Ловкий политик

Ловкий политик

До появления Цезаря в Риме кандидатов было двое: Марк Бибул — ставленник сената и Луций Лукцей — менее влиятельный, никого не представлявший, но очень богатый. Цезарь тотчас объединился с Лукцеем.

Видимо, Цезарь раздал некоторые долги и потратился на то, чтобы стать кандидатом в консулы, потому что финансировал выборы его союзник. Они договорились, по словам Светония, что Лукцей будет обещать избирателям «собственные деньги от имени обоих. Оптиматы, узнав об этом, испугались, что Цезарь не остановится ни перед чем, если будет иметь товарищем по высшей должности своего союзника и единомышленника: они дали Бибулу полномочия на столь же щедрые обещания, и многие даже снабдили его деньгами. Сам Катон не отрицал, что совершается подкуп в интересах государства». Цезарь и Бибул получили консульство, а Лукцей остался и без денег, и без высшей должности.

В 59 году до н. э. почти все институты римской республики быстро прекратили исполнение своих функций, а история консульства Гая Юлия Цезаря — это, по меньшей мере, практическое руководство для начинающих диктаторов. Цезарь настолько гениально использовал должность и ситуацию, что фактически стал хозяином Рима. Посильную помощь ему оказали даже опаснейшие враги — именно они бросили самого влиятельного человека, самого уважаемого среди граждан в объятия Цезаря. Речь идет о Гнее Помпее; он одержал блестящие победы в Азии, разбил злейшего врага Рима — Митридата, уничтожил киликийских пиратов и в разгар борьбы за консульство явился в Рим за достойными и заслуженными наградами. Военачальник получил право на триумф, зрелищем которого был потрясен Рим. Послушаем Плутарха.

Триумф Помпея был так велик, что, хотя и был распределен на два дня, времени не хватило, и многие приготовления, которые послужили бы украшением любого другого великолепного триумфа, выпали из программы зрелища. На таблицах, которые несли впереди, были обозначены страны и народы, над которыми справлялся триумф: Понт, Армения, Каппадокия, Пафлагония, Мидия, Колхида, иберы, альбаны, Сирия, Киликия, Месопотамия, племена Финикии и Палестины, Иудея, Аравия, а также пираты, окончательно уничтоженные на суше и на море. В этих странах было взято не менее тысячи крепостей и почти 900 городов, у пиратов было захвачено 800 кораблей… Помпей внес в государственную казну чеканной монеты и серебряных и золотых сосудов на 20 тысяч талантов, не считая того, что он раздал воинам.

Но что больше всего принесло славу Помпею, еще не выпадавшую на долю ни одному римлянину, — это то, что свой третий триумф он праздновал за победу над третьей частью света. До него и другие трижды справляли триумф, но Помпей получил первый триумф за победу над Африкой, второй — над Европой, а этот последний — над Азией, так что после трех его триумфов создавалось впечатление, будто он некоторым образом покорил весь обитаемый мир.

Триумф — это было все, что получил Помпей за свои победы. Из зависти к его успехам сенаторы изобретали все новые и новые способы, чтобы навредить военачальнику. Помпею отказали в консульстве, ссылаясь на один из законов Суллы. Распоряжения и назначения Помпея на Востоке не только не были утверждены, но и отменялись — больше назло Помпею, чем для пользы дела.

Гней Помпей Великий (Мрамор. Национальный археологический музей. Венеция)

Самым обидным для триумфатора был отказ в земельных наделах для ветеранов азиатской кампании. Каждый военачальник считал своим долгом и обязанностью позаботиться об отслуживших срок легионерах: им предоставлялся клочок земли в Италии. Сенат же заявил, что свободных территорий нет. Помпей, засыпавший золотом римскую казну, не мог исполнить долг перед собственными воинами.

Увы! Помпей никогда не умел пользоваться плодами своих побед, но в Риме был Цезарь, который с ловкостью фокусника извлекал пользу из чужих побед и неудач.

Сначала Гай Юлий подсунул расстроенному триумфатору своего скандального друга — Клодия. Риму представилось отталкивающее зрелище с участием знаменитого полководца.

Плутарх разъясняет:

Помпей был вынужден прибегнуть к помощи народных трибунов и связаться с мальчишками. Самый отвратительный и наглый из них, Клодий, охотно пойдя навстречу Помпею, поставил его в полную зависимость от народа. Клодий заставлял Помпея, вопреки его достоинству, бегать за собой по форуму и пользовался его поддержкой, чтобы придать вес законопроектам, которые он предлагал, и речам, которые он произносил, желая лестью снискать расположение толпы.

Цезарь не спешил оказывать знаки внимания Помпею, ибо опасался нажить могущественного врага в лице своего главного кредитора. Помпей и Красс были давними соперниками в борьбе за почести, власть, провинции. Цезарь блестяще решил и эту головоломку; причем он стяжал горячую любовь сограждан, ибо последние боялись, как бы соперничество двух титанов не превратилось в очередную междоусобную войну. Под рукоплескание толпы Цезарь создал триумвират (союз трех государственных мужей) — явление для римлян необычное, и потому неоцененное вовремя. Граждане незаметно оказались в руках трех политиков, а кто будет играть первую скрипку в этом необычном трио — догадаться нетрудно.

Вот как Плутарх характеризует гениальнейший ход Цезаря:

Несогласия между Помпеем и Крассом, если бы Цезарь присоединился к одному из них, сразу делали его врагом другого. Имея это в виду, Цезарь попытался примирить обоих государственных деятелей — дело само по себе прекрасное, мудрое и отвечающее интересам государства, но затеянное с дурным намерением и проведенное с тонким коварством. До сих пор разделенное на две части могущество, как груз на корабле, выравнивало крен и поддерживало равновесие в государстве. Теперь же могущество сосредоточилось в одном пункте и сделалось настолько неодолимым, что опрокинуло и разрушило весь существующий порядок вещей. Поэтому Катон в ответ на утверждение, что республику ниспровергла возникшая впоследствии вражда между Цезарем и Помпеем, заявил: ошибаются те, кто считает причиной гибели республики это последнее обстоятельство. Действительно, не раздоры, не вражда этих государственных деятелей, а их объединение и дружба принесли республике первейшее и величайшее несчастье.

Так и осталось тайной, каким образом Цезарь заставил связанных многолетним соперничеством Красса и Помпея протянуть друг другу руки; несомненно другое: непревзойденный мастер интриги, он сумел бы примирить даже волка с ягненком.

Цезарь весьма простым способом решил вопрос о наделении ветеранов землей. Он не стал досаждать просьбами сенату, а обратился к народному собранию. Кроме легионеров Помпея, Цезарь предложил наделить землей граждан, у которых было по трое и более детей. Естественно, столь благородное начинание было поддержано народом.

Кампанское поле, в том числе и Стеллатский участок, объявленный предками неприкосновенным, вскоре будут разделены между ветеранами Помпея и многодетными гражданами. Это были последние общественные земли в Италии, приносившие казне немалый доход от сдачи в аренду. Но какое дело Цезарю до государственных денег, коль он и свои никогда не считал. Ловким маневром Цезарь оказал Помпею услугу, которая ему не стоила и медного асса; теперь ветераны и десятки тысяч граждан почитали консула как своего благодетеля. Недовольных Гай Юлий заставил молчать с помощью того же Помпея, который, получается, и нес ответственность за творимое беззаконие. Очередной ловкий ход Цезаря описан Плутархом.

Когда товарищ Цезаря по должности, Бибул, воспротивился его намерениям, а Катон старался всемерно помочь Бибулу, Цезарь просто выпустил на ораторское возвышение Помпея и, обратившись к нему, спросил, одобряет ли тот внесенные им законопроекты. Когда последовал утвердительный ответ, Цезарь продолжал:

Итак, если кто — нибудь вздумает насилием помешать законопроекту, придешь ли ты на помощь народу?

Конечно, — ответил Помпей, — против тех, кто угрожает мечом, я выступлю с мечом и щитом.

Ничего более грубого Помпей, кажется, до этого дня еще не говорил и не совершал. Поэтому в оправдание Помпея говорили, что эти слова сорвались у него с языка сгоряча. Однако последующие события ясно показали, что Помпей совершенно подчинился Цезарю.

И это были не все дивиденды, что получил Цезарь от помощи новому «другу». Попытавшись отменить земельный закон, товарищ Цезаря по консульству не получил ничего, кроме неприятностей на свою голову — в прямом смысле слова. Воины Помпея «внезапно напали на Бибула, когда тот спускался на форум вместе с Лукуллом и Катоном, и переломали прутья его ликторов (ликторы сопровождали по обязанности высшее должностное лицо и шли перед ним, и каждый нес фасцию, пучок прутьев, скрепленный ремнем); кто — то из них высыпал на голову Бибула корзину с навозом; два народных трибуна, шедшие с Бибулом, были ранены».

После этого случая Бибул удалился в свой дом и сидел взаперти в течение восьми месяцев. Лишь очень немногие из сенаторов являлись на заседания. Однажды Цезарь попытался выяснить, почему пустуют скамьи в сенаторском зале.

Когда Консидий, один из самых престарелых, сказал однажды, что они не приходят из страха перед оружием и воинами, Цезарь спросил его:

Так почему же ты не боишься и не остаешься дома? Консидий отвечал:

Меня освобождает от страха моя старость, ибо краткий срок жизни, оставшийся мне, не требует большой осторожности.

Впрочем, Аппиан Александрийский рассказывает о попытках консула Бибула и сенаторов, оставшихся не у дел, противостоять Цезарю:

Сенат собирался в доме Бибула, так как никто его не созывал, и нельзя было это сделать только одному из консулов. Сенаторы не могли противопоставить ничего равного силе и подготовленности Цезаря, однако они придумали, чтобы Бибул противодействовал законопроектам Цезаря: таким путем он испытает поражение, но никто не сможет обвинить его в нерадении.

Убежденный сенаторами, Бибул бросился на форум, в то время как Цезарь еще произносил речь перед народом. Начались споры и беспорядок, завязалась уже свалка. Люди, вооруженные кинжалами, ломали фасции и знаки консульского достоинства Бибула, некоторые из окружающих его трибунов были ранены. Бибул, не смущаясь этим, обнажил шею и призывал друзей Цезаря скорее приняться за дело.

— Если я не могу убедить Цезаря поступать законно, — кричал он, — то своей смертью я навлеку на него тяжкий грех и преступление.

Друзья отвели его насильно в расположенный поблизости храм Юпитера Статора. Посланный на помощь Катон, как юноша, кинулся в середину толпы и стал держать речь к народу. Но сторонники Цезаря подняли его на руки и вынесли с форума. Тогда Катон тайно вернулся другой дорогой, снова взбежал на трибуну и, так как говорить было бесполезно — его никто уже не слушал, — грубо кричал на Цезаря, пока его снова не подняли на руки и не выбросили с форума. Тогда Цезарь провел свои законопроекты.

Сенаторы пытались бороться с Цезарем и способом, не очень подходившим для их положения. Однако, чтобы убрать мятежного консула, все средства признавались достойными и справедливыми.

Аппиан рассказывает:

Один простолюдин, по имени Веттий, ворвавшись в середину толпы с обнаженным кинжалом, сказал, что он был послан Бибулом, Цицероном и Катоном убить Цезаря и Помпея, и что кинжал дал ему ликтор Бибула, Постумий. Допрос Веттия отложили на следующий день, но ночью он был убит в тюрьме.

Хотя Аппиан сообщает, что Цезарь воспользовался этим случаем, чтобы подстрекать толпу, все же Гай Юлий не опустился до террора. Гениальный авантюрист предпочитал уничтожать своих противников по — рыцарски, в честном бою, — что и отличало его от диктаторов более мелкого пошиба; от многочисленных его последователей, стремившихся походить на античного героя. Увы! Достичь неограниченной власти и сохранить величие духа удается немногим.

После случая с Веттием Цезарь «добился того, что народ дал ему право бороться против всех козней». Однако он воспользовался неудачным покушением лишь для того, чтобы запугать своих противников, ибо ни один из сенаторов, ни один из называемых участников заговора не пострадал.

Гай Юлий добился нужного ему результата бескровно и эффективно. По словам Аппиана, «Бибул, выпустив из рук всякую инициативу, подобно частному человеку, не выходил из дома и не занимался государственными делами».

Итог подводит Светоний.

С этого времени Цезарь управлял всем в государстве по своей воле. Некоторые остроумцы, подписываясь свидетелями на бумагах, даже помечали их в шутку не консульством Цезаря и Бибула, а консульством Юлия и Цезаря.

Цезаря нисколько не волновало, что Рим остался без сената и с одним только консулом. Он искал новых союзников и находил их. Довольно простым способом Гай Юлий перетянул на свою сторону богатое и влиятельное всадническое сословие. Дело в том, что римское государство продавало право сбора налогов с провинций финансовым компаниям всадников — так называемым публиканам. Они выплачивали казне требуемую сумму, а затем с лихвой выколачивали деньги из провинций.

Всадникам показалось, что доходов мало (а денег никому не бывает много), и они просили сенат снизить откупную сумму, но отцы народа не спешили удовлетворить аппетиты откупщиков. И только Цезарь великодушно простил всадникам треть откупной суммы.

Аппиан рассказывает о результатах неслыханной щедрости Цезаря, опять же за счет государства:

Всадники, получив эту неожиданную милость — даже больше того, что они просили, — начали боготворить Цезаря. Таким образом, у него благодаря ловкому политическому ходу прибавилась новая группа сторонников, более сильная, чем народ.

С Аппианом солидарен Светоний.

Вообще он щедро раздавал все, о чем бы его ни просили, не встречая противодействия или подавляя его угрозами. <…> Марка Катона, выступившего в сенате с запросом, он приказал ликтору вытащить из курии и отвести в тюрьму. Луция Лукулла, который слишком резко ему возражал, он так запугал ложными обвинениями, что тот сам бросился к его ногам.

Цезарь, будучи тонким психологом, избирал индивидуально для каждого способ подавления. О досуге простых римлян Цезарь также не забывал. Еще бы! Ведь с помощью послушного народного собрания он прибрал к рукам всю власть в государстве и распоряжался ей, как хотел.

Цезарь устраивал зрелища и травли зверей, далеко выходя за рамки своего состояния. На все это он занимал деньги, и его зрелища превосходили все прежде бывшее обстановкой, расходами и блестящими подарками.

В год своего консульства Цезарь, как мы помним, образовал триумвират с участием Красса и Помпея. По логике вещей, он обязан был поделиться властью с союзниками, однако благодаря его изворотливости и этого делать не пришлось. Красс был занят умножением капитала и ждал хорошей войны, чтобы обеспечить себя славой в качестве полководца. Миллионеру были чужды хитросплетения политики, состоявшие из тысячи мелочей, — он желал всего и сразу. С Помпеем, привыкшим к славе, вниманию, всеобщему почитанию, дело обстояло труднее, но Цезарь нашел способ и его заставить забыть о власти и политике. Он выдал замуж за Помпея свою единственную дочь Юлию.

Гай Юлий Цезарь (Альтес музеум/Старый музей. Берлин)

Заключить подобный брак было непросто, и отнюдь не потому, что жених (Помпею исполнилось 46 лет) оказался старше невесты вдвое. Когда Цезарю пришла на ум эта блестящая идея, Юлия была обручена с Сервилием Сципионом, и свадьба у них планировалась через несколько дней. Цезарю пришлось разыграть невероятную комбинацию, где не нашлось места лишь чувствам, хотя они в подобных делах должны играть свою роль. Сципион был главным помощником Цезаря в борьбе с Бибулом, и чтобы смягчить гнев отвергнутого жениха, вместо Юлии ему пообещали дочь Помпея. Последняя также раньше была обручена с Фавстом, сыном Суллы.

Разобравшись с брачными отношениями союзников, Цезарь и сам женился в третий раз. Увлекшись новым способом решения проблем, он вступил в брак с Кальпурнией отнюдь не по любви: его тесть, Пизон, в следующем году сменит Цезаря на консульской должности.

Подобные манипуляции с невестами вызвали, как замечает Плутарх, «сильное негодование Катона, заявлявшего, что нет сил терпеть этих людей, которые брачными союзами добывают высшую власть в государстве и с помощью женщин передают друг другу войска, провинции и должности».

Благодаря дочери Цезарь добился желаемого.

Помпей быстро растерял свою энергию, ухаживая за молодой женой; он посвящал ей большую часть своего времени, проводя вместе с нею целые дни в загородных имениях и садах и вовсе не обращая внимания на то, что творилось на форуме. Клодий, бывший тогда народным трибуном, стал относиться к нему пренебрежительно и позволил себе весьма наглые поступки.

Этот наглец вскоре отправит в изгнание друга Помпея — Цицерона, а правдолюбца Катона пошлет на Кипр под предлогом ведения войны на острове.

Цезарь стал реальным единовластным хозяином Рима — стал бескровно и легко. Если Марий и Сулла только после громких военных побед начали политическую карьеру, то Цезарь сумел ее сделать необычным способом: с помощью изворотливого ума и денег. Законы и традиции, соблюдавшиеся 500 лет, он сломал безболезненно и даже незаметно для римлян. Впрочем, консул — диктатор видел, что республиканскому Риму осталось жить недолго. Прецедент создан гражданской войной Мария и Суллы; появившиеся диктаторы не вписывались в узкие рамки древних законов, но встречали горячую поддержку граждан.

И все же консульство Цезаря явилось лишь пробным шагом, репетицией большого концерта, который начнется у Рубикона, маленькой пограничной речки. Он достиг своей мечты, но это было исполнение мечты сроком на год, а не навсегда. Только один год отведен консулу для отправления своей власти, и сломать последний барьер Гай Юлий Цезарь в этот раз не решился.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.