Овеваемая Балтийскими ветрами

Овеваемая Балтийскими ветрами

20 апреля 1708 года под Шлиссельбургом царь Петр встречал свою «фамилию» – семью, которую «выписал» в новую столицу. Кто же входил тогда в семью Романовых? Это были: один юноша, восемнадцатилетний сын царевич Алексей, и восемь женщин (тогдашняя жена Петра, Екатерина Алексеевна, царицей еще не считалась, а прежняя супруга Евдокия Федоровна была пострижена в Суздале). Это были единокровные сестры Петра I Федосья и Мария (от первой жены царя Алексея Михайловича Марии Милославской), единоутробная сестра Наталья Алексеевна и вдовы покойных братьев Петра, царей Федора Алексеевича и Ивана Алексеевича. Вдовой Федора была царица Марфа Матвеевна (урожденная Апраксина, сестра генерала-адмирала), а вдовой Ивана, как уже сказано, царица Прасковья Федоровна. Она взяла с собой в дорогу дочерей Екатерину, Анну и Прасковью.

Царь привез «фамилию» в Шлиссельбург. Здесь русские царевны и царицы увидели широкую, серую и неприветливую Неву, которая быстро несла к морю свои воды. Она была так непохожа на светлые, теплые речки Подмосковья… Не по своей воле приехали сюда Романовы из Москвы. Грозный братец как-то сказал, что приучит свою семью к воде и решил с этим не тянуть. В Шлиссельбурге, под грохот пушек, он посадил женщин на яхту и поднял парус. Когда показался Петербург, сестры, уже порядком укачавшиеся на волне, ничего, в сущности, и не увидели – город еще жался к земле вокруг низкой крепости и не производил впечатления рая – «парадиза», как ласково называл его царь. Но в суждениях родни Петр не нуждался, он с гордостью водил сестер и невесток по первым петербургским улицам, а потом, вспомнив о зароке, направил свою яхту в открытое море – катал их вокруг Кронштадта.

Но экскурсии и жизнь в Петербурге продолжались недолго, пришла срочная депеша – шведы перешли Березину и война с ними вступила в решающую фазу. Петр поспешил навстречу своей славе полтавского героя. Родственники уехали в Москву. Но вся история с прибытием сестер и невесток на берега Невы была важной и символичной. Отныне Романовы считались переселенными на невские берега, ибо царской родне полагалось жить в новой столице постоянно. К этому и шло после победной для русской армии Полтавы 1709 года. В Петербурге строили дома для царской родни. Переселение семейства Прасковьи Федоровны произошло тогда, когда Анне было пятнадцать-шестнадцать лет. Прасковья Федоровна жила в собственном дворце на Московской стороне, ближе в современному Смольному. И хотя эти места были повыше и посуше, нежели болотистая Городская (Петербургская) сторона или Васильевский остров, привыкнуть к новому, «регулярному», построенному по строгим архитектурным канонам дворцу московским царевнам было трудно. Туманы, сырость и слякость, пронизывающий ветер новой столицы – все это так отличалось от родного Измайлова. С этого времени для Анны кончилось безмятежное детство московской царевны, и началась юность.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.