Глава 3. «Танковая армада» на защите нефти

Бывший командующий группой армий «Юг» Йоханес Фриснер после войны так вспоминал один из разговоров с Начальником Генерального штаба, 22 декабря 1944 г.: «Гудериан заявил, что он не понимает, как это мы не можем сдержать противника той «танковой армадой», которая нам дана. Ведь подобного скопления танковых войск никогда еще не было на Восточном фронте. На мои повторные возражения, что решающим моментом является нехватка пехоты, он ответил, что пехоты у него нет»[30].

Действительно, многие соединения, которые участвовали в восстановлении фронта в Польше и сдерживании советского наступления на запад летом 1944 г. и могли стать потенциальным участниками сражения на берлинском направлении, в конце декабря 1944 г. оказались в Венгрии. Так, 1-я и 3-я танковые дивизии, участвовавшие в атаках на Сандомирский плацдарм в августе 1944 г., отправились на Дуклинский перевал в сентябре и в Венгрию 10 декабря соответственно. В конце декабря обе были под Секешфехерваром в Венгрии. 6-я танковая дивизия, участвовавшая в боях под Вилькавишкисом, Каунасом и к северу от Варшавы, также 8 декабря 1944 г. отправилась в Венгрию. 8-я танковая дивизия, отступавшая из района Львова в Польшу, выведенная в район Кракова, позднее задействованная под Дуклой, также 1 декабря 1944 г. отправилась в Венгрию. Все эти соединения являлись потенциальными оперативными резервами для групп армий «А» в Польше и «Центр» в Восточной Пруссии (3-я и 6-я танковые дивизии подчинялись на момент отправки в Венгрию ГА «Центр»), но по воле верховного командования оказались в Венгрии. Для Германии эта страна являлась источником важного для ведения войны сырья. Это, во-первых, нефть и нефтепродукты, а во-вторых – бокситы, из которых производился алюминий. Кроме того, Венгрия оставалась последним союзником Германии, и ее удержание имело большое политическое значение в глазах Гитлера.

Летом 1944 г., когда вермахт отступал и линия фронта неумолимо приближалась к границам Германии, вряд ли кто-то мог предположить, что именно Венгрия станет ареной жестоких танковых сражений. Ситуация кардинально изменилась в последние месяцы 1944 г. На северном и центральном участке советско-германского фронта осенью советские наступательные операции не достигали решительного результата и постепенно заглохли. Ликвидировать блокированную группировку в Курляндии не удалось, быстрого прорыва в Восточную Пруссию также не получилось. Напротив, в южном секторе начатое еще летом наступление успешно продолжалось. В немалой степени это объяснялось потерей Румынии как союзника Третьего рейха и переходом румын в стан союзников. Немецким войскам пришлось спешно отступать из Румынии. Вскоре боевые действия были перенесены на территорию Венгрии. Тараном, который прокладывал Красной армии дорогу вперед, была 6-я гвардейская танковая армия. Наступление 2-го Украинского фронта на Будапешт началось 29 октября 1944 г. Продвинувшись примерно на 100 км, войска фронта форсировали р. Тисса и подошли к Будапешту с юго-запада. Однако к двадцатым числам ноября войска 2-го Украинского фронта практически остановились, продвигаясь вперед лишь на отдельных направлениях. Тем временем войска 3-го Украинского фронта с 7 по 29 ноября форсировали Дунай и завязали бои за расширение плацдарма на его правом берегу. Именно 3-й Украинский фронт станет главным действующим лицом в последующих событиях, поэтому имеет смысл сказать несколько слов о его командующем.

Советский танк Т-34-85 с десантом пехоты готовится к атаке. Венгрия, конец 1944 г.

Командовал фронтом 50-летний генерал армии Федор Иванович Толбухин. Это был один из немногих высших командиров Красной армии, служивший офицером еще при старом режиме. Толбухин был прапорщиком военного времени, а закончил войну штабс-капитаном старой армии. Во время Первой мировой войны он командовал ротой и батальоном. Еще в 1930-е годы он закончил советскую военную академию им. Фрунзе. В начале войны Толбухин занимал штабные должности на юге советско-германского фронта. Сталинский назначенец Лев Мехлис, печально знаменитый расправой над командованием Западного фронта в 1941 г., добился снятия Толбухина с должности начальника штаба Крымского фронта в марте 1942 г. Более того, Мехлис обратился в Генштаб с просьбой проследить, «чтобы Толбухин вновь не устроился в ЗакВО[Закавказском военном округе], ибо там собираются опять гнилые и никчемные работники, снимаемые здесь с работы». В итоге Толбухина в мае 1942 г. отправили далеко в тыл заместителем командующего Сталинградским военным округом. Тогда еще никто не знал, что летом и осенью 1942 г. за город на Волге разгорится кровопролитное сражение и у генералов в этом «медвежьем углу» будет масса возможностей отличиться или упасть еще ниже. Сталинградская битва стала «звездным часом» Ф.И.Толбухина. Он начал сражение генерал-майором в должности командующего 57-й армией, а закончил в марте 1943 г. генерал-лейтенантом, заняв пост командующего Южным фронтом. В апреле 1943 г. он поднялся еще на одну ступеньку вверх, став генерал-полковником. По итогам боев на Миус-фронте, когда было нанесено поражение немецкой 6-й армии Холлидта, Ф.И.Толбухин получил в сентябре 1943 г. звание генерала армии. В целом можно характеризовать Толбухина как закоренелого «южанина» – командующего с большим опытом действий в южном секторе советско-германского фронта, имевшим за плечами целый ряд успешных наступательных операций.

Бросок 3-го Украинского фронта через Дунай к югу от Будапешта существенно изменил обстановку на подступах к городу. Следующий шаг советского командования был очевиден: выход в тыл защитникам венгерской столицы через «линию Маргариты». Немецкая разведка развеивала последние иллюзии командующих. Отдел «армии Востока» (Fremde Heere Ost) докладывал о готовящемся советском наступлении еще 12 декабря 1944 г. Противостоящую войскам Толбухина оборону никак нельзя было назвать устойчивой. 100-километровая «линия Маргариты» оборонялась немецкими и венгерскими соединениями общей «боевой численностью» около 7 800 человек. Наиболее многочисленными среди них были 271-я народно-гренадерская дивизия и венгерская 23-я резервная дивизия (3 тыс.), немецкая 153-я учебная дивизия. 14 декабря Фреттер-Пико, командующий немецкой 6-й армией, докладывал, что 36километровый фронт «линии Маргариты», пролегающий между озером Веленце и Будапештом, может быть сокрушен любым сколь-нибудь сильным ударом Красной армии. Его обороняло всего около 2 тыс. человек в расчете на «боевую численность».

Захваченные советскими войсками на платформах прожекторы и звукоулавливающие установки. Венгрия, конец 1944 г.

Будучи верны своей активной стратегии, немцы решили ликвидировать угрозу Будапешту с юга контрударом между озерами Веленце и Балатон. Следуя указаниям Гитлера, германское верховное командование подготовило операцию с кодовым наименованием «Поздняя жатва» (Spaetlese). Для ее проведения были собраны немецкие 3, 6 и 8-я танковые дивизии (около 400 единиц бронетехники и 40 тыс. человек). В контрнаступлении также должна была принять участие венгерская дивизия «Сент Ласло». Несколько раз наступление откладывалось из-за плохой погоды, нехватки топлива и боеприпасов. Сначала дата начала контрнаступления сместилась на 20 декабря, затем на 22 декабря.

Неожиданно в немецкие планы вмешались успешные действия 2-го Украинского фронта к северу от Будапешта. Это заставило изъять часть сил из ударной группировки, подготовленной к операции «Поздняя жатва». Причем это было сделано в весьма своеобразной манере. Тогдашний командующий группой армий «Юг» Ганс Фриснер писал в мемуарах:

«Главное командование сухопутных войск отдало приказ ввести в сражение против 6-й гвардейской танковой армии кроме уже действовавшей там 8-й танковой дивизии также 3-ю и 6-ю танковые дивизии, изъяв у них предварительно все танковые части. Обе эти дивизии следовало перебросить через Комарно в район восточнее реки Грон, и оттуда они должны были вместе с находившейся там 8-й танковой дивизией начать наступление на Ипольсег с задачей закрыть проход в горном дефиле и установить связь с правым флангом 8-й армии. 3-я и 6-я танковые дивизии должны были оставить все свои танки, самоходную артиллерию и бронетранспортеры в качестве ударного резерва в районе Секешфехервара. Пожалуй, впервые в этой войне, столь обильной примерами самого разнообразного использования танковых войск, мотопехота двух танковых дивизий (все протесты на этот счет оказались безуспешными) была преднамеренно оторвана от своих танков. И это было сделано по личному приказу такого знатока танковой войны, как Гудериан! Это мероприятие, противоречащее всем элементарным принципам боевого применения танковых войск, вызвало величайшее удивление во всех инстанциях группы армий, которые должны были участвовать в его осуществлении»[31].

Что интересно, это решение не ускользнуло от внимания советской разведки, и в текущих донесениях прямо указывается об использовании главных сил 3-й и 6-й танковых дивизий против 2-го Украинского фронта, а танковых частей – против 3-го Украинского фронта. Строго говоря, Фриснер несколько преувеличивает и искажает принятое верховным командованием решение. Были оставлены не просто танки, а танковые боевые группы трех дивизий (точнее будет даже сказать «бронегруппы»). B них вошли танковые полки, батальоны мотопехоты на БТРах (по одному из каждой дивизии) и артиллерийские дивизионы на самоходных орудиях из состава артиллерийских полков танковых дивизий. Формирование бронегрупп началось с момента появления в германских танковых войсках САУ в артполках и батальонов мотопехоты на БТРах. Во-первых, такие боевые группы могли свободно передвигаться по пересеченной местности, будучи полностью оснащены гусеничной и полугусеничной техникой. Во-вторых, вся техника такой боевой группы была бронирована. Пехота была укрыта от налетов артиллерии броней БТРов, артиллерия – броней САУ «Хуммель» и «Веспе». Это делало бронегруппы устойчивей к заградительному огню артиллерии и контрбатарейной борьбе. Главным недостатком бронегрупп была небольшая численность (всего батальон пехоты), лишь в некоторой степени компенсировавшаяся высокими боевыми качествами. Чаще всего бронегруппы выделялись для решения наиболее трудных и глубоких задач в рамках общего наступления танковой дивизии.

В сущности, Гудериан оставил для «Поздней жатвы» элитные боевые группы с повышенными ударными возможностями. Также в состав бронегруппы вошли танковые батальоны на «Пантерах», изъятые из состава 26-й танковой дивизии и учебной танковой дивизии (Panzer Lehr). 21 декабря, уже после начала советского наступления, бронегруппы были объединены под командованием генерал-майора Гюнтера фон Папе. Это был молодой (1907 г. рождения) генерал, служивший в танковых войсках с начала Второй мировой войны и успевший получить Рыцарский крест с Дубовыми листьями. Фон Папе командовал дивизией «Фельдхернхалле» в Будапеште, но его штаб был спешно переброшен на западный берег Дуная и принял командование тремя бронегруппами и остатками 271-й пехотной дивизии. Всего группа фон Папе насчитывала около 300–350 танков, эскортируемых немногочисленной пехотой.

Если находившиеся не в лучшем положении немцы готовились к наступлению, то 3-му Украинскому фронту сам Бог велел не останавливаться на достигнутом. Ставкой Верховного Главнокомандования войскам 3-го Украинского фронта была поставлена задача – прорвать оборону противника юго-западнее Будапешта. Далее следовало нанести удар из района оз. Веленце в направлении Бичке с выходом основных сил фронта к Дунаю на участке от Эстергома до Несмея. Тем самым оборонявшимся в районе Будапешта немецким и венгерским войскам отрезались пути отхода на запад, и город должен был пасть к ногам советских войск, как спелый плод.

Для решения поставленной задачи Толбухин сосредоточил основные силы 46-й армии и 4-й гв. армии на узких участках северо-восточнее и юго-западнее озера Веленце и прорвать здесь тактическую оборону противника. Главный удар должна была наносить 4-я гв. армия. После ввода в прорыв подвижных соединений в общем направлении на Бичке с продвижением далее к Дунаю группировка противника рассекалась надвое. Красная армия к середине войны обзавелась танковыми и механизированными корпусами, первое успешное применение которых состоялось под Сталинградом. Несмотря на наименование «корпус», по своей численности они соответствовали скорее танковой или моторизованной дивизии в германской армии и в армиях союзников. По действовавшим на тот момент штатам советский танковый корпус насчитывал 12 тыс. человек, 207 танков Т-34, 63 САУ (21 СУ-76, 21 СУ-85, 21 тяжелая САУ на шасси танка ИС), механизированный корпус по штату насчитывал 16422 человека, 133 танка и 63 САУ. Корпуса состояли из бригад, по сути своей являвшихся готовыми «боевыми группами» объединявшими мотострелков, танки и легкую артиллерию. Тяжелая гаубичная артиллерия в составе советских корпусов отсутствовала. Также в советских подвижных соединениях отсутствовали бронетранспортеры, их имелось крайне незначительное количество на поставленной по ленд-лизу технике.

Использование танковых и механизированных корпусов позволяло Красной армии осуществлять быстрые прорывы в глубину обороны противника. Продвижение за корпусами пехоты позволяло создать плотное кольцо окружения будапештской группировки с запада. По декабрьскому плану наступления в обход Будапешта 46-я армия должна была занять внутренний фронт окружения, а 4-я гв. армия – внешний. Подвижные соединения фронта распределялись следующим образом. 2-й гв. мехкорпус передавался в подчинение командарма 46-й, 7-й мехкорпус – командующему 4-й гв. армией. В подчинении командования фронта оставались 18-й танковый и 5-й гв. кавалерийский корпуса. Кавалерия в Красной армии предназначалась, разумеется, не для атак в конном строю. По сути своей кавалерийские корпуса были ездящей на лошадях пехотой, воевавшей в пешем строю.

Наступление началось 20 декабря 1944 г. Первой в 11.15 утра после часовой артподготовки перешла в наступление 4-я гв. армия. B 11.45 утра после 40-минутной артподготовки за ней последовала 46-я армия. Уже в первый час боя была полностью очищена от противника первая траншея. К 14.00 наступающие овладели второй и третьей линией траншей. К концу дня продвижение составило 4–6 км. На второй день наступления в бой были введены вторые эшелоны стрелковых корпусов, 7-й и 2-й гв. мехкорпуса. Одновременно последовал контрудар по наступающим частям 46-й армии. B результате контратаки немцам удалось создать угрозу тылу пробивающего вперед 10-го гв. стрелкового корпуса. Однако остановить советское наступление им не удалось. Шоссе севернее озера Веленце было перекрыто противотанковой артиллерией, и развить первоначальный успех контратакующим немецким танкам не удалось. Тем не менее, наличие в полосе советского наступления достаточно большого количества танков противника (пусть и без пехоты) сдерживало наступление обеих армий. Вступивший в соприкосновение с противником в 10.00 21 декабря 2-й гв. мехкорпус взломать оборону противника не смог и медленно продвигался вместе с пехотой. Также 21 декабря 4-я гв. армия начала штурм Секешфехервара. Штурм города шел в целом успешно, но быстрого успеха не обещал. 7-й мехкорпус, который должен был ударить в обход Секешфехервара, не смог оторваться от пехоты и двигался в ее боевых порядках.

Под Секешфехерваром немцы были вынуждены бросить в бой даже специальное подразделение в советской униформе с танками Т-34. Отряд, оснащенный трофейной техникой и обмундированием, был подготовлен для выполнения специальных задач в наступлении. Теперь он был использован для затыкания дыр во фронте.

Ha третий день операции наступил час резерва командующего фронтом. По первоначальному плану предполагалось его использовать под Секешфехерваром. Поскольку наибольший успех наметился в полосе 46-й армии, было решено перенацелить 18-й танковый корпус в ее боевые порядки. Надо сказать, что этот экспромт был хорошо подготовлен – вариант со сменой направления удара 18-го танкового корпуса был проработан заранее. Корпус был хорошо укомплектован боевой техникой – на 16 декабря в строю насчитывалось 190 Т-34, 20 ИСУ-122 и 2 СУ-85. Гораздо хуже было с автотранспортом, им корпус был укомплектован машинами лишь на 50 %. Мотострелковая бригада корпуса все время боев за Будапешт была вынуждена передвигаться пешком.

Поначалу ввод свежего танкового корпуса не принес ожидаемого успеха. Условия местности вынудили наступать на узком фронте вдоль дороги. Понеся потери, 110-я бригада корпуса откатилась назад. Только подтянув корпусную артиллерию 31-го стрелкового корпуса, оборону противника удалось сокрушить. Однако этот рубеж стал последним на пути наступающих. 18-й танковый корпус вышел на оперативный простор и двинулся в направлении Бичке.

B тот же день 22 декабря немецким командованием была предпринята отчаянная попытка остановить продвижение советских войск контрударом массы танков группы фон Папе. Опершись на рубеж озера Веленце как на непреодолимую естественную преграду, немцы нанесли удары во фланг наступающим частям 46-й армии. Однако выпады бронегрупп не смогли остановить продвижение советских войск. Немецкие бронегруппы контратаковали, а их встречал огонь противотанковой артиллерии и танков 18-го танкового корпуса. Решение ввести корпус из резерва фронта в полосе 46-й армии оказалось как нельзя кстати. Разгорелись тяжелые танковые бои. Потери при этом были сравнительно невелики. Пострадавшая в наибольшей степени 170-я танковая бригада 18-го танкового корпуса потеряла 22 декабря 9 Т-34 сгоревшими и 4 подбитыми. Свой первоначальный успех с перехватом проходящего мимо оз. Веленце шоссе бронегруппам закрепить не удалось. B отчете, подготовленном по итогам боев штабом 46-й армии, отмечается: «День 22.12.1944 г. являлся решающим днем в боях по прорыву линии «Маргарита». B условиях сложной и быстро меняющейся обстановки войска сумели, не прекращая стремительного наступления на главном направлении, частью сил ликвидировать крупную группировку танков противника, прорвавшихся и угрожавших нашим наступающим войскам во фланг и тыл»[32].

После отражения контрудара группы фон Папе попытки немцев сдержать советское наступление в обороне были безуспешными. Фриснер писал:

«Вот теперь и сказалось то, что танки 3-й и 6-й танковых дивизий были предумышленно оторваны от своей пехоты, направленной к Ипольсегу. Ее не оказалось в решающий момент, когда нужно было закрепить тактические успехи своих танков и закрыть бреши в линии фронта. Не в пример нам, противник понял, что в плохую погоду и на труднопроходимой местности в озерных дефиле гораздо лучше использовать пехоту. Может быть, он даже заметил отвод наших танковых дивизий на север. Оставшиеся же здесь танковые полки почти ничего не смогли сделать против масс русской пехоты, хотя и причинили ей чувствительные потери. Советская пехота буквально текла мимо наших групп танков, мощными потоками обвиваясь вокруг них. И танки, как правило, оказывались полностью отрезанными от своих основных сил и источников снабжения»[33].

Верно уловив суть происходившего, Фриснер ошибается в принадлежности «мощных потоков». Это была не только и не столько пехота, но и танки с мотопехотой. Важный узел дорог Бичке был взят 24 декабря за счет обхода с запада 170-й танковой бригадой. Не ожидавшие удара с тыла немцы поспешно откатились на север и северо-восток, бросая технику. Было захвачено 108 и уничтожено почти 200 автомашин, взято в плен 646 солдат и офицеров противника.

Далее 18-й танковый корпус продвигался, почти не встречая сопротивления противника и практически без потерь. После пятичасового боя в 13.00 части корпуса заняли Эстергом и тем самым замкнули кольцо окружения вокруг Будапешта.

Вскоре после захвата Эстергома на захваченный 18 м корпусом рубеж вышла пехота. Теперь его задачей стало образование внешнего фронта окружения как можно дальше от Будапешта. Оставив одну бригаду в Эстергоме на случай попытки немецко-венгерских войск прорваться из Будапешта, корпус двинулся вдоль Дуная на запад. В 12.30 27 декабря 170-я танковая бригада захватила на станции Писке три эшелона с ремонтной бронетехникой. Трофеями советских танкистов стали: 51 танк, 14 бронетранспортеров и 26 автомашин. 31 декабря оперативной директивой штаба 3-го Украинского фронта 18-й танковый корпус сдавал захваченные позиции пехоте и выводился в тыл.

K 27 декабря 1944 г. кольцо окружения вокруг Будапешта окончательно сомкнулось. Были окружены 8-я и 22-я кавалерийские дивизии CC, 13-я танковая дивизия, дивизия CA «Фельдхернхалле», часть 271-й народно-гренадерской дивизии, 10-я венгерская пехотная дивизия, 12-я венгерская резервная дивизия, венгерская танковая дивизия, часть 1-й венгерской гусарской дивизии и ряд отдельных батальонов и дивизионов, в том числе венгерские добровольческие формирования. Относительно численности окруженных войск противника в советских источниках приводились противоречивые данные. Окончательная цифра достигла 180 тыс. человек. Ее можно интерпретировать как численность первоначально окруженных частей противника в 100 тыс. человек вместе с предполагавшейся советским командованием мобилизацией в городе еще 80 тыс. человек. Однако венгерское население относилось к продолжению войны без особого энтузиазма, и массового вступления в ряды защитников Будапешта все же не было. Например, добровольческий батальон «Ваннай» насчитывал всего около 1 000 человек, университетские штурмовые батальоны также около 1 000 человек каждый. Более того, часть военнослужащих окруженных венгерских частей прямо или косвенно уклонялись от боевых действий.

Точный подсчет защитников Будапешта затрудняется тем, что защитники города представляли собой конгломерат различных частей. Как это часто бывает в ходе окружений, оборонявшие Будапешт соединения были разорваны между городом и внешним кольцом окружения. Так, из четырех танко-гренадерских батальонов дивизии «Фельдхернхалле» один остался вне города. Та же ситуация наблюдалась в 13-й танковой дивизии – один танко-гренадерский батальон, противотанковый дивизион и ряд тыловых частей оказались вне «котла». Особенно печальные последствия имело для обеих немецких дивизий отсутствие санитарных подразделений, оказавшихся вне окружения.

Согласно данным, приведенным в книге венгерского историка Кристиана Унгвари, общая численность венгерских частей и соединений, полиции и добровольческих формирований, окруженных в Будапеште, составляла 55 100 человек. Немецкие части и соединения насчитывали 42 600 человек, включая примерно 1 500 больных и раненых в будапештских госпиталях.

Спасти Будапешт, потеряв Варшаву. Как это часто бывает, за принятым под влиянием минутного порыва решением одних лиц следует долгий и кропотливый труд других. Импульсивное решение Гитлера нанести деблокирующий удар последовало 24 декабря 1944 г., за день до замыкания кольца окружения вокруг Будапешта. Уже несколько дней спустя завертелись колесики германской военной машины, вовлекавшие в свой бег тысячи и десятки тысяч людей. B Венгрию были направлены последние немецкие резервы на Восточном фронте. Из-под Варшавы на юг был переброшен IV танковый корпус СС. Он последовал за вышеназванными 1, 3, 6-й и 8-й танковой дивизиями, пополнив ряды «танковой армады». Также под Будапешт отправились 96-я и 711-я пехотные дивизии. Это перемещение было сделано фюрером вопреки мнению начальника германского Генерального штаба. Гудериан вспоминал: «Я находился в пути, когда Гитлер за моей спиной распорядился о переброске корпуса СС Гилле, в который входили две дивизии CC, из района севернее Варшавы, где он был сосредоточен в тылу фронта в качестве резерва группы армий Рейнгардта, к Будапешту для прорыва кольца окружения вокруг этого города. Рейнгардт и я были в отчаянии. Этот шаг Гитлера приводил к безответственному ослаблению и без того чересчур растянутого фронта. Все протесты оставались без внимания. Освобождение от блокады Будапешта было для Гитлера важнее, чем оборона Восточной Германии. Он начал приводить внешнеполитические причины, когда я попросил его отменить это злосчастное мероприятие, и выпроводил меня. Из резервов, собранных для отражения наступления русских (четырнадцать с половиной танковых и моторизованных дивизий), две дивизии были посланы на другой фронт. Оставалось всего двенадцать с половиной дивизий на фронте протяженностью в 1200 км»[34].

Когда-то в августе 1944 г. прибытие двух эсэсовских дивизий в Польшу предопределило судьбу Варшавского восстания и остановило казавшееся безостановочным советское продвижение к польской столице. В случае начала нового советского наступления под Варшавой IV танковый корпус CC, несомненно, оказал бы существенное влияние на развитие событий. В отличие от вышеупомянутых 1, 3 и 6-й танковых дивизий эсэсовский корпус подчинялся именно 9-й армии на варшавском направлении. Однако сильное и опасное соединение буквально за две недели до начала Висло-Одерской операции было отправлено в Венгрию. На 1 декабря 1944 г. «Тотенкопф» насчитывал 20,5 тыс. человек, 27 Pz.IV, 22 Pz.V и 10 «Тигров», «Викинг» – около 20 тыс. человек, 10 Pz.IV, 26 «Пантер»[35].

Несомненно, это решение Гитлера во многом определило стратегию Германии в кампании 1945 г. В феврале 1945 г. едва ли не половина танковых дивизий немцев на Восточном фронте была задействована в Венгрии. Следует отметить, что в отличие от многих других прорывов к окруженным группировкам, пробивание коридора в Будапешт не должно было завершиться эвакуацией гарнизона города. Напротив, предполагалось усилить оборону города и восстановить линию фронта по Дунаю.

После того, как предначертание фюрера об использовании IV танкового корпуса CC под Будапештом было принято к исполнению, требовалось выбрать направление деблокирующего удара. Наступление из района Секешфехервара (так называемый план «Паула») обещало успех ввиду подходящей для использования танков местности. Однако в этом случае требовалось на 900 кубометров больше топлива, а сосредоточение войск задерживалось на пять дней. Вторым вариантом было наступление по кратчайшему расстоянию до Будапешта, практически параллельно руслу Дуная севернее озера Веленце. Этот вариант получил наименование «Конрад». Его основным недостатком была необходимость наступать по лесисто-гористой местности, основным преимуществом – момент внезапности. Каждый день и час промедления работал на советские войска, строившие оборону на внешнем фронте окружения Будапешта. Чем быстрее был бы нанесен удар, тем больше было шансов на сокрушение еще «сырой» обороны. Сам Гудериан был сторонником варианта «Паула», однако его представитель Вальтер Венк и командование группы армий «Юг» стояли за «Конрад».

В конечном итоге немецкое верховное командование выбрало «Конрад». Тогдашний начальник штаба IV танкового корпуса CC, оберштурмбаннфюрер Шэнфелдер впоследствии высказался об этом следующим образом:

«1. Время играло существенную роль;

2. Силы обороняющихся в Будапеште войск находились на пределе их возможностей к сопротивлению;

3. Кратчайшее расстояние до цели операции было определяющим фактором.

Время года и местность делали атаку танков более трудной, но это принималось как часть сделки»[36].

Гилле, его штаб и его люди в целом были гостями в Венгрии. Они хотели быстро сделать свою работу и вернуться назад под Варшаву. Вообще следует отметить, что высшие руководители операции были новичками как на своих постах, так и на данном театре военных действий. O прибывшем из Польши Гилле говорить даже не приходится – ему предстояло вступить в бой с колес. Однако его непосредственные руководители были немногим лучше. Лишь командующий группой армий «Юг» генерал пехоты Велер был в какой-то мере знаком с ТВД – ранее он командовал 8-й армией в Венгрии. Но при этом был новичком в качестве командующего группой армий. K началу операции по деблокированию Будапешта он занимал этот пост всего восемь дней. Генерал танковых войск Бальк впервые командовал войсками в Венгрии и недавно принял командование 6-й армией. Он был одним из самых титулованных и известных германских танковых командиров Второй мировой войны. K январю 1945 г. он был кавалером Рыцарского Креста с Мечами, Дубовыми листьями и Бриллиантами. K слову, Велер имел только Рыцарский Крест с Дубовыми листьями. Но если для Гилле задача прорваться в Будапешт было признанием прошлых заслуг, то для Балька новое назначение было понижением. До этого он командовал группой армий «Г» на Западе. Присвоение 6-й армии наименования «армейская группа» лишь несколько сглаживало Бальку горькую пилюлю отстранения от руководства группой армий. У воевавшего большую часть войны на Востоке Балька карьера на Западе попросту не сложилась. Сам он впоследствии характеризовал свои отношения с главнокомандующим германскими войсками на Западе Рундштедтом как «натянутые». Возвращение на Восточный фронт было для Балька шансом реабилитировать себя как военачальника.

Местность играла важную роль в последующих событиях. Как январские «Конрады», так и мартовское «Весеннее пробуждение» проводились немцами в одном и том же районе. Поэтому имеет смысл остановиться на характеристике района боевых действий подробнее. По характеру рельефа местность четко разделяется на две части – северную и южную.

Северную часть района, от линии Чаквар, Mop до берега реки Дунай восточнее Комарно, занимают покрытые лесом скалистые горы Вэртэшхедьшэг. Эти горы тянутся несколькими грядами с севера на юг. Их куполообразные вершины возвышаются над окружающей местностью примерно на 300 м (абсолютная высота до 630 м). Склоны этих гор изрезаны глубокими и узкими оврагами, заросшими лесом. Дорог и даже «направлений» через горы здесь очень мало. Движение всех родов войск возможно только вдоль одной железной, двух шоссейных и одной грунтовой дорог. Там, где эти дороги пересекают горные хребты и скалы, образуются теснины от 10 до 40 м шириной. Объездов и обходов этих теснин нет.

Населенных пунктов в горах относительно мало, и расположены они в большинстве в предгорьях и долинах. Они в основном расположены в районах разработки залежей бокситов и представляют собой небольшие поселки заводского типа. От поселков в горы ведут многочисленные тропы, которые обычно внезапно обрываются у скал и оврагов. Эти тропы доступны только для движения пехоты.

Западнее гор Вэртэшхедьшэг на пространстве от Комарно до железной дороги Кишбер – Кёрнье простирается среднепересеченная открытая местность с абсолютными высотами от 100 до 230 м. В этом районе имеется хорошо развитая сеть шоссейных и грунтовых дорог, большинство которых сходится в районе Тата, образуя здесь крупный узел дорог. Именно за выход в этот район развернулась борьба после завершения окружения Будапешта.

Севернее гор Вэртэшхедьшэг протекает река Дунай. Правый берег реки на этом участке господствует над левым, что позволяет просматривать местность на глубину 10–12 км. Вдоль правого берега Дуная тянется узкая полоса местности шириной 1,5–2 км. Здесь проходят шоссейная и железнодорожная магистрали из Комарно на Будапешт. Только в этой полосе могли действовать все рода войск.

На востоке, ближе к Будапешту, горы постепенно понижаются и переходят в среднепересеченную равнину с абсолютными высотами от 190 до 300 м. Дорожная сеть в этом районе развита лучше, чем в горах. Основное направление дорог – с запада в сторону Будапешта и от Бичке на юг. Именно в этой местности развернулось описанное выше советское наступление, завершившееся окружением венгерской столицы.

Становится понятно, какой трудный выбор стоял перед немецким командованием. Для «Паулы» не было горючего, а «Конрад» заставлял пробиваться через леса и горные теснины. По характеру рельефа и развитости дорожной сети северная часть района, в котором развернулись боевые действия, представляет значительные трудности для наступления войск, особенно танковых и механизированных соединений. Ставка могла быть сделана на внезапность и силу удара, позволяющие проскочить горы Вэртэшхедьшэг и выйти на равнину на подступах к Будапешту.

Южная часть района проведения январской операции по деблокированию Будапешта куда в большей степени подходила для действий танков. Она представляет собой открытую равнину (высоты от 100 до 200 м), которая постепенно понижается от южных отрогов гор Вэртэшхедьшэг на восток, юго-восток и юг. Этот район располагает хорошо развитой сетью железных, шоссейных и грунтовых дорог. Здесь расположен город Секешфехервар, который является вторым по значению узлом дорог в Венгрии. В районе Секешфехервара сходятся шесть железных и больше десяти шоссейных и грунтовых дорог, четыре из которых подходят к городу с запада, две с севера, две с юга и две со стороны Будапешта. Вся территория южной части района усеяна большим количеством населенных пунктов, связанных между собой грунтовыми и шоссейными дорогами. Дома в них каменные, с большим количеством подвалов, винных погребов, надворных построек и садов. На этой территории много виноградных плантаций с отдельными каменными строениями, большое число усадьб, господских дворов и отдельных хуторов.

Несколько омрачает благостную картину южного сектора наличие множества мелких рек и каналов. Наи более значительные из них каналы Шарвиз, Малом-Чаторна, Елуша, Капош и реки Вали Ласло. Все они протекают с северо-запада на юго-восток и впадают Дунай южнее Будапешта. Эти реки и каналы вброд непроходимы, однако незначительная ширина и глубина дают возможность форсировать их при помощи подручных средств.

«Конрад I». Торопливая внезапность. Спешка с началом наступления обусловила не только выбор немцами рискованного плана операции, но и переход в наступление до завершения полного сосредоточения сил. К началу наступления успели сосредоточиться 32 % из состава 5-й танковой дивизии СС «Викинг» (28 эшелонов из 87), 66 % – 3-й танковой дивизии «Тотенкопф» (51 эшелон из 77) и 43 % – 96-й пехотной дивизии (20 эшелонов из 46). 711-я пехотная дивизия даже не начала выгрузку в назначенном районе. Сосредоточение всех этих дивизий завершилось только 8 января 1945 г.

Таблица. Состояние дивизий IV танкового корпуса CC на 1 января 1945 г.

Переход в наступление до полного сосредоточения сил усугубил и без того не блестящее состояние эсэсовских соединений. Несмотря на раскрученный в катящемся к краю пропасти Третьем рейхе маховик военного производства, «Викинг» и «Тотенкопф» испытывали нехватку самого необходимого вооружения. Проблемой были даже пулеметы: из 1191 ручного пулемета по штату в «Тотенкопфе» насчитывалось только 536 штук. Из полагающихся по штату 1011 автомашин повышенной проходимости у «Викинга» имелось 442 единицы, из 921 обычного грузовика – 658. Это делало танко-гренадерские полки соединениями весьма условно моторизованными. Применявшаяся в германской армии система оценки подвижности в процентах дает для «Викинга» достаточно низкий показатель, меньше 50 %. В свою очередь у «Тотенкопфа» было крайне мало БТРов, гораздо меньше, чем под Курском. Общее состояние соединений корпуса Гилле смотрите в таблице, приведенной на следующей странице.

Подготовка «Конрада» в сжатые сроки привела к тому, что уже имевшиеся в Венгрии немецкие танковые силы были привлечены к первому деблокирующему удару в минимальной степени. Помимо свежеприбывших частей IV танкового корпуса CC в наступление перешла только боевая группа фон Папе, оборонявшаяся в районе, примыкавшем к Дунаю. B нее на тот момент входили основные силы 271-й народно-гренадерской дивизии, оставшиеся вне «котла» подразделения «Фельдхернхалле», присланный верховным командованием из резерва 208-й танковый батальон (31 Pz.IV, 17 JgPzIV/70(A)) и две из трех имевшихся в декабре бронегрупп (от 6-й и 8-й танковых дивизий).

Основная масса собранных в Венгрии немецких танковых соединений была разбросана в пространстве на обоих берегах Дуная и не могла быть немедленно использована как единое целое для деблокирующего удара. Главные силы 3-й и 6-й танковых дивизий все еще оставались к северу от Дуная, а 1-я и 23-я танковые дивизии оборонялась под Секешфехерваром и Мором.

Спешка не была пустым капризом немецкого верховного командования, так как каждый час работал на укрепление обороны. B канун Нового, 1945 г. по обе стороны фронта шла лихорадочная подготовка к следующему раунду сражения. Оборонительное сражение под Балатоном принципиально отличалось от Курской дуги лета 1943 г. У советских войск для улучшения позиций на внешнем фронте окружения Будапешта оставалось буквально несколько дней. B 19.00 30 декабря 1944 г. командующий 4-й гв. армией Г.Ф. Захаров поставил подчиненным ему войскам как оборонительные, так и наступательные задачи. B центре построения армии линия фронта образовывала выступ в районе города Мор, из которого можно было развивать наступление в тыл оборонявшимся севернее и южнее города советским частям. B первые дни 1945 г. генерал Захаров поставил задачу срезать этот выступ. Однако основной задачей стрелковых корпусов армии все же была оборона. Перед Новым годом 4-я гв. армия перешла к обороне в полосе 160 км (включая берег озера Балатон). 31-му гв. стрелковому корпусу досталась полоса 48 км, 68-му стрелковому корпусу – 18 км, 20-му гв. стрелковому корпусу – 24 км, 135-му стрелковому корпусу – 16 км, 21-му гв. стрелковому корпусу – 20 км и около 35 км южного берега озера Балатон.

Общая численность 4-й гвардейской армии со всеми тыловыми и вспомогательными частями составляла на 1 января около 95 тыс. человек. При этом средняя численность стрелковой дивизии армии генерала Захарова составляла 5386 человек. Из 14 дивизий армии 11 имели численность от 5000 до 6000 человек, что составляло примерно половину штатной численности. Для 1945 г. такая ситуация была типичной для Красной армии. Людские ресурсы CCCP к 1945 г. были почти что исчерпаны, и укомплектованность стрелковых дивизий в последних сражениях Второй мировой войны была стабильно низкой. Дополнительного расхода сил и средств также требовала борьба с остатками разгромленных немецко-венгерских частей в лесах гор Вэртэшхедьшэг. Они нападали на советские тыловые части и даже штабы. Однако нехватка людских ресурсов компенсировалась техникой. Восемь дивизий 4-й гв. армии были переведены на новые штаты, предусматривавшие для каждой из них один дивизион самоходок СУ-76 вместо буксируемых противотанковых пушек. В начале января 1945 г. они в сумме насчитывали 64 СУ-76 и 5 легких танков Т-70 как танки командования.

Говоря об армии, нельзя не сказать о ее командующем. Незадолго до начала описываемых событий 4-ю гвардейскую армию возглавил 47-летний генерал армии Георгий Федорович Захаров. Он был человеком с высоким по советским меркам уровнем военного образования. До войны он закончил не только военную академию им. Фрунзе, но и академию Генерального штаба. В ходе контрнаступления под Москвой зимой 1941/42 г. Захаров являлся правой рукой самого Г.К. Жукова, занимая должность заместителя командующего Западным фронтом. Захаров зарекомендовал себя как энергичный, но достаточно жесткий, а часто просто грубый с подчиненными полководец. После успешных действий под Сталинградом, на «Миус-фронте» и в Крыму Г.Ф. Захаров в 1944 г. получает звание генерала армии и серьезное повышение в должности – он становится командующим 2-м Белорусским фронтом. В этом качестве Захаров принимает участие в операции «Багратион» в Белоруссии летом 1944 г. Однако осенью 1944 г. генерал пал жертвой «большой рокировки» Сталина, когда Жуков был назначен командующим 1-м Белорусским фронтом на Берлинском направлении, а Рокоссовского передвинули на должность командующего 2-м Белорусским фронтом. Первоначально Захаров должен был снова стать заместителем Жукова, но в спешном порядке его отправили под Будапешт сменить заболевшего командующего 4-й гвардейской армией. Захаров вступил в должность 29 ноября 1944 г. Таким образом, армия на острие немецкого наступления получила командующего повышенной квалификации, которому ранее доверяли целый фронт. B целом можно характеризовать 4-ю гв. армию как достаточно сильное объединение Красной армии, возглавляемое опытным и энергичным командующим.

Отражение первой попытки деблокирования Будапешта (Конрад I). 2–7 января 1945 г.

Общей чертой для многих оборонительных операций было неверное определение планов противника. Январские бои под Будапештом не стали исключением. Наибольшая плотность обороны была создана ближе к левому флангу 4-й гв. армии в районе Секешфехервара. Именно здесь располагались выведенные в резерв 41-я гв. стрелковая дивизия и 7-й механизированный корпус (77 танков и 25 САУ) с частями усиления. Также у Секешфехервара располагался штаб армии. Bo всем этом нет ничего удивительного, если учесть характер местности – удар в районе Секешфехервара выглядел более логичным. Ha правом фланге 4-й гв. армии оборонялся 31-й гв. стрелковый корпус. Вследствие того, что войска 2-го Украинского фронта несколько отстали, часть сил корпуса пришлось выделить для обороны берега Дуная. Фронтом на север здесь оборонялся полк 4-й гв. стрелковой дивизии. Собственно полосу корпуса фронтом на запад занимали 34-я и 80-я гв. стрелковые дивизии. Находившаяся на направлении главного удара IV танкового корпуса CC 80-я гв. стрелковая дивизия перешла к обороне только в 20.00 30 декабря 1944 г. B каменистом грунте части дивизии не смогли отрыть даже одной сплошной траншеи.

Объективные факторы, обусловившие слабость позиций советских войск, были усугублены субъективными. Позднее в приказе № 011 от 14 января 1945 г. командующий 4-й гв. армией указывал на серьезные недочеты в подготовке обороны 80-й гв. стрелковой дивизии: «Шоссе Таварош – Агостиан, числящееся заминированным, на деле заминировано не было, а мины лежали не закопанными по краям шоссе и в последующем без труда были обнаружены и обезврежены противником»[37]. Скорее всего, никто просто не верил в удар противника и к оборонительным мероприятиям отнеслись с прохладцей. Тем более на фронте, позади которого лежали горы Вэртэшхедьшэг. B войсках царила эйфория после успешным боев на правом берегу Дуная.

Подбитый немецкий тяжелый танк «Тигр» дивизии CC «Тотенкопф» крупным планом. Хорошо видна пробоина в лобовом листе (ЦАМО)

Несколько сглаживалась опасная ситуация на правом фланге 4-й гв. армии наличием у нее в тылу выведенного в резерв 18-го танкового корпуса, находящегося в подчинении штаба фронта. Корпус понес в ходе декабрьского наступления сравнительно небольшие потери и сохранил ударные возможности. На 31 января он насчитывал 110 Т-34, 18 ИСУ-122 и 15 СУ-85. Корпус находился в готовности противодействовать как попыткам гарнизона Будапешта прорваться к своим, так и возможному контрудару с внешнего фронта окружения. Одна его бригада (170-я) к началу «Конрада» еще была на передовой в Дунальмеше. Ее оставили на фронте с целью содействия пехоте в штурме города.

Неплохо сохранившийся после операции по окружению Будапешта 18-й танковый корпус был не единственным подвижным соединением в распоряжении командования 3-го Украинского фронта. Из далекого резерва Ставки в Венгрию направлялся 1-й гв. механизированный корпус И.Н. Руссиянова.

Генерал Руссиянов в начале войны в 1941 г. командовал 100-й стрелковой дивизией, отличившейся в боях под Минском и под Ельней. По итогам тех сражений она стала одной из первых четырех гвардейских стрелковых дивизий в Красной армии. Так командование выделяло из однородной массы пехоты лучших, гвардейские части лучше вооружались и снабжались, их ставили на ответственные участки фронта. Также их солдаты и офицеры получали вдвое большее денежное довольствие в сравнении с обычными частями. Стремясь повысить качество подвижных соединений, советское руководство в 1942 г. переформировало в механизированные корпуса несколько гвардейских стрелковых дивизий. B их числе было соединение генерала Руссиянова, ставшее 1-м гвардейским механизированным корпусом.

B 1943 г. 1-й гв. мехкорпус участвовал в боях за Донбасс, Запорожье и Кировоград. После этого он был выведен в резерв Ставки в Полтаву, где находился целых 13 месяцев. 8 декабря 1944 г. по директиве Генштаба Красной армии корпус начал погрузку в эшелоны, один за другим отправлявшиеся на фронт. Находясь в резерве, корпус был полностью укомплектован людьми. К декабрю 1944 г. мехкорпус можно было смело называть «Сибирским» – 70 % его личного состава было сибиряками, которые успели получить хорошую тактическую подготовку как пехота. Напротив, танки прибыли незадолго до отправки на фронт, и совместные учения с ними провести уже не успели. Танки соединению Руссиянова достались нестандартные – корпус укомплектовали полученными по ленд-лизу американскими «Шерманами». Это поначалу вызвало определенные проблемы в ремонтных подразделениях корпуса, готовившихся ремонтировать советские танки Т-34. Также в состав корпуса были включены три самоходно-артиллерийских полка новейших истребителей танков СУ-100. Они были созданы на шасси танка Т-34 и вооружались мощной 100-мм пушкой. B Венгрии должен был состояться их боевой дебют.

Выгрузка 1-го гв. мехкорпуса из эшелонов началась 24 декабря 1944 г., как раз в тот день, когда Гитлер приказал отправить под Будапешт IV танковый корпус СС. Прибытие под Будапешт 1-го гв. механизированного корпуса и трех полков СУ-100 можно оценить как реакцию советского командования на ввод немцами в бой в Венгрии нескольких танковых дивизий в ноябре – декабре 1944 г.

Еще одним действующим лицом, пока стоявшим за кулисами, стала 46-я армия. Основные силы армии Шлемина осаждали Буду, однако ряд соединений оказался выведен из первой линии, и фактически они стали резервом обороны на внешнем фронте окружения. Во-первых, это была 86-я гв. стрелковая дивизия, находившаяся южнее Эстергома в обороне фронтом на восток. В случае прорыва немцев и венгров из Будапешта она должна была встать на их пути. Во-вторых, в резерв был выведен 2-й гв. механизированный корпус (31 танк и 13 САУ). Он также получил задачу воспрепятствовать прорыву из Будапешта, если таковой последует. В-третьих, очисткой лесов к западу от окруженной венгерской столицы занималась 49-я гв. стрелковая дивизия. Эти три соединения не были втянуты в штурм Будапешта, т. е. не нужно было тратить время на их вывод из боя.

Сгоревший немецкий танк «Пантера» Ausf. G. B результате отпуска торсионов вследствие нагрева танк ощутимо «просел» (ЦАМО)

Стандартом второй половины войны было объединение авиасоединений, действующих в интересах того или иного фронта, армейским управлением. Соответственно помимо общевойсковых армий штабу фронта подчинялась воздушная армия. Каждому фронту полагалась одна воздушная армия, но ее состав варьировался в зависимости от важности стоящих перед войсками задач. Боевой состав 17-й воздушной армии 3-го Украинского фронта на 1 января 1945 г. характеризовался следующими цифрами (исправные/неисправные):

Истребителей Ла-5 – 79/15;

Истребителей Як-3, Як-9 – 202/13;

Штурмовиков Ил-2 – 345/27;

Бомбардировщиков Б-3[38] – 98/13;

Ночных бомбардировщиков По-2 – 94/3;

Разведчиков Пе-2 – 12/2;

Разведчиков Як-9 – 2/6;

Корректировщиков Ил-2 – 17/4;

Корректировщиков Як-9 – 12/0.

Итого 861 исправный боевой самолет.

Как по количественному, так и по качественному составу 17-ю воздушную армию можно охарактеризовать как авиационное объединение, предназначенное для действий на вспомогательном направлении. Воздушные армии на ключевых направлениях были в два-три раза многочисленнее. Для сравнения: в январе 1945 г. перед Висло-Одерской операцией в 16-й воздушной армии 1-го Белорусского фронта было 2,4 тыс. самолетов. Также в отличие от своих соседей 17-я ВА вообще не имела пикирующих бомбардировщиков Пе-2, не говоря уж о мощных Ту-2 с бомбовой нагрузкой в три тонны. Бомбардировщики отечественного производства частично заменяли ленд-лизовские «Бостоны». Это были неплохие машины, но бомбить с пикирования они не могли.

Подбитая самоходная гаубица StuH42

Относительная немногочисленность 17 ВА еще больше тускнеет при сравнении с силами противника. Несмотря на внимание Гитлера к Венгрии, действовавший на юго-востоке советско-германского фронта 4-й воздушный флот не был самым многочисленным. На 10 января 1945 г. из четырех воздушных флотов Люфтваффе на востоке (1, 4, 5 и 6-й) самым многочисленным был 6-й, действовавший в Польше и Восточной Пруссии. Он насчитывал 822 боеготовых самолета. Однако 4-й воздушный флот в Венгрии, по данным на 10 января 1945 г., был на почетном втором месте с 588 самолетами (78 одномоторных истребителей, 56 бомбардировщиков, 199 штурмовиков, 101 ночной штурмовик, 38 дальних разведчиков, 67 ближних разведчиков и 49 транспортных самолетов). Противником 4-го воздушного флота помимо 17-й ВА 3-го Украинского фронта была 5-я ВА 2-го Украинского фронта – 642 исправных боевых самолета на 1 января 45 г., тоже с А-20 «Бостон» вместо «пешек». Однако все равно соотношение сил в воздухе было хуже, чем на других направлениях в этот период.

Ввиду быстроты перегруппировки корпуса Гилле из-под Варшавы, добыть достоверные сведения о прибытии свежих соединений противника советские разведчики перед началом «Конрада» не успели. В своей разведывательной сводке к 22.00 1 января 1945 г., т. е. за несколько часов до начала наступления противника штаб 4-й гв. армии делал следующий вывод: «Противник всеми силами стремится удержать занимаемые позиции, на отдельных участках фронта предпринимает атаки с целью разведки и улучшения своих позиций». O прибытии на фронт «Викинга» имелись на тот момент достаточно определенные данные от захваченных пленных. O «Мертвой голове» сведений просто не было. Неудивительно, что при таких настроениях противотанковые мины сваливали на обочине вместо их установки в назначенных местах.

Подбитый выстрелом в корму танк Pz.Kpfw.IV (ЦАМО)

Первыми в новом, 1945 г. перешли в наступление советские войска. В 11.00 1 января пять стрелковых дивизий центра 4-й гв. армии перешли в наступление с целью захвата Мора. Наступающие были встречены сильным огнем и успеха не имели. Bo второй половине дня начался сильный снегопад. Несмотря на исключительно плохую видимость, активизировалась немецкая авиация. Группами по нескольку самолетов она бомбила ближний тыл советских войск в полосе наступления по плану «Конрад». Эти небольшие группы (от 3 до 10 машин) самолетов стали предвестниками немецкого наступления. Времена изменились, и вместо крупных масс «Штук» теперь действовали мелкие группы истребителей с бомбами.

C 22.00 1 января 1945 г. началось прощупывание советской обороны небольшими группами танков с пехотой, а в 2.30 2 января в бой были введены главные силы IV танкового корпуса CC. Сильным ударом на узком фронте оборона 80-й гв. стрелковой дивизии была прорвана, немцы вышли на тылы полков и атаковали штаб соединения в Агостиане. Управление частями дивизии было нарушено. Одновременно в период с 1.00 до 5.00 2 января на правый берег Дуная был высажен десант из состава 96-й пехотной дивизии. Десанту удалось выбить части 4-й гв. стрелковой дивизии из ряда населенных пунктов на берегу Дуная. Вскоре высадившаяся пехота соединилась с наступавшими с запада танками. Часть сил 80-й гв. стрелковой дивизии и 170я танковая бригада 18-го танкового корпуса (27 Т-34) попали в окружение. C самого начала выделились два направления наступления противника: вдоль Дуная и через Агостиан. Соответственно на первом действовал IV танковый корпус CC, а на втором – боевая группа фон Папе. На какое-то время немцев удалось удержать на перевале у горы Агостиан Горба. Однако заслон на перевале, продержавшись под ударами танков весь день 2 января, был на следующее утро обойден с флангов пехотой противника.

Фронт обороны 31-го гв. стрелкового корпуса стремительно рассыпался, и его нужно было фактически создавать заново. Находившуюся в резерве Захарова 41-ю гв. стрелковую дивизию отделяли от места прорыва 60 км, и ее выдвижение требовало не менее полутора-двух суток. Кроме того, в начале немецкого наступления еще не было ясно, главный это удар или сковывающий. Командующий фронтом принял решение разбирать ударную группировку, нацеленную на Мор. Наступавшая на узком фронте 93-я стрелковая дивизия была выведена из первой линии и получила приказ форсированным маршем выйти к Таряну. Дивизии до него предстояло пройти около 45 км. Тем самым она вставала на пути прорыва немцев из лесисто-горного района на равнину через Бичке. На изъятии 93-й стрелковой дивизии демонтаж ударной группировки 4-й гв. армии не закончился. Во-первых, был начат вывод из первой линии в резерв 40-й и 62-й гв. стрелковых дивизий. Во-вторых, был выведен из боя 5й гв. кавкорпус генерала Горшкова. Вечером 1 января он участвовал в атаке на Мор, но успеха не имел. Уже утром 2 января корпус получил приказ на марш в новый район сосредоточения.

Однако только силами 4-й гв. армии уже не имелось возможности восстановить линию обороны и примкнуть ее правый фланг к Дунаю. Это могло быть сделано только средствами фронтового командования. Командующий фронтом Толбухин решил, сдерживая противника боем передовых частей, максимально быстро создать новый фронт обороны на глубине 16–20 км от уже прорванных позиций 4-й гв. армии. Как наиболее опасное на тот момент было определено направление вдоль берега Дуная. Быстрее всего на новый рубеж обороны могли быть выдвинуты подвижные соединения, и 18-й танковый корпус (без 170-й бригады) получил приказ выйти на позиции на пути немецкого прорыва. Сюда же выдвигалась 86-я стрелковая дивизия и 2-й гв. мехкорпус 46-й армии. Стрелковая дивизия и мехкорпус, подобно сказочной избушке, поворачивались к лесу (Будапешту) задом, а к Ивану-царевичу (IV танковому корпусу СС) передом. Фронт двух соединений разворачивался на 180 градусов, преграждая путь противнику к Будапешту вдоль берега Дуная.

Толбухин был артиллеристом, и это наложило определенный отпечаток на стилистику ведения им оборонительной операции. Он приказывал Захарову выдвигать на новую линию обороны «катюши», артиллерию (в том числе зенитную и противотанковую) и минометы, передаваемые из состава 18-го танкового и 5 гв. кавалерийского корпусов. Следует отметить, что такая же тактика применялась немцами. B ходе оборонительных сражений ими создавались и выдвигались на направление удара противника боевые группы из противотанковых и артиллерийских подразделений, имевших большую подвижность, нежели пехота.

Разбитая артиллерией САУ «Хуммель». Обозначение «№ 5» нанесено советской трофейной командой

3 января новая линия обороны была проверена на прочность ударами немецких танковых соединений. Выдвинутые приказами Захарова и Толбухина резервы вступили в бой. Наступавшие вдоль берега Дуная части IV танкового корпуса СС столкнулись с обороной 86-й гв. стрелковой дивизии и 18-го танкового корпуса, усиленной противотанковой артиллерией. Жестокие танковые бои развернулись за узел дорог Байна. Все решали буквально часы. 110-я танковая бригада и 363й полк ИСУ-122 вошли в Байну в 5.30 3 января и вступили в бой с передовыми частями «Тотенкопфа». Важный узел дорог удалось отбить и удержать. Во второй половине дня последовали яростные но безуспешные атаки эсэсовцев на Байну с севера, а затем с запада и востока. Предпринятые обходные маневры немцев также были разгаданы и парированы.

Активность немецкой авиации днем 3 января была по меркам 1945 г. довольно высокой. Всего немцами было выполнено около 350 самолето-вылетов. Группы по 15–20 штурмовиков почти постоянно висели в воздухе над боевыми порядками подразделений 18-го танкового корпуса в Байне. B течение дня ими были сожжены 6 Т-34 и 2 ИСУ-122 из состава 110-й танковой бригады, 5 Т-34 сгоревшими и 3 подбитыми – из 181й бригады.

Менее успешными были действия подоспевших советских резервов, противостоявших боевой группе фон Папе и дивизии СС «Викинг». Успешное продвижение наступающего образует выступ, периметр которого больше, чем исходный фронт обороны. Соответственно даже для построения равнопрочной исходным позициям обороны требуется больше в количественном отношении сил. При этом наступающий сохраняет возможность выбирать направление следующего удара с созданием локального превосходства в силах. На второй день операции двигавшиеся с запада на восток через Агостиан немецкие части сменили направление наступления. Теперь их путь пролегал почти строго с севера на юг через Тарян на Бичке, к выходу из горно-лесистого района. Передовым частям 93-й стрелковой дивизии удалось 3 января выйти к Таряну, но выстроить сплошной фронт они уже не успели. B середине дня они были обойдены с обоих флангов и вынужденно отступили назад.

По итогам боев 3 января обе стороны внесли изменения в свои планы. Сильный заслон на пути к Будапешту, созданный переброшенными от Будапешта частями 46-й армии и 18-м танковым корпусом, вынуждал немцев искать резервы для усиления ударной группировки. С этой целью с северного берега Дуная возвращались главные силы 6-й танковой дивизии. Теперь она должна была воссоединиться со своей бронегруппой (входившей в состав группы Папе).

B свою очередь советское командование, осознавая шаткость вновь созданной линии обороны, стремилось ее максимально усилить. 7-й механизированный корпус все еще оставался в резерве в районе Секешфехервара. Однако из его состава была изъята и направлена на отражение удара противника своеобразная «боевая группа» под руководством заместителя командующего 4-й гв. армией генерал-майора Филипповского. B ее состав вошли 16-я механизированная бригада, 78-й гв. тяжелый танковый полк и 1289-ой самоходно-артиллерийский полк (16 Т-34, 12 ИС-2, 4 СУ-85, 7 СУ-76, 8 бронетранспортеров и 20 85-мм пушек). Также Филипповскому были переданы 41-я гв. стрелковая дивизия с 152-м гаубичным, 222-м и 127-м пушечными артполками и 205-м минометным полком. Кроме группы Филипповского на подступы к Бичке были подтянуты значительные силы реактивной артиллерии. Уже к утру 4 января здесь находилось 13 дивизионов М-13 и 1 дивизион М-31, т. е. большая часть «катюш» 3-го Украинского фронта. Гвардейские минометы на шасси автомашин всегда были одним из наиболее маневренных резервов советского командования. «Катюши» можно было сосредотачивать на избранном направлении гораздо быстрее ствольной артиллерии, особенно тяжелой.

САУ StuG III со снятым орудием. Скорее всего, машина была «каннибализирована» для ремонта своих собратьев и брошена

Начавшееся немецкое контрнаступление также заставило резко форсировать переброску на западный берег Дуная свежеприбывшего 1-го гв. механизированного корпуса. По плану он должен был переправляться по 60-тонному понтонному мосту. Однако мост был снесен ледоходом (по реке шла сплошная шуга), и в итоге переправа была организована двумя паромами, буксировавшимися бронекатерами. Естественно, это существенно снизило темпы переправы. K 6.00 4 января через Дунай был переправлен только боевой состав, без тылов и большей части автотранспорта. Выдвижение мотострелков на линию фронта происходило уже пешим маршем. Вперед была выброшена группа СУ-100 из трех полков (59 САУ) под командованием зам командира корпуса по артиллерии полковника Свешникова. Она уже к 8.00 4 января сосредоточилась в районе Бичке.

Оставленный экипажем Panzerjager IV. B ствол орудия вставлен снаряд

События 4 января продемонстрировали правильность принятых Толбухиным и Захаровым решений. Именно собранная ими группа Филипповского предотвратила выход немцев в этот день на оперативный простор. Обойдя с фланга 93-ю стрелковую дивизию в Таряне и сбив с позиций 12-ю гв. кавдивизию, танки «Викинга» устремились на юг к Бичке, прорвались к селению Мань, в 4,5 км от Бичке. Казалось, оставался всего один шаг до того, чтобы прорваться из горно-лесного района на равнину. Однако во второй половине дня 4 января последовал контрудар во фланг наступающим на юг немецким частям силами подоспевших подвижных частей группы Филипповского. Под угрозой окружения вырвавшиеся вперед немецкие части были вынуждены отступить. К вечеру на позиции вышли стрелковые части группы, и оборона на подступах к Бичке стала достаточно плотной, чтобы выдержать удар танков противника.

На северном участке наступления 4 января немцы вновь применили прием с форсированием Дуная, позволивший им обойти с фланга и оттеснить на восток 86-ю дивизию. Здесь продолжали наступление вдоль русла Дуная две пехотные дивизии корпуса Гилле. Однако советская оборона была «армирована» 2-м гв. механизированным корпусом, остановившим продвижение противника.

Тем временем «Тотенкопф» упорно штурмовал Байну. В ночь на 4 января селение было атаковано немецкими гренадерами с фаустпатронами. Байна все больше становилась похожей на мышеловку. Утром 110-я бригада и полк ИСУ-122 были отведены от Байны на юг, заняв позиции на высотах и прикрывшись ручьем. Здесь на поставленные в засаду танки и САУ обрушились немецкие штурмовики. Согласно списку безвозвратных потерь 18-го танкового корпуса, за день 4 января в районе селения Байна вражеской авиацией были разбиты и сожжены авиабомбами пять (!!!) тяжелых самоходок ИСУ-122. Помимо этого 3–4 января в районе Байны были сожжены артогнем 15 Т-34. Однако исход боя за Байну решил прорыв наступавшего западнее «Викинга» к селению Мань. Хотя этот прорыв развития не получил, части 18-го танкового корпуса оказывались глубоко охваченными с фланга. K утру 5 января они были отведены на линию Мань – Жамбек. K тому моменту в 110-й танковой бригаде и 363-м самоходном артполку осталось 15 Т-34 и 8 ИСУ-122 (из 37 Т-34 и 19 ИСУ-122 на 1 января).

Поскольку оборонительное сражение затягивалось, оставлять в тылу противника «волноломы» из окруженных частей уже не имело смысла. B ночь на 4 января 80-я гв. стрелковая дивизия и 170-я танковая бригада по приказу командующего 4-й гв. армией пробивались из окружения по горно-лесным дорогам. K своим вышли 11 Т-34 и 11 СУ-85, а также около 100 автомашин. Танкистам удалось даже вывезти раненых.

Пока принявшие на себя первый удар противника соединения приводили в себя в порядок, вновь выстроенный фронт подвергся очередной серии танковых ударов группы фон Папе и «Викинга». Но с прибытием 40-й и 41-й гв. стрелковых дивизий оборона на подступах к Бичке обрела необходимую устойчивость. Даже прибавление к немецкой ударной группировке главных сил 6-й танковой дивизии 6 января не изменило ситуацию. Все немецкие атаки на Бичке были отражены. По итогам нескольких дней боев командир наиболее отличившейся в тех боях 16-й механизированной бригады полковник М.Ф.Малышев был награжден орденом Красного Знамени.

3-я танковая дивизия СС «Тотенкопф» также не смогла преодолеть оборону 18-го танкового корпуса на подступах к Жамбеку. Боевые порядки корпуса были уплотнены за счет прибытия из Будапешта 49-й гв. стрелковой дивизии. Также это направление было усилено двумя самоходно-артиллерийскими полками СУ-100 из состава 1-го гв. механизированного корпуса. Они были переброшены из района Бичке к утру 6 января и оперативно подчинены командиру 18-го танкового корпуса. Поскольку было неизвестно, где именно немцы нанесут следующий удар, группу из трех полков СУ-100 пришлось значительно растянуть по фронту. Именно под Жамбеком состоялось крещение огнем новейших советских САУ истребителей танков.

C утра 7 января немцы перешли в наступление в направлении на Жамбек. На их пути оказался 382-й гв. самоходный артполк СУ-100. Под натиском противника пехота 49-й стрелковой дивизии отошла и оставила СУ-100 один на один с наступающими немецкими частями. Немцы бросили против самоходок пехоту. B ход пошли гранаты и бутылки с горючей смесью, а не имевшие пулеметов самоходки отбивались силами экипажей. За день боя полк потерял половину состава – 9 САУ сгоревшими и 2 подбитыми. Однако прорыва советской обороны на этом направлении не произошло. 8 января 1945 г. первое немецкое наступление с целью деблокировать Будапешт, оставшееся в истории как операция «Конрад I», было остановлено.

«Конрад II» Двойной удар. B ходе упорного сражения за Бичке войскам 3-го Украинского фронта удалось предотвратить прорыв эсэсовского корпуса на танкодоступную равнину. Тем самым эсэсовцев заставили сражаться в неблагоприятной для действий танков горно-лесистой местности к западу от Будапешта. До того, как на новом витке была возрождена «Паула», IV танковый корпус CC предпринял еще одну попытку прорваться к Будапешту. На этот раз была проведена перегруппировка сил на левый фланг корпуса, в полосу, прилегающую к Дунаю. Операция получила кодовое наименование «Конрад II». B советских описаниях событий вторая попытка прорыва обычно связывается с ударом в районе Замоля, хотя с точки зрения немцев этот выпад был частью «Конрада I». Однако ввиду того, что хронологически немецкий контрудар под Замолем перекрывается с «Конрадом II», имеет смысл рассказать об этих событиях в одном разделе.

Поскольку прибытие снятых с фронта между Балатоном и Дунаем советских дивизий под Бичке было трудно не заметить, немецкое командование решило сковать противника ударом с фронта в районе Секешфехервара. Тем более изъятие соединений с центрального участка советской обороны на внешнем фронте окружения Будапешта означало ее ослабление. Это обещало некоторый успех действовавшему здесь III танковому корпусу Брейта. Одновременно IV танковый корпус CC должен был возобновить атаки в направлении Будапешта по дороге вдоль берега Дуная.

Отражение второй попытки деблокирования Будапешта (Конрад II) 7 – 13 января 1945 г.

Несмотря на кризис на правом фланге 4-й гв. армии, главные силы 7-го мехкорпуса оставались в районе Секешфехервара. Этот припрятанный в рукаве козырь оказался очень кстати. На направлении наступления III танкового корпуса немцев (известного также как «корпусная группа Брейт») оборонялся 20-й гвардейский стрелковый корпус 4-й гв. армии. Корпус оборонял полосу шириной 28 км. Все три его дивизии располагались в один эшелон. Командир корпуса в противотанковом резерве имел один истребительно-противотанковый артиллерийский полк. Корпус был усилен армейской артиллерийской подгруппой в составе 123-й пушечной артиллерийской бригады (34 гаубицы калибра 152 мм) и 188-го пушечного артиллерийского полка (12 пушек калибра 122 мм). Большая часть сил и средств располагалась в полосе 5-й гв. воздушно-десантной дивизии, так как в ее полосе ожидался основной удар противника. Дивизия обороняла полосу шириной 9 км. C учетом характерной для 1945 г. численности соединений такую полосу можно расценить как достаточно широкую и уязвимую. Однако в этой же полосе были сосредоточены все силы и средства 7-го механизированного корпуса, противотанковый резерв командира 20-го гвардейского стрелкового корпуса и находилась на огневых позициях армейская артиллерийская подгруппа.

Наступление корпусной группы «Брейт» началось утром 7 января. Ударная группировка объединялась управлением I-го кавалерийского корпуса и состояла из 3-й и 23-й танковых дивизий и 4-й кавалерийской бригады. K 13 часам танкам противника удалось прорваться через боевые порядки пехоты первого эшелона. 23-я танковая дивизия вышла к высоте 225 (район Борбалы), 251-й истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион, стоявший на огневых позициях в районе высоты, сумел отразить эту атаку. Тогда немецкая артиллерия обрушила огонь на позиции дивизиона и вывела из строя 11 пушек. После этого танкам противника удалось овладеть высотой 225.

После выявления направления удара противника, в корпус начали перегруппировываться артиллерийские резервы. K 18.00 7 января 20-й гвардейский стрелковый корпус за счет армейского резерва и 68-го и 135-го стрелковых корпусов был усилен 262-м и 438-м истребительно-противотанковыми, 230, 221 и 212-м гаубичными, 1232-м пушечным артиллерийским и 200-м минометным полками. Всего на усиление корпуса в первый день наступления противника для отражения удара прибыло: пушек 76-мм 43, гаубиц 122-мм 63, гаубиц-пушек 152-мм – 10, минометов 120-мм 16.

Кроме того, 7-й механизированный корпус, находясь в полосе 20-го гвардейского стрелкового корпуса, вступил в бой в первые же часы наступления противника и действовал совместно со стрелковыми частями. K вечеру 6 января он насчитывал 63 Т-34, 15 ИС-2, 1 СУ-85 и 1 СУ-76 и был серьезным аргументом против немецких танковых атак.

Подбитая «Пантера». Разводы на башне, скорее всего, являются следами пожара

Если ранее Толбухин предпочитал использовать танковые части и соединения для «армирования» обороны, то с началом немецкого наступления на Замоль он решил нанести контрудар. Смена стратегии произошла не сразу. Первым приказом командующего фронтом в адрес 1-го гв. мехкорпуса предусматривалось выдвижение 1-й гв. мехбригады на направление немецкого наступления во второй эшелон обороняющихся стрелковых частей. Этот приказ был отдан в 20.00 7 января. Следующим утром, в 10.00 8 января, Толбухин меняет свое решение и перенацеливает 1-ю гв. механизированную и 9-ю гв. танковую бригады на контрудар во фланг ударной группировки противника. Уже к 16.00 8 января бригады должны были быть готовы перейти в наступление. Однако к назначенному сроку сосредоточение еще не было завершено, и Руссиянов обращается к комфронтом с просьбой перенести начало контрнаступления на следующий день. Толбухин не стал настаивать, и контрудар было решено нанести утром 9 января. Если бы с самого начала контрудар был назначен на это время, части корпуса Руссиянова могли бы выйти в назначенный район ночью. Выдвижение днем 8 января было замечено противником, и контрудар утратил момент внезапности.

Последним ударом по попытке Толбухина использовать механизированные части для контрнаступления стала погода. Командир 1-го гв. мехкорпуса вспоминал: «Еще ночью, когда гвардейцы выдвигались на исходные рубежи, повалил снег, а к утру снегопад усилился настолько, что в 50 метрах ничего не было видно. Густые мокрые хлопья залепили смотровые приборы танков, прицелы орудий, скрыли от глаз все ориентиры. Но в 9 часов 30 минут ударила по позициям фашистов наша артиллерия, двинулись вперед танки и мотопехота. Нужны были предельное внимание, точность, четкость взаимодействия, чтобы не сбиться с боевого курса, не смешать боевые порядки, не принять за войска противника свои части»[39]. Густой снегопад продолжался до середины дня 9 января.

Как и многие другие контрудары в оборонительных операциях в течение войны, контрудар двух бригад 1го гв. мехкорпуса под Замолем был подготовлен в большой спешке. Артиллерия 20-го стрелкового корпуса, которая должна была их поддерживать, располагалась на позициях, удобных для обороны, в 3–5 км от переднего края. При этом пушечная бригада имела всего 225 снарядов на 20 орудий, а гаубичный полк – 1000 снарядов. Поэтому артподготовка была предельно короткой, всего три минуты. Противотанковая оборона противника таким слабым воздействием подавлена быть не могла, и «Шерманы» были встречены плотным огнем противотанковой артиллерии.

Руссиянов вспоминал: «Бой 9 января был трудным и затяжным. До самого вечера, пока не стемнело, на занесенных снегом холмистых равнинах южнее и западнее венгерских сел Залюй, Патка, Чала гремели выстрелы орудий, разрывы снарядов, мин, гранат, трещали длинные пулеметные очереди. Около полудня из района Дьюлы противник предпринял сильные танковые контратаки. Фашистские и советские боевые машины сходились почти в упор. Побеждал тот, кто успевал выстрелить раньше»[40].

Подбитый танк Pz.IV Ausf.H с тщательно нанесенным зимним камуфляжем

K 16.00 9 января обе бригады, понеся большие потери, были вынуждены отойти на исходные позиции. 1-я гв. мехбригада потеряла 19 танков, 123 человека убитыми, 210 ранеными и 303 человека пропавшими без вести. 9-я гв. танковая бригада потеряла 18 танков сгоревшими и 9 подбитыми, 33 человека убитыми, 48 ранеными, 4 пропавшими без вести. По итогам дня в 22.00 Руссиянов получил устное указание от Толбухина прекратить наступление. B 5.00 следующего дня оно было подтверждено письменным приказом, в котором двум бригадам назначались рубежи обороны на подступах к Замоль. Сюда же был подтянут 382-й полк СУ-100. Позиции 1-го мехкорпуса были проверены на прочность 11 января, когда в результате 13 атак немцам удалось захватить Замоль. Однако дальнейшее продвижение было остановлено.

B ночь с 8 на 9 января 1945 г. усиленный полк «Вестланд» дивизии «Викинг» был сменен частями 6-й танковой дивизии. Скрытности смены частей способствовал туман и сильный снегопад. После марша по раскисшим дорогам эсэсовцы ближе к вечеру 9 января сосредоточились в районе к югу от Грона. Их задачей было наступление совместно с частями 96-й и 711-й пехотных дивизий в направлении Будапешта. Ввиду того, что марш продолжался почти весь день, на фронте грядущего наступления было сравнительно тихо. Соединения 46-й армии совершенствовали оборону как фронтом на восток, на подступах к Будапешту, так и фронтом на запад.

Брошенный ремонтно-эвакуационный Bergepanzer III. Номер «25» нанесен советской трофейной командой

Вскоре был сменен также второй полк «Викинга», и дивизия целиком сосредоточилась на новом направлении удара. Помимо перегруппировки частей корпуса Гилле по инициативе Балька была подготовлена так называемая «боевая группа Филиппа» для броска «кавалерийским наскоком» вдоль берега Дуная в Будапешт. Составлена она была, правда, не из лихих кавалеристов, а из усиленного батальона окруженной в Будапеште дивизии «Фельдхернхалле», из бронетехники боевая группа майора Филиппа имела 5 танков и 6 БТРов. Ввиду того, что другой берег Дуная занимали советские войска, сама по себе идея такого прорыва попахивала авантюрой. Однако Бальк возлагал на нее большие надежды. В Гроне даже заготовили около 200 тонн различных припасов, которые должны были быть доставлены в осажденную венгерскую столицу по следам группы Филиппа.

Подбитая 75-мм самоходная противотанковая пушка Panzerjaeger 38(t) Ausf.M (Marder III)

План Гилле был более реалистичным. Он намеревался пробиваться к Будапешту вдоль дорог через горы Пиллз. Однако едва начавшись, «Конрад II» был поставлен под сомнение. Вечером 9 января Гудериан информировал командование группы армий «Юг» о новом приказе фюрера. Надлежало перегруппировать IV танковый корпус CC южнее, для обходного маневра. Однако такая перегруппировка заняла бы не меньше пяти дней. Командующий группой армий генерал Веллер уговорил Гудериана дать еще один шанс для прорыва в Будапешт по кратчайшему маршруту. В 1.00 10 января начальник оперативного отдела Венк сообщил Веллеру, что разрешение получено и операцию можно продолжить. Тем временем в ночь на 10 января был занят Сомор.

Однако по непонятным до сих пор причинам наступление было отложено. Приказ на наступление последовал только ближе к вечеру, и заметных успехов добиться не удалось. Как и следовало ожидать, «кавалерийский бросок» боевой группы Филиппа успеха не имел – она была остановлена огнем с северного берега Дуная. B условиях, когда верховное командование уже сделало выбор в пользу перегруппировки и удара в обход озера Веленце, скромные успехи означали сворачивание операции. Гудериан и Венк дали Велеру несколько часов на достижение сколь-нибудь заметного успеха. Если он не достигался, «Конрад II» сворачивался, и начиналась перегруппировка.

Использование «Викинга» целиком на левом фланге IV танкового корпуса CC несколько оживило его наступление. Был взят Пилишсенткерест, оборонявшие его части 99-й стрелковой дивизии 46-й армии были оттеснены на юго-восток от города. До Будапешта было уже, казалось, рукой подать. Однако верховное командование так не считало. Гудериан информировал Велера, что фюрер считает наступление в горах бесперспективным. Эсэсовцы должны были быть немедленно выведены из боя и направлены в новые районы сосредоточения.

Разбитая САУ «Веспе». Проломы в бортах башни, скорее всего, образованы попаданиями артиллерийских снарядов больших калибров

Командир корпуса Гилле попытался спасти ситуацию и обратился напрямую к Гиммлеру. Он считал, что Гиммлер обладает большим влиянием на фюрера, нежели Гудериан. Но вне зависимости от степени влияния на Гитлера, наиболее весомым аргументом были бы успехи на поле боя. A ими IV танковый корпус похвастаться еще не мог. Попытки эсэсовцев в течение ночи с 11 на 12 января захватить деревню Дорог были безуспешными. Усиленная 37-й гв. мехбригадой 2-го гв. мехкорпуса оборона 86-й стрелковой дивизии устояла под ударами немцев.

Подбитая «Пантера». Венгрия, январь 1945 г. Хорошо видны пробоины в бортовой броне башни (ЦАМО)

До Будапешта оставалось всего 17 км. Атакующие могли даже видеть зарево над городом и слышали артиллерийскую канонаду штурма. Однако вопрос был в том, возможно ли будет преодолеть эти километры. Верховное командование считало, что нет.

Что интересно, советской стороной это наступление «Викинга» не было расценено как серьезная опасность для обороны. Красноречивей всего о реальной оценке обстановки говорят принятые советским командованием меры. Ввиду обострившегося положения на участке 99-й стрелковой дивизии в районе Пилишсенткерест 12 января, командир 2-го гв. механизированного корпуса отправил туда… три танка Т-34. На тот момент в корпусе было 36 Т-34, 1 СУ-85 и 19 СУ-76, поэтому об отправке последних танков говорить не приходится. Авиация 17-й воздушной армии бездействовала ввиду плохих погодных условий. Таким образом, можно сделать вывод, что для остановки наступления Гилле были предприняты минимальные усилия. Наступление левого фланга IV танкового корпуса CC было остановлено силами стрелковых соединений, незначительно усиленных танками. Можно только гадать, чего могли добиться левофланговые соединения корпуса Гилле, если бы их усилили. Однако на тот момент решение верховного командования о выводе эсэсовских дивизий в новый район сосредоточения было, по крайней мере, обоснованным.

Подбитая «Пантера» Ausf.A. Венгрия, январь 1945 г. (ЦАМО)

Борт танка с предыдущего снимка крупным планом. Видно, что он буквально изрешечена выстрелами. Обратите внимание на пробитые советскими бронебойными снарядами катки танка (ЦАМО)

«Паула» становится «Конрадом III». B середине января 1945 г. начинало казаться, что неожиданно разразившаяся над 3-м Украинским фронтом гроза уходит. B 2.35 17 января командующий 4-й гв. армией отдал боевое распоряжение командирам корпусов:

«1. По данным пленных и перебежчиков, противник отводит части CC с будапештского направления на запад.

Отражение третьей попытки деблокирования Будапешта (Конрад III) 18–27 января 1945 г.

Наблюдением отмечается и возможное оттягивание танковых частей, действовавших в районе Замоль. Шаркерестеш.

Командарм приказал: 1. Усилить разведку, наблюдение, особенно офицерское. Обеспечить захват пленных на всех участках.

2. Активными действиями разведчиков и отрядов преследования не допустить возможных попыток противника на отдельных участках оторваться с целью занятия более выгодных рубежей».

Как мы видим, как вероятный вариант рассматривался отход противника. Возможность нового наступления практически исключалась. Действительно, в это же время в Польше началась операция трех фронтов, оставшаяся в истории как Висло-Одерская. Немецкий фронт на направлении, ведущем к Берлину, начал стремительно рушиться. Логично было бы предположить, что немецкие танковые дивизии, сконцентрированные в Венгрии в период относительного затишья на других направлениях, вернутся обратно в Польшу и Восточную Пруссию. Венгрия, конечно, имела определенное экономическое значение для Германии, но защита столицы явно перевешивала.

Подбитый «Королевский тигр» из 509-го батальона тяжелых танков. Танк был поражен выстрелом в борт в район моторного отделения

Данные разведки, казалось, подтверждали эти логические рассуждения. Поначалу с левого фланга 4-й гв. армии прозвучало несколько тревожных звоночков. Пленные и перебежчики из 20-й венгерской пехотной дивизии, захваченные и перешедшие линию фронта 13–14 января, сообщали о циркулировавших среди солдат слухах о совместном наступлении с немцами. Ho доверия к венграм было мало. Незадолго до этого, 10 января, перебежчики из 8-й венгерской дивизии сообщали о подходе немецких батальонов с целью перехода в наступление 11 января. Но никакого наступления 11 января не состоялось. Другие венгерские перебежчики 16 января, напротив, сообщили о движении машин, принадлежавших к дивизиям «Мертвая голова» и «Викинг», от Тата на Комарно, т. е. прочь от фронта. Авиаразведка фиксировала движение машин в разных направлениях, без ярко выраженной интенсификации движения где-либо.

Еще один подбитый «Королевский тигр». Ha лобовом листе танка видно тактическое обозначение – буква G

Однако все эти данные оказались кусками совсем не той картины, которую дорисовали разведчики 3-го Украинского фронта. Несмотря на проблемы с горючим, немецкое командование не стало рокировать войска вдоль фронта по кратчайшему расстоянию. Дивизии IV танкового корпуса CC были действительно оттянуты назад через Комарно на город Дьер, но только для того, чтобы вернуться обратно на другой участок фронта. Потерпев неудачу в наступлении по кратчайшему расстоянию до Будапешта, немцы решили радикально поменять стратегию. Теперь удар должен был последовать по танкодоступной местности к северу от Балатона. B документах IV танкового корпуса CC операция проходила под кодовым наименованием «Сад пряностей», в штабе армейской группы «Бальк» она называлась «Конрад III». Выход дивизий на исходные позиции для наступления происходил буквально за несколько часов до начала операции. B этих условиях на своевременный захват разведчиками контрольных пленных надежды было мало. Возможности авиаразведки также были не безграничны. Подход к фронту осуществлялся немецкими частями по ночам с тщательной маскировкой от воздушного наблюдения днем. Вследствие этого советская воздушная разведка не обнаружила концентрации сил противника на новом направлении немецкого наступления.

Справедливости ради нужно сказать, что симметричный просчет допустила немецкая разведка. B приказе на новое наступление, подписанном командиром IV танкового корпуса CC Гилле, в разделе «Оценка противника» сказано: «Противник обороняется перед фронтом корпуса силами одного гв. укрепленного района, двух гвардейских стрелковых дивизий и одной стрелковой дивизии». Эта оценка не соответствовала реальному положению на 18 января 1945 г. Две гвардейские стрелковые дивизии уже были сняты с фронта и направлены на отражение предыдущих немецких наступлений. На выбранном немецким командованием направлении действовал только 1-й гв. укрепленный район С. И. Никитина и 252-я стрелковая дивизия. Если быть точным, то под главный удар попал левофланговый полк 252-й дивизии (фронт 5 км) и целиком полоса 1-го гв. УРа (фронт 13 км). Последний был специальным соединением для пассивной обороны. Оценивая возможности обороны на направлении запланированного наступления немцев, следует признать, что после двух немецких наступлений внутренние резервы армии Захарова были практически исчерпаны. Выделенные в распоряжение командующего 135-м стрелковым корпусом П.В. Гнедина резервы в лице 63-й мехбригады и одного самоходно-артиллерийского полка были равномерно распределены по фронту корпуса.

Главной ударной силой операции «Конрад III» должны были стать танковые дивизии CC «Тотенкопф» и «Викинг». Им придавались 509-й батальон «Королевских тигров» и 303-я бригада штурмовых орудий соответственно. Недостаток сил при большом размахе предполагаемого наступления заставлял немцев искать необычные решения. Действовавшая на южном фланге немецкой ударной группировки 3-я танковая дивизия получила на усиление разведывательные батальоны 1-й и 23-й танковых дивизий. Ее задачей был быстрый захват переправ на канале и удержание рубежа на канале Елуша для прикрытия фланга прорывающейся к Будапешту группировки. Канал этот шел от Балатона с запада на восток и был удобным рубежом для отражения ударов с юга. 1-я танковая дивизия должна была стать фланговым прикрытием с севера – немцы ожидали контрударов от Секешфехервара. Качественный и количественный состав бронетехники привлеченных к операции соединений см. в таблице.

Состояние танкового парка 1, 3 тд, 3 тд CC, 5 тд CC на 15 января 1945 г.

Как мы видим, число боеготовых танков было намного меньше их общего количества. Потери, понесенные в предыдущих наступлениях, заметно понизили ударные возможности четырех немецких танковых дивизий. Усиление танкового кулака было необходимой предпосылкой успеха операции «Конрад III». Свежий 509-й тяжелый танковый батальон (45 «Королевских тигров» и 3 ЗСУ) был хорошей прибавкой, с помощью которой можно было таранить советскую оборону. 303-я бригада штурмовых орудий вступила в бой, будучи полностью укомплектованной САУ StuG (75мм орудие) и StuH (105-мм орудие) – 45 машин. Столь же полезной прибавкой стало включение в состав 1-й танковой дивизии I батальона 24-го танкового полка (изначально принадлежащего 24-й тд) в составе 60 «Пантер» (45 боеготовых на 19 января 1945 г.).

Артиллерийскую поддержку наступления должен был осуществлять 403-й народно-гренадерский артиллерийский корпус и 17-я народная минометная бригада (пусковые установки реактивных снарядов калибром от 150 мм до 300 мм). B народно-артиллерийский корпус входили 5–6 дивизионов артсистем от 105-мм легких полевых гаубиц до 210-мм мортир и 170-мм пушек, включая трофейные 122-мм советские орудия. Ввиду нехватки топлива для авиации дальнобойным 170-мм орудиям были поставлены характерные для ВВС задачи – воспрепятствовать подходу советских резервов.

Завязший и брошенный «Тигр» дивизии «Тотенкопф»

B сущности, новый план немецкого командования был реинкарнацией старой «Паулы», от которой в своевремя отказались ввиду нехватки горючего. Проблемы с прорывом через леса и горные теснины заставили вновь задуматься о наступлении по равнине. Пространство между озером Балатон и Секешфехерваром почти идеально подходило для применения танков. Это была слегка всхолмленная равнина с отдельными лесами и рощами. Снега было немного, в лесу, лощинах и виноградниках снежный покров достигал 20 см, а на открытой местности всего 5-10 см и никак не мешал маневру бронетехники.

Подбитый Pz.IV Ausf.H. Хорошо виден камуфляж и укладка траков на лобовой части корпуса танка

Хотя местность между Балатоном и Секешфехерваром больше благоприятствовала применению танковых войск, чем горы Вэртэшхедьшэг, нужно было позаботиться о преодолении каналов. В приказе Гилле говорилось:

«После подавления первоначального сопротивления противника, 5-й танковой дивизии СС, 3-й танковой дивизии СС и 1-й танковой дивизии, не обращая внимания на угрозу флангам, продвигаться до рубежа канала и захватить плацдармы для того, чтобы воспрепятствовать закреплению противника на канале и обеспечить переправу наших войск на другой берег с целью продолжения наступления»

Подбитый истребитель танков Jagdpanzer IV. Корпус машины покрыт «циммеригом»

B том положении, которое занимали части и соединения 4-й гв. армии в начале января 1945 г., быстрый прорыв обороны и захват переправ через канал Шарвиз были практически нереальны. Но к утру 18 января оборона была значительно слабее. Резервы армии и фронта располагались за центром (под Секешфехерваром) и правым флангом 4-й гв. армии. Из резерва Ставки 3-му Украинскому фронту передавался 133-й стрелковый корпус (21, 104, 122-я стрелковые дивизии), но к 18 января его сосредоточение на западном берегу Дуная еще не было завершено. Единственным преимуществом обороны было время, потраченное на инженерное оборудование позиций с 30–31 декабря 1944 г. по 17 января 1945 г.

Авиационная группировка 3-го Украинского фронта к началу третьего немецкого наступления претерпела как количественные, так и качественные изменения. Боевой состав 17-й воздушной армии на 17 января 1945 г. характеризовался следующими цифрами (исправные/неисправные):

Истребителей Ла-5 – 148/40;

Истребителей Як-3, Як-9 – 154/30;

Штурмовиков Ил-2 – 265/33;

Бомбардировщиков Б-3 (A-20 Бостон) – 97/10;

Ночных бомбардировщиков По-2 – 94/2;

Разведчиков Пе-2 – 18/2;

Разведчиков Як-9 – 8/1;

Корректировщиков Ил-2 – 15/1;

Корректировщиков Як-9 – 9/3.

Итого 808 исправных боевых самолетов.

Как мы видим, количество штурмовиков значительно снизилось по сравнению с началом января 1945 г. Напротив, количество истребителей возросло. Более того, изменился их качественный состав – в небе над Венгрией стало больше Ла-5.

Последним «маячком» советскому командованию стало затишье перед бурей, наблюдавшееся 15 и 16 января 1945 г. в полосе обороны 1-го гв. УР. Установилась непривычная, почти звенящая тишина, когда артиллерия и минометы противника практически бездействовали. Также не было ни одного перебежчика из состава венгерских частей. До этого, до 15 января 1945 г., таковых набралось аж 205 человек. На следующий день поток неожиданно иссяк. Отсутствие перебежчиков говорило о смене венгров на немцев. В ночь с 17 на 18 января тишину нарушил шум моторов, звук повозок и даже доносившиеся ветром людские голоса. При этом передний край немцами тщательно охранялся, и высланные разведгруппы не смогли проникнуть за линию фронта.

В 6.30 18 января после короткой артподготовки четыре немецкие танковые дивизии перешли в наступление. Верные своей тактике, немцы атаковали на нескольких участках, концентрируя силы на узком фронте. В разделе с оценкой советской обороны в приказе Гилле говорилось: «Боеспособность укрепленного района в обороне следует оценивать высоко». Однако возможности 1-го гв. УРа немцами в данном случае преувеличивались. Укрепрайон был хорошим усилением существующей обороны или прикрытием пассивных участков фронта. Как самостоятельное соединение он был слабее любой стрелковой дивизии фронта. Несмотря на 90 %-ную укомплектованность личным составом 1-й гв. УР генерал-майора Никитина насчитывал всего 3122 человека, 38 76-мм орудий, 31 45-мм орудие, 7 120-мм минометов,32 82-мм миномета, 129 станковых и 124 ручных пулемета. Четыре батальона УРа были в первой линии, один – в резерве. Минные поля были только на отдельных участках, прикрывая танкоопасные направления и дороги.

Рота лейтенанта Г.Кузьмина атакует при поддержке 45-мм противотанковой пушки. Эти орудия в 1945 г. были уже практически бесполезны против новейших немецких танков, но все еще применялись в Красной армии

Артиллерийско-пулеметные батальоны УРа встретили атакующие немецкие танки огнем 45-мм пушек, но их огонь был совершенно неэффективным. Орудия расстреливались в упор или раздавливались гусеницами. Огонь 76-мм пушек был несколько более действенным, но их было мало. K сожалению, никаких подразделений СУ-100 на пути «Королевских тигров» 509-го батальона не было. Все они находились на правом крыле 4-й гв. армии. Противотанковым резервом командира 135-го корпуса был 1202-й самоходный артполк, вооруженный 2 СУ-76. Полк лишь незадолго до описываемых событий получил с завода два десятка новеньких САУ и занял свое место в боевых порядках войск 4-й гв. армии. 18 января он оказался на пути «Тотенкопфа», усиленного «Королевскими тиграми». Легкобронированные СУ-76 не могли оказать серьезного сопротивления тяжелым танкам, хотя и пытались стрелять по «Тиграм» в упор со 100–150 м подкалиберными снарядами. За день были сожжены 12 СУ-76, 6 подбиты и 1 застряла и была подорвана экипажем. Потеряв практически всю технику, снова ставший «безлошадным» полк отошел на восток. Если противотанковая оборона 1-го гв. УРа оказала слабое сопротивление, то весьма эффективными оказались электризованные проволочные заграждения, на которых осталось, по советским данным, до 200 солдат противника.

Ha марше советский противотанковый полк, оснащенный трофейными 75-мм пушками ПАК-40. B качестве тягача используется полученный по ленд-лизу грузовик «Студебекер»

Взлом фронта 1-го гв. УРа позволил 1-й танковой дивизии немцев обойти фланг оборонявшейся севернее 252-й стрелковой дивизии и выйти ей в тыл. Левофланговый 928-й полк был окружен и мелкими группами прорывался к своим. Занимавший оборону справа от него 932-й полк был вынужден отойти и занять оборону на рубеже протекавшего южнее Секешфехервара канала Вармендьей. Прорвав оборону передовых частей 135-го стрелкового корпуса, атакующие немецкие танки вскоре вышли к Урхиде, где располагался штаб корпуса. Управление корпусом было потеряно.

Советские солдаты учатся использованию трофейной 75-мм пушки ПАК-40

Быстрый развал обороны 135-го стрелкового корпуса привел к тому, что выдвигаемые к фронту противотанковые резервы вступали в бой с ходу, не успевая подготовить позиции. 1249-й истребительно-противотанковый полк 49-й истребительно-противотанковой бригады уже в 8.30 18 января снялся с позиций и направился в новый район с целью преградить путь немецким танкам. Полк выдвигался на южный фланг немецкого наступления, под Лепшень, находившийся довольно глубоко в тылу, в 10 км от переднего края. Вооружение 1249-го полка составляли трофейные 75-мм противотанковые пушки. Занять оборону он просто не успел. Еще на подходе к назначенным позициям в 13.00 18 января противотанкисты были обстреляны немецкими танками. Это были передовые части двигавшейся к каналу Елуша 3-й танковой дивизии немцев. Полку пришлось разворачиваться и принимать бой с хода. Неподготовленные позиции наступающими танками были вскоре обойдены и пушки раздавлены. Полк быстро потерял все свои орудия – девятнадцать 75-мм пушек. Такая же судьба постигла 438-й иптап на северном фланге немецкого наступления. Он также вступил в бой на марше, разворачивался под огнем и быстро потерял все имевшиеся противотанковые пушки – 21 орудие.

Одним из первых мехсоединений, ринувшихся навстречу новому немецкому наступлению, стал 7-й мехкорпус. Его расположение в районе Секешфехервара в принципе благоприятствовало рокировке на юг, в полосу соседнего 135-го стрелкового корпуса. Толбухин сразу поставил 7-му мехкорпусу задачу занять фронт позади рушащихся позиций 1-го гв. УРа. Однако атакованная свежеприбывшими «Пантерами» и «Королевскими тиграми» оборона пульбатов УРа рассыпалась слишком быстро, чтобы выдвижением мехбригад ее можно было подпереть. Части 7-го мехкорпуса встретились с противником на марше, без сплошного фронта и оказались обойдены через промежутки между маршевыми колоннами. B итоге они были вынуждены отойти на канал Шарвиз. Вместе с тем следует сказать, что для тяжелых танков 509-го батальона первый день наступления не стал праздничной прогулкой. За день было потеряно 11 «Королевских тигров», 7 из которых были потеряны безвозвратно. Наступление батальона остановилось перед взорванными мостами через канал Шарвиз.

На канал Шарвиз вышли 93-я стрелковая дивизия и части 252-й стрелковой дивизии. Однако взорванными мостами удалось задержать лишь левофланговую группировку IV танкового корпуса СС. Берег канала дальше к югу никем не был занят, и две эсэсовские танковые дивизии могли двигаться на восток, не встречая сопротивления. Полумеры в лице брошенных в бой фронтовых курсов младших лейтенантов, батальонов запасных полков надолго задержать немецкое наступление не могли.

Командир 18-го танкового корпуса генерал П.Д. Говоруненко

Палочкой-выручалочкой в этой ситуации мог стать 18-й танковый корпус. Он уже сыграл важную роль в оборонительных боях в первые дни января. K началу операции «Конрад III» он сохранил боеспособность – на 17 января корпус насчитывал в строю 66 Т-34, 8 ИСУ-122 и 5 СУ-85. Корпус Говоруненко вновь был в подчинении фронтового командования и располагался в районе к северо-западу от Будапешта. От перебежчиков и пленных поступали сообщения о готовящемся прорыве окруженного гарнизона на запад, и 18-й танковый корпус должен был его предотвратить. Расположение на пути возможного прорыва из Будапешта не слишком благоприятствовало использованию корпуса на левом фланге 4-й гв. армии. Танкистам и мотострелкам нужно было показать чудеса скорости. Уже в 17.00 18 января бригады 18-го танкового корпуса выступили для занятия обороны по рубежу канала Шарвиз. Оборону нужно было занять к 8.00 утра 19 января.

Однако ввиду быстрого продвижения вышедших на оперативный простор немецких дивизий, идея создать новый фронт по рубежу канала Шарвиз оказалась похоронена, не успев родиться. K исходу дня 18 января на рубеже канала в районе города Шаркерестура никаких советских войск еще не было. Вследствие этого наступающие эсэсовские части смогли беспрепятственно форсировать канал, навести мосты и продолжить ночью продвижение дальше на восток. Соответственно бригады 18-го танкового корпуса вступили в бой утром 19 января уже восточнее канала, не имея возможности опереться на какой-либо заметный естественный рубеж.

Выход дивизий корпуса Гилле к каналу Шарвиз отрезал пути отступления артиллерийским частям 135-го стрелкового корпуса. Ведя бой в окружении, они вскоре израсходовали имеющийся запас боеприпасов, потеряв часть орудий и минометов от огня танков, артиллерии и раздавленными танками противника. После этого артиллеристы подорвали оставшиеся орудия и пробивались к своим пешим порядком.

Ситуация все больше стала напоминать эпизоды лета 1941 г. Для большего сходства на какое-то время изменилась обстановка в воздухе. Немецкой авиации удалось на какое-то время перехватить инициативу. Относительно действий Люфтваффе в журнале боевых действий 4-й гв. армии имеется красноречивая запись за 19 января: «Погода была летная, и в воздухе, не встречая сопротивления со стороны нашей авиации, господствовала авиация противника». Похожие слова можно найти также в журнале боевых действий 252-й стрелковой дивизии: «авиация противника проводила активные действия самолетами Ме-109, которые обстреливали из пулеметов и бомбили наши обозы, автомашины с боеприпасами, подходившие резервы пехоты и артиллерии, создавая тем самым пробки на перекрестках дорог, переправах через каналы, в результате чего нарушалось нормальное обеспечение боеприпасами, продфуражом и подкреплением живой силой и техникой наших впереди действующих частей». Советские части в Венгрии в январе 1945 г. ненадолго оказались в шкуре тех, кто слышал заунывный вой «Штук» летом 1941 и 1942 гг.

Справедливости ради нужно сказать, что сходство было преимущественно внешнее. «Мессершмитты» с 50-кг – 250-кг бомбами были, конечно же, менее опасны как ударные самолеты, чем «Штуки» с 500-кг бомбами, ювелирно укладываемыми с пикирования. K тому же десятки вылетов истребителей-бомбардировщиков не шли ни в какое сравнение с 800-1000 самолето-вылетами бомбардировочной авиации на направлениях главных ударов немецких войск в самые страшные для Красной армии дни. Также активность 17-й воздушной армии 18 января, несмотря на плохую погоду, была довольно высокой – 718 самолето-вылетов, большей частью на штурмовку (547 самолето-вылетов истребителей и штурмовиков). Советскими летчиками было проведено 48 воздушных боев, в которых было заявлено сбитыми 19 Ме-109 и 18 ФВ-190. Для сравнения – за весь январь 1945 г. было 327 воздушных боев. Т. е. один день месяца дал 15 % всех воздушных боев.

Танк Pz.V Ausf.A «Пантера», застрявший и брошенный экипажем. Вероятно, танк принадлежал 6-й танковой дивизии вермахта

Выход немцев на оперативный простор позволял им распространяться сразу в нескольких направлениях, увеличивая периметр вклинения в построение 3-го Украинского фронта. Окаймление этого вклинения введенными в бой из резерва и снятыми со спокойных участков соединениями было уже невозможно. Выдвигавшийся к каналу Шарвиз 18-й танковый корпус и части 133-го стрелкового корпуса оказались обойдены с севера и юга. Фактически они оказались отрезанными от главных сил фронта, попали в окружение. «Котел» пока еще был неплотным, окружение пока еще выражалось в прерывании основных линий снабжения, а не в окаймлении танков и пехоты плотными заслонами на всех направлениях.

Уничтоженный внутренним взрывом «Королевский тигр» из 509-го батальона тяжелых танков

Застрявший в грязи и подбитый танк «Пантера» Ausf.G

После обхода и охвата танкового и стрелкового корпусов из резерва фронта, никаких препятствий для дальнейшего продвижения на восток у частей корпуса Гилле не осталось. Во второй половине дня 19 января IV танковый корпус CC вышел к Дунаю и захватил Дунапентеле. Обстановка была такой, что командованию 3-го Украинского фронта было предоставлено право самому решить, продолжать ли удерживать плацдарм на западном берегу Дуная или оставить его. Маршал Ф.И. Толбухин, оценивая впоследствии действия наших войск в районе озера Балатон в январе 1945 года, говорил: «После прорыва противника к Дунаю обстановка для войск 3-го Украинского фронта создалась в первое время тяжелая. Южный фланг прорыва был открыт, это угрожало окружением 57-й армии, 1-й болгарской армии и 12-му югославскому корпусу, занимавшим позиции юго-восточнее озера Балатон и по реке Драве до ее устья. Переправы через Дунай были в одну ночь снесены штормом. Штаб фронта находился в городе Пакш, туда доходила танковая разведка противника… Откровенно говоря, обстановка была опасная, и нам была предоставлена возможность решить вопрос о дальнейшей целесообразности удержания плацдарма западнее Дуная. Уходить за Дунай было обидно – Вена стала казаться далекой, а на вторичное форсирование Дуная при организованной его обороне противником в ближайшее время надежд не было»[41].

Как мы видим, советское командование поначалу расценило немецкое наступление как попытку ликвидировать занимаемый 3-м Украинским фронтом плацдарм на западном берегу Дуная. Действительно перспектива удара в обход озера Балатон в тыл 57-й армии выглядела угрожающе. Неопределенность планов противника поначалу вынудила командование 3-го Украинского фронта осторожнее распределять резервы. Для прикрытия промежутка между озером Балатон и Дунаем был направлен 30-й стрелковый корпус, переданный со 2-го Украинского фронта (высвобожденный в результате успешного штурма Будапешта). Однако без взаимодействия армейской группы Бальк со 2-й танковой армией и главным командованием «Юго-Восток» на Балканах такая операция была нереализуемой. Следует сказать, что немецкое командование планировало наступление 2-й танковой армии на этом направлении. Она получала кодовое наименование «Ледокол» (Eisbrecher). Наступление было даже запланировано на 25 января 1945 г., однако 24 января пришел приказ из ОКХ, откладывающий «Ледокол» на неопределенный срок. Одним словом, даже возможность ввести противника в заблуждение относительно действительных задач нового наступления немецкое командование не использовало.

Впрочем, даже без неопределенности планов противника относительно плацдарма в целом, обстановка была угрожающей. Быстрое распространение противника до Дуная привело к тому, что находившиеся в глубине построения 4-й гв. армии резервы оказались израсходованы. Несмотря на отвлечение части сил наступающего на окружение 18-го танкового и 133-го стрелкового корпусов, воспрепятствовать дальнейшему распространению противника по всем направления советские войска не могли. Именно по такому сценарию развивались катастрофы 1941–1942 гг. Если бы позади рухнувшего фронта был не Дунай, а тылы фронта, немцы могли прорываться в глубину подобно «Блау» и «Барбароссе». Задача Толбухина была проще восстановления рухнувшего фронта. Задачей немцев был прорыв к Будапешту, путь к которому лежал через дефиле между озером Веленце и Дунаем. Ширина этого дефиле была всего 17 км, и построение устойчивой обороны с опорой на него было гораздо проще, чем восстановление гигантского рухнувшего фронта.

Однако даже для выстраивания 17-км фронта резервов у командующего 4-й гв. армией уже не было. В связи с этим в подчинение Г.Ф. Захарова из резерва фронта передавались 5-й гв. кавкорпус, 1-я мехбригада 1-го гв. мехкорпуса, 145-й полк СУ-100 и ряд артиллерийских частей. Кавкорпус генерала Горшкова был использован для обороны промежутка между оз. Веленце и Дунаем, через который можно было прорваться к Будапешту.

В общем случае кавалерийские соединения были существенно слабее пехоты. Однако в реалиях 1945 г., при численности стрелковых дивизий по 4–5 тыс. человек, кавалерия смотрелась уже совсем по-другому. Подвижные соединения Красной армии, как наиболее ценный ресурс, поддерживались в хорошей форме. По данным на 20 января 1945 г., 5-й гв. кавкорпус насчитывал 17801 человека личного состава, 86 орудий калибром 45–76 мм, 7 СУ-76 и 26 танков, что вкупе с по движностью делало его весомым козырем в руках командования 3-го Украинского фронта.

Распоряжение о выходе на новый рубеж обороны кавалеристы получили 19 января. До этого 18 января корпус сосредотачивался в районе к западу от Будапешта. Теперь ему предстояло после 95-километрового марша занять оборону между оз. Веленце и Дунаем. K оборудованию позиций три кавдивизии приступили только около полуночи 19 января. Готовившаяся несколько часов оборона вряд ли бы устояла под ударом главных сил IV танкового корпуса CC. Однако рокового удара по позициям кавалеристов с рассветом следующего дня не последовало. До 14.00 20 января немцы на этом ключевом для них направлении вообще активности не проявляли. Bo второй половине дня они ограничились прощупыванием обороны небольшими группами пехоты и танков. Причины этого были тривиальными – проблемы со снабжением. По показаниям захваченных казаками пленных танки корпуса Гилле на этом участке простояли весь день без горючего.

Показания захваченных пленных подтверждаются документами противника. Продвинувшаяся далеко вперед немецкая ударная группировка действительно испытывала проблемы со снабжением. Удержание советскими войсками Секешфехервара, являвшегося крупным узлом дорог, серьезно затрудняло работу тылов IV танкового корпуса CC. Еще больше осложняли работу тыловых служб погодные условия. B два часа ночи 20 января, когда кавалеристы лихорадочно готовили оборону, оберквартирмейстер 6-й армии докладывал начальнику штаба армейской группы «Бальк»:

«В результате снегопада и сильных ветров образовались чрезвычайно большие снежные заносы, которые вызывают длительные задержки в движении колонн.

Доставка предметов снабжения сильно задерживается»[42].

Заметную роль в сковывании корпуса Гилле сыграли окруженные в районе Абы и Шаркерестура 18-й танковый и 133-й стрелковый корпуса. Даже находясь в окружении, они создали угрозу коммуникациям вышедших к Дунаю дивизии CC «Викинг» и 3-я танковой дивизии. На тот момент в строю в танковом корпусе Говоруненко числились 51 Т-34, 8 ИСУ-122 и 5 СУ-76. Помимо этого вместе с танкистами в окружение попали стрелковые части. Это заставляло немцев с осторожностью относиться к блокированной группировке и не затягивать с ликвидацией «котла» – удар по их коммуникациям мог последовать в любой момент. В период «блицкригов» 1939–1941 гг. разгром окруженных советских частей наверняка был бы поручен идущей следом пехоте. В январе 1945 г. никаких шагающих следом за танковыми клиньями колонн пехоты уже не наблюдалось. Поэтому IV танковому корпусу CC пришлось ликвидировать окруженные советские части самостоятельно. От «Викинга» был отправлен назад, на запад, сильный отряд с танками. Этот отряд вышел с востока к штабу 18-го танкового корпуса и обстрелял его.

Вкупе с захватом «Тотенкопфом» Шергельеша 20 января обстановка вокруг двух советских корпусов стала угрожающей. Толбухин приказал командирам корпусов прорываться в южном направлении. Выбор направлений для прорыва, строго говоря, был невелик. На востоке лежал Дунай, который можно было форсировать и выйти к своим, в лучшем случае, ценой потери большей части боевой и вспомогательной техники. Это было совершенно неприемлемо, даже не принимая во внимание сложности форсирования реки окруженцами. На севере было озеро Веленце и 17-км коридор между ним и Дунаем. Здесь переход линии фронта был бы затруднен присутствием главных сил противника. Колонны окруженцев были бы попросту разгромлены на подходе к линии соприкосновения войск сторон. Оставался один путь – на юг.

Для прорыва из окружения части и соединения двух корпусов были распределены между двумя колоннами. В правую вошла 181-я танковая бригада, 21-я и часть сил 122-й стрелковых дивизий. Левую образовали 110-я и 170-я танковые бригады, 32-я мотострелковая бригада и 104-я стрелковая дивизия. В этой же колонне следовали штабы двух корпусов.

Побочным эффектом прорыва из окружения 18-го танкового и 133-го стрелкового корпусов стала потеря основной базы снабжения боеприпасами 4-й гв. армии – станции Шарашд. Через нее шло снабжение войск, оборонявшихся на всем фронте от Дуная до оз. Балатон. Стремительно развивавшееся немецкое наступление заставило принять экстренные меры по эвакуации склада. B ночь на 19 января погрузили и отправили 37 вагонов боеприпасов. Однако полностью эвакуировать склады, естественно, не успели. На какое-то время склады оказались в районе, контролируемом двумя окруженными корпусами. Но это ненадолго продлило их существование. B ночь на 21 января, с подходом немцев к станции, склады были подожжены и частично подорваны. B ночном небе долго грохотал «фейерверк» из 60 вагонов боеприпасов, провожавший прорывавшиеся из окружения части.

Прорыв начался в 12.00 20 января. Сценарий для обеих колонн был примерно одинаковым: они двинулись на юг, ближе к вечеру столкнулись с заслонами немцев и с боем пробивались через них. Правая колонна встретила упорное сопротивление противника в районе господских дворов Генрих. Собрав бригаду в кулак, в 19.00 атаку повторили и успешно прорвались вперед. Здесь 181-й бригадой было потеряно девять танков. Пробив заслон и преследуемые по пятам противником, танкисты и пехотинцы всю ночь пробивались на юг. Выход из окружения завершился утром 21 января. K тому моменту в 181-й танковой бригаде осталось всего 4 танка. Потери 181-й бригады составили 17 Т-34 и два М-17, был ранен ее командир подполковник Кубланов. Вторая колонна вышла из окружения в район Херцегфальвы с меньшими потерями – ее козырем и тараном стал полк тяжелых артсамоходов ИСУ-122. Сохраненный боевой потенциал вскоре понадобился, поскольку на следующий день Херцегфальва была атакована немецкой 3-й танковой дивизией. B течение всего дня 22 января 110-я танковая бригада вела тяжелый танковый бой за удержание города. Потери составили 16 Т-34 и 2 СУ-85. Удержать корпус на плаву удалось за счет пополнения – он получил с эшелонов 18 Т-34 и 2 СУ-76.

Истребитель танков Jagdpanzer IV/70(A), подбитый в районе озера Балатон. На машине сетчатые бортовые экраны и остатки зимнего камуфляжа

Положение корпуса Говоруненко было на тот момент двойственным. C одной стороны, выйдя из окружения, части двух корпусов избавили немецкое командование от торчащей в тылу занозы. C другой стороны южный фланг немецкого наступления был наиболее уязвимым. Выход сюда танкового корпуса создавал предпосылки для результативного контрудара. Наконец упорная оборона Херцегфальвы, продолжавшаяся несколько дней, сковывала 3-ю танковую дивизию немцев. Фактически силы четырех подвижных соединений корпуса Гилле были разбросаны на широком фронте и наступали в разных направлениях.

Отсутствие одного или двух армейских корпусов, идущих по следам танков, существенно не только осложняло борьбу с окруженцами, но и затрудняло защиту флангов. Южный фланг немецкой ударной группировки фактически прикрывался разреженной завесой из разведывательных батальонов, одной танковой дивизии и одной венгерской пехотной дивизии. Формально эти силы были подчинены 3-й венгерской армии.

Недостаток пехоты сказался не только на южном, но и на северном фланге наступления, в районе Секешфехервара. B начале января вклинение в направлении на Замоль привело к охвату города с севера. B результате нового немецкого наступления Секешфехервар был обойден и охвачен с юга. На это направление была перегруппирована 69-я гв. стрелковая дивизия 21-го гв. стрелкового корпуса, ранее стоявшая фронтом на запад. Ей пришлось сильно растянуть фронт в связи с развалом обороны 135-го стрелкового корпуса и отходом советских войск на восток. B итоге плотность обороны Секешфехервара ввиду существенного увеличения периметра обороны города заметно снизилась. K тому же город фактически был полуокружен. Надежная опора пехоты в предыдущих боях – 7-й механизированный корпус к 22 января был выведен из боя. От него осталась только сводная 16-я бригада, насчитывавшая всего 4 Т-34, 1 СУ-85, 3 ИС-2 и 2 СУ-76. Бригаду направили оборонять северный берег оз. Веленце, и в боях за Секешфехервар она уже не участвовала. Однако без танковых частей защитники города все же не остались – в оперативном подчинении 21-го стрелкового корпуса находилась 9-я гв. танковая бригада и 382-й полк СУ-100 (переданные из 1-го гв. мехкорпуса). B эти дни их постоянно тасовали по периметру обороны Секешфехервара, не зная заранее, где последует главный удар.

Атаки на Секешфехервар смежными флангами танковых корпусов Брейта и Гилле начались уже 20 января. С северо-запада на город наступала 23-я танковая дивизия, с юга и юго-востока – 1-я танковая дивизия, усиленная свежим батальоном «Пантер» (I/24PzRgt). На этом же направлении действовала известная нам по «Конраду II» боевая группа Филиппа. Связкой между двумя танковыми корпусами выступал полк СС «Ней» из венгерских добровольцев (около 2 тыс. чел., назван не в честь маршала Бонапарта, а по имени своего командира венгра Кароля Нея).

Основной ударной силой наступления была 1-я танковая дивизия, остальные сковывали обороняющиеся вокруг города советские части. Рано или поздно немцы должны были нащупать слабое место в советской обороне. Последовавший утром 22 января удар силами 1-й танковой дивизии привел к прорыву с юга к центру Секешфехервара. Появление вражеских танков в центре города вызвало панику и поспешный отход с позиций на подступах к нему. Уже днем 22 января по приказу Захарова начали готовиться оборонительные позиции к востоку от Секешфехервара. K 18.00 взятый с боем в декабре 1944 г. город был оставлен его защитниками.

Положение к исходу дня может быть в некоторой степени охарактеризовано следующими словами из донесения заместителя начальника политуправления фронта Катунина: «Общее беспорядочное отступление частей 21 гв. ск продолжалось до наступления темноты. Созданные отряды заграждения наводили порядок, возвращая бегущих по своим частям. Управление войсками в низах по-прежнему отсутствует, отдельные командиры, особенно артиллеристы, растеряли свои войска». Для восстановления фронта под Секешфехерваром командующему 4-й гв. армией была передана 223-я стрелковая дивизия, изъятая из 46-й армии. Таким образом, еще один потенциальный резерв был израсходован для парирования кризиса на ранее спокойном участке фронта.

Однако нельзя сказать, что оценка этих событий в стане противника была однозначной. Наступление на Секешфехервар с юга было проведено по приказу командования IV танкового корпуса СС. Впоследствии это решение Гилле было подвергнуто резкой критике со стороны Балька. Выдвигался тезис о том, что потерянное на штурм Секешфехервара время могло быть использовано 1-й танковой дивизией для продвижения вперед еще до того, как из резервов 3-го Украинского фронта была построена прочная оборона между Веленце и Дунаем. Однако при этом не учитывается насущная необходимость захвата Секешфехервара ввиду его расположения относительно коммуникаций эсэсовского корпуса. K слову, Бальк об этом был прекрасно информирован. Так, оберквартирмейстер 6-й армии доносил командованию еще 20 января 1945 г.:

Брошенная ремонтно-эвакуационная «Бергепантера». Венгрия, январь 1945 г.

«В районе боевых действий юго-восточнее Штульвейсенбург (Секешфехервар) подвоз снабжения часто прерывается благодаря сильному действию неприятельского огня. Из-за этого создаются задержки в доставке продовольствия и боеприпасов»[43].

C захватом Секешфехервара эта угроза была устранена. Кроме того, группа армий Балька могла существенно сократить свой фронт и устранить угрозу с фланга. Ho в одном генерал Бальк был, безусловно, прав: необходимость перегруппировки 1-й танковой дивизии заставляла сдвигать сроки начала решительного наступления к Будапешту через промежуток между оз. Веленце и Дунаем. Bo времена «блицкригов» вспомогательную задачу расширения фронта прорыва взяла бы на себя пехота. Ho ее-то в распоряжении Балька в достаточном количестве не было.

Однако в целом претензии и опасения Балька относительно потери времени были небезосновательны. Оборона 5-го гв. кавкорпуса в промежутке между оз. Веленце и Дунаем непрерывно усиливалась. 1-й гв. мехкорпус был побригадно растащен между различными участками обороны 4-й гв. армии, оставаясь в подчинении командования фронта. Как уже было сказано выше, одна бригада была в Секешфехерваре, 3-я гв. мехбригада была передана в 46-ю армию. Ha направлении главного удара эсэсовского корпуса были сосредоточены оставшиеся две бригады корпуса. 2-я гв. мехбригада к 8.00 утра 21 января заняла оборону в районе Каполнаш-Ниек, господские дворы Петтенд, Барачка. Эти населенные пункты вскоре стали ареной жестоких боев. Несмотря на расположение в сельской местности, они состояли из каменных домов, часто с глубокими подвалами, дополнительную защиту обороне давали кирпичные изгороди.

Один из участников тех боев кратко, но емко охарактеризовал занятые позиции так: «отличало Барачку особое географическое положение. От поселка рукой подать до Будапешта: тридцать километров по отличной бетонированной дороге. Иными словами, в стратегическом отношении Барачка была очень важным пунктом на подступах к венгерской столице»[44].

Одним словом, стимулы удерживать назначенные позиции были вполне очевидные. Помимо Шерманов 2-й гв. мехригады на улицы венгерских сел вошли две батареи СУ-100 и противотанковая артиллерия. 1-я гв. мехбригада с полком СУ-100 встала в оборону на соседнем участке, у господского двора Фельше-Беньше. Днем позже оборона 5-го гв. кавкорпуса получила «подушку безопасности» на тыловых позициях в лице 252-й и 113-й стрелковых дивизий, снятых с более спокойных участков фронта. 252-я стрелковая дивизия вышла на позиции за спиной 5-го гв. кавкорпуса уже к 10.00 22 января, за несколько часов до того, как пал Секешфехервар. Выстроенная Толбухиным оборона была готова выдержать очередной натиск.

He следует думать, что пока шел штурм Секешфехервара, две дивизии корпуса Гилле сидели сложа руки. Их не обескуражил даже марш 509-го батальона «Тигров» к Фельше-Беньше 21 января, в результате которого из 12 машин вышли из строя шесть. Эсэсовцы предприняли попытку пробиться к реке Вали и занять плацдарм. «Тотенкопф» наносил удар на левом фланге у оз. Веленце, а «Викинг» на правом – ближе к Дунаю.

21 января наступлением «Тотенкопфа» был отрезан от основных сил дивизии и прижат к озеру один полк 63-й кавдивизии. Куда более сильный удар последовал 22 января. Дивизия «Викинг» ударила в стык 11-й и 12-й гв. кавдивизий. Обороняющиеся оценили силы атакующего противника в «более 100 танков и САУ». Согласно донесению «Викинга» на 21 января в строю было всего 3 PzIV 5 PzV 4 JagdpanzerIV, но приданная 303-я бригада штурмовых орудий насчитывала 34 САУ (26 StuG и 8 StuH). T.e. бронированным тараном эсэсовцев на тот момент были в основном «Штурмгешюцы». Немцам удалось вбить в советскую оборону узкий клин шириной 3 км и глубиной 4–5 км. Вырвавшийся вперед разведывательный батальон «Викинга» вышел в район господского двора Агг-Сеонтпетер и даже форсировал Вали, но была там блокирован. 23 января, после нескольких атак, немцы восстановили с ним связь и устойчиво заняли Агг-Сеонтпетер.

Очередной сильный удар последовал в 22.00 23 января, когда к наступлению присоединилась 1-я танковая дивизия и 403-й народно-артиллерийский корпус. Больших успехов вновь прибывшие не достигли, но сдавший им часть своей полосы «Тотенкопф» пробился к Барачке с юго-запада. Атмосферу происходившего передает донесение командира кавкорпуса от 6.00 24 января 1945 г.: «Остатки боевых порядков дерутся разрозненно. Связь с командирами 11 и 12 кд есть, с 63 кд нет. Он успел передать "на КП – 20 танков"». Результатом глубоких вклинений немцев в советскую оборону стал приказ командира кавкорпуса генерала Горшкова на отвод подчиненных ему частей и соединений на следующий ее рубеж, находившийся в среднем в 4 км от первого.

Наконец, 24 января последовало немецкое генеральное наступление с участием трех танковых дивизий IV танкового корпуса Гилле. Ho добиться решительного результата в дневном бою наступающим не удалось. Важным преимуществом второго рубежа обороны было прикрытие подступов к Барачке заболоченной долиной с широким и глубоким каналом посередине. 4 немецких танка пытались через него переправиться, но застряли и были сожжены советской артиллерией. Кроме того, занимаемая советскими частями местность господствовала над долиной.

Казалось, что на пути деблокирующей группировки к Будапешту наконец-то выстроен прочный заслон. Такое же впечатление сложилось у немецкого командования. Ha командном пункте IV танкового корпуса CC Веллер и Бальк провели совещание на тему «Что делать?» и «Кто виноват?». Гилле, имя которого вертелось на языке у Балька в качестве ответа на последний вопрос, на тот момент отсутствовал – он был в одной из передовых частей. Поэтому командующий группой армий и командующий армейской группой приняли решение без него. B журнале боевых действий группы армий «Юг» по итогам этого разговора появляется запись: «Как показал сегодняшний опыт, фронтальная атака на прочную и глубоко эшелонированную оборону противника за Вали не дает шансов на успешный прорыв». Также командование группы армий беспокоила нависавшая над флангом группировка советских войск к северу от озера Веленце. B итоге было принято решение развернуть острие удара на северо-запад. Теперь IV танковый корпус CC должен был развернуться на 90 градусов. Ему поручалось нанести удар в направлении Бичке и во взаимодействии с III танковым немецким и VIII венгерским корпусами окружить советские войска к северу от Веленце.

Побудительные мотивы такого решения достаточно очевидны. Владея инициативой и нанося удар на окружение, наступающий тем самым вырывает кусок фронта обороняющегося, вынуждая восстанавливать его целостность. Тем самым построение обороны разжижается, и появляется надежда на успешный прорыв в желаемом направлении. Однако впоследствии решение Балька и Веллера подверглось резкой критике, в частности историографом 6-й танковой армии Георгом Майером. Указывалось, что сохранение прежнего направления удара лучше соответствовало решению главной задачи – прорыву в Будапешт. Несомненно также, что важным фактором было время. Вырывать и перемалывать куски фронта обороны противника имеет смысл в условиях, когда группировка обороняющегося статична и не может быть усилена. Однако в случае с 3-м Украинским фронтом это было не так – резервы, снятые с соседнего 2-го Украинского фронта, были уже на подходе.

Гилле, считавший необходимым наступать не на северо-запад, а на северо-восток (к Будапешту), лучше других осознавал обстановку перед фронтом своих дивизий, а также их возможности. Бои 24 января не только продемонстрировали стойкость обороны по p. Вали. Они привели к изменению ее конфигурации. Первый рубеж обороны 5-го гв. кавкорпуса имел протяженность 18 км, второй – 24 км. Фронт обороны увеличился, а оборонявшие его войска понесли потери, и их возможности уменьшились. Переброшенная для усиления обороны кавалеристов 252-я стрелковая дивизия была уже изрядно потрепана еще в первый день немецкого наступления. Одним из основных принципов немецких наступлений было нанесение удара на узком фронте. При этом усилия концентрировались на одной из точек периметра вклинения в советскую оборону. Напротив, обороняющийся был вынужден относительно равномерно прикрывать весь периметр вклинения, заранее не зная, где последует удар. B этой ситуации наступающий гарантированно получал весомое численное преимущество на направлении своего главного удара. Растягивание фронта при практически неизменных силах обороны увеличивало шансы немцев на успех очередного удара.

Последовавшие вскоре события продемонстрировали неравнопрочность обороны 5-го гв. кавкорпуса. Разворот острия удара на 90 градусов произошел не сразу – большая часть дня 25 января была потрачена на перегруппировку войск. Вновь, как в ходе «Конрада II», эсэсовским частям приходилось переходить к обороне в 18 км от Будапешта и перегруппировываться для нового наступления. Теперь на направлении главного удара немцев оказались господские дворы Петтэнд, превращенные в опорный пункт обороны. Его защищали части 63-й кавдивизии, а также рота автоматчиков, 5 «Шерманов» и 5 СУ-100 из 1-го гв. мехкорпуса. Они продержались семь часов в начавшемся еще ночью бою и почти все погибли. Надо сказать, что потери 1-го гв. мехкорпуса в этих боях были достаточно тяжелыми, всего с 19 по 25 января корпус потерял 54 «Шермана» и 17 СУ-100.

Брошенный на улице одного из венгерских населенных пунктов StuG 40

Прорвавшись через шоссе на Будапешт, немцы взломали оборону группы Горшкова на всю глубину, немецкие танки даже ворвались на позиции артиллерии – 877-го гаубичного артполка. Также им удалось обойти с фланга опорный пункт в Барачке. Взять Барачку эсэсовцам все же не удалось. Здесь особую роль в отражении ударов противника сыграла авиация. Командир 5-го гв. кавкорпуса впоследствии даже написал благодарность в адрес штурмовиков 136-й ШАД: «В трудный день 25.1, когда в бою за Барачка наступил кризис перелом боя в нашу пользу решили появившиеся над полем боя «Ильюшины». Несмотря на трудные метеорологические условия – снегопад и ограниченную видимость, бомбометание было исключительно меткое, и решающая атака танков противника была со рвана. От работы Ваших экипажей 25 января 1945 г. все казаки, сержанты, офицеры и генералы казачьего корпуса в восхищении»[45].

Штурмовики 10-го ШАК действовали в районе Барачки достаточно энергично. 58 Ил-2 выполнили за день 164 самолето-вылета на штурмовку, что дает 3 вылета в день на большинство машин корпуса. Потери можно считать незначительными – зенитками был сбит всего один Ил-2.

Ho в целом наступление 25 января можно оценить как тактический успех. Пусть на узком фронте, но IV танковому корпусу CC удалось вырваться из дефиле между оз. Веленце и Дунаем. Ночью наступающими с ходу был занят Пазманд, а в 4 утра 26 января немецкие танки ворвались в Вереб. Ha рассвете танковая разведка немцев даже прорвалась к городку Валь, где располагался штаб 4-й гв. армии. Для сдерживания распространения немцев в тыл 4-й гв. армии пришлось бросить в бой последний резерв – сводную бригаду 7-го мехкорпуса.

Несмотря на успех IV танкового корпуса CC 25 января, надежды на смыкание клещей в тылу 4-й гв. армии были более чем призрачными. Атаки III танкового корпуса у Замоля и I кавалерийского корпуса у Бичке были безуспешными. Корпусу Гилле удалось прорваться на 10 км на фронте около 5 км. До Замоля нужно было пройти еще столько же, до Бичке – даже немного дальше. He исключено, что аналогичный успех с глубоким прорывом мог быть достигнут немцами в случае концентрации усилий в северо-восточном направлении. T.e. решение Гилле продолжать наступление на Будапешт, возможно, было более подходящим, чем идеи Балька об окружении советских войск к северу от Веленце.

B середине дня 26 января между командующим 6-й армией Бальком и командиром IV танкового корпуса CC Гилле состоялся следующий разговор:

«БАЛЬК: Мы должны справиться здесь со своей задачей. Это теперь имеет решающее значение. Каково здесь (у Каяцосентпетер) положение?

ГИЛЛЕ: Этот мост, вопреки первоначальным сообщениям, проходим для танков. У нас здесь есть небольшой плацдарм.

БАЛЬК: Это очень хорошо и очень важно. Как вы здесь продвигаетесь (атака на запад)?

ГИЛЛЕ: B 12.10 установлена связь между обеими боевыми группами. Последнее донесение поступило в 13.50.

БАЛЬК: Мы должны здесь пробиться. Это решает все или мы здесь погибнем».

Каяцосентпетер – это населенный пункт южнее Валь. Судя по всему речь идет о переправе через реку Вали, т. е. плацдарм был захвачен на ее восточном берегу, немного севернее шоссе на Будапешт.

Интересно, что впоследствии Бальк обрушился на Гилле с обвинениями в том, что мост у Каяцосентпетер был захвачен вопреки приказу и тем самым силы наступления были «распылены». Также Бальк обвинял Гилле, что наступление было задержано на 36 часов. Однако все это уже было «разговорами на лестнице», т. к. обстановка вскоре изменилась кардинальным образом.

Если бы немецкое командование ставило себе ограниченную задачу вывести из окружения будапештский гарнизон, то разумнее было бы не менять направление наступления корпуса Гилле. Сосредоточенный удар в направлении Будапешта, скорее всего, привел бы к такому же 10-км вклинению, но сутками ранее. Оставшиеся в Буде немецкие и венгерские части могли бы организовать прорыв и соединиться с частями корпуса Гилле. Усилить выходящую из окружения группировку можно было рейдом бронегруппы из состава одной из танковых дивизий эсэсовского корпуса аналогично рейду Пайпера под Харьковом в феврале 1943 г. B принципе возможность прорыва будапештского гарнизона еще оставалась даже после поворота на северо-запад. Хотя в этом до Вали дошла бы явно меньшая часть гарнизона. B любом из этих двух вариантов сражение за Будапешт можно было завершить эффектным недо-поражением (полу-победой), которым после войны можно было бы гордиться и воспевать в мемуарах об утерянных победах.

Подбитая и сгоревшая «Пантера» Ausf.G. Январь 1945 г.

Однако Бальк и Велер ставили себе куда более амбициозные задачи. Здесь нельзя не упрекнуть Балька в чрезмерном и безосновательном оптимизме в оценке обстановки. Он знал как о сосредоточении сил против его южного фланга (18-й танковый корпус), так и о перевозках через Дунай свежих сил под Будапешт. Логичным выводом из этих данных было бы заключение о сомнительных перспективах удержания занятых позиций до Дуная. Соответственно наиболее разумным сценарием становилось «бей и убегай», т. е. деблокирование гарнизона и отход вместе с ним на исходные позиции. Однако смены стратегии до начала советского контрнаступления не произошло. Пожалуй, единственным оправданием для Балька может быть оценка его действий как попытки улучшить общую обстановку за счет присланных резервов (IV танкового корпуса CC). C неизбежным падением Будапешта он мог быть отобран у группы армий «Юг» и отправиться куда-нибудь еще. Тем более что в конце января 1945 г., когда рухнул фронт на Висле, подходящих мест для ввода в бой элитных эсэсовских соединений имелось в избытке. B этом случае разгром максимального числа соединений противника мог облегчить жизнь группы армий после изъятия у нее рождественского подарка в лице двух эсэсовских дивизий.

Так или иначе, времени реализовать задуманное у немцев уже не оставалось. C 9.00 25 января в подчинение Г.Ф. Захарова передавались 104-й стрелковый корпус (66, 151-я стрелковые и 3-я гв. воздушно-десантная дивизии) и 23-й танковый корпус. Эти соединения были переброшены со 2-го Украинского фронта и переправлялись через Дунай южнее Будапешта. C их помощью предполагалось нанести мощный контрудар и ликвидировать угрозу деблокирования будапештского гарнизона. По плану контрнаступление должно было начаться 28 января, но немецкий прорыв 25 января несколько спутал планы командования 3-го Украинского фронта. Две бригады 23-го танкового корпуса были незамедлительно брошены в бой для ликвидации немецкого прорыва. Сражение перешло в следующую фазу.

Восстановление фронта. Завершающие бои многих операций часто остаются в тени поворотных моментов сражений. Поворотный пункт оборонительных боев, решающий контрудар или переход противника к обороне оказываются подобны последним кадрам мелодрамы – герой и героиня сливаются в поцелуе, и дальше по экрану идут титры. Дальнейшее существование героев, совместное проживание и походы в супермаркет никого уже не интересуют. Война в большей степени похожа на производственный процесс, нежели на любовный роман. B данном случае восстановление фронта не только показательно само по себе, но и является необходимой прелюдией к следующему сражению – мартовским боям, отражению удара 6-й танковой армии CC. Кроме того, успешное оттеснение немцев от Будапешта определило незавидную судьбу остатков гарнизона города.

Иногда бои под Балатоном называют вторым Курском. Ho по законам жанра не обошлось без «Прохоровки», т. е. контрудара по плотной группировке противника, приведшего к большим потерям. Как и в случае с Прохоровкой, контрудар наносился свежим, только что прибывшим в состав фронта соединением. Переданный в распоряжение Толбухина со 2-го Украинского фронта 23-й танковый корпус A.O. Ахманова получил приказ переправиться на западный берег Дуная к исходу 24 января. Однако в связи с ледоходом большая часть корпуса собралась на правом берегу только к утру 25 января. B сравнении с изрядно истрепавшимися к концу января механизированными соединениями 3-го Украинского фронта вновь прибывший корпус выглядел более чем внушительно – 153 Т-34 и 21 ИСУ-122.

23-й танковый и 104-й стрелковый корпуса было решено использовать для крупного фронтового контрудара. По плану Толбухина предполагалось нанести два удара по сходящимся направлениям с севера и юга. Северную ударную группировку составляли два вновь прибывших корпуса, сосредотачивающиеся в районе к северо-востоку от оз. Веленце. C юга должен был наступать пополненный 18-й танковый корпус вместе с двумя стрелковыми корпусами. Точкой схождения был узел дорог Шарашд. Тем самым вышедшие к Дунаю немецкие части отсекались от основных сил 6-й армии в районе к востоку от канала Шарвиз. Начало наступления было назначено на утро 28 января. Занятие исходного положения предполагалось в ночь с 27 на 28 января. Следует отметить, что поставить северную ударную группировку из свежих корпусов в район Секешфехервара и целиком срезать все вклинение противника Толбухин не решился. Между тем Гилле, ставя своим войскам задачи в рамках операции «Сад пряностей», предполагал контрудары именно из района Секешфехервара. Однако выдвижение танкового кулака к Секешфехервару таило в себе опасность потери контроля над ситуацией между Веленце и Дунаем. Советское командование на такой риск не пошло. Прибывающие резервы концентрировались в непосредственной близости от острия немецкого наступления. Ha всякий случай.

Такой случай вскоре представился ввиду прорыва немцев к городку Валь, где недавно был командный пункт армии. Были созданы предпосылки как для поворота на Будапешт, так и для окружения оборонявшихся в районе Замоль частей 4-й гв. армии. Захаров попросил разрешения у командующего фронтом на использование бригад 23-го танкового корпуса для парирования возникшего кризиса. Уже в 10.30 26 января был отдан приказ на контрудар 3-й и 135-й танковым бригадам корпуса Ахманова. Им пришлось действовать против насыщенного танками и САУ острия немецкого ударного клина. 3-я танковая бригада (42 Т-34) уже в 14.00 атаковала передовые части немцев в Валь. Они были оценены в 3 танка и 8 бронетранспортеров с пехотой. После двухчасового боя бригада выбила эту группу из Валь, а к 23.00 полностью очистила город от противника. Этот успех стоил бригаде 3 танков Т-34 сгоревшими. 135-я танковая бригада вечером того же дня вышла к захваченному эсэсовцами плацдарму у Кайясо ст. Петер. Решающего результата контратаки двух бригад не имели, они лишь остановили дальнейшее распространение противника в глубину обороны 4-й гв. армии. B этих боях 23-й танковый корпус понес первые потери – на 26 января он насчитывал уже 126 Т-34 и 19 ИСУ-122.

Следующим шагом должен был стать мощный контрудар во фланг вырвавшейся из дефиле между Веленце и Балатоном немецкой группировки силами 23-го танкового и 104-го стрелкового корпусов. Слабость собственной артиллерии танкового корпуса советским командованием осознавалась, и поэтому атаку 23-го танкового корпуса должна была поддерживать 9-я артиллерийская дивизия прорыва (54 152-мм пушки-гаубицы). Для усиления пехотной составляющей корпусу Ахманова была подчинена 151-я стрелковая дивизия. Авиационная поддержка отсутствовала ввиду нелетной погоды.

Наступление 23-го танкового корпуса началось в 10.00 27 января. Поначалу наибольшего успеха достигла 135-я танковая бригада, в 11.00 прорвавшаяся в господские дворы Петтенд. Однако захвата ключевого опорного пункта в основании своего вбитого в советскую оборону клина немцы не потерпели и яростно контратаковали. Самой большой неприятностью для советских танкистов в Петтенд стали «Королевские тигры». 509-й батальон тяжелых танков был выведен в Шергельеш для восстановления и отдыха. Известие о советском контрнаступлении заставило бросить в бой 3 танка, позднее к ним присоединилась машина командира батальона. Пехотную поддержку им оказывали норвежцы из «Норге». Медлительные «Тигры» нечасто поспевали на поле боя в первые часы отражения контрударов, но поблизости от острия танкового клина они все же нашлись. Напротив, 151-я стрелковая дивизия, которая должна была совместно со 135-й бригадой наступать на Петенд, своевременно не подошла и оставалась в районе Каясо ст. Петер. B течение двухчасового тяжелого боя 135-я танковая бригада потеряла значительную часть своих боевых машин и вынуждена была отойти на исходные позиции. Это один из немногих подтвержденных эпизодов эффективного использования «Королевских тигров» в бою. Экипажами четырех немецких тяжелых танков было заявлено об уничтожении 41 советского танка. Согласно ведомостям безвозвратных потерь 135-я бригада потеряла у Петенд 27 января 27 танков Т-34 сгоревшими.

Другие бригады корпуса Ахманова были встречены сильным огнем, но после нескольких атак к 21.00 3-я танковая бригада все же ворвалась в Вереб и завязала уличный бой за овладение им. Bce атаки 39-й танковой бригады на Пазманд были неуспешными.

Результаты контрудара по главным силам IV танкового корпуса CC были разочаровывающими, но предсказуемыми. За 27 января 1945 г. 23-й танковый корпус потерял 45 Т-34 сгоревшими, 13 Т-34 подбитыми, 1 ИСУ-122 сгоревшей, 2 ИСУ-122 подбитыми, т. е. 42 % имевшейся перед вступлением в бой бронетехники. Людские потери составили 160 человек убитыми и 220 ранеными. Это, конечно, было существенно меньше, чем потери корпусов танковой армии П.А. Ротмистрова под Прохоровкой. Напомню, что 12 июля 1943 г. 29-й танковый корпус потерял подбитыми и сгоревшими 153 танка и 17 СУ-76 и СУ-122, что составило 77 % участвовавших в атаках боевых машин. B 18-м танковом корпусе в тот же день было подбито и сожжено 84 танка, т. е. 56 % от числа участвовавших в бою.

Помимо меньшего уровня потерь было еще одно существенное отличие. Относительно решающего влияния боя на Прохоровском поле 12 июля 1943 г. на ход сражения на Курской дуге выдвигаются обоснованные сомнения. Напротив, воздействие на противника атаки корпуса Ахманова четко зафиксировано в немецких документах. B приказе по IV танковому корпусу CC от 27 января сказано:

«Противник сегодня атакует крупными силами танков и пехоты наши передовые танковые отряды в районе Вереб и южнее Валь. 23-й танковый корпус перешел в наступление с плацдарма противника в районе Барачка в юго-западном и западном направлениях, имея задачу запереть дефиле между p. Вали и оз. Веленце позади наших наступающих передовых отрядов. B ходе ожесточенных боев сегодня уничтожено в общей сложности 122 танка противника».

Закончив описание обстановки бравурной фразой про уничтоженные танки, командир эсэсовского корпуса далее ставил не внушающие оптимизма задачи. Гилле приказывал:

«Танковому корпусу согласно приказу отвести свои части, находящиеся в районе зап. дефиле p. Вали и оз. Веленце, и в ночь с 27 на 28 января 1945 г. временно занять оборону на линии Барачка – Петтенд – Каполнаш-Ниек, расположив 5-ю танковую дивизию CC «Викинг» от p. Дунай по рубежу p. Вали, 3-ю танковую дивизию «Тотенкопф» – по обеим сторонам оз. Веленце и группе Хольсте (подчиняется корпусу с 7.00 28.01.45 г.) между Секешфехерваром и южной оконечностью горного массива Вэртэшхедьшэг».

Таким образом, уже после первого удара свежего советского танкового корпуса Гилле приказал отвести прорвавшиеся из дефиле части и перейти к обороне. Ударные возможности эсэсовского корпуса были уже на пределе, и изменение соотношения сил заставило свернуть наступление. Одновременно с переходом к обороне последовала перегруппировка сил. 1-я танковая дивизия выводилась из подчинения IV танкового корпуса CC и переходила в непосредственное подчинение командования 6-й армии. Тем самым немецкое командование демонтировало ударную группировку и создавало резервы для отражения надвигающегося советского контрнаступления. Одновременно из подчинения командира «Тотенкопфа» выводились батальон «Королевских тигров», батальон «Пантер» и 303-я бригада «Штурмгешюцев» – они становились корпусным резервом.

Выпадом против вклинения у Веленце контрудары 3-го Украинского фронта не ограничивались. Наступление в тыл ударной группировке с юга было простым и очевидным решением, к реализации которого советское командование приступило сразу же после накопления сил. Для контрудара были использованы войска, отошедшие на рубеж канала Елуша. Здесь была создана группа под общим руководством члена Военного совета фронта генерал-полковника А.С. Желтова. B нее вошли 18-й танковый корпус и вновь прибывшие 30-й и 133-й стрелковые корпуса. B дальнейшем, с прибытием в состав фронта управления 26-й армии, эти соединения вместе с 135-м стрелковым корпусом 57-й армии (233-я и 236-я стрелковые дивизии) были переданы в состав новой армии.

Общее наступление на южном участке фронта началось синхронно с контрударом 23-го танкового и 104-го стрелкового корпусов – в 10.00 27 января 1945 г. 18-й танковый корпус за счет пополнения с эшелонов был доведен до вполне удовлетворительного состояния – к началу наступления он насчитывал в строю 88 Т-34, 8 ИСУ-152, 28 ИСУ-122, 1 СУ-85 и 34 СУ-76. Поддержку пехоте также должен был оказывать 1202-й самоходный артполк, который в очередной раз получил 2 СУ-76 с завода.

Началось наступление многообещающе. После 8-часового боя была захвачена Херцегфальва, а к исходу дня наступающие вышли на ближние подступы к узлу дорог Н. Перката. C его захватом немецкие части на берегу Дуная были бы фактически окружены. И так с выходом к Н.Переката дорога на Дунапентеле была перехвачена, и его немецкий гарнизон оказался в изоляции. Поэтому Н.Перката оборонялся с особенным упорством. Части 18-го танкового корпуса совместно с пехотой атаковали его с нескольких сторон, в ответ немцы переходили в отчаянные контратаки. B этом районе советским войскам противостояла 3-я танковая дивизия, западнее ее – 23-я танковая дивизия. Также в районе Дунапентеле действовали основные силы 1-й танковой дивизии. Эти соединения объединялись под управлением III танкового корпуса. Таким образом, на южном фланге вбитого до Дуная клина были задействованы достаточно крупные силы, вполне способные сдерживать наступление 26-й армии. Ha 28 января 30-й стрелковый корпус насчитывал 16832 человека, 133-й стрелковый корпус – 15139 человек. При этом немецкая 3-я танковая дивизия на 1 февраля 1945 г. имела в своем составе 14 тыс. человек, 23-я танковая дивизия – около 14,5 тыс. человек. K тому же если с советской стороны было одно подвижное соединение, то противостоящая 26-й армии немецкая группировка полностью состояла из подвижных соединений. Тем не менее, руководство фронта было не удовлетворено действиями командарма-26 генерал-лейтенанта Л.С. Сквирского, возглавлявшего армию с мая 1943 г. C 30 января в командование 26-й армией вступил генерал-лейтенант H.A. Гаген.

Как известно, вытеснение немцев на исходные позиции под Курском стоило Воронежскому фронту довольно дорого. Стилистика «Курска II» сохранялась на Балатоне. Бои преимущественно с танковыми соединениями привели к довольно большим потерям бронетехники южной ударной группировки 3-го Украинского фронта. C 27 по 30 января 1945 г. 18-й танковый корпус потерял подбитыми и сгоревшими 73 Т-34, 6 ИСУ-122, 5 ИСУ-152, 15 СУ-76. B этих боях погиб командир 1438-го самоходно-артиллерийского полка полковник Ф.А. Затылкин, бессменно командовавший им с 1943 г. и прошедший с 18-м танковым корпусом долгий путь от Украины до Венгрии. Также здесь имел место довольно необычный эпизод, неплохо демонстрирующий особенности маневренной войны. Наступавшие в обход Н.Перката на север две танковые бригады 18-го танкового корпуса 31 января оказались отрезаны контрударом противника. He поддавшись панике и продолжая наступление, они 1 февраля продвинулись до Адонь и захватили город. Утром 2 февраля формально окруженные бригады оказались «деблокированы» – они соединились с 3-й гв. воздушно-десантной дивизией 4-й гв. армии, наступавшей навстречу с севера.

Ликвидация прорыва противника к Дунаю. 27 января – 16 февраля 1945 г.

Умеренные успехи 26-й армии в наступлении с юга, конечно, расстраивали, но наибольшее беспокойство вызывало другое направление. Оттеснение перешедшей к обороне деблокирующей группировки от подступов к Будапешту оставалось наиболее важной задачей 3-го Украинского фронта в последние дни января и в начале февраля 1945 г. После оттягивания назад вырвавшегося из дефиле между Веленце и Дунаем танкового клина позиции IV танкового корпуса на этом направлении уязвимых точек уже не имели. Действовавшая против него ударная группировка 4-й гв. армии развить быстрого успеха не смогла. Опасность прорыва немцев к Будапешту была ликвидирована, однако контрнаступление 23-го танкового и 104-го стрелкового корпусов пока развивалось медленно. Это было неудивительно – атакам подвергалась «голова» ударной группировки немцев, достаточно сильная даже после приказов о перераспределении сил. Перенос 29–30 января направления удара в промежуток между Барачкой и Дунаем, где на относительно широком фронте оборонялся «Викинг», успеха не принес. Требовалось какое-то решение, позволяющее вывести сражение из положения шаткого равновесия, не дающего решительного преимущества ни одной из сторон. Такое решение вскоре было найдено. Успешные действия отрядов 20-го и 21-го гв. стрелковых корпусов под Секешфехерваром, а также данные о переброске 23-й танковой дивизии на южный фланг немецкого вклинения, навстречу 26-й армии, заставили задуматься о переносе направления удара.

He откладывая дела в долгий ящик, 30 января Толбухин принял решение рокировать в район севернее Секешфехервара 1-й гв. мехкорпус и 5-й гв. кавкорпус. Силами этих двух подвижных соединений вместе с тремя стрелковыми дивизиями 20-го и 21-го гв. стрелковых корпусов командующий фронтом приказал нанести удар в обход Секешфехервара и перерезать коммуникации, идущие из города на Мор. Далее нужно было прикрыться с севера и атаковать Секешфехервар. Это был план, на возможность реализации которого с опаской указывал Гилле в приказах на «Сад пряностей». Однако шанс потрясти оборону противника у наступающих все же был – в 1-м гв. мехкорпусе к вечеру 30 января оставались 71 «Шерман» и 17 СУ-100.

До выхода на исходные позиции 1-му гв. мехкорпусу и 5-му гв. кавкорпусу предстояло пройти около 45 км. Ночь была темная, шел снег, сдуваемый сильным ветром. По одной дороге двигались кавалеристы и мотопехота. Из-за толчеи на дороге и снежных заносов образовывались пробки. Ни о каком сосредоточении для на ступления ранним утром 31 января речи уже не шло. Два корпуса подтянулись в назначенный район только в середине дня. Наступление началось в 14.00. Советским войскам противостояла группа Хольсте из спешенных кавалеристов и недавно прибывшая на фронт 356-я пехотная дивизия. Ранее она находилась в Италии и только в январе 1945 г. была переброшена в Венгрию.

Брошенная САУ StuG40. Район озера Балатон. Февраль 1945 г.

He следует думать, что новые соединения получал только 3-й Украинский фронт. 356-я пехотная дивизия прибыла в подчинение IV танкового корпуса незадолго до описываемых событий – 28 января. Ee сразу же поставили в первую линию, на наиболее опасный с точки зрения немецкого командования участок – под Секешфехервар. Нельзя не отметить показательного стечения обстоятельств. 23-й танковый корпус и 104-й стрелковый корпус прибыли 25 января. Если бы Толбухин принял решение выдвинуть эти соединения в район Секешфехервара, то вполне можно было успеть ударить до выхода на позиции на подступах к городу свежей немецкой дивизии. Танковый таран из полутора сотен «тридцатьчетверок» корпуса Ахманова обрушился бы на сравнительно слабую оборону спешенных кавалеристов группы Хольсте. Ho для этого нужны были совершенно железные нервы. Довольно сложно осуждать командование 3-го Украинского фронта, осторожно сгруппировавшего прибывшие резервы поближе к острию танкового клина противника. Прорыв немецких танков из дефиле между Веленце и Дунаем безусловно внушал опасения и требовал немедленного решения.

Перенос острия удара в последний день января происходил уже в совсем другой обстановке. Немецкое командование правильно оценило выпады 20-го и 21-го гв. стрелковых корпусов, по результатам которых Толбухин принял решение на рокировку 5-го гв. кавкорпуса и 1-го гв. мехкорпуса. Кроме того, осуществленная по приказу командующего 3-м Украинским фронтом торопливая перегруппировка не укрылась от немецкой воздушной разведки: «Предпринятые сегодня на участке дивизионной группы Хольсте атаки следует расценивать как силовую разведку. B связи с подтягиванием резервов в этот район, что установлено авиаразведкой, следует ожидать в этом районе крупных атак»[46].

Однако именно через боевые порядки свежей 356-й пехотной дивизии частям 1-го гв. мехкорпуса удалось прорваться к Секешфехервару. Как было записано в донесении штаба IV танкового корпуса в оперативный отдел армейской группы «Бальк»: «По мнению командира дивизии и на основании опыта сегодняшнего дня 356 ПД ни в коей мере не отвечает требованиям войны на восточном фронте, особенно зимой. Поведение II батальона 871 ГП на поле боя грозило подорвать боевой дух соседних частей»[47].

После разгрома оказавшейся на острие советского наступления части, надежды на удержание занятых позиций стали стремительно таять. Демонтаж ударной группировки продолжился. B качестве резерва в Секешфехервар был переброшен один из полков «Тотенкопфа» – 6-й гренадерский полк «Эйке». Ha второй день наступления, 1 февраля, 1-му гв. мехкорпусу удалось прорваться непосредственно на северную и северо-западную окраины Секешфехервара и завязать уличные бои. За счет прибытия в город части сил «Тотенкопфа» Секешфехервар удалось удержать и части 1-го гв. мехкорпуса были оттеснены на окраины.

Как и в декабре 1941 г. под Москвой, неудача наступления означала для немцев серьезные неприятности в случае перехода Красной армии в наступление. Удары по ослабленным во имя усиления ударной группировки участкам было просто нечем парировать. B результате почти что двух недель напряженных боев ударная группировка корпуса Гилле понесла тяжелые потери в бронетехнике. Данные о состоянии танкового парка дивизий IV танкового корпуса CC см. в таблице.

Состояние дивизий IV танкового корпуса CC на 1 февраля 1945 г.

509-й батальон «Королевских тигров» на 1 февраля насчитывал в строю всего 11 машин. Имея в наличии такое незначительное количество боеготовых танков, Гилле не мог рассчитывать на удержание обширного пространства от оз. Балатон и Секешфехервара до Дуная. Более того, удар в районе Секешфехервара мог закончиться перехватом основных коммуникаций вытянутой в направлении Дуная немецкой группировки. C другой стороны, демонтаж ударной группировки в пользу защиты Секешфехервара ослаблял позиции в промежутке между Дунаем и Веленце, а также южный фланг корпуса Гилле.

2 февраля под Секешфехерваром установилось равновесие. 1-й гв. мехкорпус и действовавшие с ним стрелковые части закрепились на окраине города и отразили контратаки противника. B тот же день в районе Секешфехервара разведчиками 1-го гв. мехкорпуса был атакован немецкий штабной автомобиль, в котором находился начальник оперативного отдела IV танкового корпуса CC и лейтенант-переводчик. Они ехали в одну из передовых частей для допроса пленного. Начальник оперативного отдела был убит в перестрелке, а переводчик попал в плен. B машине были обнаружены оперативные документы корпуса, в том числе план операции «Сад пряностей» и стенограммы переговоров Гилле с Бальком. Именно эти захваченные документы цитировались выше.

Танк PzKpfw.VI. Ausf.B Koenigstiger из 509-го батальона тяжелых танков. Ha башне виден тактический номер 213

Если соединения IV танкового корпуса имели в строю буквально единицы танков, то по другую сторону фронта ситуация тоже не была радужной. 23-й танковый корпус в контрударе по главным силам немецкой ударной группировки понес большие потери. Ha 1 февраля 1945 г. он имел боеготовыми всего 25 Т-34-85 и 13 ИСУ-122. Безвозвратные потери с момента вступления в бой составили 84 Т-34 и 3 ИСУ-122, 24 Т-34 и 5 ИСУ-122 подлежали среднему ремонту, 11 Т-34 – капитальному. Еще 9 Т-34 оставались в подчинении 2-го Украинского фронта и вели бой на улицах Будапешта.

При таком падении численности ударные возможности бригад существенно снизились. Так 9-я танковая бригада имела в строю только 9 танков. Благоприятствовала наступательным действиям 23-го танкового и 104-го стрелкового корпусов общая обстановка, когда немцы после удачного выпада 1-го гв. мехкорпуса у Секешфехервара были вынуждены демонтировать свою ударную группировку и постепенно отходить назад.

Серьезное сопротивление наступающие войска 4-й гв. армии встретили на подступах к узлу дорог Шергельеш. K городу 2 февраля вышел 23-й танковый корпус, двигавшаяся за ним пехота 151-й и 66-й стрелковых дивизий отстала. Однако сдавать без боя узел дорог немцы не стали, более того, перешли к активным действиям. Подошедшие к Шергельешу бригады корпуса Ахманова были контратакованы во фланг и тыл с обоих флангов. B результате двухдневного маневренного сражения 23-й танковый корпус был вынужден отойти, а затем был развернут в обход Шергельеша с севера. Более того, корпусу была поставлена амбициозная задача: к исходу 4 февраля овладеть Секешфехерваром.

Ha пути обходного маневра в пространстве между Шергельешем и оз. Веленце лежал канал, глубиной 2 м и шириной 6 м. Форсировать его с ходу не удалось, с наступлением темноты были захвачены плацдармы и к утру 5 февраля наведен временный мост. Однако канал проходил по широкому заболоченному лугу, передвижение по которому было возможно лишь по узкой дамбе длиной около 2 км. Отсутствие возможностей для маневра и естественных укрытий привело к тому, что при подходе к мосту через канал советские танки попросту расстреливались. Потребовалось расширение плацдарма силами пехоты. Только в ночь с 5 на 6 февраля на плацдарм были введены немногочисленные танки корпуса Ахманова. Ha тот момент в 3-й танковой бригаде было на ходу 8 танков, в 39-й танковой бригаде – 6 танков, в 135-й танковой бригаде – 5 танков, в 1443-м самоходном артполку – 9 ИСУ-122.

Совместно с 66-й и 151-й стрелковыми дивизиями 23-й танковый корпус начал прорыв с плацдарма на северо-запад Секешфехервара. 6 февраля был захвачен городок Бергенд, от которого до Секешфехервара оставалось рукой подать. Одновременно появление плацдарма к северу от Шергельеша облегчило его штурм. До этого он был охвачен с юга 155-й стрелковой дивизией 26-й армии. Наступавшая с востока пехота 4-й гв. армии ворвалась во взятый в «клещи» город, овладев этим важным узлом дорог.

Однако мириться с потерей удобного рубежа обороны немецкое командование не собиралось. 7 марта последовал контрудар. Для его проведения были поднят по тревоге и введен в бой 509-й батальон тяжелых танков, располагавший на тот момент 16 «Королевскими тиграми». Советский плацдарм, вытянутый в направлении Секешфехервара был атакован с фланга. Целью атакующих немецких танков были переправы через канал. Чувствительный удар заставил отказаться от штурма Секешфехервара и перегруппировать 23-й танковый корпус на оборону захваченных рубежей. Две его бригады были сняты с плацдарма и поставлены на оборону Шергельеша. 8 февраля плацдарм был ликвидирован силами «Викинга». Смяв пехоту 581-го полка 151-й стрелковой дивизии, танковый таран немцев отрезал 56-ю мотострелковую бригаду 23-го корпуса. Бригада весь день вела бой в окружении и отступила на восточный берег канала с наступлением темноты. До 65 % вышедших из окружения бойцов и командиров были ранены. 3-я танковая бригада под угрозой окружения отошла за канал. Мосты через него были взорваны. За 7–8 февраля 23-й танковый корпус потерял 10 Т-34 сгоревшими, 2 Т-34 подбитыми, 1 ИСУ-122 сгоревшей, 1 ИСУ-122 подбитой. B строю осталось всего 14 танков и 5 САУ. Оппонент танкистов Ахманова, 509-й батальон «Королевских тигров» остался после ликвидации плацдарма с 5 боеготовыми танками. Однако в целом фронт начал стабилизироваться. Потерянный плацдарм нужно было захватывать заново, а сил для этого уже не было. C идеей захвата Секешфехервара пришлось на время расстаться. Овладение Шергельешем стало последним крупным успехом контрнаступления.

Несмотря на то, что существовавшая до 18 января линия обороны не была полностью восстановлена, контрнаступление было безусловным успехом советской стороны. IV танковый корпус CC был оттеснен от Будапешта. Гарнизон окруженного города потерял последнюю надежду на спасение. Также немецкое командование утратило выгодные позиции для дальнейшего развития наступления. C вбитого до Дуная плацдарма можно было развивать наступление в тыл действующим на западном берегу войскам 3-го Украинского фронта. Можно было бить как на юг в тыл 57-й и 1-й болгарской армиям, так и на север в тыл 4-й гв. армии. Отход к позициям между Валенце и Балатоном сокращал фронт обороны и позволял построить ее с достаточной плотностью сил и средств. Секешфехервар, хотя и не был захвачен, как транспортный узел мог использоваться крайне ограниченно – советские войска занимали господствующие над местностью высоты к востоку от города и держали его под прицелом артиллерии.

Штурм Будапешта. Эпопея штурма венгерской столицы началась 27 декабря 1944 г., когда кольцо окружения вокруг Будапешта окончательно сомкнулось. Были окружены 8-я и 22-я кавалерийские дивизии CC, 13-я танковая дивизия, дивизия CA «Фельдхернхалле», часть 271-й народно-гренадерской дивизии, 10-я венгерская пехотная дивизия, 12-я венгерская резервная дивизия, венгерская танковая дивизия, часть 1-й венгерской гусарской дивизии и ряд отдельных батальонов и дивизионов, в том числе венгерские добровольческие формирования.

Советским войскам предстояло преодолеть несколько концентрических линий обороны, проходящих по кольцевым улицам города и флангами упирающихся в Дунай. B Буде, западной части города, таких линий было четыре. B Пеште, восточной части города, насчитывалось шесть основных концентрических линий обороны. Первая, которую уже могли видеть солдаты на передовой, проходила по каналу Ракоши. Этот канал шириной 15–20 м и глубиной 2,5 м представлял собой серьезное противотанковое препятствие. Bce мосты через канал были взорваны, подходы к нему простреливались из жилых и фабрично-заводских зданий, расположенных на берегу. Дома на окраинах предместий и самого города были оборудованы под пулеметные позиции. Восточные пригороды Будапешта состояли из сплошных кварталов одноэтажных и двухэтажных кирпичных домов. Между домами располагались небольшие сады и огороды, облегчавшие просачивание штурмовых групп.

Центральная часть города разительно отличалась от окраин и состояла преимущественно из сплошных многоэтажных домов с очень узкими и прямыми улицами. Здесь условия наступления были намного хуже. Ha перекрестках улиц были установлены бронеколпаки, в которых прятались полицейские во время налетов. B ходе штурмов колпаки стали импровизированными дотами. Крупные каменные здания и заборы были приспособлены для длительной обороны, в стенах зданий пробивались бойницы для стрелкового оружия и мелкокалиберных пушек. Улицы были перегорожены баррикадами из камня и мешков с песком. Баррикады строили согласно специфике данного района в мирное время. Так, у здания крематория улица была перекрыта баррикадой из тесаного камня. Подступы к крематорию прикрывались баррикадой из надгробных плит с противотанковым рвом перед ней. Ha улицах Карестина и Жигмона встречались баррикады из… пушек больших калибров, частично засыпанных землей и заложенных мешками с песком. B центре Буды было большое количество баррикад из опрокинутых грузовиков, легковых машин и даже бронетранспортеров.

Ввиду необходимости перегруппировки сил для защиты Буды, в составе немецко-венгерской группировки, оборонявшей Пешт, остались:

– танковая дивизия «Фельдхернхалле»;

– 13-я танковая дивизия;

– 10-я и 12-я венгерские пехотные дивизии;

– венгерская танковая дивизия;

– 22-я кавалерийская дивизия CC.

Соединения перечислены в порядке их расположения на периметре обороны восточной части города. Также по периметру обороны были распределены отдельные батальоны.

B штурме Будапешта был использован классический принцип «бей врага по частям». Сначала было решено очистить восточную часть города. K 1 января 1945 г. в готовности к штурму Пешта стояли у стен города следующие соединения 2-го Украинского фронта: 30-й стрелковый корпус (25-я гвардейская, 151-я и 155-я стрелковые дивизии) со средствами усиления: 16-я артиллерийская дивизия, 18-я гв. гаубичная артбригада, 49-я гв. пушечная артбригада, 115-й гв. истребительно-противотанковый артполк;

7-й армейский корпус румын в составе 2-й и 19-й пехотных дивизий, 9-й кавалерийской дивизии;

18-й гв. стрелковый корпус (66-я и 68-й гвардейские, 297-я и 317-я стрелковые дивизии) со средствами усиления: 17-я пушечная артбригада, 95-я гаубичная артбригада, 27-я минометная бригада, 152-я пушечная артбригада, 48-й полк гвардейских минометов и 14-я штурмовая инженерно-саперная бригада.

Будапештская улица после штурма города – сожженные автомашины и изрешеченные снарядами и пулями стены зданий (ЦАМО)

Читатель не обнаружит в этом списке ни одного танкового корпуса и даже танковой бригады. Одной из особенностей боев за Будапешт стало более чем скромное использование в штурме города бронетехники. Если в Берлине танки и САУ были едва ли не главной ударной силой наступающих (в город вошли целиком три танковые армии и части НПП общевойсковых армий), то венгерскую столицу штурмовали в основном силами пехоты, саперов и артиллерии. B штурме восточной части города (Пешта) принимали участие танковый батальон 3-й танковой бригады и танковая рота 39-й танковой бригады (обе из 23-го танкового корпуса). Количество танков в этих частях не превышало 22 единиц. Западную часть города (Буду) советская пехота 46-й армии штурмовала при поддержке двух самоходных полков, насчитывавших к 1 января 1945 г. 3 СУ-76. Позднее, уже в ходе штурма Буды, в город была введена рота танков 5-го гв. танкового корпуса.

Ограниченное использование танков было обусловлено как необходимостью вести танковые сражения на внешнем фронте окружения, так и невозможностью развернуть крупные танковые силы в условиях уличных боев. B связи с этим заявки в иностранных источниках, в частности в книге Унгвари, об уничтожении в Будапеште 200 советских танков выглядят в лучшем случае как неудачная шутка. Советские танки в Будапеште действовали поодиночке или парами, поддерживая штурмовые группы пехоты.

Ввиду небольшого количества использованных советскими войсками для штурма Будапешта танков, силы обороняющихся были по этому показателю вполне сравнимы с силами наступающих. Ha 5 января 1945 г. в составе частей немецкой 13-й танковой дивизии немцев в Пеште насчитывалось 7 Pz.IV и 7 Pz.V «Пантера», а в составе дивизии «Фельдхернхалле» – 9 танков Pz.V «Пантера» и 13 «Штурмгешюцев». Венгерские батальоны штурмовой артиллерии имели в своем составе около 3 САУ, венгерская танковая дивизия – 7 танков. При этом и 13-я танковая дивизия, и «Фельдхернхалле» действовали в Пеште, т. е. даже без учета венгерской бронетехники осажденный гарнизон численно даже несколько превосходил танковые силы штурмующих. Нехватка топлива при этом, конечно же, существенно сдерживала использование защитниками Будапешта тяжелой техники. B основном танки и САУ задействовались в Будапеште для ведения огня с места и из засад.

Уличный бой в Будапеште. Бойцы одеты в ватные стеганые куртки, более известные как «ватники», и ватные стеганые шаровары – типичную для бойцов Красной армии одежду зимой. B условиях оттепели валенки были нефункциональны, и бойцы одеты в сапоги. Солдат слева в трофейных камуфляжных штанах

Танки, несмотря на их ведущую роль во многих сражениях Второй мировой войны, были лишь одним из средств борьбы. Помимо пехоты город штурмовали артиллерия, саперы и «химики». Основной «музыкой» штурма стали не лязг гусениц и отрывистые выстрелы танковых пушек, а взрывы снарядов артиллерии и подрывных зарядов саперных частей. Ha 1 января 1945 г. войска 2-го Украинского фронта в Пеште располагали: 48 203-мм гаубицами;

172 152-мм орудиями;

294 122-мм орудиями;

191 76-мм дивизионной пушкой;

174 76-мм полковыми пушкам;

158 45-мм и 57-мм противотанковыми пушками.

Это обеспечивало более чем трехкратное превосходство в числе орудий над обороняющимися. При этом большая часть немецкой и венгерской артиллерии была вынуждена умолкнуть ввиду отсутствия боеприпасов. Некоторые оставшиеся без снарядов тяжелые орудия были даже использованы для строительства баррикад поперек улиц города. Основной тактикой действий артиллерии была стрельба прямой наводкой. Таким способом использовалось до 80 % участвующих в бою орудий.

Однако первой скрипкой в концерте штурма Будапешта стало шипение вырывающихся из огнеметов струй пламени. При незначительном числе танков штурмующие венгерскую столицу соединения 2-го Украинского фронта располагали весьма внушительным количеством огнеметов. Ha 6 января 1945 г. 30-й стрелковый корпус поддерживался армейским батальоном ранцевых огнеметов и 173-й отдельной ротой роксистов (вооруженных огнеметами РОКС), насчитывавшей в сумме около полутора сотен огнеметов. Соответственно 18-му гв. стрелковому корпусу придавался 39-й отдельный батальон роксистов. Что интересно, в одном из боев огнемет был противопоставлен вражескому танку. Курсировавший по одной из улиц Будапешта танк стал жертвой огнеметчика Филатова, который через разрушенный дом пробрался на улицу, по которой двигался танк. Там Филатов затаился в засаде, и когда танк проезжал мимо, поджег его длинной струей. Такой случай, конечно же, не был типичным для боев за Будапешт. Куда чаще огнеметчики содействовали штурмовым группам при захвате зданий. Саперы проламывали стены взрывчаткой, к образовавшимся брешам сразу же подбегали огнеметчики и пускали внутрь здания струю огня. Такая же тактика применялась для выкуривания противника из подвалов. Ha полу первого этажа подрывались заряды взрывчатки, а затем через проломы заливали подвал из огнеметов.

Фактически тактика артиллерии радикально изменилась с началом штурма городских кварталов. Если на ближних подступах к городу боевой порядок артиллерии строился по принципу прорыва обычной полосы укреплений и основная масса орудий вела огонь с закрытых позиций, то с началом уличных боев до 80 % артиллерии действовали на прямой наводке. Для предохранения орудий и расчетов от поражения огнем противника применялось устройство перед орудиями из каменных стенок и баррикад. Поскольку в начальный период штурма немецкая и венгерская артиллерия еще давала о себе знать, практиковался отвод орудий и расчетов за стены зданий, чтобы не подвергать их опасности поражения огневыми налетами противника.

Танки в ходе штурма поначалу вырывались вперед, теряя связь с пехотой. B результате за 2 и 3 января 1945 г. немногочисленная группировка танков штурмующих потеряла 7 боевых машин сгоревшими и 5 подбитыми. B дальнейшем было организовано плотное взаимодействие с пехотой и артиллерией, позволившее эффективнее использовать танки в городе.

Один из вариантов применения танков в городе был, прямо скажем, нестандартным. K исходу 3 января наступающие войска вышли к станции Ракошсентмихаль. Для продолжения наступления в ночь на 4 января стоявшие на станции эшелоны были расцеплены и с помощью танков 3-й танковой бригады вагоны растаскивали, освобождая проходы для атаки пехоты. За 4 января батальон бригады потерял один танк подбитым. B дальнейшем танки использовались в составе штурмовых групп, расстреливая огневые точки в домах.

Участвующие в штурме танки были разбиты на группы по 1–2 машины и подчинены стрелковым батальонам. Шаг за шагом штурмующие продвигались вперед. K 8 января рота 39-й танковой бригады не имела ни одного боеспособного танка, два оставшихся Т-34 ремонтировались. Батальон 3-й танковой бригады продолжал наступление.

До 5 января советские войска в Пеште, прогрызая укрепления противника, медленно продвигались вперед на всем фронте. Вскоре стратегию пришлось изменить. 7 января командующий 2-м Украинским фронтом Р.Я. Малиновский также решает перераспределить усилия по периметру обороны. Равномерный нажим годился при слабом сопротивлении противника. Упорная и организованная оборона требовала дробления защитников на отдельные группы, уничтожаемые последовательно за счет сосредоточения сил. Констатировав во вводной части приказа № 0020/оп «силы почти равномерно распределены, что не дает крепкого удара с целью разрезания фронта по частям», комфронта приказал:

«1. Командиру 7 гв. А. Главный удар силами трех дивизий нанести в общем направлении улицы Хантшар, проспект Лиист и не позднее 11.1.45 г. выйти на p. Дунай.

2. Командиру 18 гв. ск. Главный удар силами не менее полутора дивизий наносить в общем направлении Валерия и далее на ж.д. мост и не позднее исхода 11.1.45 г. выйти на p. Дунай».

Расчет 120-мм миномета на улице Будапешта. Тяжелые минометы стали ценным для Красной армии оружием во время штурма городов

Таким образом, по замыслу Малиновского вся Пештская группа рассекалась пополам. Поскольку в тот момент к западу от Будапешта гремело сражение между войсками 3-го Украинского фронта и идущим на соединение с гарнизоном города IV танковым корпусом CC, в Буде было относительно спокойно. Это теоретически позволяло защитникам маневрировать резервами и усилить оборону Пешта за счет снятия частей из Буды. B связи с этим Малиновский приказал разрушить оставшиеся мосты через Дунай, соединявшие Буду и Пешт. K решению этой задачи привлекалась авиация, 203-мм гаубицы и 152-мм гаубицы-пушки. Поскольку основным типом ударного самолета 5-й воздушной армии был Ил-2, разрушение мостов столкнулось с серьезными трудностями. Te бомбы, которые могли поднимать Илы (до 250 кг), не могли нанести серьезных повреждений прочным каменным и железным мостам через Дунай. Поэтому первые авиаудары оказались неэффективными. Огонь артиллерии на большую дистанцию также поначалу не дал нужного результата. Для лучшей организации штурма города 11 января 1945 г. была создана так называемая Будапештская группа войск под руководством командующего 18-м гв. стрелковым корпусом генерал-майора И.М. Афонина. B нее вошли 18-й гвардейский, 30-й стрелковые корпуса и 7-й армейский корпус румын с приданными частями. Создание Будапештсккой группы можно считать началом серьезного штурма Будапешта, по всем правилам и с учетом уже накопленного опыта.

Румынский корпус продвигался медленнее, чем его соседи, и к 15 января их фланги сомкнулись. Румыны оказались в тылу. По приказу командующего 2-м Украинским фронтом VII армейский корпус был выведен из города и впоследствии переброшен в северную Венгрию. Потери румын в боях за Будапешт можно оценить как незначительные – 2548 человек убитыми, ранеными и заболевшими.

Потери советских войск в ходе штурма также находились на уровне нескольких тысяч человек. Так, 18-й гв. стрелковый корпус с 1 по 10 января 1945 г. потерял 791 человека убитыми, 50 пропавшими без вести, 1 по небоевым причинам (офицер ранен от неосторожного обращения с оружием), 2567 ранеными, 72 заболевшими, итого 3481 человек. Эти потери распределялись на четыре стрелковые дивизии. Танковый батальон 3-й танковой бригады и рота 39-й танковой бригады потеряли к 18 января 20 танков сгоревшими, т. е. практически весь свой боевой состав.

Два наступающих советских корпуса упорно продвигались вперед, рассекая оборону немецких и венгерских частей. 16 января под непрерывными ударами рушится мост Франца-Иосифа. По немецким данным, он был разрушен авиабомбой, по венгерским – просто взорван. Вечером 17 января Пфеффер-Вильденбрух получил разрешение эвакуировать Пешт. Отступление к мостам через Дунай превратилось в настоящее светопреставление. Ha тот момент оставались неразрушенными два моста: цепной мост и мост Эржбеты (Елизаветы). Они были сильно повреждены артиллерией и бомбами, но пока еще стояли.

Когда в 7 утра 18 января мосты были, наконец, взорваны, на них еще находились люди. Днем 18 января 18-й гвардейский и 30-й стрелковые корпуса, наконец, соединились в центре города, на берегу Дуная. Крупная группировка между их смежными флангами оказалась отрезана от переправ. Заняв частью сил оборону по восточному берегу Дуная, два стрелковых корпуса занялись ликвидацией окруженного противника. Bo второй половине дня эта группировка была разгромлена, частично уничтожена, а частично пленена. Всего за день было взято 18519 пленных, в том числе 320 офицеров и 1 генерал. Следует отметить, что многие венгры оставались в Пеште сознательно, они даже отказывались заправлять свои автомобили, чтобы не эвакуироваться в Буду. Они считали, что война для них уже закончилась.

Штурм Буды был начат войсками 46-й армии 3-го Украинского фронта еще в конце декабря 1944 г. C начала января фронт вел тяжелые бои фронтом на запад с рвущимся на выручку защитникам Будапешта IV танковым корпусом CC. Вследствие этого атаки на западную часть города носили спорадический характер и не могли серьезно потрясти оборону. Решением Ставки ВГК 18 января руководство операциями по уничтожению группировки противника в Буде было возложено на 2-й Украинский фронт. Соответственно осаждавшие эту часть города 75-й гв. стрелковый корпус (113, 180-й и два полка 109-й стрелковой дивизии), 37-й гв. стрелковый корпус (108, 320, 316-я стрелковые дивизии) и 83-я бригада морской пехоты были переданы из 3-го Украинского фронта во 2-й Украинский фронт. Передаваемые корпуса и бригада были подчинены будапештской группе войск генерал-майора И.М. Афонина. Одновременно произошло перемещение войск в обратном направлении – штурмовавший Пешт 30-й стрелковый корпус был передан из подчинения Малиновского в подчинение Толбухина. Позднее в будапештскую группу войск была передана 337-я стрелковая дивизия, но она была поставлена во второй эшелон на пути прорыва из Будапешта.

B итоге всех этих перемещений в состав будапештской группы войск на 21 января 1945 г. входили 75, 37 и 18-й гвардейские стрелковые корпуса. Они насчитывали соответственно 14179, 16645 и 13140 человек. Три корпуса усиливались 5, 7 и 16-й артиллерийскими дивизиями, 462-м минометным полком, 48-м гв. минометным полком, 12-й и 14-й штурмовыми инженерно-саперными бригадами. Для штурма Буды были выделены две танковых роты: из 23-го (8 танков Т-34) и 5-го гвардейского (11 танков Т-34) танковых корпусов. Начало штурма западной части Будапешта задержалось в связи с началом «Конрада III». IV танковый корпус CC прорвался к Дунаю и вышел вплотную к переправе у Эрчи, через которую шло все снабжение будапештской группировки. Последний и решительный штурм пришлось отложить до стабилизации обстановки на 3-м Украинском фронте.

Однако командовать штурмом Буды Ивану Михайловичу Афонину не пришлось. 21 января его машина у эрчинской переправы была ночью обстреляна с вражеского самолета, и генерал был тяжело ранен. Он успел вернуться в строй до конца войны, командовал корпусом в Чехословакии, а потом в войне с Японией. Новым командующим будапештской группой войск был назначен командующий 53-й армией генерал-лейтенант И.М. Манагаров.

Представление о численности защитников Будапешта ко второй фазе штурма города дает донесение IX горного корпуса CC в армейскую группу «Бальк»:

«Чтобы дать представление о состоянии личного состава на 20.1, командование корпуса, после самой тщательной проверки, доносит:

Число состоящих на довольствии – 43500 (включая венгерские части)

Количество раненых 10542 (только немцы)

Общий численный состав всего 25667 (без раненых), в том числе 17661 немец;

Боевая численность корпуса всего 15149, в том числе 11130 немцев»[48].

Таким образом, штурмующие превосходили защитников города примерно в 1,7 раза.

До 30 января части будапештской группы войск вели в Буде бои местного значения, незначительно продвигаясь вперед. C переходом советских войск в контрнаступление и ликвидацией угрозы переправе в Эрчи пришло время решающего штурма. Как и в случае штурма Пешта, решающую роль должна была сыграть артиллерия. Ha 1 февраля 1945 г. в составе будапештской группы войск имелось:

45-мм орудий – 114;

76-мм полковых орудий – 60;

76-мм дивизионных орудий – 245;

57-мм орудий – 20;

122-мм орудий – 160;

152-мм орудий – 116;

203-мм орудий – 69;

82-мм минометов – 307;

120-мм минометов – 213;

Установок PC – 24.

Таким образом, количество стволов артиллерии даже несколько уменьшилось в сравнении со штурмом Пешта. Заметно увеличилось только количество 203-мм гаубиц. C одной стороны, строения в старой части города на западном берегу Дуная были в среднем более прочными. C другой стороны, равнинный характер местности в Пеште не благоприятствовал концентрации огня артиллерии прямой наводки. B изрезанной холмами Буде орудия можно было располагать несколькими ярусами, с сохранением способности вести огонь по одной цели.

B старой части города было большое количество каменных и железных оград вокруг зданий. Ограды держались под обстрелом из соседних домов. Их преодоление было возможно только после их подрыва саперами или разрушения артиллерией. Подрыв производился ночью под прикрытием темноты или же днем под прикрытием дымов или же огня соседних подразделений. Танки во всех случаях шли за боевыми порядками пехоты, поддерживая ее огнем из-за укрытий. Штурмовые группы состояли из 1–2 танков, взвода автоматчиков, отделения сапер и 3–4 ранцевых огнеметов. Танки штурмовых групп шли один за другим или уступом на дистанции 50–60 м за пехотой. Общий принцип действий будапештской группы остался неизменным – рассечение обороняющегося противника на несколько изолированных групп с постепенной их ликвидацией.

Зенитная САУ «Нимрод» на улице Будапешта. Февраль 1945 г. (ЦАМО)

B качестве характерного примера действий танков в Будапеште можно привести наступление роты танков 23-го корпуса 4–5 февраля. Дорогу атакующим советским частям преграждал противотанковый ров. Танки заняли удобные позиции на подступах к нему и взяли под обстрел из пушек и пулеметов прилегающие улицы. Тем временем саперы и пехотинцы стали засыпать ров камнями и срывать его земляной бруствер. Мешающие этим работам огневые точки немедленно подавлялись танками. Когда был подготовлен проход, танки прошли по нему и наступление возобновилось.

Потери штурмовавших город частей и соединений можно оценить как умеренные. C 1 по 10 февраля будапештская группа войск потеряла 1044 человека убитыми, 52 пропавшими без вести, 4 по небоевым причинам (неосторожное обращение с оружием и др.), 3407 ранеными, 276 заболевшими, а всего 4783 человека[49]. Танковая рота 23-го танкового корпуса потеряла в ходе боев за Буду 4 танка сгоревшими и 1 подбитым, танковая рота 5-го гв. танкового корпуса – 5 танков сгоревшими и 2 подбитыми[50].

Переломным моментом стало 11 февраля, когда 18-й и 37-й стрелковые корпуса отсекли от основной группировки ее южную часть. Пфеффер-Вильденбрух решил идти на прорыв. Он сообщил по радио о своих намерениях в штаб группы армий «Юг» только в самый последний момент, в 17.50 11 февраля. Он произнес следующее: «Во-первых, все запасы продовольствия израсходованы, скоро закончатся патроны. Остается выбор между капитуляцией и выбыванием из сражения в Будапеште. По этой причине я с последними боеспособными частями немецкой армии, Хонведа и нилашистов предпринимаю наступательную операцию, чтобы вновь обеспечить для них продовольствие и боеприпасы. Во-вторых, прорыв начну 11 февраля с наступлением темноты. Предполагаю выйти из окружения между Сомором и Мариахаломом. Если это не удастся, то удар будет нанесен по Пилишским горам. Прошу подготовить встречу северо-западнее Пилишсентлелека. В-третьих, опознавательные сигналы: две зеленые ракеты – свои. В-четвертых, имеющиеся силы 23900 немцев, из них 9600 ранены; 20000 венгров, из них 2000 ранены».

Едва эти слова были переданы по радио, как связисты уничтожили всю аппаратуру. Пфеффер-Вильденбрух боялся, что ему откажут в отступлении. Он хотел, чтобы ничто уже не могло помешать его операции.

Вид на Дунай со взорванным мостом. Ha переднем плане – развороченная набережная с искореженными рельсами городского трамвая

B распоряжении окруженных к 11 февраля 1945 г. оставалось 12 «Пантер», 9 «Хетцеров», 6 штурмовых орудий, 10–15 танков неустановленного типа и 50–60 орудий. Часть из них была взорвана, т. к. стояла на позициях, снятие с которых было бы слишком заметно и вскрыло бы планы прорыва раньше времени. Можно утверждать, что для прорыва было собрано не более 10–12 единиц бронетехники. Построение для прорыва было следующим. B первой волне находились части 13-й танковой дивизии и 8-й кавалерийской дивизии CC. Они были разбиты на группы по 30 человек, в каждой из которых был венгр-проводник, знакомый с местностью. Bo втором эшелоне были дивизия «Фельдхернхалле» и 22-я кавалерийская дивизия CC, а также венгерские части. План сохранялся в глубокой тайне. Дивизионные командиры были поставлены в известность в 14.00, полковые – в 16.00, а нижестоящие офицеры – после 18.00. Венгерские командиры были информированы в последний момент, поскольку немецкое командование опасалось утечки информации через них. По словам захваченных позднее советскими войсками пленных, в 18.00 всем частям был отдан приказ подготовиться к маршу и взорвать все ненужное для него. Сконцентрировав силы на узком участке в северной части центра города, в 20.00 11 февраля остатки IX горного корпуса CC начали прорыв. Прорвав фронт 180-й стрелковой дивизии, окруженцы начали распространяться в западном и северо-западном направлении.

Уличный бой в Будапеште. Советские солдаты продвигаются под прикрытием стоящего на улице трамвая

K утру 12 февраля прорыв в построении 180-й стрелковой дивизии был закрыт, а части будапештской группы войск вошли в город. K исходу дня город был полностью захвачен, при этом были взяты богатые трофеи и около 20 тыс. пленных. C 14 февраля основные силы будапештской группировки (за исключением 297-й стрелковой дивизии и 83-й бригады морской пехоты, оставленных для очистки города) были брошены в преследование прорывающегося противника. Несколько крупных групп окруженцев были уничтожены войсками 46-й армии. Против прорывающихся из Будапешта групп были развернуты 2-й гв. механизированный корпус и 5-й гв. кавкорпус. K 15 февраля основная масса вырвавшихся из города частей была уничтожена или захвачена в плен. Из примерно 28 тыс. солдат и офицеров, пытавшихся вырваться из окружения, к своим вышли всего около 800 человек.

Пфеффер-Вильденбрух, прорывавшийся со своим штабом особым маршрутом, по так называемой Чертовой канаве, прорвался из города, но вскоре после этого его группа была окружена, и он попал в плен. 17 февраля будапештская группа войск была расформирована, и вскоре ее соединения были распределены по стоящим фронтом на запад армиям. Несколько затянувшаяся из-за деблокирующих ударов эпопея штурма венгерской столицы завершилась.

Итоги и выводы. Январское наступление немцев с целью деблокировать Будапешт за счет ввода в бой нескольких свежих соединений можно назвать попыткой достичь слишком многого недостаточными силами. Оптимальный с точки зрения действий танков маршрут в обход озера Веленце с юга требовал значительных ресурсов для прикрытия флангов. Однако на дворе был ни 1940 г., ни 1941 г., ни даже 1942 г. Поэтому армейских корпусов с сильными пехотными дивизиями в распоряжении немецкого командования не было. Танковым дивизиям корпуса Гилле пришлось как взламывать оборону, так и ликвидировать фланговые угрозы. Bce это снижало темп продвижения вперед и позволяло советскому командованию выстраивать новый фронт обороны.

При всей неоднозначности такого показателя, как потери, они являются мерилом оценки многих сражений. Имеющиеся на сегодняшний день данные ни в коей мере не позволяют назвать успех советских войск в отражении «Конрадов» пирровой победой. Потери личного состава 4-й гв. армии за январь 1945 г. составили 3588 человек убитыми, 4543 пропавшими без вести, 132 небоевые потери, 11552 ранеными и 1682 человека заболевшими[51]. Всего армия Г.Ф. Захарова, вынесшая основную тяжесть немецких наступлений, потеряла 21467 человек. Потери по меркам 1945 г. достаточно высокие, особенно в отношении пропавших без вести. Общие потери подчинявшихся фронту 5-го гв. кавкорпуса за январь 1945 г. составили 2165 человек, 18-го танкового корпуса – 1740 человек. 23-й танковый корпус в ходе контрудара с 26 по 31 января 1945 г. потерял 313 человек убитыми и 659 ранеными.

Засыпанная снегом 88-мм зенитка в одном из парков Будапешта (ЦАМО)

Потери армейской группы «Бальк» за январь 1945 г. (исключая потери IX корпуса в Будапеште) составили 3598 человек убитыми, 1520 пропавшими без вести, 16504 ранеными и 12751 заболевшими[52]. Причины большого количества заболевших неизвестны, возможно, по этой графе также проходили легкораненые. Неясно также, учтены ли в этих цифрах потери венгров, скорее всего, нет. B целом можно оценить потери армейской группы Бальк в 25–30 тыс. человек.

B общем балансе потерь армейской группы «Бальк» с одной стороны и противостоявших ей армий 2-го и 3-го Украинских фронтов полное уничтожение и пленение Будапештского гарнизона дает несомненное преимущество советской стороне. Потери штурмовавших венгерскую столицу войск были существенно меньше численности ее гарнизона. Так, общие потери штурмовавшего город 18-го гв. стрелкового корпуса за январь 1945 г. составили 2357 человек, 7-й гв. армии – 9120 человек (включая боевые действия вне Будапешта).

Ставший опорой обороны 3-го Украинского фронта 18-й танковый корпус потерял за январь 1945 г. 161 Т-34, ИСУ-122 – 21, СУ-76 – 21, ИСУ-152 – 13, СУ-85 – 12. 23-й танковый корпус, по данным штаба фронта, с 26 по 31 января 1945 г. потерял 84 Т-34 и 3 ИСУ-122.

Кладбище немецкой техники в Будапеште. Ha переднем плане два разукомплектованных тягача RSO (ЦАМО)

При изучении январских боев на Балатоне сразу обращает на себя внимание стилистика ведения оборонительной операции командованием 3-го Украинского фронта. Толбухин старался держать танковые и механизированные корпуса под своим непосредственным управлением. Однако это делалось не для того, чтобы наносить контрудары. Танковые и механизированные бригады становились «арматурой» обороны. C началом наступления противника собиралась новая оборона в 15–20 км позади подвергшейся разрушению. Для восстановления фронта сначала выбрасывались механизированные и кавалерийские части, они принимали на себя первый удар, сдерживали противника. Сравнимой с танковыми и механизированными бригадами подвижностью обладала артиллерия. Ee выдвижение также существенно укрепляло создаваемую заново оборону. За мехчастями, как нитка за иголкой, шли стрелковые дивизии, цементировавшие линию фронта. Ho «арматурой» вновь выстроенных позиций по-прежнему оставались танки, встречавшие противника на статичных позициях.

Разбитая немецкая зенитная САУ у Кальвинистской церкви в Будапеште (ЦАМО)

Оценка такого подхода к использованию танковых войск была неоднозначной. Из Ставки Толбухина критиковали за распыление танков по широкому фронту. Действительно, неопределенность планов противника заставляла «армировать» сразу несколько направлений, без сосредоточения сил на одном из них. Однако у нас есть примеры других оборонительных операций Красной армии, когда механизированные соединения поспешно вводились в бой для контрудара, быстро растрачивали свои силы, и далее принцип «арматуры» применялся уже вынужденно и недостаточными силами.

«Система Толбухина» дала сбой только во время «Конрада III», когда фронт рассыпался слишком быстро, чтобы можно было выстроить достаточно прочную линию обороны в 5-10-20 км за прежней. Разворачивавшиеся противотанковые артполки были раздавлены, танковый корпус – обойден с двух сторон. Затем вновь себя реабилитировало «армирование» обороны 5-го гв. кавкорпуса, но вскоре последовала «Прохоровка» с контрударом корпуса Ахманова по плотно построенному острию немецкого танкового клина. Впрочем, в ходе «Конрада III» Толбухин показал себя как военачальник, владеющий искусством контрудара. 18-й танковый корпус был целенаправленно пополнен техникой и использован для удара в мягкое подбрюшье IV танкового корпуса CC.

Брошенный на улице Будапешта Flakpanzer IV. Ha заднем плане виден врезавшийся в стену дома десантный планер, использовавшийся для снабжения гарнизона города

B целом в январских боях обращает на себя внимание гибкость использования танковых и механизированных корпусов. Бригадная организация позволяла формировать «боевые группы» (в немецкой терминологии) вокруг танковых и механизированных бригад, усиливая их самоходной, реактивной и ствольной артиллерией. Наличие штаба бригадного уровня обеспечивало управление такой «боевой группой» даже в отрыве от главных сил корпуса, к которому принадлежала данная бригада. C той структурой танковых войск, которая была у танковых войск Красной армии в 1941 г., такая тактика была практически не реализуемой.

Венгрия была тем участком советско-германского фронта, где Красной армией активно использовалась импортная техника. Американские «Шерманы» имелись как в 1-м гв. мехкорпусе, так и в 6-й гв. танковой армии. Советскими танкистами отмечалась склонность «Шерманов» к опрокидыванию и трудность их ремонта. Вместе с тем танки получили высокую оценку за хорошие маршевые характеристики. Подводя итоги эксплуатации танков разных типов в 1944–1945 гг. заместитель командующего 6 гв. TA по тех. части гвардии полковник Баишев отмечал: «Импортные танки имеют броню лучше, чем броня отечественных танков (особенно Т-34). Американская броня имеет высокое качество бронебойности, вязкости (мягкости) и не хрупка. При попадании снаряда противника в американскую броню последняя трещин и отколов не дает, в броне остается только отверстия калибра снаряда. При большом количестве попаданий и пробоин в корпус американского танка, последний легко ремонтируется, тогда как броня отечественных танков хрупка, невязка и при попадании снаряда в корпус танка броня или трескается, или отваливается кусками в местах попадания»[53].

BBC сторон играли важную роль в январских боях. Достаточно вспомнить весомые удары немецких штурмовиков в районе Байны, прокладывавших дорогу эсэсовцам 3–4 января.

Общие потери 17-й воздушной армии 3-го Украинского фронта за январь 1945 г. составили 241 самолет (47 Ла-5, 140 Ил-2, 14 Бостон III (Б-3), 30 Як-3/9, 3 Пе-2, 4 По-2). Живучесть советских самолетов в январских боях характеризуется следующими данными о количестве боевых вылетов и часов налета на 1 боевую потерю:

Если потери Пе-2 по 3 самолетам (к тому же разведчикам) оценивать бессмысленно, то по основным типам хорошо просматриваются высокие потери штурмовиков Ил-2. Будучи основным ударным самолетом 17-й воздушной армии (ни Пе-2, ни Ту-2 в качестве бомбардировщиков у 3 УФ просто не было), «илы» несли потери как от огня с земли, так и в результате атак истребителей противника. 50 Ил-2 было сбито зенитками, 53 – истребителями противника, 14 – не вернулись с боевого задания. «Илы» также летали больше всех, из 12 тыс. самолето-вылетов днем за месяц 6 тыс. выполнили штурмовики.

Выше уже говорилось о невысокой эффективности Ил-2 в качестве разрушителей мостов. Однако они наносили чувствительные удары по наступающим частям немцев. Так, 20 января от 3-й танковой дивизии CC «Тотенкопф» последовал запрос офицеру связи с Люфтваффе: «Прошу спешно прикрыть истребителями район Шергельеш 8844; непрерывные налеты неприятельских штурмовиков»[54].

Одной из новинок (относительных, конечно) «Конрадов» было широкое использование немцами ночных действий. Такие атаки оказывали существенное влияние на ход боевых действий. B этом отношении показателен разговор, состоявшийся между командующим 6-й армией Бальком и командиром IV танкового корпуса CC Гилле 26 января 1945 г., когда последний прямо сказал: «Основное мы делаем ночью».

He совсем ясно, какую роль в этом играли танки, оснащенные приборами ночного видения. Согласно имеющимся документам, из 60 «Пантер» 6-й танковой дивизии 32 были оснащены приборами ночного видения, а из 60 «Пантер» 3-й танковой дивизии таковых было 27[55]. Однако незадолго до прибытия на фронт инфракрасное оборудование было с танков демонтировано, и в бой в Венгрии они пошли как обычные линейные машины[56]. Достоверно известно, что в Венгрии действовали «Пантеры» из 130-го учебного танкового полка (учебной танковой дивизии Panzer Lehr), оснащенные инфракрасными приборами. Первое боевое применение ноктовизоров относится к операции «Конрад I». Однако количество танков, имеющих специальную оптику для ночных действий, было невелико. Остальные использовали куда более прозаические средства для ночных боев. Так, например, танкисты I батальона 24-го танкового полка («Пантеры») освещали поле боя с помощью винтовочных гранат. Они выстреливались из надетой на ствол карабина мортирки и, спускаясь на парашюте, горели около минуты.

Так или иначе, ночные действия получили широкое распространение в ходе операции «Конрад», и это потребовало специальных ответных мер с советской стороны. B частности, заготавливались горючие материалы перед позициями противотанковой артиллерии для освещения местности. Интересно отметить, что оказавшись в трудном положении летом 1941 г., советские войска также широко применяли ночные действия.