РАНЕВСКАЯ ФАИНА ГЕОРГИЕВНА
РАНЕВСКАЯ ФАИНА ГЕОРГИЕВНА
Настоящее имя – Фаина Гиршиевна Фельдман
(род. в 1896 г. – ум. в 1984 г.)
Советская актриса театра и кино. Народная артистка СССР, дважды лауреат Государственной премии СССР.
Фаина родилась 27 августа 1896 г. в Таганроге в семье Гирши Фельдмана, уважаемого и известного в городе предпринимателя. Отец имел твердый и сильный характер, а мать – урожденная Валова – была человеком тонкой, изысканной души и редкой музыкальности. Эти черты родителей Фаина наследовала в полной мере.
В детстве девочка училась плохо, но очень любила книги, которые читала запоем. Считала, что в семье ее не любят, но сама «мать обожала, отца боялась и не очень любила. Писать без ошибок так и не научилась, считать – тоже». Зато уже в пятилетнем возрасте у нее проявилась склонность к лицедейству: когда умер младший брат, Фаина откинула траурный занавес с зеркала, чтобы посмотреть на себя, как она выглядит в слезах.
Весной 1911 г. гимназистка Фельдман в переполненном зале маленького Таганрогского театра в гастрольных спектаклях ростовского театра впервые увидела известную провинциальную актрису Павлу Вульф, игра которой оказала на нее большое влияние в выборе профессии. По окончании гимназии девушка уже определенно знала, что будет актрисой. Решение посвятить себя сцене послужило поводом к полному разрыву с семьей: «Мать рыдает, я рыдаю, мучительно больно, страшно, но своего решения я изменить не могла, я и тогда была страшно самолюбива и упряма… И вот моя самостоятельная жизнь началась».
В 1915 г. Фаина уехала в Москву поступать в театральную школу. Она безуспешно обивала пороги театров, на экзаменах от волнения даже стала заикаться, но «ни в одну из лучших театральных школ принята не была, как неспособная». Оказавшись в Москве без средств к существованию, девушка сильно нуждалась, пока однажды не получила перевод от отца. Но выйдя с почты, она случайно выронила деньги и грустно смотрела, как ветер уносит их по улице: «Как жаль – улетели…»
Когда об этом случае узнали ее новые друзья, кто-то горько заметил, что так вести себя могла только Раневская из «Вишневого сада» ее знаменитого земляка Чехова. С этого времени Фаина Фельдман стала Раневской. Сама же актриса впоследствии на вопросы о происхождении псевдонима неизменно отшучивалась: «Я стала Раневской, потому что все роняла. У меня все валилось из рук».
С большим трудом целеустремленная девушка устроилась в частную театральную школу, но вскоре была вынуждена ее оставить из-за невозможности оплачивать уроки. В один из зимних вечеров у колонны Большого театра замерзшую провинциалку заметила знаменитая балерина Екатерина Гельцер и взяла ее к себе: «Фанни – вы меня психологически интересуете». Гельцер ввела ее в круг своих друзей, брала на спектакли во МХАТ, возила в Стрельну и к Яру. Как говорила впоследствии Раневская: «Это были мои университеты».
В этот период она познакомилась с Цветаевой, Мандельштамом, Маяковским, увидела Шаляпина, Веру Холодную и Станиславского, влюбилась в Качалова… Летом 1915 г. Гельцер устроила свою «закадычную подругу» в дачный театр, расположенный в подмосковном поселке Малаховка, где и началась артистическая деятельность Раневской.
По окончании летнего сезона Фаина «после долгих мытарств подписала договор на 35 рублей в месяц «со своим гардеробом» на роли «героини-кокет» с пением и танцами» и отправилась в Керчь. Сборов там не было: театр был всегда пуст… Распродав свой гардероб, Раневская перебралась в Феодосию, а после того, как в конце сезона антрепренер сбежал, не заплатив актерам, уехала в Кисловодск, а оттуда в Ростов-на-Дону. Весной 1917 г. она узнала, что вся ее семья погрузилась на собственный пароход и эмигрировала в Турцию.
В Ростове начинающая актриса пришла в дом к Павле Вульф, которую она видела на сцене в родном Таганроге. Прослушав ее, Вульф устроила Раневскую в театр и согласилась с ней заниматься. Но вскоре началась гражданская война, и театр закрылся. В Ростове оставаться было опасно, а в Москву через фронт уже не пробраться, тогда семья Вульф решила ехать в Крым. Фаину взяли с собой, «спасая ее от улицы», зачислив в разряд близких родственников.
С 1918 по 1921 г. в Крыму они видели голод, тиф и холеру, красный и белый террор. Играли в неотапливаемых театрах в Симферополе, Евпатории, Ялте, Севастополе. Как считала Раневская, ее новая семья из четырех человек выжила только благодаря заботам М. Волошина, который находил возможность добывать для них еду.
В конце 1924 г. молодая провинциальная актриса снова оказалась в Москве, где ее по-прежнему никто не ждал. Фаине удалось устроиться в передвижной Театр московского отдела народного образования, который, просуществовав один зимний сезон, закрылся. Но труппа не распалась, и с лета следующего года Раневская снова принялась колесить по стране: Святогорск, Баку, Гомель, Смоленск, Архангельск, Сталинград, снова Баку…
В Москву Фаина вернулась только в 1931 г., дебютировав в спектакле Камерного театра А. Таирова «Патетическая соната». С 1933 по 1939 г. Раневская работала в Театре Красной Армии, где сыграла свою первую большую роль горьковской Вассы Железновой. За нее она была удостоена звания заслуженной артистки РСФСР.
Еще во время работы у Таирова Фаина мечтала о «Мосфильме» и даже посылала туда свои фотографии. Правда, тогда она не знала, насколько кинематограф отличается от ее любимого театра. Вскоре молодой режиссер М. Ромм пригласил Раневскую в свою первую немую картину «Пышка», где она сыграла роль госпожи Луазо. После близкого знакомства с кинопроизводством актриса говорила о съемках: «Представьте, что вы моетесь в бане, а туда пришла экскурсия». При этом она даже клялась, что никогда больше сниматься не будет. Но после этой исторической клятвы на Воробьевых горах Фаина бросила Театр Красной Армии и четыре года «в хвост и в гриву» снималась в кино.
Однажды ей позвонил режиссер И. Савченко и предложил попробоваться в эпизоде фильма «Дума про казака Голоту», который вышел на экраны в 1937 г. Роль попадьи по сценарию не имела текста, но Раневская настолько мастерски обыграла этот типаж, что вся ее словесная импровизация вошла в окончательный вариант картины. Через два года Фаина создала в кино незабываемые образы жены инспектора в фильме режиссера Анненского «Человек в футляре» и жены портного в ленте Мачерета «Ошибка инженера Кочина».
Потом был кинофильм «Подкидыш» по сценарию А. Барто и Р. Зеленой. Но знаменитые фразы Раневской: «Муля, не нервируй меня», «меньше пены…» и другие она придумала сама прямо по ходу съемок. Эта картина принесла ей широкую популярность, хотя известность «Мули» ее раздражала. 15 июня 1941 г. была закончена картина «Мечта» с Пляттом и Раневской в главных ролях, а через неделю началась война…
Период с 1941 по 1943 г. Раневская провела в эвакуации в Ташкенте, где снималась в «Пархоменко» и «Похождениях бравого солдата Швейка». Все свое свободное время она проводила с Ахматовой, ставшей ее ближайшей подругой. До сих пор непонятно, как она, дружившая и близко знавшая Гумилева, Мейерхольда, Мандельштама, Блюхера и многих других «врагов народа», не попала под «каток» сталинских репрессий. Эйзенштейн как-то передал ей слова Сталина: «Вот Жаров в разном гриме, разных ролях – и везде одинаков; а Раневская без грима, но везде разная». Кто знает, может, эта характеристика «вождя народов» и уберегла Фаину от лагеря…
Летом 1945 г., за год до своего 50-летия, актриса тяжело заболела. Операцию по удалению опухоли делали в «лучшей больнице Союза», о которой Фаина потом говорила: «Кремлевка – это кошмар со всеми удобствами». Но уже в сентябре она приступила к съемкам в фильме Александрова «Весна» вместе с Л. Орловой. В мае 1948 г. Раневская записала в своем дневнике: «Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной… Я обязана друзьям, которые оказывают мне честь своим посещением, и глубоко благодарна друзьям, которые лишают меня этой чести. У них у всех друзья такие же, как они сами, – контактны, дружат на почве покупок, почти живут в комиссионных лавках, ходят друг к другу в гости. Как я завидую им – безмозглым!»
В начале 50-х гг. Фаина получила двухкомнатную квартиру в высотном доме на Котельнической набережной. Она так долго обитала в коммуналках, что ее новое жилье в престижном доме было для нее радостно-почетной неожиданностью.
В это время Раневская работала в Театре имени Моссовета: «В театре небывалый по мощности бардак, даже стыдно на старости лет в нем фигурировать. Со своими коллегами встречаюсь по необходимости с ними «творить», они мне все противны своим цинизмом, который я ненавижу за его общедоступность… Трудно найти слова, чтобы охарактеризовать этот… театр, тут нужен гений Булгакова. Уж сколько лет таскаюсь по гастролям, а такого стыдобища не помню».
В спектакле «Шторм» Билль-Белоцерковского Фаина играла спекулянтку, для которой с разрешения автора сама придумала текст. После ее сцены публика устраивала овацию и сразу уходила из зала. «Шторм» имел долгую жизнь в разных вариантах, и в конце концов Завадский убрал этот персонаж из спектакля, объяснив Раневской: «Вы слишком хорошо играете свою роль спекулянтки, и от этого она запоминается чуть ли не как главная фигура спектакля…» Фаина предложила: «Если нужно для дела, я буду играть свою роль хуже».
В 1973 г. Раневская переехала в тихий центр, поближе к театру. Здесь, в Южинском переулке, она и прожила остаток своей жизни.
В апреле 1976 г. в связи с 80-летием ее наградили орденом Ленина. Брежнев, вручая в Кремле орден, выпалил: «Муля! Не нервируй меня!» – «Леонид Ильич, – обиженно сказала Фаина, – так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы». Генсек смутился: «Простите, но я вас очень люблю». Раневскую любил не один Брежнев. Ее благодарными почитателями и давними друзьями были Виктор Некрасов и Аркадий Райкин, Петр Капица и Святослав Рихтер, Сергей Лемешев и Самуил Маршак, Верико Анджапаридзе и Татьяна Пельтцер.
Все, что не касается профессии, у Фаины Георгиевны не сложилось. Семьей не обзавелась, богатства не скопила, хозяйствовать не умела, деньги раздавала сразу же, если они появлялись. Траты делала безумные, например, продала дорогую шубу, на которую копила несколько лет, чтобы приобрести антикварную статуэтку Чехова. Горько иронизируя над собственной житейской непрактичностью, Раневская говорила: «У меня хватило ума глупо прожить жизнь». Видимо так и выглядела судьба актрисы с точки зрения простого обывателя, оценивающего жизненный успех званиями, наградами и материальными благами. Но ведь Раневская жила другими ценностями – театром, книгами… Она творила, создавала, отдавала себя людям и не умела и не стремилась потреблять.
В последние годы жизни Фаина Георгиевна много болела, работа давалась ей тяжело. Перед спектаклями некоторое время она ни с кем не общалась и после них не сразу возвращалась к обычным делам. Плохо спала, но если долго не играла, чувствовала себя еще хуже. Бороться со старостью ей помогало могучее чувство юмора. Отказавшись торжественно отмечать свой юбилей, она заявила дирекции театра: «Вы мне сейчас наговорите речей. А что же вы будете говорить на моих похоронах?»
Сцену она оставила тоже без лишней помпы, за 9 месяцев до своей смерти сказав в театре: «Мне надоело симулировать здоровье». 19 июля 1984 г. выдающаяся актриса скончалась.
Не раз Раневскую просили написать мемуары, она в ответ смеялась: «Это была бы жалобная книга». Потом взялась за перо, но впоследствии все уничтожила. Сохранились только отрывочные заметки, зарисовки, мысли по тому или иному поводу. А еще остались незабываемые персонажи, созданные ею за свою долгую и непростую творческую жизнь.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.