Кузнецкстрой

Кузнецкстрой

Кузнецкий металлургический комбинат – это второе важное звено Урало-Кузнецкого комбината. Здесь, в Кузнецкой котловине на берегах Оби, есть рядом крупные запасы высококачественного угля, сложенные в мощные крутопадающие пласты. Они особенно мощные в южной части котловины, где подходят к поверхности и кое-где даже подмываются Обью, Бией и Катунью. А рядом, в горах Кузнецкого Алатау, есть крупные железорудные залежи.

Само название «Кузнецкая» котловина получила в XVII веке от русских. Здесь жили шорцы – небольшой горный народ. Они жили двумя промыслами: зверованием в горной тайге и выделкой железных изделий. И то и другое у шорцев получалось очень хорошо. Этот небольшой народ снабжал железными изделиями и оружием добрых два десятка народов, живших по соседству.

Когда в котловине появились русские, они сделали попытку подчинить шорцев. Это делалось в том числе и для того, чтобы ослабить соседние народы, вооружавшиеся выделанным в Кузнецкой котловине оружием. Первым наскоком удалось объясачить шорцев, но потом пришлось вести долгую и изнурительную борьбу, шедшую с переменным успехом, за удержание этого края. Шория переходила из рук в руки: была то у русских, то у енисейских киргизов, то у джунгар. Но потом русские построили здесь ряд крепостей и закрепили Кузнецкую котловину за собой.

Алатау – значит «золотые горы». Здесь действительно всего хватает, начиная от железа и кончая золотом и редким камнем. Император забрал земли Кузнецкой котловины «в кабинет», то есть в свою собственность, чтобы доходы от разработки руд шли прямо в доход монаршей семьи. В Шории развернулась разработка серебра и медных руд, добыча золота, а с середины XIX века, когда был построен Гурьевский завод, и выплавка чугуна. Гурьевские мастера освоили чугунное литье очень высокого качества, которое могло поспорить даже со знаменитым Каслинским литьем.

В начале ХХ века Гурьевский завод перешел в собственность акционерного «Общества кузнецких угольных копей», сокращенно Копикуз, которое занималось добычей коксующихся углей, выжигом кокса и выплавкой чугуна на Гурьевском заводе. Это общество французско-бельгийского капитала желало расширить металлургическое производство, построить новый и более мощный металлургический завод. В 1912 году были выделены средства для геолого-разведочных работ и в качестве консультанта был приглашен знаменитый металлург, начальник доменного цеха знаменитого Юзовского завода Александр Васильевич Курако. Однако впоследствии финансирование работ было свернуто, геолого-разведочные работы приостановлены, а Курако уехал на южные металлургические заводы, правда, с твердым убеждением, что в Кузнецком крае будет крупное металлургическое производство. Увидеть осуществление своей мечты ему не удалось. Курако умер в 1918 году. Дело продолжили его многочисленные ученики.

В 1918 году развитием Кузнецкого края занялись большевики. Занялись от большой нужды, поскольку после Брестского мира ими было потеряно 3 млн. 330 тысяч тонн металла, производимого на южных заводах. В ВСНХ тогда активно разрабатывали идею замещения этого металла производством на Урале и в Кузнецке. Главный смысл брошенной Лариным идеи Урало-Кузнецкого комбината заключался именно в этом.

На призыв начать проектирование УКК откликнулось Общество сибирских инженеров. Оно образовало Совет по разработке Урало-Кузнецкого проекта под руководством профессора Н.В. Гутовского. Одновременно Ленин предожил профессору Горной академии А.А. Ганееву организовать разведку угольных месторождений в Кузнецком бассейне. 15 июня 1918 года в ВСНХ была создана Уральская комиссия для работы над проектом УКК под председательством профессора А.А. Байкова, куда вошли профессора: В.Е. Грумм-Гржимайло, В.И. Пыпин, М.А. Павлов, Б.И. Бокий, А.А. Скочинский[162].

В конце 1918 года группа профессора Гутовского завершила предварительный вариант проекта, согласно которому нужно было построить три новых завода на Урале и один завод в Кузнецке. Они должны были производить вместе около 800 тысяч тонн чугуна в год[163]. Этот проект так и остался на бумаге. Из-за бурных событий к нему так и не успели приступить.

Но как только война закончилась, инженеры вернулись к своему старому проекту. В марте 1921 года в Томске собралось техсовещание по вопросу о строительстве металлургического завода в Кузнецке. Было принято решение о рекомендации строительства на Горбуновской площадке, где потом и был построен Кузнецкий комбинат, и дооборудования Гурьевского завода.

Сам Гурьевский завод в тот момент не работал. В марте 1922 года удалось запустить единственную домну этого завода на сыром каменном угле вместо древесного, употреблявшегося до войны. Это по тем временам было новшеством. Несмотря на все опасения металлургов, домна нормально заработала и на сыром кузнецком угле.

В условиях 1922 года, когда средств на подъем производства катастрофически не хватало, было принято решение сдать Кузнецкие угольные шахты и металлургические заводы в концессию. 1 октября 1922 года была образована «Автономная индустриальная колония», под сокращенным названием «АИК-Кузбасс», подчинявшаяся СТО. Это была одна из нескольких индустриальных колоний, созданных по предложению голландского инженера С. Рутгерса (член РСДРП(б) с 1899 года) и американских инженеров С. Калверта и У. Хейвуда. Для развития колонии был допущен иностранный капитал и выделено 600 тысяч рублей золотом. В АИК работало 635 иностранных рабочих с семьями и около 5 тысяч советских рабочих.

Автономная индустриальная колония много сделала для восстановления и дальнейшего развития угледобычи и металлургии в Кузнецке. В 1924 году АИК управляла Кемеровским рудником, шахтами в Ленинске-Кузнецком, Прокопьевске и Кисилевске, коксохимическим заводом в Кемерове и Гурьевским металлургическим заводом. В начале 1924 года в Кемерове была пущена первая коксовая батарея. 4 марта 1924 года колония заключила договор с трестом Уралмет на поставку 35 тысяч тонн кокса для уральских металлургических заводов. Первый кокс был отгружен на Урал уже в мае того же года, и 13 июня 1924 года на Нижне-Салдинском заводе была произведена первая плавка на кузнецком коксе[164]. Но в 1926 году договор с АИК продлен не был, большинство рабочих вернулось на родину. Около 20 человек приняли советское гражданство и работали до 1960-х годов на шахтах Кузбассугля.

Проект металлургического завода в Кузнецке под названием Тельбесского металлургического завода был включен в план восстановления основного капитала промышленности СССР, составленного ОСВОК ВСНХ СССР и в план строительства новых заводов. 2 марта 1926 года Президиум ВСНХ образовал Тельбессбюро для проектирования Тельбесского завода. Руководил бюро Н.Г. Терехов, председатель Сибкрайсовнархоза, и в него входили: профессора Н.В. Гутовский и М.А. Усов и член Президиума Сибплана Н.Д. Зуев. Ровно через двадцать дней, 22 марта 1926 года, Тельбессбюро было передано ГИПРОМЕЗу и утверждено его филиалом.

Так же, как и с Магнитогорским заводом, проект Тельбесского завода составляли в первую очередь местные, сибирские инженеры. Тельбессбюро размещалось в Томске, где и проходила основная часть работы. В июле 1926 года был составлен предварительный проект завода, вынесенный на Правительственную комиссию под председательством профессора В.И. Липина, заведующего металлургическим отделом ГИПРОМЕЗа[165].

Согласно первому варианту проекта, Тельбесский завод должен был выплавлять 328 тысяч тонн чугуна в год, производить 147 тысяч тонн крупносортового проката и 180 тысяч тонн мелкосортового проката в год. Стоимость всего проекта, вместе со строительством железной дороги Кольчугино – Кузнецк – Тельбесс, определялась в 111 млн. рублей[166]. Этот проект был в основном одобрен, но было сделано замечание о том, что рудные запасы Тельбесского месторождения до конца не разведаны и невозможно определить мощность завода исходя из неточных и неполных данных о запасах руды.

В 1926 году запасы Тельбесского месторождения определялись в 30 млн. тонн руды. Но у профессора М.А. Усова были сомнения насчет такой цифры. Он считал ее завышенной и не соответствующей действительности. С помощью Сибкрайсовнархоза было организовано разведочное бурение. Чтобы не откладывать уточнение данных и доработку проекта на год, экспедицию снарядили уже в октябре 1926 года. Для нее с большим трудом достали один немецкий бурильный станок и 6 декабря 1926 года в горах Алатау началось разведочное бурение. Оно и показало справедливость опасений профессора Усова. Запасы действительно были преувеличены. По данным разведочного бурения, опять-таки очень неполного, поскольку работы велись зимой, Тельбесское месторождение содержало 28 млн. тонн руды.

Реакция на это известие была самая разная. Группа профессора Диманштейна начала доказывать, приводя в том числе и этот факт, что нельзя, не нужно развивать вторую металлургическую базу в Сибири. А вот в Госплане РСФСР к этому отнеслись более спокойно и даже потребовали рассмотреть вопрос о расширении Тельбесского завода. Этот вопрос был поставлен на заседании Экономического совещания РСФСР 21 апреля 1927 года. Экосо РСФСР, рассмотрев предложение Госплана РСФСР, обратилось в СТО СССР с просьбой о решении этого вопроса. 17 июня 1927 года Совет Труда и Обороны принял решение о строительстве Тельбесского завода на основе первого варианта проекта и предварительных данных о запасах руды.

Вроде бы вопрос был решен и оставалось только приступить к строительству. Однако это оказалось не так просто. Кузнецк находился далеко в Сибири. Рядом не было индустриальных центров и больших городов. Большие, по сибирским меркам, города не могли обеспечить стройку рабочей силой. Остро недоставало инженеров-строителей. Создание строительной организации затягивалось.

Кроме того, начались большие недоразумения с рудным месторождением. Геолого-разведочные работы лета 1927 года показали, что и исправленная оценка является сильно завышенной. Та оценка, которая была утверждена Всесоюзным геологическим комитетом в мае 1927 года на основе предварительных данных, неверна. В Тельбесском месторождении находится не 28 млн. тонн, а всего 10 млн. тонн[167].

Проект развалился. Мощности даже запроектированного завода не соответствовали запасам руды. Если бы он и был построен, то оборудование его просто бы не окупилось. Тем временем Совет Труда и Обороны, приняв решение о строительстве, нажимал на ВСНХ, потребовав от него составление плана финансирования Тельбесстроя. 22 марта 1928 года Президиум ВСНХ СССР образовал строительную организацию Тельбесстрой во главе с Петром Ивановичем Подзаходниковым[168]. И теперь все это оказывалось не нужным.

Это был крупный просчет. Запроектированная с большим размахом, с большими цифрами дохода от работы новых заводов, стройка оказалась нерентабельной. 26 сентября 1928 года, по данным геологических изыканий 1928 года, Геологический комитет пришел к неутешительному выводу, что запасов Тельбесского месторождения, определяемых в 15,7 млн. тонн, для завода мощностью в 330 тысяч тонн чугуна хватит на 20 лет. Это максимум, что оно может дать, и ни о каком расширении Тельбесского завода не может быть и речи.

Может быть, в 1925 году и решились строить такой завод. Но в 1928 году об этом уже не могло быть даже и разговора. Планы выплавки чугуна и стали повышались, и небольшой завод всего в 300 тысяч тонн чугуна в год интересовал хозяйственников все меньше и меньше. Из-за того, что он далеко в Сибири, вдали от индустриальных центров, от городов и дорог, затраты на строительство будут большие. Намного больше, чем на любой другой завод, например на Криворожский или Краматорский металлургический завод. Выход готовой продукции будет небольшим. Мощность завода составляет всего 3,3 % от программы производства чугуна на 1932/33 год, и за пятилетие он сможет выдать всего 1 млн. 650 тысяч тонн металла. А всего на запасах Тельбесского месторождения он сможет выплавить 6,5 млн. тонн металла. Это было признано недостаточным, а строительство признано нерентабельным.

Но вот в ходе обсуждения этой темы, в ходе поиска решения, поскольку деньги в проект уже были вложены, появилась перспективная идея: если можно возить уголь из Кузбасса на Урал, то, наверное, можно возить руду с Урала в Кузнецк. Уголь к тому моменту возили уже четыре года, и за это время решение вполне оправдало себя. Несмотря на транспортное плечо в 2200 километров, уголь Кузбасса в производстве чугуна и стали на Урале оказался вполне рентабельным. Раз так, то есть надежда, что окажется рентабельной уральская руда, переплавляемая в Кузнецке.

Было принято решение организовать встречные перевозки руды и угля с Урала в Кузбасс и обратно. Строить Кузнецкий завод можно и нужно, но уже на основе привозной уральской руды и на дополнительном источнике того же Тельбесского месторождения.

Эти соображения были изложены в записке, подготовленной Президиумом ВСНХ СССР и направленной 14 января 1929 года в Совет Труда и Обороны. На следующий день СТО рассмотрел материалы записки и принял историческое решение – строить Магнитогорский и Кузнецкий заводы! Для этих двух заводов было сделано исключение: к строительству разрешено было приступить до окончания разработки первого пятилетнего плана[169]. Это исключение из общего порядка утверждения работ было вызвано огромной важностью этих двух заводов, которые продвигали резко вперед дело индустриализации восточных районов страны. Их значение еще больше увеличилось, когда было принято решение об увеличении мощностей этих двух заводов.

В связи с этим решением развернулась лихорадочная работа по доведению проекта завода до нужной стадии готовности и начала строительства. Было сменено руководство Тельбесстроем. Вместо Подзаходникова начальником Тельбесстроя стал Филомей Тимофеевич Колгушкин, бывший заместитель председателя Сибкрайсовнархоза, а главным инженером стал Иван Петрович Бардин. 28 февраля 1929 года в «Торгово-промышленной газете» вышла статья о начале строительства Тельбесского завода с выступлениями новых руководителей строительства.

Развернулась широкая работа по переделке проекта. Правление ГИПРОМЕЗа приняло решение разместить составление проекта завода среди крупнейших западных фирм, специализирующихся на строительстве крупных металлургических заводов. Из десяти представленных на рассмотрение проектов Техсовет на своей 10-й сессии выбрал и утвердил проект немецкой фирмы «Фрейн». Этот проект 15 апреля был утвержден правлением ГИПРОМЕЗа, а 20 апреля – Главчерметом ВСНХ СССР. Этот проект предусматривал выпуск 400 тысяч тонн чугуна и 430 тысяч тонн проката в год.

Шли проектировочные работы и в советских проектировочных конторах. Советские инженеры проектировали вспомогательные сооружения и объекты смежных производств. Проектировкой железного рудника в Тельбессе занималась группа профессора Г.К. Вильки, коксовых батарей – группа инженера Н.Н. Шульгина. За работами лично следил секретарь Сибкрайкома ВКП(б) Роберт Индрикович Эйхе.

В апреле 1929 года, после утверждения проекта завода, Тельбесский завод был переименован в Кузнецкий завод, а строительная организация переименована в Кузнецкстрой.

Для Сибири крупное металлургическое производство было совершенно новым и требовало приглашения специалистов для организации и отладки. По крупным металлургическим заводам было разослано приглашение специалистам приехать на Кузнецкстрой и принять участие в организации первого крупного металлургического завода за Уралом. Откликнулись на это приглашение ученики Курако, которые теперь работали на южных металлургических заводах. Приехали шесть его учеников, трое из которых стали начальниками цехов на Кузнецком комбинате: Г.Е. Козаревский, П.Д. Зайцев, И.М. Демидов, М.С. Леви (стал начальником прокатного цеха), М.М. Кисилев (стал начальником доменного цеха) и Б.Ф. Лисочкин (стал начальником мартеновского цеха)[170].

В июне 1929 года Кузнецкстрой приступил к работам на строительной площадке и к вербовке рабочих. 20 июня начались земляные работы. Участок, на котором планировалось строить завод, пересекала речка Конобениха. Ее решено было засыпать. Грунт, который снимался при планировке площадки, сбрасывался в лог этой речки. Сама площадка была неровной, в буграх и выемках. Все это тоже нужно было сровнять. Работы велись вручную, лопатами и грабарками[171]. 27 июня началось строительство подъездного железнодорожного пути от станции Кузнецк, а также возведение здания заводоуправления и складов для материалов и оборудования.

Кроме начала работ, нужно было создать техническую базу стройки: создать кузницу, временную электростанцию, механическую мастерскую. В этом руководители стройки столкнулись с огромными трудностями. Тогда в Сибири очень тяжело было найти нужное оборудование и материалы. На поиски бросили всех руководителей и инженеров, которые всеми мыслимыми и немыслимыми путями старались найти нужное оборудование. Для временной электростанции в Кузнецке была найдена неисправная динамо-машина мощностью в 3,5 кВт. Ее привезли на площадку, соорудили для нее дощатый сарай, отремонтировали и пустили в ход. Это была первая электростанция Кузнецкого комбината. Хоть и небольшая была станция, но все равно на первых порах для тусклого освещения и нужд механической мастерской ее хватало. Потом привезли более мощные генераторы.

Для оборудования кузницы все необходимое купили в том же Кузнецке в скобяном магазине. Главный инженер Бардин сумел разыскать и купить в Томске паровую машину мощностью 10 л.с., нефтяной двигатель мощностью 8 л.с., токарный и сверлильный станки. Все это богатство было доставлено лощадьми на площадку строительства и на этом оборудовании была создана механическая мастерская.

Стройке помогали и в Москве. Нарком по военно-морским делам К.Е. Ворошилов помог достать остронужные на площадке термоса для горячей пищи и несколько грузовиков. Куйбышев, пользуясь своим влиянием председателя ВСНХ, размещал срочные и внеплановые заказы на стройматериалы для Кузнецкстроя.

Рядом с площадкой находился старый Гурьевский завод. Руководители стройки в числе первых дел поехали туда для того, чтобы посмотреть, чем он может помочь стройке. По отзыву Бардина, на этом заводе «деревом железо делали», настолько примитивной была там технология производства. Но стройке он очень крупно помог. В 1928/29 году Гурьевский завод выпускал 6 тысяч тонн чугуна, 8 тысяч тонн полосовой стали, 8 тысяч тонн проката и 7 тысяч тонн чугунного литья, а также 3 тысячи тонн огнеупорного кирпича. Для Кузнецка это было спасением. Не велик был завод, но тем не менее он смог снабжать металлом большую стройку, ослабляя зависимость от поставок металла из Европейской части СССР[172].

20 июня 1929 года на Кузнецкстрое начались планировочные земляные работы. А 27 июня 1929 года развернулись строительные работы, так же как и на Магнитострое, по сооружению железнодорожной ветки до завода. Через четыре месяца, 25 октября 1929 года, по ней пошел первый паровоз, встреченный торжественным митингом. Всю осень и зиму шли, не переставая, подготовительные работы. Нужно было подготовить стройку к приему в будущем году 10–15 тысяч рабочих. Требовалось срочное строительство бараков, столовых, складов, магазинов. Простое с первого взгляда дело столкнулось с колоссальными трудностями. В Сибири в то время не было лесопильных мощностей, могущих обеспечить лесоматериалами такую огромную стройку. Лес стоял вокруг, но взять его было очень сложно. Стройматериал нужен был именно сейчас, и как можно больше. Для строительства рабочего городка на площадке Кузнецкого завода лес нашелся, а уже для строительства Тельбесского рудника его уже не хватило. Начальник строительных работ А.М. Морозов, старый большевик с 1917 года, бывший революционный матрос, и его помощник по строительным работам с Белорецкого завода С.Л. Котляревский организовали бригады по рубке леса в горах и сплаву его до стройплощадки Тельбесского рудника. На берегу реки соорудили пристань для приема сплавленного лесоматериала.

На площадке строительства комбината все силы были брошены на строительство рабочего городка, складов и здания заводоуправления, начатого летом. Стройка шла, не прекращаясь, даже в самые сильные морозы, когда устанавливалась температура 40–50 градусов ниже нуля. В белой морозной дымке на версты окрест разносился визг пил, стук топоров и молотков.

Стройка началась в обстановке междуусобной борьбы. В июле 1929 года, когда на стройке еще не было парторганизаций, прошли выборы в рабочий комитет стройки. В борьбу за руководящие места включились приехавшие с первыми рабочими баптисты. Но их кандидатуры усилиями немногочисленных коммунистов и комсомольцев в руководство рабочкома не прошли. Коммунистам удалось занять там ключевые посты. На стройке шла бурная агитация против участия в строительстве, которую вели пришедшие на заработок зажиточные крестьяне и бывшие белогвардейские офицеры. Кузнецкстрой был переполнен самыми разнообразными слухами. 6 августа 1929 года бывшие кулаки пытались сорвать «День индустриализации»[173].

Партийцам пришлось ускорить свою самоорганизацию. Первыми создали свою ячейку комсомольцы, собравшие в июле 1929 года первое собрание. В августе в ячейке состояло уже 70 человек. Чуть позже возникли первые ячейки коммунистов. 14 октября 1929 года 11 партийных ячеек выбрали делегатов на собрание актива. 15 партактивистов Кузнецкстроя образовали 15 октября 1929 года районный комитет ВКП(б), который уже через пять дней провел первую окружную конференцию, где были представлены голоса 348 членов и кандидатов[174]. Председателем райкома ВКП(б) стал заведующий орготделом окружного комитета Иван Васильевич Лотиков.

Как только были созданы первые и еще немногочисленные партийные и комсомольские ячейки, их члены тут же включились в борьбу с агитацией против стройки. На разъяснительную работу были мобилизованы все члены парторганизации стройки. Приложив титанические усилия, им удалось побороть слухи и домыслы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.