ПЕРВОЕ СРАЖЕНИЕ У КАССИНО

ПЕРВОЕ СРАЖЕНИЕ У КАССИНО

Большое наступление на «линию Густава» (карта 10) началось 18 января. В соответствии с планом союзников она должна была означать окончание медленного и трудного наступления после перехода через Вольтурно. Достигнув долины Лири, они смогли пустить в ход свои танки, и ворота на Рим оказались открытыми.

Широкомасштабное наступление с использованием крупных сил и средств разделилось на три этапа отдельных ударов на 14-й танковый корпус по всему фронту и на охватывающую операцию со стороны моря. Как стало известно теперь из американских источников, особенно из книги Марка Кларка «Рассчитанный риск», упомянутая выше атака на 5-ю горную дивизию была на самом деле первым этапом общего плана союзников обойти Кассино с севера. Однако мы по-прежнему воспринимали эту атаку как один из рядовых боев на линии фронта, поскольку она остановилась, не дойдя до основной боевой линии.

Тем не менее, эти атаки оказались частью единого плана. Особое значение имел удар 10-го британского корпуса по 94-й пехотной дивизии, поскольку он грозил прорывом. Тогда весь германский фронт, с самого юга, был бы отброшен назад. По сравнению с этим последующие атаки в центре силами 36-й американской дивизии против 15-й гренадерской моторизованной дивизии и, севернее, 34-й американской дивизии и французского корпуса против Венской дивизии имели второстепенное значение. Как это часто случается, атака на 94-ю пехотную дивизию явилась неожиданностью. Преодолев боевое охранение, противник высадил тактический десант в нашем тылу. Вслед за этим в яростной атаке им была захвачена протяженная укрепленная позиция дивизии на горном склоне, как ранее это произошло на «линии Бернхарда». Затем противник овладел невысокой возвышенностью, расположенной за этой позицией у входа в долину Ауссенте, откуда он мог уже полностью контролировать стоявшую в ней нашу артиллерию. Объехав с инспекцией войска и побывав еще 17 января в районе Санта-Мария-Инфанте, я хорошо осознавал слабость этой позиции и неблагоприятные условия той местности. Я учел также возможность того, что 94-я пехотная дивизия, будучи отброшена с занимаемых позиций, окажется разделенной надвое, так как стоящий у нее в тылу горный массив Монте-Патрелла хотя и не блокировал ее снабжение полностью, но все-таки сильно его затруднял. Эта дивизия не имела горной артиллерии, поэтому ее артиллерия вынуждена была занять позиции вдоль берега, где она служила также в качестве береговой обороны, или в долине Ауссенте. Пехота, всегда стремящаяся отступать к позициям своей артиллерии, имела на выбор два направления, оба необычные. Командир дивизии генерал Стейнмец был компетентным офицером, прошедшим основательную подготовку в Генеральном штабе, и смотрел на положение дел реально. Перед ним стояла изначально неразрешимая задача, поскольку оборона такого широкого морского и сухопутного фронта превышала возможности дивизии. Если бы у нее были танки, она смогла бы, по меньшей мере, перекрыть узкую часть Виа Аппия и долины Ауссенте. Побывав еще раз у него на полевом КП 18 января, я вынужден был согласиться с его пессимистической оценкой. Прямо от него я позвонил Кессельрингу. Подчинение всех резервов группе армий стало обычной практикой, и мне было известно, что позади правого фланга нашего корпуса стоят две дивизии, которые естественным образом составляют оперативный резерв на случай дальнейших десантов противника. Так как я был уверен, что Кессельринг выберет сдерживающую оборону, то попросил его передать мне две эти дивизии в качестве предварительного условия для успеха, который я мог бы гарантировать с определенной долей уверенности. Будь я на месте Кессельринга, то, возможно, не уступил бы эти дивизии, однако он твердо решил, что надо оказать сопротивление. Будучи полностью убежден в ценности так называемых усиленных позиций, он рассчитывал с помощью «линии Густава» стабилизировать на время итальянский фронт. И потому решился на последнее средство: две гренадерские моторизованные дивизии, стоявшие южнее Рима в качестве резерва группы армий, 29-я и 90-я, были приданы моему корпусу.

Я был вполне уверен, что достигну тактического успеха, если введу в бой эти дивизии. Наша контратака застигла противника врасплох в тот момент, когда, как подсказывал опыт, его наступательный порыв должен был иссякнуть и он не мог возобновить наступление, пока не перегруппирует свои войска, не получит подкрепления и не разработает новый план наступления. Если в это время он подвергнется контратаке обороняющейся стороны и вынужден будет сам перейти к обороне, его моральный дух сильно пострадает, а обороняющаяся сторона фактически выиграет, даже если ей не удастся отбить основную боевую линию, как предусматривает германская оперативная доктрина.

29-я гренадерская моторизованная дивизия была введена в бой через Аузонию и Коррено-Аузонию в направлении на Кастельфорте, так как я больше всего опасался дальнейшего наступления там 46-й британской дивизии. Как я сам убедился, противник угрожал обойти левый фланг 94-й пехотной дивизии и тем самым отсечь ее от соседней 15-й гренадерской моторизованной дивизии и блокировать у Аузонии горный перевал Ауссенте.

Прибывшая позднее 90-я гренадерская моторизованная дивизия была направлена вдоль Виа Аппия для поддержки 94-й пехотной. На какое-то время это создало запутанную обстановку, так как не ясно было, кто кому подчиняется. Однако с этими трудностями мы справились. Дивизия прибывала отдельными батальонами, и ее нельзя было задействовать в контратаках. Обстановка между тем изменилась.

Когда бои временно приостановились, оказалось, что 94-я пехотная дивизия потеряла большую часть позиций, на строительство которых ушли месяцы. Противник вытеснил ее на открытую местность за основную боевую линию. Горы там, особенно на левом фланге, были меловыми, поэтому пехота не могла окапываться, как ее учили. Фактически требовалось укреплять позиции для ведения боевых действий в горах, как в Абруцци. Однако о сооружениях типа прежней основной боевой линии не могло быть и речи.

Наступление на 15-ю гренадерскую моторизованную дивизию в период между 20 и 22 января происходило совсем не так, как на 94-ю пехотную. 15-я гренадерская моторизованная дивизия стояла в долине за рекой Гари, на местности более привычной для немецкого солдата, и построила вполне удачную линию обороны. Противник форсировал реку ночью под покровом утреннего тумана. Наша основная боевая линия проходила не по реке, а располагалась за ней в форме зигзага. В результате подразделения противника, форсировавшие реку, попали под внезапный огонь и сразу же понесли тяжелые потери. Несмотря на такую неудачу, на следующий день противник повторил свою безнадежную попытку. По донесениям из дивизии, он потерял 400 человек убитыми и 500 пленными.

На тот момент ни 15-я гренадерская моторизованная дивизия, ни корпус не представляли себе масштаб неудачи противника. Только расследование в конгрессе США обстоятельств этой кровопролитной атаки 36-й американской дивизии пролило свет на истинное положение дел. Германское командование не обратило особого внимания на это наступление по той простой причине, что оно не вызывало сильного беспокойства. Для отражения атаки не потребовалось даже использовать резервы 15-й гренадерской моторизованной дивизии, не говоря уж о резервах с других участков фронта, исчезла необходимость откладывать замену 19-й гренадерской моторизованной дивизии, и она была осуществлена обычным порядком после этих боев. Не могу сказать, действительно ли командующие союзников отдали приказ о наступлении настолько детальный, что не оставили подчиненным никакой свободы для инициативы.

22 января противник высадился в Неттуно (на плацдарме Анцио). Для участия в боях у Неттуно с линии фронта срочно пришлось выводить 29-ю гренадерскую моторизованную дивизию. 90-я моторизованная стала новым резервом группы армий за линией Кассино, но она все еще находилась под моим командованием. Из-за высадки десанта у Неттуно Кессельринг, вероятно, позже посчитал ошибкой, что отдал две дивизии для усиления участка фронта 94-й пехотной дивизии. Однако подобное выделение резерва можно рассматривать как удачный пример двойного его использования. Их отсутствие в районе высадки не имело негативных последствий, потому что, хотя предотвратить саму десантную операцию нам не удалось, мы украли у противника победу, ибо он не смог выдвинуть свои силы с плацдарма в глубь территории. 29-я гренадерская моторизованная дивизия, таким образом, присоединилась к 14-й армии, сосредоточенной у Неттуно, достаточно своевременно, чтобы предотвратить прорыв, но не достаточно быстро, чтобы сбросить противника в море. Совместная боевая задача этой дивизии и 14-го танкового корпуса была выполнена так, что наступление 10-го британского корпуса провалилось. На самом деле отход этой дивизии с фронта вызвал некоторые трения, потому что группа армий, для которой события развивались недостаточно быстро, проявляла наибольшее упорство. И все же дивизия могла заявить о некоторых последовательных успехах, которых она достигла, действуя в качестве оперативного резерва.

После высадки десанта у Неттуно я уже не мог рассчитывать на поддержку резервов группы армий в таком же масштабе, как и прежде. Такая обстановка, естественно, вызывала во всех штабах вопрос: можно ли удержать фронт у Кассино в случае крупного наступления или лучше отвести его за плацдарм Анцио, что позволит двум германским армиям соединиться и сэкономить силы. Кессельринг, побывавший на моем КП, как это часто бывало и раньше, подчеркнул, что он выступает против отвода фронта, «так как нынешняя его линия короче и потому экономичнее, чем линия, проходящая прямо перед воротами в Рим через всю Италию». Однако оценка фельдмаршалом обстановки предполагала, что мощная контратака на плацдарме Неттуно очистит его от противника, что было в духе его обычного оптимизма. Подобного рода план наступления на плацдарм означал, что в случае новых десантов ему придется отказаться от использования оперативных резервов в Северной Италии, а 14-й танковый корпус вынужден будет полагаться в основном на свои собственные силы. Я должен был создавать резервы, не обнажая те участки, которые подвергались атакам.

25 января, вскоре после второй атаки противника на участке фронта нашего корпуса, началась третья. На этот раз противник атаковал севернее Кассино, и, поскольку этот город находился под непосредственной угрозой, эта операция получила в войсках название «первое сражение у Кассино». В упорных боях, продолжавшихся почти месяц, 34-й американской дивизии удалось глубоко вклиниться севернее Кассино, а французский корпус одновременно наступал со стороны рек Секко и Рапидо в горы в направлении Терелле. Колониальные части союзников оправдывали свою репутацию, сражаясь упорно и не считаясь с потерями. В трудном положении оказалась Венская дивизия. Как и в большинстве других немецких дивизий того времени, командиры батальонов в ней были молодыми людьми, которые вели свои силы численностью не более ста человек так, как будто это были смешанные штурмовые группы. Гарнизон самого Кассино и батальоны, стоявшие севернее этого города, оказались бы сломлены, если бы я не смог ввести в бой свежий полк из состава только что прибывшей 71-й пехотной дивизии, которая должна была сменить 15-ю гренадерскую моторизованную дивизию. К счастью, этот полк смог удержать свои позиции.

В долине Бельмонте, первой подвергшейся атаке, я тоже попытался контратаковать силами подразделений 71-й пехотной дивизии, однако в результате удалось лишь блокировать этот район, не захватив никакой территории. Когда в ходе атаки я приехал в полк, который вел бои в долине Бельмонте, то был поражен неравными силами нашей пехоты и французских колониальных частей. Полковой КП располагался в пещере. Под сильной бомбежкой, грохот которой в горном ущелье многократно усиливался, практически невозможно было услышать друг друга. Эти солдаты с равнины, непривычные к горам, в неудобных шинелях, должны были вести атаку на крутых горных склонах, преодолевая заградительный огонь, эффект которого усиливался разлетающимися обломками пород.

В течение первой недели наш фронт севернее Кассино оказался глубоко сдвинутым в ходе непрерывных атак, и в конце концов противник захватил холмы, расположенные северо-западнее города. Это обеспечило ему возможность обозревать всю Виа Казилина – единственную дорогу на Кассино. Он угрожал деревне Терелле, откуда мог продвинуться севернее Монте-Каиро и в течение часа добраться до Рокказекки, где находился КП моего корпуса.

Венская дивизия более не способна была оборонять свои позиции. Поэтому я ввел в бой 90-ю гренадерскую моторизованную дивизию, которую опять забрал с Южного фронта, и передал под командование генерала Бааде, моего хорошего друга. Выводить эту дивизию с Южного фронта было рискованно, атаки противника развивались там с опасным для нас успехом. Однако его боевые действия севернее Кассино продолжались достаточно долго, чтобы мы могли понять, что именно там находится теперь направление главного удара. Я все-таки пошел на такой риск, чтобы использовать свой главный резерв – 90-ю гренадерскую моторизованную дивизию.

С еще незатронутой передовой линии 5-й горной дивизии на Монте-Чифалько с северного склона я мог наблюдать за долиной Бельмонте, видел дугу прорыва противника и его пехоту с тыла, когда она атаковала в направлении моего КП в Рокказекке. Наблюдал я и за перемещениями противника в районе Сан-Элии, всего в двух километрах ниже. Так как это был передовой и удобный для наблюдения пункт, я сосредоточил там всю артиллерию, которая накрывала огнем дугу прорыва противника до самого Кассино. Возможно, некоторый результат в обороне можно отнести, среди прочих факторов, к такому оперативному использованию артиллерии.

Тем временем дивизии, задействованные в зоне основных боевых действий, теряли свою боевую мощь со скоростью от одного до двух батальонов в день, и их полное уничтожение стало только вопросом времени. Так как батальоны были неполными, цифры потерь в дивизиях оставались небольшими относительно их общей списочной численности. Таким образом, одну дивизию, потерявшую в течение недели до шести ослабленных батальонов пехоты, можно было считать использованной до конца, хотя ее списочный состав сократился всего с двенадцати тысяч до одиннадцати. Попытки некоторых штабов поддерживать боеспособность дивизий пополнением из других подразделений неизбежно заканчивались провалом. Современная дивизия слишком сложный организм, чтобы что-то менять в ней прямо на поле боя. Так называемые «пожарные части», сформированные на скорую руку из артиллеристов, других боевых групп или подразделений тыла или связи, не были приспособлены к пехотному бою и, как правило, «поглощались» быстрее, чем регулярная пехота.

Поэтому, когда прорыв противника обеспечил ему возможность беспрепятственно контролировать всю Виа Казилина, я использовал свою власть, чтобы потребовать прекращения битвы у Кассино и занятия нашими войсками совершенно новой линии – так называемой линии Ц, расположенной гораздо дальше плацдарма Неттуно, вместо того чтобы подвергать основные германские силы в Италии опасности неизбежного разгрома южнее этого плацдарма. Мое предложение не было принято. Однако военная удача повернулась теперь к нам лицом, потому что силы противника пошли на убыль. У него, похоже, тоже не было резервов.

Когда я рассматриваю союзнический план прорыва с точки зрения обороняющейся стороны, которую он не сумел отбросить назад, то не могу удержаться от критической оценки. Согласно первоначальному плану, тактически хорошо проработанному, атака должна была быть направлена на правый фланг моего корпуса с последующими множественными ударами против фронта у Кассино. Однако после того как первая атака провалилась, этого первоначального плана придерживались слишком жестко, что и позволило мне отвести резервы с тех участков, где атака не удалась, и постоянно менять оперативные рубежи, парируя удары один за другим.

Не понял я также, почему противник пытался прорваться сразу на стольких участках фронта. Мне казалось, что, действуя таким образом, он распыляет свои силы. Британский 10-й корпус атаковал наш правый фланг тремя дивизиями, идущими вплотную друг к другу, и у него не было резервов для развития этой атаки. Согласованно с ним по месту и времени осуществлял наступление 2-й американский корпус. Сначала самостоятельно пошла в атаку южнее Кассино 36-я американская дивизия, затем севернее этого города ударила 34-я, и в это же самое время там же пошел в наступление французский экспедиционный корпус под командованием генерала Жюена.

После войны у меня была возможность встретиться в Англии с бывшим командиром 10-го британского корпуса генералом Мак-Крири, а также в Вашингтоне с генералом Кейсом, бывшим командиром 2-го американского корпуса. В ходе наших с ними бесед я получил более полное представление о существовавшем тогда плане, однако у меня остались причины для критической его оценки.

После того как была остановлена атака 10-го британского корпуса, не было смысла в осуществлении первоначального замысла союзников сокрушить германский фронт с юга посредством наступления в долине Лири. Последующие атаки других союзных корпусов уже утратили свою первоначальную цель и достигли лишь тактических результатов.

Командующему 5-й американской армией следовало признать, что именно атака 10-го британского корпуса сделала возможной высадку в Анцио. Британский корпус заставил выдвинуть наши резервы с их позиций и привлек их на себя, поэтому, когда произошла высадка, нам не хватило сил, чтобы атаковать десант с самого начала и, возможно, даже уничтожить его. В последующих операциях союзников этот плацдарм послужил трамплином для повторного наступления во время прорыва в мае 1944 года, когда этот плацдарм все еще оставался в тылу нашего основного фронта.

И все-таки первое сражение у Кассино было отмечено большими потерями даже со стороны союзников. Однако союзники сделали правильные выводы из своих неудач. В мае они наметили направление главного удара южнее Кассино и начали одновременное наступление силами трех армейских корпусов, оставив северный участок фронта нетронутым, но под угрозой обхода.

В первом сражении у Кассино ось, по которой шел натиск противника, оказалась севернее города. После ввода в бой новозеландского корпуса в этом районе находилось шесть из девяти дивизий, брошенных в наступление 5-й американской армией. В соответствии с германской оперативной доктриной минимум три из этих шести должны были стоять позади правого фланга союзников в готовности поддержать прорыв в горах. Еще во время боев на «линии Густава» я опасался возможного проникновения французского корпуса в Атинскую котловину. Это опасение опять возникло во время первого сражения у Кассино. Но даже если командующий союзными войсками не хотел идти на риск и воевать в горах, чтобы достичь столь желанной цели, эти шесть дивизий можно было задействовать на направлении главного удара, где у немцев были самые слабые позиции на всей линии фронта. Далее союзники могли бы пробиться вниз либо от Терелле к Рокказекке, либо из района южнее Терелле к Пьемонту. Потому что атакующая сторона отличается от обороняющейся тем, что обладает возможностью проредить или даже оголять те участки фронта, которые расположены за пределами наступательных операций.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.