаче не смогли вовремя подготовиться, потому что, во-первых, образцов такого оборудования в стране не было и его закупали в процессе строек заводов, а во-вторых, потому что рабочие руки нельзя было отвлекать от строек. Было принято решение: готовить кадры параллельно с производственным процессом.

Внимание обратилось в первую очередь на молодых рабочих. Их легче всего было обучить, и от них можно было ожидать больше отдачи, чем от более старших. В промышленности был большой кадровый резерв рабочей молодежи. В 1930 году молодежь от числа рабочих составляла 25 %, а в 1932 году – 38,3 %. В черной металлургии работало 41 % рабочих до 22 лет, в транспортном машиностроении – 42,3 %, в электротехнической промышленности – 45,1 %, в сельскохозяйственном машиностроении – 46,9 %, а в автотракторной – 52,4 %[420].

В 1930 году в кратчайшие сроки в стране была создана сеть фабрично-заводских училищ, сокращенно ФЗУ. Была дополнительно усилена сеть ремесленных училищ, уже существовавших к тому моменту. Каждый крупный завод, в первую очередь, конечно, новостройки, обзаводился своими училищами, школами и учебными производствами. Молодежь, как только позволяло состояние работ, снималась со строительства и направлялась на учебу. Помогал комсомол, который через свои организации набирал молодых людей на учебу в новые, только что открывшиеся училища.

Уже одно это раскрыло перед массами населения России широкую дорогу к образованию и культуре, ранее им недоступную. В первую пятилетку у каждого желающего появилась возможность учиться и работать. Кроме этого, велась активная политическая пропаганда, активно велась пропаганда против религии, при всей своей одиозности она тем не менее знакомила малограмотное население с основными достижениями науки и техники того времени. Пропаганда дополнялась и усиливалась многочисленными дешевыми изданиями книг для рабочих.

Резко расширилась доступность общественно-политической информации. Почти по всей стране стали распространяться центральные газеты. Свои газеты стали издаваться в каждом крупном городе. Во время первой пятилетки появилось такое новое явление, как заводские многотиражки, – заводские газеты, в которых находила свое отражение деятельность на производстве. В это время подавляющее большинство могло и хотело знакомиться с событиями за рубежом, в других странах. Они, конечно, подавались через призму идеологии, но все же это было большим достижением. Раньше эта информация была труднодоступной, да и по большому счету мало кого интересовала.

Вот эта культурная работа во время индустриализации, когда миллионы малограмотных крестьян приобщались к городской жизни, усваивали основные навыки промышленного производства, когда они приобщались к достижениям мировой культуры, это и есть самое большое завоевание сталинской социальной политики. Можно много говорить о том, что рабочий стал одеваться и питаться хуже, чем до революции или даже чем в середине 20-х годов, но главное в том, что большинство населения Советского Союза стало входить в цивилизованный мир.

Это в конечном счете обеспечило успех индустриализации в целом и первого пятилетнего плана в частности. Об этом говорил Сталин в заключительной части своего доклада на Пленуме:

«Где же те силы, которые обеспечили нам эту историческую победу несмотря ни на что?

Это, прежде всего, активность и самоотверженность, энтузиазм и инициатива миллионных масс рабочих и колхозников, развивших вместе с инженерно-техническими силами колоссальную энергию по разворачиванию социалистического соревнования и ударничества. Не может быть сомнения, что без этого обстоятельства мы не могли бы добиться цели, не могли бы двинуться вперед ни на шаг»[421].

Первая пятилетка стала переломным моментом еще в одном аспекте – окончательно сложилась политическая и хозяйственная система. Именно тогда, в начале 1930-х годов появился тот Советский Союз, который стал известен всему миру.

Свои основные черты приобрела и закрепила в начале 1930-х годов политическая система Советского Союза. Политбюро ЦК ВКП(б) стало штабом оперативного политического и государственного управления страной. Группа руководителей во главе со Сталиным решала все встающие вопросы. Их решения оформлялись либо партийным, постановлением ЦК, либо государственным, постановлением Совнаркома СССР или СТО СССР, либо хозяйственным, приказом по НКТП СССР, порядком. Для них не было рамок ни в каком смысле: любое решение, любой закон ими мог быть пересмотрен и изменен в соответствии с текущими задачами.

Такой порядок решения вопросов означал концентрацию огромной власти в руках этой группы руководителей. Каждый из них распоряжался большими областями, миллиардными суммами и сотнями тысяч работников. Хорошо налаженный и отрегулированный партийный и государственный аппарат обеспечивал их решениям нужную оперативность, и Политбюро, а через него и сам Сталин обладали возможностью мобилизации очень больших сил и резервов на решение какой-то конкретной, ставшей чрезвычайно важной задачи. Такое положение само по себе стало одним из факторов успеха первой пятилетки и всей индустриализации в целом. Набор задач хозяйственного и государственного строительства соратники Сталина могли решать поочередно, сосредотачивая для их решения колоссальные силы и средства. Их силы не распылялись по широкому фронту хозяйственной работы.

Иногда такой возможностью пользовались, а иногда – нет. Для резкого ускорения строительства Магнитогорского и Кузнецкого комбинатов, для ускорения строительства Челябинского тракторного завода эта возможность была использована, и Политбюро ЦК и сам ЦК активно участвовали в организации помощи этим стройкам. Но вот для подъема черной металлургии в первые годы второй пятилетки этот ресурс использован не был. Сочли, что для решения этой задачи хватит сил Наркомата тяжелой промышленности.

Сталин тем временем пошел по пути дальнейшей концентрации власти теперь уже в своих руках. Можно сказать, что он это делал из стремления захватить в руки побольше власти. Возможно. Однако нужно указать, что в его руках уже в 1926–1927 годах была почти ничем не ограниченная власть, которая еще больше расширилась после изгнания Бухарина. Уже тогда он мог принять любое решение, не считаясь ни с какими рамками законов уже принятых решений да и даже самих партийных резолюций, которые он должен был свято соблюдать.

Сталин, взяв в свои руки такую большую и концентрированную власть, пошел дальше и стал ее структурировать. Он пошел по пути специализации членов Политбюро на каких-то отдельных задачах: государственной и внешней политики – Молотов, хозяйственного руководства – Орджоникидзе, плановой работы – Куйбышев и так далее. В своих же руках Сталин сосредоточил общее руководство и руководство отдельными особо важными работами. Политбюро таким образом утратило свои совещательные функции, и центр работы все больше и больше перемещался из зала заседаний Политбюро в кабинет Сталина.

Было покончено с экспериментами первых лет Советской власти, когда пытались придумать орган, управляющий всей хозяйственной жизнью страны. Высший Совет Народного Хозяйства был разделен на специализированные промышленные наркоматы. Хозяйство окончательно перешло под управление системы ведомств.

Окончательно укрепилось положение, что всеми работами, всеми областями жизни в Советском Союзе руководят партийные организации. Партия стала организатором и основным, так сказать, нервом всего советского общества. Представители партии были везде: от самых высших руководящих органов до самой маленькой организации. Партийное руководство, все то же самое Политбюро, управляло обществом через своих представителей на местах и получало от них сведения о состоянии общества в любой его части.

И это тоже было одним из главных факторов успеха первой пятилетки и индустриализации в целом. Без этого коллективного организатора в лице ВКП(б) никогда бы не удалось поднять на ударную работу миллионы рабочих и крестьян. Без них никогда бы не удалось довести волю партийного руководства вплоть до каждой стройки, до каждого производства, до каждой бригады рабочих.

Кроме руководства хозяйственной и политической работой, парторганизации стали выполнять еще одну функцию – регуляции общества и распределения жизненных благ. Парторганизация и ее руководители постоянно, ежедневно занимались тем, что выделяли и освещали нужные и полезные явления для партии и государства и критиковали, и боролись с вредными явлениями. Выделялись и выдвигались полезные для партии и государства кадры, и задвигались вредные. Шел интенсивный социальный отбор, согласованный с общими установками строительства. Под индустриализацию подводилась не только экономическая или политическая основа, но еще и социальная. Парторганизации, целенаправленно организуя социалистическое соревнование, движение ударников, проводя прием в партию наиболее активных граждан, создавали среду и сообщество строителей индустрии и социалистического общества. И, надо сказать, в этом деле очень сильно преуспели.

Этим же целям было подчинено распределение материальных благ. Была создана система поощрения наиболее активных работников всевозможными благами, которых тогда остро недоставало. Выдавались премиальные отрезы ткани, мебель, мотоциклы и автомобили, квартиры, тем самым поощряя хорошую и высокопроизводительную работу. Тогда, в условиях ограниченного количества товаров широкого потребления, эти премии привлекали к себе внимание.

Надо сказать, что сталинская социальная система для своего времени и своих условий была достаточно эффективной и справедливой. Будущее страны зависело от труда рабочих, и максимум внимания, максимум благ отдавались рабочим. Они распределялись не по положению, не по статусу человека, а по его реальному вкладу в общую работу. Эта система была только усилена в годы второй пятилетки. В известной степени она породила интенсивное имущественное расслоение в СССР и стала одной из причин бурного всплеска социальной конкуренции, ставшей одной из опор массового террора конца 1930-х годов.

Отношение к этой социальной системе, которое сейчас широко распространено, сформировалось на почве ее послевоенного варианта. После войны и после смерти Сталина его наследники внесли ряд существенных изменений в нее, да и сама послевоенная обстановка уже была качественно другой. Сталинская система политического руководства и социальная конструкция были созданы в чрезвычайно тяжелых условиях конца 1920-х – начала 1930-х годов, в условиях напряженной работы, быстрого строительства тяжелой индустрии, в условиях угрозы войны и враждебного отношения со стороны ведущих стран мира, а также внутренней политической борьбы.

После войны, когда после победы над Германией престиж Советского Союза сильно вырос, когда в числе ведущих стран мира остались только Соединенные Штаты, когда стихла внутренняя политическая борьба, тогда, конечно, социальную и политическую конструкцию надо было перестраивать. Но, по существу, был сделан только немного подправленный вариант той же самой сталинской системы. Был усилен и закреплен примат тяжелой индустрии, было закреплено отставание производства товаров широкого потребления и строительства жилья. Это потребовало сохранения и усиления специфической системы распределения материальных благ по труду.

Был сохранен и усилен контроль партии над обществом, хотя неотложная необходимость в этом уже отпала. Она отпала потому, что выросло поколение, родившееся и воспитанное при Советской власти, которое никогда не испытывало влияния другой идеологии. Это обстоятельство для укрепления социального строя использовано не было.

Только при сохранении внешнего сходства из социальной и политической системы было убрано содержание, составлявшее основу крепости и могущества советского общества при Сталине. Был разрушен и исчез институт выдвиженчества, раньше позволявший быстро и эффективно обновлять руководящие кадры и расширять хозяйство. Вместо него не было предложено ничего равноценного. Вместо этого института укрепился порядок прохождения всех ступеней партийной, номенклатурной карьеры – от самого низа до самого верха. Это привело к тому, что средний возраст приходящих в систему высшего партийно-государственного управления достиг 55–60 лет вместо 35–40 лет при Сталине. В конце 1970-х годов средний возраст членов ЦК составил 70 лет, в то время как в 1930-х годах в ЦК Сталин был в немногочисленной группе руководителей старше 50 лет.

Партийность и принадлежность к номенклатуре стала в послевоенном Советском Союзе статусом, тогда как при Сталине принадлежность к этой категории была обязанностью. Все руководители сталинского времени работали сами, не полагаясь полностью на своих помощников, в частности сами писали свои статьи и речи. Эта традиция после войны исчезла. Появился новый фактор в жизни советского общества – номенклатурное распределение, по существу, распределение по статусу, а не по вкладу в общую работу. Притом что система рабочего снабжения сохранялась, тем не менее появился и внес разлагающие тенденции тот факт, что кто-то в стране стал «равнее других».

Эти на первый взгляд незначительные изменения в социальной системе привели к тому, что советское общество разложилось изнутри и через пятьдесят лет после победы в самой большой войне человечества оказалось неспособно постоять за свою независимость и целостность.

Это было потом, много десятилетий спустя. А тогда, в годы первых пятилеток, молодое советское общество рвалось вперед, росло и укреплялось. Его мощь возрастала не по дням, а по часам.

Итоги первой пятилетки лучше всего видны на том, как резко изменилась внешняя торговля Советского Союза. Сталин, начиная индустриализацию, еще в 1925 году поставил задачу превратить Советский Союз из страны, ввозящей машины, в страну, вывозящую машины.

В 1934 году эта цель была достигнута. Впервые Советский Союз стал вывозить машины. В справочнике до этой даты идут сплошные прочерки, но под 1934 годом появляются цифры, которые потом все возрастают и возрастают.

Что же стал вывозить Советской Союз в 1934 году? Вот данные из справочника «Внешняя торговля СССР 1918–1940 годы»[422]:

Данный текст является ознакомительным фрагментом.