Глава 5 ТАЙНЫ ВАТИКАНА
Глава 5
ТАЙНЫ ВАТИКАНА
Труднее, чем проникновение выживших иллюминатов в правительства, или чем заговор элит, или чем Новый Мировой Порядок, поддается объяснению упорное желание иллюминатов проникнуть в Ватикан. Мы не в XVIII веке, и он имеет номинальное и фрагментарное, а не реальное или практическое влияние на дела. Тем не менее Вейсгауптом владела скрытая навязчивая идея, что ОН — это Общество Иисуса и, таким образом, ОН — церковь… Здесь мы отказываемся от линейного исследования его поведения. Все указывает на то, что у святых отцов он хотел только перенять испытанную организацию, отличающуюся столь испытанной эффективностью. Вопреки бритве Оккама, требующей простейшего решения, в соответствии с социологией заблудших в тех сферах, где действует Дух, какую-то возможность существования имеет только сложное. Вейсгаупт был верующим. Не забудем, что член марианской конгрегации обращался в манихейство, становясь на службу не свету, а светоносцу. Тайна, почему светоносец оказывается противником света, — столь же актуальная, сколь и роковая. В этой области невидимой борьбы и в этой объективной реальности, которой недостает априорных представлений, Вейсгаупт благоразумно решает подняться на следующий уровень. Исключительно светская, общественная деятельность могла отрезать его от небесных корней (которыми питается земля) и оставить в том же положении, в котором пребывает современный человек. Его гнозисом, его стремлением, его обязанностью было проникнуть в Ватикан, даже если роль, которую он мог играть в то время, внешне выглядела мирской.
Если бы ему удалось… дожить до сего дня. Этого жесткого сегодня, подменившего религиозное полным непониманием религиозного, но со всеми чертами религиозного…
Говорят, в Ватикане все, что не свято — секретно. Это игра слов и к тому же многозначных понятий. Святое, sagrado, и проклятое, execrable (один и тот же корень sacer объединяет в себе благотворное и пагубное) — двоюродные братья, идущие одним путем. Пример из Горация: его знаменитое «auri SACRA fames»[103], по видимости — «священная жажда золота», означает «проклятая жажда золота». В анатомии человека самое святое место, орган, дающий жизнь, находится в сантиметре от самого гнусного, источника «испражнений». Слова exreto (испражнение) и secreto (тайна) имеют один и тот же корень. Эту самую анатомию, на которую мы ссылаемся, человек держит в секрете, если он не бесстыден.
Mutatis mutandis[104] тайны Ватикана — если они есть (а как им не быть при непрерывной истории, насчитывающей столько веков) — могут быть святыми и могут быть проклятыми. Или же могут (без каких-либо оговорок) быть теми и другими сразу как для общества, так и для наиболее чувствительных его представителей.
Для человека, наделенного богатым воображением, слова «тайны Ватикана» означают, что церковь скрывает какие-то тайны, которые, если станут известны, глядишь, положат конец христианству и самому институту.
Точнее было бы сказать, что Ватикан культивирует сдержанность. Его история насчитывает столько веков, что сейчас нет человеческого учреждения, которое приближалось бы к нему по долговечности. Эти века он копил архивы и тайны, которые, возможно, принадлежат третьим лицам, живым или мертвым (в основном мертвым), сохранение которых, как и тайна исповеди, соблюдается неукоснительно. Церковь — их хранительница, но «сейчас» у нее другие заботы. Молчание — дело благое. У людей, перекормленных телевидением, эта тема вызывает почти родовые спазмы, они твердо уверены, что в секрете хранят только грязное белье. И это им очень нравится. Им сразу приходит в голову самое скверное и постыдное, а при нехватке этого они принимают, что им дают. Надо довольствоваться сдержанными догадками о том, о чем говорили очень много: о позиции Пия XII в отношении нацистов, о подземельях Ватикана[105], о его финансах, о тайных архивах в подвалах собора святого Петра и о причинах смерти Иоанна Павла I.
У любой библиотеки есть зона ограниченного доступа, без которой нельзя обойтись, не ставя под угрозу уязвимые и ценные документы. Чтобы получить к ним доступ, надо показать особый пропуск. Мы бы могли сказать, что и пещеры Ласко или Альтамиры — закрытые архивы, куда никого не пускают. Мы знаем, что это не так, потому что имеем доступ к копиям. Так что ничего странного нет, если Ватиканская библиотека, архивы которой собирались в течение более пятнадцати веков, ведет себя с предельной осторожностью. С учетом нечестности публики и писателей, знающих, чем они торгуют, мы желаем, чтобы она и дальше придерживалась тех же правил.
В число самых известных орудий, служащих для сохранения тайны, входит Святая конгрегация по делам святых, поскольку она имеет дело как с загадками их жизни, так и с тем, что имеет отношение к паранормальным явлениям… А также Святая конгрегация вероучения (бывшая Святая инквизиция), которой руководит кардинал Й. Ратцингер. И особенно IOR (Институт по делам религии), деятельность которого якобы была государственной тайной и который был вовлечен в историю краха Банко Амброзиано с порочнейшим Марцинкусом во главе, а также убийства президента этого банка Роберто Кальви, в историю с масонской ложей Пи-2 и т. д.
Иоанн Павел I
Земля имеет духовное поле[106], поляризованное двумя враждующими между собой силами. Все наблюдатели, в каком бы политическом лагере они ни находились, признают фундаментально важную роль ныне правящего папы, очень хорошо известного старого врага КГБ, в падении нравственно порочного коммунизма (dixit Пий XII), в ситуации, когда 32 страны, население которых в общей сложности составляло два миллиарда человек, находились под властью коммунистического режима. Не забудем, что идеологи СССР рассчитывали установить коммунизм на всей планете, неизбежность чего, согласно певцам идеологии, была уже доказана научно. Церковь никогда не воспринимала коммунизм в таком качестве. Она видит в нем метафизическое самоубийство, причем сама находится в силовом поле, где разворачивается настоящее сражение. В величайшем событии, эпилогом которого было, пожалуй, падение Берлинской стены, она видит провиденциальное вмешательство Святой Девы Фатимской в соответствии с ее обещаниями. Ранее, 8 декабря 1983 года, Иоанн Павел II написал обращение к епископам всего мира[107], призывая их присоединиться к «Акту приношения Деве Марии», намеченному на 24 и 25 марта следующего года. Так он ответил на настоятельный призыв Богоматери Фатимской от 13 июня 1929 года. Перед лицом этих фактов перспективы номенклатуры (самые видные члены которой, посвященные и «просвященные», знали об этом сражении все) были неутешительны.
Тяжелейшие стычки шли непрерывно. С 13 мая по 13 октября 1917 года происходили явления в деревне Фатима, главной темой которых были коммунизм и Россия. 12 октября 1960 года Хрущев истерически бил ботинком об стол при всей Генеральной ассамблее ООН, которую внезапно покинул на следующий день, 13 октября. Он только что узнал, что абсолютное оружие, которым он хвастался в предшествующие дни, межконтинентальная ракета, снабженная ядерным реактором, об обладании которой он объявил на той же сессии, отказала при запуске. Она взорвалась через двадцать минут после завершения обратного отсчета, отчего погибло триста человек, в том числе маршал Неделин и цвет советской ядерной физики. В ту же самую ночь с 12-го на 13-е папа Иоанн XXIII призвал провести молитвенное бдение в Фатиме, куда собралось более миллиона паломников. Это была годовщина солнечного чуда, случившегося в 1917 году в присутствии 70 000 человек, через пять месяцев после первого явления 13 мая 1917 года. В его годовщину, 13 мая 1981 года покушение на площади святого Петра едва не оборвало жизнь Иоанна Павла II.
Через три года, 13 мая 1984 года, был ликвидирован арсенал в Североморске, то есть уничтожено 50 % наступательной мощи России. Совпадения. Тайны Ватикана, как и тайна упомянутых мариофаний[108]. Все это чистые факты[109].
Факты — упрямая вещь, как сказал Ленин.
В книге «Возвращения великих времен»[110] всегда интересного автора Жана Парвулеско одна, очень краткая, глава носит заглавие «От убийства Иоанна Павла I до покушения на Иоанна Павла II». Прежде всего он ссылается на статью столь же знаменитого, сколь и омерзительного теолога Ганса Кюнга, большого поклонника новизны (и потому приветствующего ее) и врага мариологии, веры в евхаристию и первенствующего положения папы. Он упорно преследует очень продуманную и тщательно просчитанную цель — дестабилизировать церковь, упрятав папу на задворки истории. Парвулеско утверждает, что существует открытый заговор против Рима внутри самой церкви и что этот заговор имеет планетарный масштаб. Видимо, Ганс Кюнг знает об этом заговоре не понаслышке и сам принимает в нем активное участие.
В связи с этим и по другим поводам Парвулеско говорит об онтологическом позоре и духовном самоубийстве, в которые впадает наше общество. Под этим утверждением мы подписываемся безусловно. По крайней мере, до этого места, потому что в статье прежде всего заходит речь о книге Дэвида Йеллопа «Был ли убит папа Иоанн Павел I?», завершающейся выводом: «Не желая с важным видом делать намеки, от своего имени категорически утверждаю: я совершенно убежден, что папа Иоанн Павел I, Альбино Лучани, был убит».
Понтификат патриарха Венеции Альбино Лучани, взошедшего на престол святого Петра 26 августа 1978 года под именем Иоанна Павла I, поскольку он соединил в своем имени имена обоих предшественников, продолжался тридцать три дня и одну ночь. В своих странных пророчествах Малахия назвал его De Medietatae Lunae[111]. На рассвете 28 сентября того же года его нашли мертвым в его апартаментах в Ватикане. Парвулеско говорит нечто ужасное, добавляя: «без помощи религии», и это точно.
Согласно Парвулеско, произошла превентивная казнь, которую с большой уверенностью можно назвать церковной и теологической, потому что мечты Иоанна Павла I были, по словам Дэвида Йеллопа, революционными и анархистскими. Анализ позволяет отождествить это событие с тем, что святой Павел в своем апокалиптическом Втором послании к Фессалоникийцам назвал «mysterium iniquitatis»[112]. Эта mysterium iniquitatis — тайна, потому что также содержит частицу святости (по евангельским словам: зло произрастает вместе с добром, и его невозможно отличить до жатвы). То, чего хотел лапа, — заменить верховную власть понтифика правлением епископской коллегии всемирного характера, где в большинстве оказались бы неевропейцы. Это самое меньшее (ну и что?..); о самом большем умолчим. Мы в это не верим и так не считаем. Познакомимся еще с двумя разделами.
Согласно книге и по совершенно ложным сведениям (как мы думаем), теологически ошибочным намерением Иоанна Павла I было создать благоприятные возможности, если не более, внутри церкви для учения какого-нибудь Ганса Кюнга, для параноика Схиллебеека или теологии освобождения, которые, по его мнению, выражали сильное желание вернуть церковь к истокам. Он желал также примириться с ошибочными (если не порочными) положениями голландской церкви. Наконец, он якобы стремился к самоликвидации имуществ церкви, находящихся в банках и других местах, и от этого пожелания (якобы) у статс-секретаря Жана Вийо кровь застыла в жилах. По тем же данным, с самого начала понтификата по некоторым выражениям в разговоре можно было усомниться в душевном здоровье нового папы.
Йеллоп утверждает, что в этот день, 28 сентября 1978 года, на католическую церковь упала завеса тьмы. Тем не менее убийство якобы было «вдохновленным свыше» решением, где цель оправдывала средства. Его следовало совершить втайне. Внезапная смерть должна была выглядеть так, чтобы свести к минимуму вопросы со стороны общественности и вызвать как можно меньше шума. Наиболее эффективным средством для этого был яд, который бы не оставлял никаких наружных следов. Кем бы ни был тот или те, кто планировал убийство папы, они должны были досконально знать расположение ватиканских апартаментов и тамошние нравы и обычаи, что представляется непременным условием, если речь в самом деле идет об убийстве. Для Парвулеско этой смертью открывается бездонная и темная теологическая бездна и возникает вопрос, причем не один, о конечном и провиденциальном смысле этой смерти и о том, как это стало возможно.
Заодно это напоминает нам трагическую и внезапную смерть Никодима, русского православного митрополита Ленинградского, который, вернувшись из Фатимы, познал особое и окончательное просветление и скоропостижно скончался на руках Иоанна Павла I во время данной ему специальной аудиенции 5 сентября 1978 года. В своей книге Дэвид Йеллоп добавляет такое зловещее замечание: «В кулуарах Ватикана говорили, что Никодим выпил чашку кофе, приготовленную для Альбино Лучани»…
Эта поездка архиепископа Никодима, агента КГБ, в Фатиму представляла собой инсценировку неминуемого или близкого обращения России в соответствии с желаниями Богоматери. Нам известно, какое внимание уделял Андропов (раньше председатель КГБ, а в то время генеральный секретарь КПСС), так же, как и номенклатура, теме Фатимы (полагаем, по метафизическим причинам, хотя хватило бы и страстного поклонения христиан), так что с 1917 года соответствующие органы внимательно следили за всем, что было связано с этими явлениями, вершиной которых должно было стать официальное посвящение России Непорочному сердцу Марии, провозглашенное папой совместно со всеми епископами мира. Этим вопросом занимался Седьмой отдел Эзотерического департамента КГБ.
Согласно тем же источникам или тем же конспирологам, конклав, избравший Иоанна Павла I, стал объектом хитроумных манипуляций. И странный вывод: Иоанн Павел I пал невинной искупительной жертвой той силы, которую эрцгерцог Отто Габсбург однажды назвал отрицательным всемогуществом.
Альбино Лучани в качестве патриарха Венеции председательствовал в 1977 году в Фатиме на церемониях, посвященных годовщине явлений Марии. За шестьдесят лет до этого Богоматерь сказала: «Если вы прислушаетесь к моим просьбам, Россия обратится и обретет мир. В противном случае она распространит свои заблуждения по всему миру, вызывая войны и гонения на церковь. Добрые подвергнутся мучениям; Святому отцу придется много страдать, и многие нации будут истреблены. В конце концов мое Непорочное сердце восторжествует. Святой отец посвятит мне Россию…»
Лусия, фатимская ясновидица
В следующем году он посетил Лусию, фатимскую ясновидицу, которая настаивала на том, чтобы Святой отец произвел посвящение России, а не мира, поскольку Матерь Божья выразилась очень ясно и в ее словах не было ни малейшей двусмысленности. Обеспечить посвящение должен был папа во взаимодействии с епископами всего мира. Став папой, Альбино Лучани вознамерился сделать это.
Фатима — это решение для мира, но перед папой встала одна проблема, которая стояла и перед его предшественниками. Дело в том, что папа не должен прислушиваться к частным откровениям, которым никогда нельзя верить, так как все уже есть в Евангелиях. Таким образом, если он посвятит Россию Непорочному сердцу Марии вместе со всеми епископами, которые примут его сторону, он подвергнется суровой критике за то, что последовал частному откровению.
Но Иоанн Павел I был решителен, и именно это, а не что иное, по мнению иезуита П. Габриэля, автора книги «КГБ — Ватикан: состязание в силе»[113], повлекло за собой его смерть. Поэтому анализ Парвулеско и его невзыскательность в деле, которое он анализировал, нам в этом случае кажутся просто ошибочными. Парвулеско слишком увлекло его пристрастие к конспирациям и заговорам, которые он находит во всем.
Советские руководители знали Фатимское послание, «верили» в него и боялись его, потому что вступили в состязание (bras de fer) с христианами и их церквами. Они знали, что те — главные противники марксизма-ленинизма, и если христиане верят в Фатиму, Фатима имеет первостепенное значение для КГБ, верит КГБ в Фатиму или не верит. С советской точки зрения вопрос не мог стоять иначе. И посвящение России Богоматери Фатимской, и распространение означенного метафизического деяния по планете не могли не повлечь за собой самых неприятных последствий для советского правительства.
Приняв решение, Лучани сообщил о нем своим сотрудникам, и вопрос был передан в курию. Для многих ее членов «теология освобождения» была гораздо важнее частного откровения, и к тому же они считали, что не стоит раздражать могущественную Россию. Об этом деле стало известно Кремлю.
Оттуда направили своего агента, того самого, который уже вел переговоры с Ватиканом, договорившись об участии русских епископов в Ватиканском соборе в обмен на обещание, что тот больше не будет называть коммунизм «порочным по внутренней сущности». Это был митрополит Никодим, родившийся в 1929 году, сын члена партии и в то время викарный епископ Ленинградский, назначенный директором отдела внешних сношений Московского патриархата.
Ему было поручено шантажировать папу следующим сообщением: папа должен отказаться от своего решения посвятить Россию Богоматери, в противном случае начнутся религиозные репрессии такого масштаба, что само существование русского православия окажется под самой серьезной угрозой.
Встреча епископа, полномочного представителя КГБ и папы произошла 5 сентября 1978 года. Понтификат Альбино Лучани насчитывал десять дней. Генерал иезуитов, отец Аррупе, провел Никодима в личную библиотеку папы, где должна была состояться аудиенция, о которой просил Никодим.
Внезапно епископ Никодим почувствовал себя плохо и, мертвенно побледнев, встал. В свою очередь встал Иоанн Павел I и бросился к собеседнику, который рухнул ему в объятья и умер. Это была кульминация его понтификата.
Иоанн Павел I, тем не менее, не отказался от решения дать посвящение России. Жить ему оставалось двадцать два дня…
Все это повлияло на понтификат Иоанна Павла II, который тайно подчиняется спирали божественного Провидения. Его понтификат поставлен под покров Марии: девиз Иоанна Павла II — «Totus Tuus»[114].
Час неизбежен. Онтологический Враг всего, чем являемся мы, похоже, имеет полную свободу как в своих действиях, так и в своих заявлениях и в исповеданиях. Христиане, переживающие кайрос («подходящее время»), доверчиво ждут обещанного освобождения.