Расправы

Расправы

В этой книге не дается подробного описания ужасных во всей своей живописности картин смерти на пути, по которому следовали монгольские всадники. Кровавые расправы над целыми народами, обреченными на мучительную смерть, уже достаточно хорошо изображены в общих трудах по истории монголов, написанных европейцами, мусульманами и китайцами. Здесь же дается не так много ссылок на эпизоды такого рода резни, как, скажем, при разгроме Киева, двора «золотых голов», как называли монголы древнюю крепость византийской архитектуры с ее золочеными куполами. Там были пытки стариков, изнасилования молодых женщин, охота за детьми, и все завершилось полным опустошением, с последовавшими затем эпидемиями и голодом. Зловоние разлагавшихся трупов было таким сильным, что даже сами монголы избегали таких мест и называли их мубалиг, то есть «города скорби». Изучающий историю посчитает имеющим существенное значение факт такого беспрецедентного уничтожения и, как следствие, новое возрождение народов «из пепла». «Неудержимо бесстрашные, они были способны преодолевать безжизненные, огромные пространства пустынь, горные и морские преграды, суровость климата и мор от голода и болезней. Их не пугали никакие опасности, их не останавливали никакие крепости, и никакие мольбы о пощаде не трогали их. Мы столкнулись с новой силой на исторической арене, с силой, которой предстояло как deus ex machina («богу из машины») в одночасье положить конец многим драмам, которые в противном случае зашли бы в тупик или продолжались бы бесконечно долго».

Эта «новая сила в истории» – способность одного человека изменить цивилизацию – впервые появилась в лице Чингисхана и ушла вместе с его внуком Хубилаем, когда обозначился распад монгольской империи. С тех пор она больше не появлялась.

В этой книге не делается попытки оправдать личность Чингисхана или же еще больше подчеркнуть кровавый характер его завоеваний. В ней учтен тот факт, что большая часть наших знаний о завоевателе основывается в прошлом на свидетельствах средневековых европейцев, персов и сирийцев, которым, как и китайцам, больше всего досталось в результате опустошительного нашествия монголов. Юлий Цезарь писал свои собственные мемуары о покорении галлов, и у Александра Македонского были свои Арриан и Квинтус Курциус.

Мы находим в Чингисхане, когда мы видим его в кругу его близких и приближенных, правителя, который не казнил никого из своих сыновей, министров или генералов. И Джучи, и его брат Касар давали ему повод для проявления жестокости, и можно было бы ожидать, что он предаст смерти монгольских военачальников, которые позволили одержать над собой верх. Послы разных племен и народов приходили к нему и возвращались целыми и невредимыми. Не обнаруживаем мы и свидетельств того, что он подвергал пыткам пленных, за исключением чрезвычайных обстоятельств.

С воинственными и родственными племенами кераитов, уйгуров и ляо-тун – «железными людьми» – он обходился мягко, также как и его потомки с армянами, грузинами и оставшимися в живых крестоносцами. Чингисхан тщательно оберегал то, что, по его мнению, приносило пользу ему и его людям, все остальное уничтожалось. По мере того как он все дальше уходил от родных мест и приходил в земли чужих цивилизаций, разрушения становились все масштабнее до почти полного уничтожения всего.

Мы, живущие в современном обществе, начинаем понимать, почему это беспрецедентное уничтожение человеческих жизней и творений людей вызвало проклятия в его адрес со стороны мусульман. Так же, как его невероятная гениальность снискала ему глубокое уважение у буддистов.

Поскольку Чингисхан, в отличие от пророка Мухаммеда, развязал войну в мире не во имя своей религии и не ради личной славы или славы политика, как Александр и Наполеон, мы поставлены в тупик. Объяснение же этой загадки состоит в первобытной простоте монгольского характера.

Он брал от мира все, что ему было нужно для своих сыновей и своих людей. Он делал это путем ведения войны, потому что других средств не знал. То, что ему было не нужно, он разрушал, так как не знал, что с этим делать.