Глава 4 «Бульдозерная революция» в Сербии

Первая «цветная революция» XXI века произошла в Союзной Республике Югославия, точнее в одной из двух ее составных частей — Сербии. СРЮ являлась своеобразным геополитическим осколком Социалистической Федеративной Республики Югославии — крупного балканского государства, состоявшего из шести отдельных республик и двух автономных провинций, в котором проживало более двадцати этнических групп, исповедующих различные религии (православие, католицизм, ислам).

До конца 80-х годов XX века Социалистическая Федеративная Республика Югославия была примером межнационального консенсуса, однако с крахом социалистической системы многонациональная страна также начала распадаться. В июне 1991 года о выходе из состава СФРЮ заявили Словения и Хорватия, в сентябре независимость провозгласила Македония, а в марте 1992 года — Босния и Герцеговина. Компактно проживавшее сербское население в Хорватии (580 тысяч) и Боснии и Герцеговине (1360 тысяч), поддержанное официальным Белградом, заявило о стремлении получить автономию в составе этих республик и отстаивать свое право сохранить занимаемые ими в составе Югославии территории. В результате этнически однородные Македония и Словения практически безболезненно обрели независимость, а в Хорватии и Боснии и Герцеговине разгорелась жестокая гражданская война.

В это же время в югославские события стали все активнее вмешиваться США и их союзники по НАТО (Германия, Великобритания и др.). Югославия — крупное славянское государство с пророссийской элитой и православным населением, занимавшее важное геополитическое положение и располагавшее стратегическими запасами минеральных ресурсов, сохранявшее социалистическую модель экономики и выдвигавшее лозунги славянского единства (идея «Великой Сербии» последнего главы СФРЮ серба по национальности Слободана Милошевича), не могло не стать серьезным раздражителем для победивших в «холодной войне» США.

Весной 1992 года в Боснии и Герцеговине началась война между местными мусульманами (бошняками), хорватами и сербами. Правительство Сербии стало оказывать помощь боснийским сербам. Западное сообщество обвинило Югославию во вмешательстве в дела Боснии и Герцеговины. 30 мая 1992 года Совет Безопасности ООН принял решение ввести против нее экономические санкции. Тем не менее, С. Милошевич (заняв пост президента Сербии, а потом и Союзной Республики Югославии, куда помимо Сербии входила Черногория) не отказался от своей конечной цели — объединения в одном государстве всех сербов Балканского полуострова.

Разумеется, планы Милошевича по созданию «Великой Сербии» входили в противоречие с геополитическими амбициями США в регионе. Вашингтон, где у власти с января 1993 года находилась демократическая администрация президента Б. Клинтона, поставил целью принудить сербов заключить мир и прекратить Боснийскую войну на выгодных для себя условиях. Для этого в Белом доме была выработана двуединая стратегия: с одной стороны, дать в обход эмбарго ООН возможность получать оружие боснийским мусульманам; и, во-вторых, в секретном порядке вооружить и обучить по натовским стандартам хорватскую армию. В качестве главного орудия операции был выбран хорватский президент Ф. Туджман, несмотря на то, что высшему руководству США были известны его расистские и даже профашистские взгляды. Инициаторами ставки на «сильную руку» в борьбе с сербами в августе 1993 года выступили один из ведущих аналитиков по американо-российским отношениям Л. Ферт и европейский эксперт СНБ С. Вершбоу. В качестве переговорщика к Туджману был отправлен назначенный в срочном порядке послом США в Хорватии П. Гэлбрайт[108].

Проблема заключалась в твердом нежелании Туджмана заключать союз с мусульманами, что, в свою очередь, являлось необходимым условием американского плана, так как только в этом случае разгром сербов был гарантирован. В итоге невероятного давления со стороны США в лице Гэлбрайта, хорватский президент согласился на создание мусульмано-хорватской федерации, получив взамен обещание Вашингтона ускорить политическую, экономическую и военную интеграцию Хорватии на Запад.

В феврале 1994 года американский президент Б. Клинтон, поддержанный Л. Фертом, постоянным представителем США при ООН М. Олбрайт и вице-президентом А. Гором, дал указание ЦРУ начать разработку секретной операции по отстранению Милошевича от власти. По замыслам Белого дома, внешне свержение югославского лидера должно было выглядеть как проявление народного недовольства внутри страны, однако на самом деле США пустили в ход все технологии «политической войны». Первой мишенью американских спецслужб стали ближайшие сподвижники С. Милошевича. ЦРУ, СНБ и Государственный департамент начали собирать для Белого дома детальную биографическую информацию на белградскую элиту, составлять базы данных их финансовых и других активов. В соответствии со стратегией, разработанной еще в 1980-е годы директором ЦРУ У. Кэйси, большое значение для финансирования подобных тайных операций придавалось деятельности американских корпораций и неправительственных организаций[109].

Другой важной частью «политической войны» США против Югославии стала дискредитация Милошевича и сербов в целом в глазах мирового сообщества. Началась массированная информационно-пропагандистская кампания, получившая впоследствии название «сатанизация сербов» («демонизация сербов»). Ее цель заключалась в создании и закреплении в общественном мнении европейских стран гипертрофированно отрицательного образа серба — варвара, преступника, палача при замалчивании военных преступлений хорватов и мусульман. Над созданием и закреплением устойчивых антисербских настроений в европейском общественном мнении работали ведущие американские PR-агенства, например «Ruder-Finn Global Public Affairs». Сформированное подобным образом антисербское общественное мнение в Европе в значительной степени позволило руководству НАТО начать бомбардировки позиций боснийских сербов в 1995 году (а спустя четыре года и самой Сербии в 1999), не опасаясь резкой критики и протестов европейской общественности в свой адрес.

Параллельно с пропагандистской кампанией США использовали различные формы шпионажа против Югославии, боснийских и хорватских сербов. Чрезвычайно эффективными оказались полеты над сербскими территориями беспилотных самолетов НАТО U-2, позволивших Вашингтону иметь полную картину происходившего на полях сражений Боснийской войны, а также предъявлять мировой общественности факты поддержки официального Белграда боснийских сербов в нарушение международных договоренностей. Немаловажное значение в «политической войне» США против Белграда имело и использование ресурсов спецслужб из стран бывшего социалистического блока — Польши, Чехословакии и Венгрии. Руководители местных секретных служб располагали действительно уникальной информацией на балканском направлении, которая немедленно оказалась в руках американцев. (Позднее, в ходе операции по смене режима Милошевича в 2000 году накопленные таким образом данные сильно пригодились американским стратегам).

В 1995 году операция по разгрому и принуждению боснийских сербов к миру вступила в заключительную фазу. Основная роль в доведении войны в Боснии до нужного США конца отводилась Хорватии, чья модернизированная с помощью США армия превратилась в очень серьезную силу в регионе. В апреле 1995 года в ходе молниеносной двухдневной операции «Вспышка» сербские войска были разгромлены и вытеснены из Западной Славонии — стратегического района на востоке Хорватии, граничившего с Венгрией. Главный же удар по сербам, спланированный в Вашингтоне, был нанесен в августе того же года. 4 августа 1995 года началась операция «Буря»: двухсоттысячная хорватская армия, вооруженная танками, тяжелой артиллерией и авиацией начала разгром неподконтрольной Загребу Республики Сербская Крайна. Для сербов, обладавших лишь сорокатысячным ополчением, это был ошеломляющий удар. Через три дня молниеносного наступления Крайна перестала существовать, а более двухсот тысяч сербских беженцев устремились в объятую войной Боснию.

Следующий и последний шаг по принуждению сербов к миру начался в самом конце августа 1995 года. После очередного минометного обстрела Сараево и отказа сербов убрать тяжелое вооружение из этого района, НАТО, занявшее усилиями США к этому времени место ООН в регионе, начала операцию «Обдуманная сила». Она подразумевала массированные удары с воздуха по позициям боснийских сербов, одновременно являясь прикрытием для действий хорвато-мусульманских сил. В это же время президент Клинтон подписал директиву ЦРУ по свержению Милошевича, которое должно было произойти после окончания Боснийской войны[110].

Осенью 1995 года Боснийская война закончилась. Разгромленные почти на всех фронтах боснийские сербы, на которых огромное давление оказывал опасавшейся потерять контроль над рычагами управления в собственной стране Милошевич, были вынуждены согласиться на мирные переговоры. В ноябре 1995 года в американском Дейтоне при участии представителей России, США и ЕС лидеры Сербии, Хорватии, Боснии и Герцеговины подписали мирные соглашения по урегулированию боснийского конфликта. Босния и Герцеговина были превращены в конфедерацию из двух частей — Республики Сербской и Мусульмано-хорватской федерации — со слабым центральным правительством. Согласно соглашениям, боснийские сербы получали всего 49 % территории, вместо 70 % еще недавно находившихся под их контролем. Для наблюдения за выполнением Дейтонских соглашений в соответствии с резолюцией Совета безопасности ООН № 1031 были созданы международные вооруженные силы, общее командование которыми было возложено на НАТО. В страну вводилось почти семьдесят тысяч войск, из них двадцать тысяч — американских военнослужащих.

С сербской стороны Дейтонские соглашения подписал С. Милошевич, тем самым формально отказавшись от идеи «Великой Сербии» и лозунгов защиты сербского населения вне Сербии, которые приносили ему успех у электората внутри страны. Тем не менее, Милошевичу в целом удалось сохранить общественную поддержку. Вашингтон же активизировал усилия по смене белградского режима. В первую очередь усилия Запада сконцентрировались на дальнейшей дезинтеграции Югославии. Широкую западную поддержку получил черногорский премьер-министр Мило Джуканович — бывший сторонник, а затем лютый противник Милошевича, взявший курс на выход Черногории из состава Югославии.

Осенью 1996 года в Югославии состоялись парламентские и муниципальные выборы. Правящая коалиция во главе с Социалистической партией С. Милошевича получила 48,5 %, однако оппозиция сумела одержать победу во всех крупных городах. Этот результат попыталась оспорить Центральная избирательная комиссия; в ответ зимой 1996–1997 годов по Югославии прокатилась волна массовых протестов, основной ударной силой которых были студенты и городская интеллигенция. В организации демонстраций участвовала политическая коалиция «Вместе», сформированная из представителей различных оппозиционных политических партий демократического спектра. Демонстранты забрасывали правительственные учреждения сырыми яйцами, из-за чего данные протестные шествия получили название «яичная революция». На пике протестной активности в середине января 1997 года число митингующих достигало трехсот тысяч человек, причем оппозиция получала активную информационную и моральную поддержку со стороны западного сообщества.

Милошевич был вынужден пойти на уступки. 11 февраля 1997 года он подписал «Особый указ», которым признал победу оппозиции на местных выборах в нескольких крупных городах. Мэром Белграда на короткое время (до сентября) стал лидер оппозиционной Демократической партии Зоран Джинджич. Но главное заключалось в том, что «яичная революция» во многом стала репетицией событий в Белграде в октябре 2000 года, названных позже «бульдозерной революцией»[111].

С начала 1997 года режим С. Милошевича начал терять симпатии избирателей, разочарованных резким падением жизненного уровня, психологическим давлением блокады, санкций и проигрышем в войне. Нежелание Милошевича признать «статус-кво» и открыто сделать ставку на сербский национализм, как и его весьма спорная позиция по отношению к сербам Хорватии, Боснии и Герцеговины отталкивали от него сербских националистов. С другой стороны, еще большую неприязнь он вызывал у сербских либералов-западников, видевших в нем главного противника евроатлантической интеграции.

Однако С. Милошевич сумел перенести удар, нанесенный ему военным поражением в Хорватии и Боснии, жесточайшей блокадой и «яичной революцией». В июне 1997 года Милошевич, который не мог больше баллотироваться в президенты Сербии, стал президентом Союзной Республики Югославии (СРЮ) и сохранил в своих руках всю полноту власти (президентом Сербии в декабре стал его соратник М. Милутинович).

Прекращение боснийской войны и минимальное ослабление санкций привело к определенной экономической стабилизации Сербии. Складывалось впечатление, что режим Милошевича может просуществовать еще какое-то время, что самые тяжелые времена — санкции и агрессия НАТО — для него уже позади. В это уверовал и сам Милошевич, взявший курс на «закручивание гаек» во внутренней политике страны и подавление оппозиции. В это время было закрыто более двухсот независимых радио- и телестанций, в том числе и весьма крупных и популярных. В стране с пугающей периодичностью погибали или пропадали без вести политические противники президента. «На людей охотились, как на крыс», — вспоминал 3. Джинджич[112].

Общее социально-экономическое положение в стране продолжало ухудшаться, однако правящий режим продолжал контролировать ситуацию. Правда, уже с начала 1998 года перед Милошевичем образовался новый вызов — резко обострилась ситуация в Косово и Метохии, где албанское большинство еще с конца 1980-х годов требовало автономии. Подписание Дейтонских соглашений, показавшее слабость позиций Сербии, послужило косовским албанцам ободряющим сигналом и привела к активизации сепаратистов. Начались вооруженные выступления албанских боевиков из Армии освобождения Косово (ОАК), развязавших террористическую войну против центральной власти. В феврале 1998 года Милошевич принял решение ввести в Косово дополнительные силы армии и военной полиции. Между правительственными войсками и боевиками-сепаратистами начались столкновения, в ходе которых страдало гражданское население. Действия сербской полиции и спецназа дали повод международному сообществу развернуть кампанию по защите прав человека в Косово, а страны НАТО потребовали от Белграда отказаться от применения силы.

В этих условиях Вашингтон принял решение использовать АОК для расшатывания политической ситуации в Сербии. Секретная часть операции включала в себя пополнение рядов различных миссий наблюдателей в Косово офицерами британских и американских спецслужб. Государственный секретарь США М. Олбрайт лично позаботилась о том, чтобы значительную часть наблюдателей от ОБСЕ составляли сотрудники ЦРУ, имевшие задание собирать информацию о ситуации в крае и стратегических объектах югославской армии. Главой американской миссии в ОБСЕ с этой целью был назначен У. Уолкер, имевший богатый опыт участия в операциях по смене режимов в Латинской Америке в 1980-е годы. Вскоре он же занял пост главы специальной Верификационной миссии в Косово. Более того, Вашингтон начал оказывать военную, техническую, финансовую, транспортную и политическую поддержку АОК, несмотря на то, что ЦРУ было известно о преступной деятельности албанских сепаратистов — контрабанде наркотиков, рэкете, доходов от проституции и убийстве мирных граждан[113]. Борьба албанских боевиков против югославских сил безопасности, уже практически подавленная Белградом, вспыхнула с новой силой.

13 октября 1998 года Совет НАТО принял решение о начале бомбардировок Сербии в случае ее отказа принять требования Совета Безопасности ООН о деэскалации косовского конфликта. Правительство Югославии пошло на уступки и сократило военный контингент в Косово, однако напряженность не спадала. Страны Североатлантического Альянса настаивали на введении в Косово многонационального миротворческого контингента, в задачи которого входило бы обеспечения гуманитарных прав населения края.

В феврале 1999 года во французском Рамбуйе стартовали переговоры между официальными властями Югославии и представителями умеренного крыла косовских сепаратистов. Однако, не дожидаясь формального окончания переговоров, НАТО во главе с США приступила к подготовке ракетно-бомбовых ударов по территории Югославии, хотя это и нарушало основополагающие принципы международного права. Операция НАТО «Союзная сила» против СРЮ началась 24 марта и продолжалась до 10 июня. Жертвами натовских авианалетов стали почти две тысячи человек, в основном мирные граждане. При посредничестве России официальный Белград был вынужден согласиться на вывод своих войск из Косово и ввод многонациональных международных сил под руководством НАТО численностью пятьдесят тысяч человек. Согласно резолюции СБ ООН № 1244 Косово формально оставалось в составе Югославии, фактически же край оказался под оккупацией военных сил НАТО и управлением специально созданной гражданской миссии ООН. Двести пятьдесят тысяч сербов и других жителей неалбанской национальности были вынуждены покинуть Косово и Метохию.

Несмотря на потерю исторически и духовно важнейшей для сербов части страны, Милошевич и в этот раз удержался у власти. На самом деле, для США и их союзников уже с 1998 года было очевидно, что белградский режим можно убрать лишь насильственным путем. Однако непродолжительное и достаточно эффективное применение высокоточного оружия не привело к желаемому результату. В арсенале возможных мер присутствовала даже идея похищения или покушения на Милошевича, но была отвергнута как трудновыполнимая. В результате летом 1999 года подход к «проблеме Милошевича» был изменен в пользу ненасильственной смены режима, основанной на использовании технологий «мягкой силы».

Операция по отстранению С. Милошевича от власти началась с вербовки югославских официальных лиц и высокопоставленных чинов армии и полиции. Многие из них к этому времени оказались в «черных списках» США и Европейского Союза, въезд в эти страны им был запрещен, а счета в западных банках арестованы. В случае согласия на сотрудничество (или, по крайней мере, нейтралитет) с Западом в деле свержения законного правительства Югославии им предлагали удаление из этих списков, но в ход шло и прямое запугивание Международным трибуналом в Гааге. Надо отметить, что далеко не все представители югославской политической и военной элиты отличались полной лояльностью к режиму, поэтому, как выразился источник из военной разведки Югославии, «иностранцы искали тех, кого можно было либо легко шантажировать, либо купить, либо у кого попросту хватало ума, чтобы понять, что их время подходит к концу»[114].

В этой связи особо следует отметить И. Станишича, занимавшего до 1998 года пост главы сербской госбезопасности. В «бульдозерной революции» во многом именно он способствовал пассивности на тот момент самого подготовленного, обеспеченного и элитного подразделения Сербии — Отряда специального назначения государственной безопасности («Красных беретов»). Со временем в переговоры включились и офицеры военной разведки югославской армии, которым настоятельно рекомендовали «не стрелять в народ». Ключевой стала встреча в приграничном боснийском селе Лакташи неподалеку от Баня-Луки, которая состоялась буквально за день до переворота, 4 октября 2000 года. Прибывшие на встречу представители югославской военной разведки заверили: «Даже если Милошевич прикажет армии выйти на улицу, Верховное командование не будет ему послушно»[115].

Следующим шагом на пути смены режима С. Милошевича, по мысли западных специалистов по ненасильственной борьбе, должно было стать создание единой оппозиционной силы. Оппозиция Милошевичу существовала с первых дней его правления, но она никогда не была консолидированной. В Сербии существовало большое число самых разных партий и движений, которые, несмотря на негативное отношение к правящему режиму, имели серьезные разногласия по политическим и другим вопросам повестки дня, а их лидеры зачастую испытывали взаимную личную неприязнь. Кроме того, вплоть до «бульдозерной революции» властям удавалось действовать на опережении, стравливая оппозиционеров друг с другом, а также применяя к ним меры репрессивного характера вплоть до физической ликвидации неугодных политиков.

Несмотря на трудность задачи, западные политтехнологи начали активную работу по поиску влиятельных оппозиционеров, которые могли бы сцементировать антиправительственную коалицию. Часть из них давно находилась в резкой оппозиции к режиму Милошевича и имела опыт совместных выступлений в ходе «яичной революции» 1996–1997 годов. Однако моральный дух оппозиции был крайне низок. Осенью 1999 года, например, сгруппировавшаяся вокруг Демократической партии оппозиция провела серию митингов «за окончательную смену Слободана Милошевича». Результат был шокирующим. По мнению очевидцев, «во впечатляющем списке промахов оппозиции с 1990 года этот промах стал абсолютнейшим фиаско, катастрофой и невиданным позором. Резонанс был чрезвычайно слабым, но и откликнувшиеся сделали это вяло, без энтузиазма, выходя на митинг словно по привычке, ради ментальной гигиены и гражданской забавы… Малодушие, апатия и безнадежность завладели поределыми колоннами демонстрантов»[116]. К концу 1999 года С. Милошевич не только удержался у власти, но и даже укрепил свое положение.

Помощь сербским «революционерам» пришла из-за рубежа. Как пишет сотрудник Американского института мира А. Цеваллос, которого трудно заподозрить в симпатиях к Милошевичу, «рождение объединенной оппозиции смогло произойти только благодаря политической и финансовой поддержке со стороны Запада»[117]. К началу 2000 года западным политтехнологам все же удалось создать единую, но крайне разношерстную оппозиционную коалицию из восемнадцати партий, получившею название Демократическая оппозиция Сербии (ДОС). В коалицию были включены партии самых различных направлений: радикальные либерал-демократы, христианские демократы, православные монархисты, антикоммунисты, социал-демократы, сепаратисты. Основу коалиции составляли православно-монархистское Сербское Движение Обновления во главе с В. Драшковичем и прозападная либеральная Демократическая партия 3. Джинджича. Заметим, что помимо политических разногласий между лидерами партий существовал и взаимный личный антагонизм, особенно это касалось В. Драшковича и 3. Джинджича.

После создания подобной искусственной коалиции перед западными политтехнологами встал вопрос о выборе первого лица, которое должно было олицетворять оппозицию и после ее победы сменить у власти С. Милошевича. Специально для решения этой задачи американский Национальный демократический институт по международным делам заказал влиятельной и авторитетной компании по изучению общественного мнения «Пенн, Шон и Берланд» исследование по выявлению профиля человека, который смог бы составить в Сербии конкуренцию Милошевичу на президентских выборах. Было проведено одиннадцать опросов общественного мнения, с помощью которых американские политтехнологи должны были определиться с единой кандидатурой от оппозиции на намеченных на 2001 год выборах главы государства, а также убедить в правильности этого выбора саму оппозицию. Кандидатура должна была обладать определенными параметрами: «… быть националистом; иметь чистое прошлое; это мог бы быть кто-то, кто никогда не имел отношения к режиму или деньгам из-за границы и не был замаран мелкой грызней между лидерами оппозиции». Один из руководителей фирмы, профессор Гарварда и специалист по Сербии Д. Шон лично прибыл в Будапешт на встречу собравшихся там осенью 1999 года сербских оппозиционных политиков и предложил выдвинуть на это место лидера небольшой Демократической партии Сербии Воислава Коштуницу. Негативный рейтинг Коштуницы был значительно ниже, чем у его коллег по оппозиционной коалиции — всего 29 %, а позитивный составлял 49 %, что давало надежды на успех уже в первом туре[118].

Выбор В. Коштуницы в тех условиях оказался действительно очень удачным. Это был неизвестный широкой публике белградский адвокат с мягкими манерами, занимавший умеренно-националистическую позицию, при этом не участвовавший в течение последних нескольких лет в массовых уличных демонстрациях и серьезных политических интригах. Он принадлежал к редкой категории сербских политиков, которые могли похвастаться последовательностью взглядов и неизменной антирежимной позицией и при этом не являлся типичным представителем политического класса Сербии, то есть, не был скомпрометирован персонально. Его партия также была малоизвестна сербскому избирателю во многом по причине небольшой численности (ее называли «фургонной партией», намекая, что все ее члены могут поместиться в один фургон).

По замыслу западных политтехнологов Коштуница должен был стать президентом Югославии, а Джинджич — премьером Сербии, что соответствовало и амбициям первого, и властным устремлением второго, понимавшего, что Югославия, по сути, обречена как государство, и место премьера Сербии, которая являлась парламентской республикой, имеет многообещающие перспективы.

С этого момента началось мощное информационное давление на режим Милошевича. Национальный демократический институт разработал технологию избирательной кампании коалиции и снабдил ее предвыборной программой. Институт также подготовил тысячи активистов, обучив их тактическим приемам в ходе выборов. США, по сути, управляли избирательной кампанией ДОС. Представитель коалиции заявлял, что ДОС обсуждала с американскими советниками «каждое слово» из своих кратких политических посланий. Соответствующую подготовку прошли парламентские кандидаты и десятки тысяч кандидатов в местные органы управления[119].

В августе 2000 года по инициативе США в Будапеште было открыто специальное бюро для оказания помощи оппозиционным партиям Сербии, среди сотрудников которого было около тридцати специалистов по «политической» войне, участвовавших ранее в спецоперациях во время операций НАТО в Ираке и Югославии[120]. Значительно возросло финансирование оппозиционных правозащитных НПО, СМИ, политических партий, студенческих и молодежных групп. Активизировались международные организации, занимавшиеся вопросами построения демократии в Восточной Европе. Акторы публичной дипломатии (в данном случае уместнее сказать «средства психологической борьбы») США и ЕС — «Голос Америки», «Радио Свободная Европа», ВВС, «Немецкая волна», Агентство «Франс-Пресс» — с утроенной энергией передавали в Сербию с сопредельных стран антиправительственные радио- и телепередачи. Причем многие передатчики незаконно использовали те же частоты, что и правительственные станции.

Важнейшим звеном в стратегии по смене режима Милошевича стало создание ударной силы будущей «революции» — молодежных и студенческих антиправительственных движений. Выбор пал на организацию «Отпор», основанную группой сербских студентов в октябре 1998 года. Это была не первая и не единственная в то время подобная группа, однако ее характеризовал намеренный отказ от элитаризма, от которого страдали все прочие интеллигентские кружки. Существенной особенностью была изначальная ориентированность почти исключительно на финансовую и организационную помощь западных стран. Наконец, размытая структура «Отпора» не давала возможности подконтрольным Милошевичу спецслужбам нанести точечный удар и уничтожить организацию. Стойкость активистов перед лицом арестов и насилия со стороны полиции должна была вселить в противников режима уверенность в итоговой победе и побороть их страх перед возможными репрессиями (согласно учению Дж. Шарпа, это являлось необходимым условием и первым шагом на пути успешного ненасильственного сопротивления режиму)[121].

В феврале 1999 года состоялось первое собрание организаторов «Отпора», которое прошло во Дворце молодежи в центре Белграда и собрало чуть более двадцати человек. 20 августа того же года активисты «Отпора» провели в городе Ниш первую яркую публичную акцию. Она была посвящена «празднованию» дня рождения югославского президента; участники разрезали торт на куски, каждый из которых, по мнению организаторов, символизировал одно из преступлений С. Милошевича против сербского народа. Сами лидеры «Отпора» позже отмечали, что только благодаря деятельности, которую они развернули в течение 1999 года, им удалось спустя год создать поистине массовое движение и мобилизовать оппозицию на борьбу с режимом Милошевича[122].

По инициативе «Отпора» (а точнее их зарубежных кураторов) во втором по величине сербском городе Нови Сад вышла уже упоминавшаяся книга Дж. Шарпа «От диктатуры к демократии». Она была опубликована тиражом в несколько тысяч экземпляров и раздавалась бесплатно, особенно активно в студенческой среде. Вместе с ней неофициально выдавались и несколько страниц фотокопированного приложения — «Методы ненасильственного сопротивления» с подробными инструкциями по противодействию официальным властям.

С лета 1999 года началось активное финансирование «Отпора» из-за рубежа. По свидетельству сотрудника Агентства международного развития США Д. Прессли, только это агентство выдало представителям «Отпора» несколько сотен тысяч долларов, в первую очередь на баллончики с краской, наклейки, плакаты, листовки и т. д., а также текущие расходы, связанные с арендой помещений, покупкой оргоборудования, оплаты путевых расходов активистам движения. Всего благодаря финансовой помощи из-за рубежа «Отпор» сумел отпечатать шесть тонн пропагандистских материалов. Американский Национальный фонд в поддержку демократии и его дочерние структуры израсходовали несколько миллионов долларов на финансирование «Отпора»[123].

Большое значение уделялось тактической подготовке активистов, с которыми в граничивших с Сербией странах проводились соответствующие обучающие семинары по ненасильственному сопротивлению. Летом 1999 года влиятельный сотрудник Национального фонда в поддержку демократии П. Мак-Карти провел серию встреч с руководством «Отпора» в столице Черногории Подгорице и венгерских городах Сегедин и Будапешт. С октября к этим семинарам подключились сотрудники другого американского «мозгового центра» — Международного республиканского института, которые также несколько раз встречались с лидерами «Отпора» на территории сопредельных государств. В самом начале 2000 года с молодыми «революционерами» по линии Международного республиканского института в Будапеште активно работал один из ведущих специалистов по ненасильственной борьбе с диктатурами Р. Хелви. Под его руководством «Отпор» вырабатывал тактику и стратегию противостояния с режимом Милошевича в соответствии с описанными Дж. Шарпом 198 методами ненасильственной борьбы[124]. Уже после победы «бульдозерной революции» в январе 2001 года один из вожаков «Отпора» Срджа Попович прямо заявил: «Мы благодарны за то, что он (Хелви — А. Н.) сделал для демократии в Сербии»[125].

Финансовая, организационная, материально-техническая, информационная и идеологическая поддержка со стороны Запада сделала возможным разрастание, укрепление и превращение еще недавно никому не известной молодежной организации в массовое движение. «Отпор» стремительно набирал силу и к моменту «бульдозерной революции» в октябре 2000 года уже представлял собой разветвленную структуру со скрытым руководством, неприметной, но жесткой иерархией, высокой степенью внутренней коммуникации и крепкой внутриорганизационной цензурой.

Очень серьезным преимуществом «Отпора» в борьбе с режимом Милошевича, как говорилось выше, была его децентрализованная структура. Во-первых, это не позволяло службам безопасности одни ударом обезглавить движение. Личности руководства были засекречены, и они почти никогда не собирались вместе. Важнейшие стратегические решения принимал узкий круг далеких от глаз общественности лиц: И. Марович (ответственный за связи со СМИ), С. Хомен (контакты с западными кураторами), С. Попович (кадровые вопросы), И. Андрич (разработка слоганов и маркетинг), П. Лечич (логистика и распространение пропагандистских материалов). Во-вторых, «Отпор» открывал свои представительства в самых разных уголках Сербии, куда почти никогда не доходила активность оппозиции. Более того, к открытиям офисов в провинциальных городах привлекались знаменитые личности — певцы, спортсмены, а также представители Сербской православной церкви, что повышало престиж движения в регионах. Стремясь размыть социальную базу режима Милошевича, активисты «Отпора» искали и находили сторонников не только среди своей возрастной группы и профессиональной категории: они присоединялись к митингам пенсионеров, посылали цветы в подарок сотрудникам силовых ведомств на День Армии и т. д. Кстати, как признавался сам Шарп в известном фильме «Революция. com», в отношениях с полицией сербские активисты едва ли не буквально следовали его советам[126].

Благодаря урокам Хелви и других специалистов по ненасильственному свержению законных правительств активисты «Отпора» всегда находились на шаг впереди властей. Надо отметить, что силовые структуры долго вообще практически не замечали (или не хотели замечать) «Отпор», а некоторые сотрудники этих ведомств, втайне симпатизируя движению, делились секретной информацией, что зачастую позволяло избегать провокаций, облав и других преследований в отношении организации. Активисты также пользовались похищенными западными разведками материалами для служебного пользования из министерства внутренних дел Сербии[127]. Вообще, отношение официальных властей к движению «Отпор» можно условно разделить на три неодинаковых по продолжительности периода: с осени 1998 года по весну 2000 года (на «Отпор» практически не обращали внимания); с весны до конца лета 2000 года (резкое усиление давления со стороны властей на членов движения); сентябрь-октябрь 2000 года (парализующее какую-либо деятельность силовых структур опасение за свое будущее в случае вероятной победы оппозиции). При этом даже на пике противостояния «Отпора» и полиции власти вели себя по отношению к активистам движения сравнительно гуманно; за все время деятельности «Отпора» полиция задержала около двух тысяч человек, большинство из которых было вскоре отпущено[128].

Одним из важнейших факторов популярности «Отпора», конечно, была объективно существовавшая в сербском обществе и умело раздуваемая «независимыми» средствами массовой информации неприязнь к С. Милошевичу. К середине 2000 года он стал восприниматься оппозиционно настроенными гражданами как абсолютное зло, средоточие всех пороков и первоисточник всех бед Сербии в целом и каждого ее конкретного жителя в частности. В таких условиях аудитория «Отпора» перманентно увеличивалась. Будучи надпартийным, движение смогло привлечь под свои знамена представителей самых различных убеждений и членов разных оппозиционных групп. Популистский и расплывчатый лозунг «Отпор — потому, что люблю Сербию» стал воплощением этой широты охвата. Эту особенность протестного характера движения несла и его графическая символика — сжатый белый кулак на черном фоне, заключенный в объединяющий круг. Согласно заявлениям представителей «Отпора», к моменту решающей фазы операции по смене режима Милошевича им удалось основать сто тридцать региональных представительств с общей численностью в семьдесят тысяч членов[129].

Весьма интересным выглядит социальный состав и политические взгляды последователей «Отпора». Члены движения в основном относились к среднему классу городского населения с невысоким материальным статусом, причем доминировали студенты и школьники с недостаточной степенью прилежания и низкими оценками. Среди участников движения было 61 % мужчин и 39 % женщин, около трети участников «Отпора» были на пороге совершеннолетия (18 лет) или моложе, 41 % попадал в категорию от 19 до 24 лет, остальные были старше. Социальный статус членов движения соответствовал возрастному статусу: 51 % студентов, 30 % школьников, 5 % рабочих, 4 % безработных и 3 % служащих. Национальный состав почти буквально соответствовал этнической структуре Сербии — 82 % членов были этническими сербами. Среди проблем, стоявших перед страной на первое место активисты «Отпора» ставили экономические (38 %) и политические (20 %) вопросы. Парадоксально, но рядовые члены организации, полностью финансируемой западными державами, были уверены, что «Отпор» существует на средства либо сербской диаспоры, либо Греции, помощь же неправительственных организаций в общем объеме составляла, по их мнению, всего 6 %, а зарубежных стран — вообще только 1 %. А среди наиболее враждебных Сербии государств пальму первенства прочно удерживали США (45 %) и страны Западной Европы (42 %)[130].

Сутью политической деятельности «Отпора» стала ненасильственная борьба против режима. В материалах, раздававшихся активистам движения, содержалось подробное разъяснение данной методики, которая до этого была объяснена лидерам «Отпора» их зарубежными кураторами на семинарах в Венгрии и других странах. В ходе проведения акций их участникам предлагалось действовать в соответствии с наработками Дж. Шарпа — не наносить никому физического вреда, не отвечать ударом на удар, не выражать ненависти к стражам порядка, не носить оружия, не употреблять в ходе акций алкоголь и наркотики, соблюдать партийную дисциплину и т. д. и т. п. При этом большое внимание уделялось тщательному планированию операций. С этой целью «Отпор» проводил самостоятельные высокопрофессиональные социологические исследовании на всей территории Сербии, выявляя адресные группы влияния. В результате за год работы было получено около девяти тысяч страниц целевых обзоров, опросов и профилей различных фокусных групп. Как результат — выбор лозунгов и целей кампаний соответствовал массовым настроениям и приносил максимальный эффект.

По признанию самих активистов «Отпора» они четко придерживались определенной стратегии, состоявшей из трех взаимосвязанных компонентов: «генеральной стратегии», «стратегии» и «тактики». Целью «генеральной стратегии» объявлялась победа над режимом Милошевича. Для ее реализации было необходимо создать массовое движение, запустить ряд пропагандистских кампаний, подготовиться к электоральным манипуляциям со стороны властей (в том, что они обязательно состоятся, у членов «Отпора» сомнений не было) и организовать генеральную ненасильственную забастовку с участием всех своих политических союзников. Задачей «стратегии» являлась мобилизация на борьбу с режимом всех оппозиционных сил: молодежи, НПО, оппозиционных политических партий и т. д. Третий блок задач — «тактика» — предполагал яркие, тщательно подготовленные, но финансово не затратные публичные акции, а также тотальный бойкот официальных СМИ. К проведению публичных акций активисты «Отпора» подходили поистине скрупулезно. Ими был разработан специальный план-шаблон для таких мероприятий, включавший шесть последовательных фаз: первая проходила за 10–15 дней до акции, вторая — за 3–7 суток, третья — за 48 часов, четвертая — за 24 часа, пятая проводилась непосредственно в день события, а последняя, шестая фаза, следовала по завершению проекта[131].

С середины 1999 года и вплоть до начала избирательной кампании в июле 2000 года «Отпор» провел целый ряд масштабных эффектных и, как впоследствии выяснилось, эффективных ненасильственных кампаний против действующей власти: «Декларация будущего Сербии» (в ходе кампании собирались подписи в защиту европейского будущего Сербии); «Отпор — потому что я люблю Сербию» (кампания по рекламе символики организации — на многочисленных плакатах появлялись известные сербские актеры, поднявшие правый кулак со слоганом «Привет — кулак»; кампания закончилась в декабре распространением плаката с изображением Деда Мороза, поднимавшего кулак в приветствии и желавшего всем «Нового Отпорного Года»); «Это тот самый год» (кампания стартовала в январе 2000 года, провозглашая наступивший год в качестве последнего года правления Милошевича); «Это лицо Сербии» (кампания была направлена на преодоления страха от репрессий со стороны режима, которые с мая 2000 года начали ощущать на себе молодые оппозиционеры) и ряд других.

К лету 2000 года «Отпор» был уже массовой окрепшей структурой, антимилошевская оппозиция объединена, а сама Сербия, как метко выразился сотрудник Американского института мира А. Цеваллос, окутана сетью неправительственных организаций, созданных в основном на гранты американских Национального фонда в поддержку демократии, Международного республиканского института и Национального демократического института по международным делам.

В этих условиях С. Милошевич, ошибочно уверовав в собственную популярность в народе и слабость оппозиции, решился на весьма смелый политический ход. В июне 2000 года парламент Союзной Республики Югославии принял ряд поправок к конституции, в частности изменив порядок выборов президента — вместо парламента его теперь должны были избирать в ходе всеобщих и прямых выборов. Внешне демократические изменения, по сути, преследовали совсем иные цели, позволяя Милошевичу переизбираться еще на два четырехлетних срока. Кроме того, они резко ослабили позиции 650-тысячной Черногории по сравнению с 7,5-миллионной Сербией[132]. 27 июля 2000 года Милошевич подписал указ о проведении осенью того же года выборов, причем не только в югославский парламент и в местные муниципалитеты, срок для которых уже пришел, но и на пост президента Югославии. Мандат Милошевича истекал лишь летом 2001 года, и он мог бы еще оставаться у власти целый год, но решил назначить выборы на 24 сентября 2000 года.

С этого момента начался последний, решающий период борьбы оппозиции и стоявшими за ней США с режимом Слободана Милошевича. В ее авангарде предсказуемо оказался «Отпор», который запустил две масштабные параллельные кампании — «Пойди и проголосуй!» и «Он готов».

Первая кампания проходила под лозунгом «Время пришло!» и была направлена на активизацию массы молодых избирателей 18–27 лет, критически настроенных по отношению к режиму, но традиционно пренебрегавших посещением выборных участков. На страницах вышедшей в 2006 году книги о деятельности «Отпора» (лучше ее назвать учебно-методическим пособием по ненасильственной смене режима) активисты движения не без гордости отмечали, что в рамках этой кампании они, в отличие от оппозиционных политических партий, с особой тщательностью подходили к отбору и тренировкам активистов. Кроме того, были установлены «продуктивные рабочие отношения» с местными и международными НПО. Все это позволило «Отпору» эффективно проводить экзитполы по всем международным стандартам (впоследствии с не меньшим успехом подобные кампании были реализованы в ходе «революции роз» в Грузии и «оранжевой революции» на Украине)[133].

По инициативе «Отпора» и при поддержке ряда неправительственных организаций и ДОС в шестидесяти городах Сербии прошли рок-концерты, привлекшие десятки тысяч молодых жителей страны. На концертах раздавались майки с символикой «Отпора» и кассеты с песней популярного югославского исполнителя Дж. Балашевича «Жить свободно», которая моментально стала суперхитом. Была также проведена акция «Караван звезд», в которой приняли участие известные в мире спорта и шоу-бизнеса граждане Сербии, посетившие пятьдесят три города и призывавшие оппозиционно настроенных сербов прийти на выборы. Для завоевания симпатий среднего и старшего поколения большее значение имело появление пользовавшихся авторитетом работников образования, популярных спортсменов и актеров, которые носили значок или майку, гласившие, что «Время пришло!». Появилась новая эмблема — часы, стрелки которых показывали 23.55 и подпись «Время пришло — 24-09-2000».

Вторая кампания — «Он готов» — должна была отвлечь на себя внимание силовых структур и деморализовать сторонников президента. В ходе нее лицам, симпатизировавшим президенту, а также колебавшимся пытались внушить мысль о том, что дни режима Милошевича сочтены. Основным методом этой операции было «исправление» официальных агитационных плакатов поддерживавших Милошевича партий путем написания короткого слогана: «Он готов». В результате успешного проведения кампаний «Отпору» удалось нейтрализовать пропагандистскую машину правящего режима и дать возможность объединенной Демократической оппозиции Сербии сконцентрировать усилия на выдвижении позитивной предвыборной программы. Были выведены из апатии все оппозиционные ресурсы и слои сербского общества, все противники Милошевича различного политического спектра. Кроме того, в обществе был создан определенный климат, обстановка накалена до грани массовой истерики. В итоге накануне выборов в сентябре 2000 года вне стен государственных учреждений стало в буквальном смысле слова опасно выражать симпатии к действовавшему президенту[134].

24 сентября 2000 года в Югославии прошли президентские и парламентские выборы. В знак протеста против изменения конституции выборы бойкотировали власти Черногории. Как показали дальнейшие события, в условиях почти тотальной усталости населения от политики Милошевича, решение заручиться поддержкой непосредственно у населения стало его роковой ошибкой. Впервые за долгие годы сербский избиратель получил реальный шанс на что-то повлиять, и сентябрьские выборы неизбежно превратились в своего рода общенациональный референдум о доверии президенту. По сути, население Сербии, дополнительно накаченное пропагандистскими кампаниями «Отпора», было поставлено перед выбором — за или против Милошевича. Все остальные вопросы текущей повестки дня были отодвинуты на второй план.

Как только началось голосование, США (которые не располагали своими наблюдателями на местах) сразу же обвинили правящий режим в фальсификациях и нарушениях избирательного процесса. Этот информационный вброс был подхвачен всеми глобальными СМИ. Нарастало и военно-политическое давление со стороны Запада. Силы НАТО развернули военные учения в соседних с Сербией Болгарии и Румынии. Британский министр иностранных дел Р. Кук прямо заявил накануне событий 5 октября, что Белграду «не стоит забывать о постоянном и значительном присутствии» НАТО по соседству. Активно задействовались и механизмы «мягкой силы». Так, например, всего за неделю до выборов ЕС выпустил «Послание сербскому народу», в котором обещал снять санкции против Сербии только в случае победы В. Коштуницы[135].

25 сентября, не дожидаясь подсчета всех голосов, штаб оппозиционного кандидата объявил о победе. По заявлению оппозиции, которая сумела в тесном контакте с «Отпором» и прозападными НПО подготовить более пятнадцати тысяч работавших на экзитполах волонтеров, В. Коштуница набрал 52 % голосов при 33 % у С. Милошевича. Узнав результаты, Коштуница воскликнул: «Над Сербией встает рассвет»[136].

Победу Коштуницы уже в первом туре признали не только независимые наблюдатели и ДОС, но и другие партии, не входившие в прозападную коалицию, например, радикалы В. Шешеля. Сербская православная церковь призвала Милошевича мирно передать власть новому лидеру страны. Однако в Центральной избирательной комиссии заявили, что ни один из кандидатов не набрал необходимых для победы в первом туре 50 %. В ночь с 3 на 4 октября были оглашены официальные результаты, согласно которым Коштуница получил лишь 48,22 %, а Милошевич — 40.25 % голосов. Второй тур должен был состояться 8 октября 2000 года.

ДОС объявила, что отказывается участвовать во втором туре, поскольку ее кандидат уже одержал победу в первом туре голосования. 26 сентября лидеры оппозиции по главе с 3. Джинджичем провели в Белграде секретное совещание, на которое не был приглашен даже Коштуница. В ходе встречи была выработана стратегия противостояния с режимом Милошевича на ближайшие дни, по сути, разработан план свержения законного президента страны. Заговорщики договорились устроить массовые демонстрации в провинции и организовать всенародный марш на Белград. В случае применения оружия со стороны правоохранительных органов было решено отвечать тем же[137].

29 сентября оппозиция объявила о начале всеобщей забастовки под лозунгом «Закрыто из-за ограбления (на выборах — А. Н.)» Начальные и средние школы, кинотеатры и театры, а также многочисленные частные фирмы торжественно закрылись, вывесив однотипный, напечатанный в одной и той же типографии плакат «Закрыто из-за ограбления». 1 октября к забастовке присоединились шахтеры из расположенного вблизи Белграда угольного бассейна Колубара. На следующий день забастовка действительно стала всеобщей. Коштуница заявил, что массовые демонстрации не прекратятся до тех пор, пока С. Милошевич не признает свое поражение на выборах.

Кульминация событий должна была произойти в ходе митинга в центре Белграда, назначенного противниками действовавшей власти на 5 октября. Все это время лидеры оппозиции проводили активные консультации с руководителями армии и полиции, требуя от них не применять силу против безоружных демонстрантов. Одновременно разрабатывался детальный план перехвата власти у Милошевича. Как признавался позже один из оппозиционных лидеров, антиконституционный переворот только внешне выглядел как спонтанное народное выступление на улицах Белграда; на самом деле «революция» была тщательно спланирована и больше напоминала военную операцию[138]. Из провинции на Белград должны были выдвинуться заранее сформированные колонны автобусов и грузовиков. Основную ударную силу в самой столице составляли безоружные активисты «Отпора» (хотя у «революционеров» было и относительно небольшое — несколько сотен человек — вооруженное крыло, готовое применить насилие против органов правопорядка и сторонников законного режима в любой момент)[139].

Как говорилось выше, в начале октября на территории Боснии состоялась встреча высокопоставленных представителей военной разведки Югославии со своими коллегами из НАТО. Сербская сторона подтвердила, что армия СРЮ откажется подчиняться приказу о мобилизации в случае попытки государственного переворота; лидеры оппозиции были немедленно проинформированы об этом[140]. В ночь перед переворотом Джинджич также проводил интенсивные консультации с руководителями силовых структур Сербии. Особе значение имела его тайная встреча с командиром Отряда специального назначения государственной безопасности Сербии («Красных беретов») М. Луковичем (Улемеком), в ходе которой последний заявил, что «не собирается стрелять в людей ради человека, который украл выборы»[141].

Тем временем Милошевич выступил с обращением к нации по телевидению. Он заявил: «Я считаю своим долгом предупредить о последствиях деятельности, которую поддерживают и финансируют страны НАТО… Каждому должно быть ясно, что они нападают не на Сербию из-за Милошевича, а на Милошевича из-за Сербии»[142]. Однако никаких серьезных мер по предотвращению переворота югославский президент и его команда так и не предприняли.

Рано утром 5 октября из провинциальных центров в направлении Белграда выдвинулись десятки и сотни единиц автотранспорта с протестующими, объединенные в пять колонн. Самая большая из них состояла из пятидесяти двух автобусов, двухсот тридцати грузовиков, нескольких сотен автомобилей, десяти тысяч человек и растянулась на шестьдесят пять километров. Полиция, не желавшая использовать оружие, пропускала «революционеров».

В самом Белграде был организован заранее запланированный митинг против манипуляций на выборах, послуживший катализатором массовых волнений. Согласно свидетельствам очевидцев, на улицы столицы Югославии вышло более пятисот тысяч человек, как белградцев, так и жителей других городов[143]. Теоретически Милошевич располагал достаточным количеством сил, чтобы разогнать демонстрантов, но в решающий момент полиция и армия, по сути, отказались подчиняться его приказам или просто не выполняли их должным образом.

Основная масса демонстрантов сосредоточилась на центральной площади Белграда перед Народной скупщиной. В полдень, не дожидаясь концентрации основных сил, она попыталась с ходу занять здание парламента, однако уже на ступеньках была отбита полицией с применением дубинок и слезоточивого газа. Через несколько часов была совершена вторая попытка, на этот раз удачная. Активисты «Отпора» смогли ворваться в здание при помощи бульдозера и разблокировать входные двери, после чего остановить восставших уже не представлялось возможным. Спустя полчаса символ государственной власти Сербии оказался под контролем оппозиции.

Сыгравший ключевую роль в штурме Скупщины бульдозер принадлежал фермеру Любиславу Джокичу, который прибыл из провинциального города Чачак на антипрезидентский митинг, так как был уверен, что коррумпированный режим Милошевича был виновен в банкротстве его цементно-песочного бизнеса. Этот ярко-желтый бульдозер и дал название сербской «революции» 5 октября 2000 года.

После взятия парламента опьяненная успехом толпа двинулась к зданию редакции Государственного радиотелевидения Сербии, которое также было захвачено (вновь при непосредственном участии бульдозера Джокича) и сожжено. Только в этот момент впервые началось применение табельного оружия со стороны сил правопорядка; однако это был ничего не решающий жест отчаяния одинокого полицейского, пытавшегося неприцельными выстрелами остановить наседавшую на него массу людей.

Поняв, что сил одного МВД недостаточно, Милошевич приказал главе Генерального штаба генералу Павковичу принять меры, так как «…подожжен государственный символ… Подожжен, но жертв нет…» — хладнокровно ответил Павкович. «Ты не выполнил ни одного моего приказа», — не повышая тона, закончил разговор президент Югославии. В половину шестого вечера в центре Белграда появились «Красные береты». Несмотря на враждебные действия толпы, спецназовцы не стали применять против демонстрантов силу. Прибыв к зданию телецентра, командир спецназа Улемек, сняв маску и подняв три пальца в сербском национальном приветствии, заявил: «К чему все это, братья? Не стреляйте!»[144]. Когда в его рации раздался голос Милошевича, Лукович демонстративно и под восторженное скандирование народа разбил ее об асфальт. После этого отряд спецназа убыл в неизвестном направлении.

Отказ главы Генштаба и командира «Красных беретов» силой подавить мятеж стал переломным моментом «бульдозерной революции», предопределив победу оппозиции. В шесть вечера прекратил работу штаб МВД, координировавший борьбу с массовыми беспорядками. В центре города начались погромы торговых точек, полицейских участков и офисов проправительственных партий. В эфире появилось телевещание под руководством победивших оппозиционеров. Поздно вечером 6 октября после переговоров Милошевича и Коштуницы югославский президент выступил по национальному телевидению и признал свое поражение на выборах. За исключением двух случайных жертв «бульдозерная революция» закончилась бескровной победой оппозиции.

Практически сразу после победы «бульдозерной революции» между лидерами оппозиции — В. Коштуницой и 3. Джинджичем — начались разногласия. Более успешным в аппаратной борьбе оказался новый премьер-министр Джинджич, которому удалось сконцентрировать в своих руках основные рычаги власти и финансовые потоки в стране. 28 июня 2001 года правительство Сербии с нарушением югославских законов и против воли Конституционного суда выдало Гаагскому трибуналу С. Милошевича, арестованного еще в апреле по обвинению в коррупции и расправах над политическими оппонентами. В новом демократическом руководстве произошел первый серьезный конфликт: в знак протеста возглавляемая Коштуницей Демократическая партия Сербии вышла из единой парламентской фракции ДОС, а чуть позже ее представители покинули правительство Сербии.

На самом деле, за борьбой двух личностей за власть стоял выбор между двумя внешнеполитическими концепциями развития новой Сербии — национально ориентированной и прозападной. И если ДОС во главе с Джинджичем проводил ярко выраженный курс на сближение с США и ЕС, то Коштуница больше опирался на традиционные сербские ценности.

В 2003 году произошло дальнейшее ослабление связей между Сербией и Черногорией — в феврале вместо Союзной Республики Югославия был образован Государственный Союз Сербии и Черногории (он просуществовал до 5 июня 2006 года, когда Черногория окончательно стала независимым государством). Коштуница оказался президентом без государства. Казалось, Джинджич стал единоличным правителем в стране, но 12 марта 2003 года он был застрелен неизвестным снайпером прямо в холле Дома правительства Сербии. Интересно, что в убийстве были обвинены члены «Земунского клана» и «Красных беретов» во главе с Луковичем-Улемеком. После гибели Джинджича позиции созданной им коалиции начали быстро слабеть. Новый премьер-министр 3. Живкович оказался гораздо слабее своего погибшего предшественника. Никаких кардинальных изменений к лучшему в Сербии не произошло. Более того, обещанная Западом за выдачу Милошевича финансовая помощь так и не дошла до адресатов.

17 февраля 2008 года албанские сепаратисты в Косово в одностороннем порядке провозгласили независимость, которую признало почти сто государств, включая США и ведущие страны Европейского Союза. И если при Милошевиче сербам было навязано соглашение, при котором Косово юридически и формально оставалось все же частью Сербии, то после «бульдозерной революции» и семи лет демократического правления сербы окончательно потеряли 20 % своей исторической территории.

В целом, на протяжении целого десятилетия после окончания биполярной конфронтации Сербия неизменно становилась мишенью для атак Запада. Свержение Милошевича произошло на фоне активного давления извне: экономического (западные санкции), военно-политического (войска НАТО по периметру сербских границ), информационного (пропагандистское иновещание). Спустя несколько месяцев после переворота 5 октября 2000 года бывший посол США в Хорватии прямо заявил: «Редко можно увидеть, чтобы так много энергии, энтузиазма, денег, всего шло куда-либо, как это было в Сербии за несколько месяцев до ухода С. Милошевича»[145]. Финансовое участие Запада в смене режима в Сербии оценивается в несколько десятков миллионов долларов. Американский политолог Г. Элих, например, отмечает, что только в течение предшествовавшего выборам года США пополнили бюджет оппозиционных партий на тридцать пять миллионов долларов, Европейский Союз выделил на нужды оппозиционных СМИ шесть миллионов и еще девять миллионов долларов выделила непосредственно Германия[146]. Если к этому добавить денежные вливания, которые шли на поддержку «Отпора» и обеспечение нейтралитета сторонников Милошевича через разнообразные частные фонды и неправительственные организации, а также по линии разведслужб, то получается весьма значительная сумма, особенно для небогатой Сербии, где среднемесячная зарплата составляла всего сорок долларов.

Непосредственный участник белградских событий 5 октября С. Антонин позже признавал, что «поскольку большая часть населения Сербии была доведена практически до нищенства, а все остальные финансовые источники для оппозиционеров внутри страны Милошевич успешно перекрыл, протестному движению просто ничего другого (кроме финансирования из-за рубежа — А. Н.) не оставалось»[147]. В результате, западного финансирования вполне хватило для создания объединенной оппозиции, молодежного движения «Отпор», прозападных неправительственных организаций и СМИ, которые, вооружившись американскими технологиями «мягкой силы», сумели сокрушить непотопляемый на протяжении тринадцати лет режим Слободана Милошевича.

Решающую роль в падении режима, на наш взгляд, действительно сыграли технологии «мягкой силы», примененные США и их европейскими союзниками. По сути, Сербия оказалась в роли некоего испытательного полигона для «цветных революций». Активисты «бульдозерной революции» были обучены лучшими западными специалистами в области ненасильственной борьбы. Полученные таким образом навыки были применены как в ходе антиправительственных кампаний в 1999–2000 годах, так и непосредственно в ходе переворота 5 октября 2000 года. Как показала практика, Милошевич явно недооценил комплексный потенциал этой угрозы и в результате проиграл.

Более того, различные инструменты и технологии ненасильственной смены режима и их комбинации, примененные в ходе «бульдозерной революции» в Сербии, были затем с успехом апробированы в странах постсоветского пространства и арабского Магриба.