Субедей-Багатур против средней Европы

Субедей-Багатур против средней Европы

Монголам не довелось помериться силами с европейцами при жизни Чингисхана. Это произошло после заседания курултая при Великом хане Угедее.

Коротко говоря, происходило следующее.

Бату – сын Джучи – отправился в поход на запад со своей Золотой Ордой, чтобы захватить земли, по которым в 1223 году проскакал Субедей. С 1238 года по осень 1240-го Бату Великолепный совершил набег на племена Поволжья, на русские города и степи Причерноморья, брал штурмом Киев и посылал конные корпуса совершать рейды в Южной Польше, или, скорее, Рутении, поскольку Польша была в то время раздроблена на ряд отдельных княжеств.

Когда в марте 1241 года растаял снег, монгольская ставка находилась к северу от Карпат между современным Львовом и Киевом. Осуществлявшему руководство кампанией многоопытному Субедею противостояли следующие противники:

прямо по фронту – великопольский князь Болеслав Храбрый с собранным им войском. К северу от него, в Силезии, Генрих Благочестивый, который собирал 30-тысячную армию из поляков, баварцев, тевтонских рыцарей и тамплиеров из Франции, добровольно вызвавшихся отразить нашествие варваров. На расстоянии около ста миль за Болеславом король Богемии собирал еще более сильную армию, куда вливались отряды из Австрии, Саксонии и Бранденбурга;

на левом фланге монголов – Мечислав Галицкий и другие князья, которые готовились защищать свои земли в Карпатах. На левом краю монголов несколько дальше за Карпатами развернулось 100-тысячное мадьярское войско под знаменем короля Венгрии Белы IV.

Поверни Бату и Субедей на юг, в Венгрию, в тылу у них оставалась бы польская армия, в случае их продвижения на запад, навстречу полякам, венгры оказывались у них с фланга.

Субедей и Бату, по-видимому, были прекрасно осведомлены о подготовке христианских воинств. В результате прошлогодних разведывательных рейдов они получили ценную информацию о странах и их монархах, которые теперь противостояли им. С другой стороны, христианские короли мало знали о передвижениях монголов.

Бату стал действовать, как только в достаточной степени высохла земля и кони могли скакать напрямую, вместо того чтобы совершать марш вдоль Припяти и через густые леса, окаймляющие Карпатские горы. Он разделил свое войско на четыре армейских корпуса, направив самые сильные из них под командованием двух надежных полководцев, внуков Чингисхана, Кадана и Байдара, против поляков.

Эта дивизия быстро двигалась на запад и столкнулась с силами Болеслава, преследующего отдельные отряды монгольской разведки. Поляки, как обычно, храбро атаковали и были разбиты – Болеслав бежал в Моравию, а остатки его войска отходили на север, выбрав направление, на котором монголы не стали их преследовать. Было 18 марта. Монголы взяли и сожгли Краков и под командованием Кадана и Байдара поспешили навстречу герцогу Силезии, прежде чем тот соединится с войсками Богемии.

Они наткнулись на армию Генриха Благочестивого у Лигницы 9 апреля. О последовавшей битве у нас нет свидетельства из первых рук. Нам только известно, что германцы и поляки были сломлены атакой главных сил монгольского войска и были почти полностью уничтожены; Генрих и его бароны были сражены все до единого, так же, как и госпитальеры. Говорят, что Великий Магистр тевтонских рыцарей пал в бою с девятью рыцарями храма и пятьюстами кнехтами[16].

Как гласит легенда, монголы отрезали ухо у каждого мертвого врага и прятали в мешок, наполняя таким образом девять мешков, которые они доставляли своему принцу Бату. Голову несчастного Генриха они на копье доставили в Лигницу.

Лигница была сожжена самими же ее защитниками, а на следующий после сражения день Кадан и Байдар со своими дивизиями через пятьдесят миль пути вступили в бой с еще более крупной армией короля Богемии Венцеслава. Венцеслав медленно двигался от одного места к другому, в то время как монголы то появлялись, то исчезали. Громоздкий боевой порядок его войска был слишком массивен для атаки монгольской дивизии, но его всадникам было не угнаться за конниками из Китая, которые могли положиться на своих лошадей. На глазах Венцеслава они подвергли опустошению Силезию и прекрасную Моравию и в конце концов хитростью вынудили его двигаться на север, а сами повернули на юг, чтобы соединиться с Бату.

«И знайте, – писал Понс Д’Обон во Францию Сент-Луи, – что все бароны Германии, и король, и все духовенство, как и в Венгрии, поднялись в крестовый поход против татар. И если верно то, что говорят нам наши братья, если то, что происходит, – Божья воля, то они, эти татары, будут побеждены».

Но когда магистр ордена тамплиеров писал это, венгерское войско было уже разбито. Субедей и Бату с тремя туменами прошли через Карпаты. Правый фланг входил в Венгрию через Галицию, левый, под командованием Субедея, двигался в обход вниз через Молдавию. Незначительные армии противника они сметали на своем пути, и три колонны соединились, прежде чем Бела со своими венграми достиг Будапешта. Это было еще в начале апреля, как раз перед битвой под Лигницей. Субедей и Бату не знали, как шли дела на севере; они направили тумен установить связь с внуками Чингисхана на Одере.

Маленькая армия епископа из Уголина двинулась против них, они отступили в болотистую местность, а потом окружили опрометчивых венгров. Епископ и трое его приближенных спаслись бегством, но они были единственными, кому удалось остаться в живых.

Тем временем Бела начал форсировать Дунай со своим войском из мадьяр, хорватов, германцев, а также французских тамплиеров, которые оставались в Венгрии. Общая численность их составляла 100 тысяч воинов. Монголы медленно отступали перед ними, двигаясь шагом. Бату, Субедей, Мункэ – завоеватель Киева – отъехали от войска и стали осматривать место, выбранное для сражения. Это была равнина Мохи, окруженная с четырех сторон – рекой Сайо, виноградными холмами Токая, темным лесом и высокими холмами Ломница.

Монголы отступили через реку, не разрушая широкого каменного моста, и углубились миль на пять в заросли на дальнем берегу. Войско Белы последовало за ними вслепую и встало лагерем на равнине Мохи. Бела разбил лагерь со всем своим тяжелым багажом, с оруженосцами, со своими рыцарями в кольчугах и с их свитой. Тысяча воинов была оставлена у дальней стороны моста и прочесала лес, не обнаружив никаких признаков неприятеля.

Ночью Субедей встал во главе правого крыла монгольского войска и повел его широкой дугой назад к реке в том месте, где он обследовал брод. Он приступил к сооружению моста, чтобы облегчить переправу.

На рассвете передовые отряды Бату двинулись назад к мосту и, появившись внезапно перед совершенно не ожидавшими такого маневра охранявшими мост воинами, перебили их. Основные силы Бату перешли через реку на позиции Белы; семь катапульт ударили по его рыцарям, пытавшимся задержать стремительное продвижение всадников по мосту. Монголы неотвратимо нахлынули на расстроенные ряды их противников, неся ужасный стяг с девятью хвостами яка, вокруг которого клубился дым от огня, разведенного шаманами в черепах. «Огромное серое лицо с длинной бородой, – так описывал это действо один из европейцев, – испускало зловонный дым».

Не подлежит сомнению храбрость паладинов Белы. Битва была ожесточенной и не прекращалась до полудня. Затем Субедей завершил свой фланговый маневр и появился позади боевых порядков Белы. Монголы атаковали и разбили венгров. Подобно тевтонским рыцарям у Лигницы, тамплиеры все до одного пали на поле брани[17].

Затем ряды монголов разделились в западном направлении, оставив свободной дорогу через ущелье, по которой войско Белы выдвинулось на равнину. Венгры бежали, и их нехотя преследовали. За два дня гонки дороги были устланы телами европейцев. 40 тысяч из них было убито.

Бела расстался со своими людьми, оставив своего умирающего брата и убитого архиепископа. Лишь благодаря своей быстроногой лошади ему удалось оторваться от преследования, спрятавшись на берегу Дуная. Он был обнаружен, преследовался и убежал в Карпаты. Там, через некоторое время, он добрался до того самого монастыря, в котором скрывался его брат, монарх Польши Болеслав Храбрый.

Монголы штурмовали Будапешт и подожгли окраины Грана. Они вошли на территорию Австрии до города Нейштадт, не ввязывались в бой с пассивным войском германцев и богемцев и повернули вниз на Адриатику, опустошив города вдоль берега, кроме Рагузы. За менее чем два месяца они прошли Европу от верховьев Эльбы до моря, разгромили три большие армии и с десяток более мелких и взяли штурмом все города, кроме Олмуца, оборона которого была хорошо организована под руководством Ярослава из Штернберга с его 12 тысячами воинов.

Никакие повторные выступления не могли спасти Западную Европу от неизбежного бедствия. Ее армии, способные совершать маневр лишь большими массами под руководством правящих монархов, таких же некомпетентных, как Бела или Людовик Святой во Франции, были достаточно храбрыми, но совершенно неспособными одержать победу над совершающими быстрые маневры монголами под руководством таких полководцев, как Субедей, Мункэ и Кадан – ветеранов, всю жизнь воевавших на двух континентах. Но война так и не нашла своего завершения. Курьер из Каракорума привез монголам весть о смерти Угедея и призыв вернуться в Гоби.

Там на совете годом позже битва при Мохи имела любопытные последствия. Бату обвинил Субедея в слишком позднем появлении на поле сражения, что стало причиной гибели многих монголов. Старый полководец отвечал язвительно: «Вспомни, что перед тобой река не была глубокой и там уже был мост. Там, где я переходил ее, было глубоко, и мне пришлось возводить мост».

Бату признал его правоту и больше не обвинял Субедея.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.