Запрограммированы на самоубийство?[74]

Запрограммированы на самоубийство?[74]

Все-таки какая должна изматывать мука, чтобы решиться оборвать ее прыжком из окна. Или – скользящей по горлу петлей. Зная, что обрывается все – мысль, вздох, взгляд, шум ветра в листве, голоса близких. От чего же должен бежать человек, если смерть ему желаннее жизни?.. От того, что страшнее смерти… Но что страшнее?

Было несколько версий происшедшего. Одни говорили, будто действует таинственная зондеркоманда, спешно убирающая хорошо осведомленных людей, чтобы обезопасить подлинных, оставшихся на свободе руководителей путча. Другие утверждали, будто жертвы заранее прошли психологическую обработку, в них была заложена программа на самоубийство, и в час «икс» по условному сигналу (телефонный звонок и голос в трубке, медленно произносящий, например, слова: «Красный мак») человек бессознательно, как во сне, вяжет себе петлю или открывает створки окна.

В ходу оказалось словечко «зомби», означавшее – «закодированный человек» или «оживленный мертвец». Заговорили о том, что ключевые фигуры партаппарата прошли гипнотическую обработку, что им суждено уходить из жизни по мере того, как следствие будет раскрывать финансовые и другие тайны КПСС.

Что думают об этом сами следователи? В Краснопресненской райпрокуратуре самоубийством бывшего управделами ЦК КПСС Г.С. Павлова занимался молодой следователь Д.К. Бахрушин.

Горбачев и Кучма. Имел ли место специальный гипноз?

Воскресным утром по звонку он выехал с дежурной бригадой на Щусева, 10. Дом особенный, охраняемый. По телефону сообщили: на газоне обнаружено тело. Первым его увидел слесарь, смотревший телевизор в служебной своей квартире. Он вначале услышал глухой удар, подумал: дети балуются, выглянул в окно, а там… Человек лежал лицом вниз, но слесарь, служивший здесь 13-й год, узнал сразу: Павлов. Взглянул вверх: так и есть, створки окна его квартиры на 8-м открыты.

Первое, что пытался установить Бахрушин, нет ли признаков насильственной смерти. Их не было. Медэксперт, осмотрев несчастного, определил «обширную тупую травму тела», вызванную ударом о землю, и – ничего более. В домашнем же кабинете Павлова Бахрушин обнаружил образцовый порядок. На письменном столе справа, как и всегда, стояла бронзовая статуэтка Ленина – ее легко было сбить на пол, если допустить мысль о таинственных злодеях, выбросивших хозяина после схватки в окно. Аккуратно составлен с подоконника на пол его любимый сувенир – макет танка. Стул – у окна. Шлепанцы – возле. Записка из двух слов – на столе: «Только кремация».

Он был жизнелюбив – по свидетельству близких, – несмотря на девятый десяток. Правда, после августовских событий стал волноваться, когда слышал по телевизору или читал в газетах о финансовых делах партии. Восемь лет не имел к ним никакого отношения, но любое слово о валютных операциях КПСС его задевало.

Говорил ли он об этом с кем-либо по телефону? Установить не удалось. Домашние, во всяком случае, не слышали. Встречался ли с кем-то из бывших сотрудников? Тоже неизвестно. Скорее всего – нет, утверждают близкие. В их доме, заселенном работниками ЦК партии, не принято ходить друг к другу в гости.

Словом, Бахрушин не обнаружил ни следов насильственной смерти, ни признаков доведения до самоубийства, на которое Павлов пошел со свойственной ему обстоятельностью: утром последнего дня побрился, даже позавтракал, сказал своим, что побудет в кабинете, и вышел. Навсегда.

И еще его домашние вспомнили: незадолго до этого дня в разговоре о самоубийстве Кручины Георгий Сергеевич категорически не согласился с его признанием в предсмертной записке. Нет, он не трус, сказал Павлов. Лишить себя жизни может только мужественный человек. Подумав, добавил, что так бы не смог.

Можно допустить, что Н. Кручине, замешанному в квартирных и финансовых операциях последних лет, было что скрывать. А Павлову? Неужели не «поросла быльем» его деятельность? По словам сведущих людей, знающих работу партаппарата, они с трудом могли представить себе, кем на самом деле были эти два человека. Распоряжаясь миллиардными суммами и неисчислимыми бытовыми благами, они обладали громадной властью. Фактически они были теневыми руководителями государства.

Какие же тайны унес с собой Павлов? Этот вопрос остался за пределами следствия, выяснявшего – сам или с чьей-то помощью распорядился он своей жизнью. Следователь Бахрушин убежден – сам. Но почему? Боялся разоблачения? Какого? Ведь валютные операции КПСС были как бы легальными – наши состоятельные коммунисты делились средствами с малоимущими «братскими» партиями. Но – только ли? Ведь КПСС стала вкладывать громадные суммы в отечественный и зарубежный бизнес. Для кого же отмывались деньги? Для тех, кто, разумеется, был заинтересован в молчании двух управделами ЦК КПСС.

Следствие не установило ни в одном из этих случаев признаков доведения до самоубийства. Но, как объяснил Бахрушин, он, расследуя самоубийство Павлова, имел в виду традиционные способы – угрозы, шантаж. А если были применены нетрадиционные?..