КАТАСТРОФА В НЕБЕ НАД ДНЕПРОДЗЕРЖИНСКОМ

КАТАСТРОФА В НЕБЕ НАД ДНЕПРОДЗЕРЖИНСКОМ

В результате столкновения двух пассажирских самолетов Ту-134 в 1979 году погибло 178 человек, в том числе основной состав знаменитой футбольной команды «Пахтакор». Причина катастрофы – ошибка службы управления воздушным движением на фоне недостаточной радио– и визуальной осмотрительности у обоих экипажей.

Официальная пропаганда в Советском Союзе очень неохотно признавалась в том, что на «одной шестой части суши» происходят авиационные катастрофы. Впрочем, это касалось любых происшествий техногенного характера, связанных с человеческими жертвами. Все данные по ним строжайшим образом засекречивались и ходили по стране в виде слухов, поскольку полностью скрыть ту или иную трагедию не получалось. О столкновении в воздухе двух Ту-134А летом 1979 года тоже никто бы не узнал, если бы в этой катастрофе не погибла одна из самых колоритных футбольных команд того времени – ташкентский «Пахтакор». Спортсмены (всего 17 человек) летели в Минск на игру с местными динамовцами. То, что матч пришлось отменить, власти оставили без объяснений, и болельщики терялись в догадках – слишком много людей по всей стране следили за чемпионатом СССР по футболу.

Через некоторое время в газете «Советский спорт» появилось небольшое сообщение о том, что вместо футбольной команды высшей лиги «Пахтакор» (Ташкент) будет играть новый состав. А потом по стране поползли слухи о небывалой траурной церемонии, прошедшей в столице Узбекистана. Действительно, эти похороны были такими пышными, что даже попали в Книгу рекордов Гиннесса. На улицу вышло все население города, и автомобилям, на которых были установлены гробы с портретами погибших, пришлось следовать от аэропорта на Боткинское кладбище в окружении многотысячной толпы. Братская могила была вырыта при входе на кладбище на месте большой цветочной клумбы. Кроме того, у здания республиканского спорткомитета был установлен памятник погибшим в катастрофе спортсменам. Утаить причину гибели целой футбольной команды не удалось.

…С самого утра 11 августа 1979 года погода в зоне ответственности Харьковского районного центра Единой системы управления воздушным движением (ЕС УВД) не радовала пилотов. Но несмотря на то что небо было затянуто многослойными облаками, полеты не отменяли и самолеты перевозили пассажиров согласно расписанию. В 13 часов 11 минут Ту-134А Белорусского управления гражданской авиации (бортовой номер 65735), выполняющий рейс по маршруту Ташкент-Гурьев-Донецк-Минск, в последний раз оторвался от земли и взял курс на Днепропетровск. Пилотировал самолет летчик с большим летным стажем А С. Комаров. На борту было 83 человека, в том числе спортсмены команды «Пахтакор».

В это время другой Ту-134А (бортовой номер 65816) Молдавского управления гражданской авиации, выполнявший рейс Челябинск-Воронеж-Кишинев, уже давно находился в воздухе и следовал наперерез минскому «близнецу». За штурвалом молдавского самолета был не менее опытный командир корабля (бывший военный летчик) А. А. Тараненко. На борту находилось 6 членов экипажа и 89 пассажиров, среди которых было 16 малолетних детей.

Дежурная смена Харьковского центра ЕС УВД в тот день состояла из семи человек, включая одного стажера. По неизвестной причине старший смены С. С. Сергеев доверил самый сложный юго-западный сектор молодому диспетчеру III класса Николаю Жуковскому. Контроль работы Жуковского (с правом вмешательства в его действия) был поручен более опытному диспетчеру I класса Владимиру Сумскому. Это было второе нарушение Сергеева, поскольку по правилам он должен был сам выполнять эти обязанности. Если бы оперативный дежурный центра строго придерживался своей должностной инструкции, возможно, трагедии удалось бы избежать.

Совсем недавно в прессу просочились некоторые детали страшной катастрофы под Днепродзержинском, которые до этого были надежно засекречены. Оказывается, в тот день на юг следовал правительственный «литерный борт» с генсеком Брежневым и несколько эшелонов (высот) Харьковской зоны были перекрыты. Соответственно одни эшелоны «расчистили», а другие – «уплотнили». Сегодня Владимир Сумской уже может рассказать журналистам о том, как все было на самом деле: «Харьковская зона и по сей день считается одной из самых тяжелых, а в то время вообще страшная была. После того как литерный рейс пролетел, в ней собралось около полусотни самолетов. Когда специалисты Академии гражданской авиации занимались нашей катастрофой, они оценили, что тогда обстановка была неподвластна возможностям человека. Даже для автоматики это должно было быть в пределах 10–11 бортов. А у нас на связи было 12 самолетов! А накладки – там столько их было! Явной вины ни у кого нет. Все виновны понемножку. Я до сих пор не снимаю с себя вины. Потому что, конечно, надо было предугадать такую нагрузку. Но ведь есть вина и других, начиная от старшего диспетчера, который так распределил смену. Почему помогал Жуковскому не он, как следовало по инструкции, а я, рядовой диспетчер?»

Маршруты полета бортов 65735 и 65816 сходились под прямым углом в районе Днепродзержинска, причем истинный интервал прохождения самолетами точки пересечения составлял менее минуты. К тому же в этот квадрат на высоте 9000 м входил еще один лайнер – Ил-62, бортовой номер 86676. На подходе к Днепродзержинску погода испортилась окончательно и разразилась гроза. Из-за сплошной облачности пилоты вели машины вслепую, «по приборам» и по командам с земли. Диспетчер Жуковский ошибочно рассчитал, что белорусский и молдавский Ту-134А по времени разделяют положенные 3 минуты, и разрешил командиру корабля Комарову подняться на 8400 м – высоту, которая уже была занята лайнером Тараненко.

В 13 часов 34 минуты Владимир Сумской услышал в динамиках доклад командира минского борта о пролете Днепропетровска на высоте 8400 м и понял, что самолеты сближаются друг с другом на одной высоте. Он тут же схватил микрофон и вызвал экипаж Ил-62: «676-й, займите эшелон 9600». Через несколько секунд он обратился к Комарову: «735-й, а вы 9000 займите. Над Днепродзержинском 8400 пересекающий».

В ответ в динамике раздалось: «Понял… (неразборчиво), 8400». Приняв последнюю фразу как подтверждение экипажа минского самолета о занятии эшелона 9000 м, диспетчер Сумской решил, что аварийная ситуация устранена. Позже экспертиза установила, что полностью фраза звучала так: «Понял, 676-й, 8400» и принадлежала экипажу Ил-62. Это означало, что Комаров указания диспетчера не слышал и подтверждения о приеме информации не давал. После расшифровки переговоров диспетчеров с бортами был сделан однозначный вывод: Жуковский и Сумской не удостоверились в том, что команда о перемене эшелона понята пилотами верно…

В 13 часов 35 минут 38 секунд на высоте 8300 м молдавский самолет вынырнул из облаков и врезался под углом 95 градусов в своего «близнеца», отсек ему часть крыла и хвостовое оперение и тут же взорвался. Его обломки разбросало в радиусе 20 км от места столкновения в районе села Николаевка. Опытный командир протараненного самолета А. С. Комаров какое-то время удерживал разгерметизированную машину в планирующем полете, но затем она стала резко терять высоту и рассыпалась в воздухе вблизи села Елизаветовка.

Очевидец, житель Днепродзержинска, через четверть века после катастрофы рассказывал журналистам: «…Я вначале услышал сильный хлопок, вернее, это напоминало глухой взрыв, доносящийся из далекого поднебесья. Потом раздался душераздирающий свист и гул. Такое я слышал в Великую Отечественную, участником которой был, когда, для деморализации войск, на их головы сбрасывали продырявленные пустые бочки. Затем с неба, как град, посыпались обломки самолетов, фрагменты людских тел…» Как сказано в протоколе следственной комиссии, части от самолета были разбросаны на участке длиной 18 км и шириной 3 км.

Уже в 14 часов 08 минут из ближайшего к месту катастрофы аэропорта Подгородное вылетел Ан-2 поисково-спасательной службы. Вскоре пилот доложил по радио, что видит множество разбросанных металлических обломков и пожарища. Судя по всему, на земле догорало два самолета. Немедленно последовал доклад в Москву, откуда тут же пришел приказ: по периметру квадрата, включающего в себя села Куриловка, Николаевка и Елизаветовка, выставить оцепление и ждать прилета государственной комиссии.

Следствие по делу о катастрофе под Днепродзержинском продолжалось почти 9 месяцев. За это время комиссия Генпрокуратуры СССР в составе около 300 человек опросила тысячи свидетелей, а материалы дела заняли 12 пухлых томов. Причиной произошедшей трагедии были признаны ошибки, допущенные диспетчерами службы контроля воздушного движения харьковской зоны (в частности, «несоблюдение правил фразеологии»). Состоявшийся вскоре закрытый суд признал Николая Жуковского и Владимира Сумского виновными в столкновении двух Ту-134А и вынес приговор – по 15 лет колонии общего режима каждому. Удивительно, но старшего смены Харьковского центра ЕС УВД Сергеева не вызвали в зал суда даже в качестве свидетеля.

Перед объявлением приговора Владимир Сумской, полностью признав свою вину, обратился к родственникам погибших: «Если бы я мог ценой своей жизни вернуть жизни ваших близких, я бы это сделал. Но то, что случилось, уже не вернешь. Я хотел сделать все и делал, чтобы этого избежать. Но не получилось». Через 6 лет бывший диспетчер вышел на свободу по амнистии, сейчас судимость с него снята. О своем «подельнике» Жуковском он вспоминает с горечью: «Мне просто его жаль. Это слабовольный, неискренний человек… С подачи своего адвоката он сказал на суде: „Я не был готов к этой ситуации. Меня не научили“. А я его в строй вводил, стажировал. Ведь экстремальным ситуациям научить просто невозможно, тогда тренажеров не было. Жуковский вроде справлялся. Но допуск ему давал не я, а комиссия… После того как все случилось, провели большую реорганизацию диспетчерского состава и рабочих мест. А до этой трагедии никто не хотел вникать в условия работы диспетчеров…»

Трагедия 25-летней давности не дает о себе забыть. Сегодня Владимир Сумской говорит журналистам: «Она всегда со мной. И остается и по сию секунду. Это на всю жизнь. Хотя в нашем случае была не халатность, а роковое стечение обстоятельств… И невезение».

Бывший работник ташкентского аэропорта Владимир Терентьев, который провожал борт 65735 в его последний полет, недавно признался в интервью: «Прошло уже много лет, все, кто работал в то время в ташкентском аэропорту, уже или уехали из республики, или умерли. Но, что интересно, тогда среди летного состава упорно ходили различные версии случившегося. Мол, зря списали все на диспетчеров. На самолетах была допотопная аппаратура, и экипаж не принял команду диспетчера. Иные говорили, мол, экипаж на радостях, что везет любимую команду, загулял вместе с футболистами. Теперь уже никто не узнает всей правды…»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.