Уралмаш

Уралмаш

Ни одна крупная стройка не обходилась без всевозможных трудностей и приключений. Каждому доставалось свое: кто-то строил без проектов, так сказать, на глазок, кого-то заливало водой, почти все страдали от сильных морозов и все без исключения боролись за выполнение напряженных планов. Уже само по себе преодоление этих трудностей, часть которых, надо честно сказать, порождена была собственной неопытностью и непредусмотрительностью, вписало отдельную героическую страницу в историю индустриализации.

Но на долю Уралмашиностроя выпали совершенно особенные трудности. После долгой борьбы весной – летом 1929 года за стройку, за высокие темпы работ в мае 1929 года в адрес Уралмашиностроя пришла телеграмма из Главметалла ВСНХ о том, что строительство завода признано нецелесообразным и работы сворачиваются. Весть об этом быстро разлетелась по стройке. Собралось летучее партсобрание, к которому присоединилось большинство беспартийных рабочих. Собрание проголосовало за перерыв и послало делегацию к Банникову с требованием выехать в город, дозвониться до руководства и уточнить, так это или нет. Банников поехал и вернулся только поздно ночью, застав собрание еще не разошедшимся. Он рассказал, что дозвонился до самого Межлаука и тот сообщил ему, что действительно стройка сворачивается. Собрание забурлило и приняло решение о том, чтобы Банников срочно выехал в Москву и стал добиваться отмены приказа о свертывании работ. Решено было продолжать строить завод в плановом режиме, завершать строительство цеха металлоконструкций.

Вскоре пришла вторая телеграмма Уралмашинострою – работы свернуть и переехать в Тагил. Собралось второе собрание, которое еще раз предложило Банникову ехать в Москву и составило письмо в Уралобком партии о недопустимости прекращения работ. Уралобком поддержал требования парторганизации строительства.

Банников выехал в Москву и стал ходить по хозяйственным организациям, добиваясь отмены приказа. В конце концов он дошел до Наркомата РКИ, пробился к Орджоникидзе и изложил ему суть дела. Тот обещал ему разобраться[292]. На стройку Банников отбил телеграмму:

«Строить будем. Москва добро дала. Боевая задача – пустить на полный ход цех металлоконструкций и начать заготовку железных скатов цехов Уральского машиностроительного завода. Кто уйдет в эти дни со стройки, того мы опозорим на весь свет»[293].

Решение о строительстве Уралмаша было пересмотрено. 29 декабря 1929 года Совет Труда и Обороны придал строительству исключительное значение. Во время этих событий был полностью достроен и пущен цех металлоконструкций, вошедший в строй 15 июля 1929 года. Через два дня правление Уралмашиностроя обратилось в управление Магнитостроя с предложением помочь в изготовлении металлоконструкций для домен и мартенов. Это достижение в конце концов склонило всех сомневающихся на сторону продолжения строительства завода.

За остаток строительного сезона 1929 года на Уралмашинострое приступили к сооружению ремонтно-механического цеха, который должен был быть достроенным и введенным в строй в июне – июле следующего года. А в марте 1930 года с началом нового строительного сезона началось строительство сразу трех крупных заводских цехов: сталелитейного, чугунолитейного и термического. В них шло одновременно возведение стен и плавильных печей.

Уралмашинострой был сравнительно хорошо обеспечен материалами и получил кирпич в полном объеме. Имелись все чертежи на основные цеха и агрегаты завода. 15 июля 1930 года завершилось строительство ремонтно-механического цеха. Эти обстоятельства побудило Банникова расширить фронт работ. Казалось, что можно было выполнить и даже существенно перевыполнить план по работам. В июле 1930 года было заложено здание заводоуправления и начато строительство механического цеха № 1. А в августе 1930 года начаты еще четыре крупных объекта: кузнечно-прессовый цех, электроотопительная и газогенераторная станции и заводские гаражи[294].

Силы стройки оказались распыленными между девятью крупными площадками. Вот тут-то и получилось так, что стройка, хорошо выполнившая полугодовой план 1929/30 года, стала отставать. Работы замедлились, и темпы стали падать. Уже в середине августа 1930 года стало ясно, что годовой план окажется недовыполненным. 20 августа партбюро Уралмашиностроя объявляет сорокадневный штурм – ударная работа до 1 октября 1930 года. 75 комсомольцев стройки образовали особый «железный батальон» под лозунгом: «В труде, как в бою!»[295]

За сорокадневный штурм удалось сделать многое. Поднялись стены пяти основных цехов завода, под крышу поднялись стены заводоуправления. Но план нагнать так и не получилось. Более того, был израсходован запас стройматериалов, и уже в ноябре 1930 года стройка столкнулась с острой нехваткой цемента, железа, гвоздей, труб, топлива. Резко обострились столкновения на площадке. В октябре было несколько поджогов складов и зданий, участились драки, один рабочий был облит кипятком. Заводилами беспорядков на стройке оказалась группа бывших кулаков во главе с Дьяконовым[296].

Все это свалилось на руководство стройки, не считая трудностей первого зимнего строительного сезона. В этих условиях Банников и секретарь партбюро Стриганов пошли на реорганизацию стройки с целью упорядочить работы. Общий план строительства оказался верным, но проведен был в жизнь бесплановым порядком, что, в конечном счете, и сорвало ритм всей работы. Банников разделил стройку на участки, соответствующие будущим цехам, выделил им лимиты стройматериалов, имеющихся на стройке, и поставил перед начальниками участков четкие планы. Сам же принялся добывать дополнительные материалы. Ему удалось в ноябре 1930 года достать на Невьянском заводе внеплановый эшелон с цементом.

Стриганов с помощью и одобрения Уралобкома реорганизовал парторганизацию стройки. Теперь на Уралмашинострое было не одно партбюро, а отдельный партком, объединяющий 12 первичных организаций, по числу основных цехов. Это позволило укрепить дисциплину на стройке и поднять ритм работы[297].

Итогом этой работы стало выполнение плана особого квартала на 83 % от установленных объемов. За зиму 1930 года удалось завершить бетонные и каменные работы на строительстве основных цехов и уже в январе 1931 года приступить к монтажу металлоконструкций. На плавильных печах начался монтаж конструкций. Уралмашинострой выполнил свой план особого квартала на 69,1 %.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.