Глава 8 Борьба за Италию
Глава 8
Борьба за Италию
Пока адмирал Ушаков освобождал Ионические острова, в Италии развернулись драматические события. В конце 1797 г. в Папской области начались выступления якобинцев, боровшихся за создание единого итальянского государства. В распоряжении папы Пия VI имелось около пяти тысяч наемных солдат. Они вместе с толпой фанатиков начали расправы над республиканцами, часть из которых попыталась укрыться во французском посольстве в Риме. Посольство подверглось обстрелу, французский генерал Дюфо был убит.
В начале февраля 1798 г. французские войска под командованием генерала Бертье вторглись в Папскую область. Папская армия капитулировала, а сам Пий VI был арестован и отправлен во Францию, где и умер в августе следующего года. В области была провозглашена Римская республика. Теперь французские войска оказались на границе королевства Обеих Сицилий.
Королевство Обеих Сицилий, или, как его иногда называли, Неаполитанское королевство, размещалось на Апеннинском полуострове южнее папских владений и на острове Сицилия. К концу XVIII века численность населения королевства достигла 6 миллионов человек, из которых 4,5 млн. проживали на полуострове и 1,5 млн. – на Сицилии. Неаполитанская армия состояла из 60 тысяч человек. Флот располагал тремя кораблями и несколькими фрегатами.
В Неаполе еще во время орловской «Архипелажной экспедиции» сидел на троне все тот же толстый и глупый Фердинанд IV со своей ненаглядной Каролиной, ставшей еще более старой и распутной. Однако к этому времени на неаполитанском Олимпе появились и новые персонажи – британский посланник Уильям Гамильтон и его супруга Эмма. Уильяму уже стукнуло 68 лет, а его супруге было на 35 лет меньше. У нас давно сложилось мнение о чопорности и порядочности британской аристократии. Увы, это только миф, и история четы Гамильтонов только подтверждает это.
Эмма Лайтон-Харт родилась 26 апреля 1765 г. в бедной многодетной семье сельского кузнеца. В 14 лет ее отдали в прислуги. Девочка быстро сообразила, как сделать карьеру, и стала порхать из постели в постель сильных мира сего. Наконец в 1782 г. Эмма оказалась в постели Чарльза Гревиля. Вскоре Чарльз решил жениться и сплавил красотку своему дяде Уильяму Гамильтону. Ну а Эмма сумела вынудить старика жениться.
Британский свет не только простил сэру Гамильтону этот брак, мало того, его отправили послом в Неаполь. Надо ли говорить, что там две дамы столь разного происхождения и столь одинакового поведения быстро сошлись. Эмма стала лучшей и единственной подругой королевы, а злые языки поговаривали, что и любовницей.
Естественно, что Фердинанд IV и Каролина пришли в ужас, узнав о занятии французами Папской области. Но вот 22 сентября 1798 г. в Неаполь прибывает эскадра адмирала Нельсона с известием об абукирской победе. Французы разбиты, злодей Бонапарте заперт в Египте. Еще в море английскую эскадру встретили сотни судов и лодок с ликующими неаполитанцами. Первой к флагманскому кораблю «Вэнгарду» подошла барка английского посланника Гамильтона. Его встретили салютом из двенадцати орудий. Дальнейшие события Нельсон так описывал своей жене: «Сцена в лодке была эффектна. Жена посланника с возгласом «О Боже, неужели это возможно!» упала в мои объятия в обморочном состоянии… Я надеюсь когда-нибудь представить тебе леди Гамильтон. Она – одна из лучших в мире женщин».
Через час на «Вэнгарде» снова произвели салют из 21 орудия, приветствуя Фердинанда IV, лично пожаловавшего на борт английского корабля, чтобы поздравить адмирала с победой.
Веселье в Неаполе не прекращалось в течение нескольких дней. Всюду играла музыка, светилась иллюминация, давались приемы и обеды в честь победы англичан.
29 сентября (по новому стилю) Нельсону исполнилось 40 лет. Во дворец Сесса были приглашены 1800 гостей. В большом зале возвели ростральную колонну с выгравированной на ней надписью «Veni, vidi, vici» и именами английских капитанов, сражавшихся при Абукире.
В общем, «крокодилы, пальмы, баобабы и жена британского посла!»[65].
И вот сей любовный триумвират, или треугольник, как хотите, задумал изгнать французов из Италии. Фердинанд IV затеял мобилизацию и довел численность неаполитанской армии до 100 тысяч штыков. Эскадра Нельсона высадила 7 тысяч неаполитанцев у Ливорно, а сам король с 60-тысячной армией вторгся в Римскую республику.
Однако командовать войсками король не умел, да и не любил. Вообще говоря, он, кроме охоты, ни в чем толком не разбирался. Посему на должность главнокомандующего неаполитанским воинством пригласили австрийского фельдмаршала-лейтенанта Карла Мака, барона фон Лейбериха. Познакомившись с Маком, Нельсон заявил: «Мак активен, у него интеллигентный взгляд на вещи, и я не сомневаюсь, что у него все пойдет хорошо».
Мак и Фердинанд вступили в Рим. Там 14 ноября король выпустил манифест, в котором заявлял, что начал войну с Французской республикой, потому что она захватила остров Мальту, сюзереном которого он был, и угрожает существованию его трона созданием Римской республики.
Французский генерал Шапионе с 25 тысячами солдат, из которых свыше 8 тысяч были итальянцами и поляками, контратаковал неаполитанцев и 9 декабря разгромил их. 13 декабря неаполитанцы бежали из Рима, а на следующий день в Вечный город вступили французы. Мак сумел собрать свою армию только за рекой Вольтуро между Капуей и Казерте. Несмотря на то что король велел раздать оружие крестьянам и городским люмпенам, 10 января 1799 г. Маку пришлось капитулировать. По условиям капитуляции крепость Капуя передавалась французам, занявшим все королевство, кроме Неаполя и его окрестностей. Король обязывался немедленно уплатить 10 миллионов на содержание армии и закрыть свои порты для англичан и русских. Маку же разрешалось свободно проследовать в Австрию.
Однако по приказу Директории Мак был схвачен в Бриансоне и отправлен под конвоем в Париж. Через год Бонапарт освободит Мака на беду… Австрийской империи. В 1805 г. Мак будет назначен главнокомандующим австрийской и русской армиями и сдаст Наполеону австрийскую армию под Ульмом.
Начиная с 15 декабря 1798 г. королева Каролина и Эмма Гамильтон переправляли свои сокровища на корабль «Вэнгард». 23 декабря «обмаковавшаяся» компания – король с королевой и чета Гамильтонов – также пробралась на флагман Нельсона. Лев Николаевич в романе «Война и мир» глагол «обмаковались» применил к Ульму, но тут ситуация оказалась не менее комичная. «Вэнгард» поставил все паруса, и вскоре беглецы увидели берега Сицилии. На несколько месяцев Палермо стал столицей королевства.
23 декабря неаполитанские республиканцы взяли под контроль Неаполь, а на следующий день туда вступили французские войска. В январе 1799 г. в Неаполе была провозглашена Партенопейская республика.
В Палермо «обмаковавшиеся» сели писать жалобы в Петербург и на Корфу – помогите, Христа ради. Как раз накануне сдачи французов на Корфу прибыл неаполитанский фрегат со слезным посланием Ушакову от Фердинанда и специальным королевским посланником кавалером Антонием Мишерой.
Из письма сэра Горацио Ушакову: «…я буду просить вас только об одной очень большой услуге, которую вы можете оказать общему делу, в частности, его сицилийскому величеству, а именно послать в Мессину столько кораблей и войск, сколько будет возможно»[66].
В письме же лорду Джервису от 28 апреля (9 мая) 1799 г. Нельсон высказался напрямик: «Если бы они (русские) прибыли, то дело с Неаполем было бы окончено в несколько часов»[67].
Из письма Нельсона в Петербург английскому послу Витворту: «Мы ждем с нетерпением прибытия русских войск. Если девять или десять тысяч к нам прибудут, то Неаполь спустя одну неделю будет отвоеван, и его императорское величество будет иметь славу восстановления доброго короля и благостной королевы на их троне»[68].
На Ушакова союзнички жали не только из Палермо, но и из Петербурга, и даже из Вены. Австрийское правительство попросило русского посла А.К. Разумовского заставить Ушакова отправить часть эскадры к Анконе – порту Папской области, занятому французами. Разумовский попросил передать просьбу Ушакову фельдмаршала Суворова, находившегося тогда в Вене. Суворов попросту переслал письмо Разумовского на Корфу.
Русские войска заняли Корфу, то есть выполнили свою задачу. Получить какие-либо базы в Италии было нереально, и вообще в Италии русским делать нечего. Судя по всему, Ушаков прекрасно это понимал и ограничился посылкой к берегам Апеннинского полуострова двух небольших отрядов.
15 апреля 1799 г. с Корфу к Бриндизи вышел отряд капитан-командора Сорокина в составе фрегатов «Святой Михаил» и «Счастливый», неаполитанского фрегата «Фортуна», а также двух турецких судов – корвета и тартаны.
1 мая Корфу покинул второй отряд. Контр-адмирал П.В. Пустошкин повел к Анконе корабли «Святой Михаил», «Симеон и Анна», фрегаты «Казанская Богоматерь» и «Навархия», авизо «Красноселье» и бригантину «Новокупленную»[69]. Кроме того, в состав отряда входили турецкие суда: корабль «Ибрагим», два фрегата, корвет и тартана.
Позже отряд Сорокина был усилен фрегатами «Григорий Великия Армении» и «Николай». 23 апреля отряд Сорокина прибыл к берегам Италии и в течение двух недель, высадив несколько малых десантов от Пули до Манфредонии, очистил побережье от республиканцев.
8 мая шебека «Макарий» под командованием лейтенанта Ратманова и два вооруженных барказа из эскадры контр-адмирала Павла Васильевича Пустошкина, блокировавшей Анкону, взяли двухпушечный французский требак (торговое парусно-гребное судно) с ценным грузом. Пытавшиеся оказать требаку помощь десять французских канонерских лодок, вышедших из Анконской гавани, были отбиты огнем «Макария».
Тем временем в Южной Италии кардинал Руффо поднял восстание против французов. К нему присоединились духовенство, феодалы и некоторая часть крестьянства. Вскоре воинство Руффо достигло 35 тысяч человек, но справиться с регулярными частями французов оно не могло.
В связи с вторжением армии Суворова в Северную Италию большая часть французских войск во главе с генералом Миолисом отправилась из Неаполя на север.
4 (15) мая Сорокин направился к Барлетте, где, «приведя жителей города и окрестностей в послушание», оставил фрегат «Григорий Великия Армении», а сам двинулся к Марфедонии, куда и прибыл 8 (19) мая.
В Барлетте был сформирован десантный отряд под командованием капитан-лейтенантаГ.Г. Белле. Он состоял из 481 русского моряка и 30 неаполитанских моряков с фрегата «Фортуна» при шести полевых пушках. Вскоре десантный отряд соединился с воинством кардинала Руффо. Как уже говорилось, французов в Южной Италии осталось очень мало, а части из неаполитанских республиканцев были малобоеспособны.
В итоге крепости Партенопейской республики пали одна за другой. Сначала капитулировала крепость Кастелламаре, потом два замка – Кастель д’Уово и Кастель Нуово, где находились французы и наиболее скомпрометированные республиканцы Неаполя. По условиям этих «капитуляций» кардинал Руффо обязывался разрешить французским гарнизонам укреплений выйти из замков с военными почестями, с оружием и военным имуществом, с развернутыми знаменами, с двумя заряженными пушками. Все итальянские республиканцы, укрывшиеся в замках, как мужчины, так и женщины, точно так же получали гарантию личной безопасности, и им предоставлялся свободный выбор: либо вместе с французским войском перейти на корабли, которые их доставят в Тулон, либо остаться в Неаполе, причем им гарантировалось, что ни они, ни их семьи не подвергнутся никакому насилию. Этот документ был подписан французами 10 (21) июня, кардиналом Руффо и представителями Ушакова и Кадыр-бея 11 (22) июня 1799 г., а 12 (23) июня он был подписан представителем Нельсона капитаном Футом.
3 июня отряд Белли вместе с войском Руффо вошел в Неаполь. Через 10 дней туда заявился и Нельсон, разумеется, вместе с четой Гамильтонов. Нельсон сразу же объявил, что он не признает подписанной русскими и его же представителем Футом капитуляции. Даже кардинал Руффо был возмущен этим и заявил, что ни он, ни его войско не будут участвовать во враждебных действиях против французов.
Понадеявшиеся на честное выполнение условий капитуляции, французы и неаполитанские республиканцы вышли из укрепленных замков. Кое-кто из них успел даже пересесть на транспорты, которые отходили в Тулон. Но транспорты были остановлены по приказу Нельсона, и все были арестованы. Целую неделю в Неаполе и других городах королевства продолжались дикие расправы над французами и республиканцами. Погибли не менее 5 тысяч человек.
В июне 1799 г. Нельсон сообщил Ушакову о проходе через Гибралтар соединенного французского флота. Не полагаясь особо на англичан, Федор Федорович решил собрать всю эскадру. Соответственно Пустошин и Сорокин получили приказ следовать на Корфу.
25 июля, оставив на Корфу два русских корабля, трофейный французский корабль «Леандр» и русскую шебеку «Макарий», соединенная русско-турецкая эскадра адмирала Ушакова в составе 10 кораблей, 7 фрегатов и 5 мелких судов снялась с якоря и направилась в Мессину для совместных действий с английской эскадрой адмирала Нельсона против французского флота. 3 (14) августа эскадра пришла в Мессину, и там выяснилось, что никакого франко-испанского флота нет и в помине.
По просьбе Суворова, готовившегося начать наступление к берегу Генуэзского залива, Ушаков 19 (30) августа отправил к Генуе под командованием Пустошкина три корабля и два малых судна, чтобы пресечь подвоз морем запасов неприятельским войскам. В тот же день к Неаполю был послан Сорокин с тремя фрегатами и шхуной. Сам же Ушаков с остальными кораблями пошел в Палермо, чтобы, «условясь в подробностях с желанием его неаполитанского величества и с лордом Нельсоном», пройти к Неаполю, а оттуда в Геную «или в те места, где польза и надобность больше требовать будут».
Еще до прихода Ушакова в Палермо, 3 (14) августа 1799 г. туда прибыл из Англии вице-адмирал Карцов с кораблями «Исидор» (74 пушки), «Азия» (66 пушек), «Победа» (66 пушек), а также фрегатом «Поспешный» (38 пушек).
Зато турецкая эскадра 1 сентября покинула Палермо и двинулась к Дарданеллам. Местное население убило 14 турецких мародеров, и еще 40 пропало без вести. На судах Кадыр-бея начался мятеж. В итоге турки ушли домой.
8 (19) сентября 1799 г. Ушаков со своей эскадрой пришел в Неаполь.
К этому времени с севера на Римскую республику двигался австрийский корпус генерала Фрелиха. Однако 1 (12) сентября 1799 г. французский отряд генерала Гарнье разгромил австрийцев при Чивита-Кастеллой.
В такой ситуации Ушаков сформировал в Неаполе русский десантный отряд численностью 818 человек под командованием полковника Скипора. Вместе с отрядом в полторы тысячи неаполитанцев Скипор двинулся на Рим.
Узнав о приближении к Риму отряда Скипора, Гарнье согласился начать переговоры о капитуляции гарнизона. 16 (27) сентября капитуляция была подписана командующим неаполитанской армией маршалом Буркардом и капитаном Траубриджем – командиром британского корабля, пришедшего в Чивита-Веккию. Австрийский генерал Фрелих не согласился с условиями капитуляции, но когда Гарнье снова на него напал и снова разбил его наголову, то Фрелих счел себя удовлетворенным и согласился.
По условиям капитуляции французы получали право свободно выйти из города не только с оружием, но и со всеми награбленными ими вещами и богатствами. Ушаков узнал, что Буркард, действуя явно с согласия кардинала Руффо, просто решил выпустить французов с оружием и обязался даже переправить их, куда они захотят. Это давало французам полную возможность немедленно отправиться в Северную Италию воевать против суворовской армии.
Уже 15 (26) сентября 1799 г., накануне формально подписанной капитуляции Рима, Ушаков с возмущением укорял Траубриджа за дозволение французам спокойно, со всем вооружением уйти из Рима, Чивита-Веккии, из Гаэты, и, не зная еще о совершившихся фактах, Ушаков требовал, чтобы Траубридж продолжал с моря блокировать Чивита-Веккию, потому что иначе освобожденные французы – «сикурс (помощь) непосредственный и немаловажный» для французской армии, сражающейся на севере против Суворова.
Скипор и Балабин получили от Ушакова приказ возвратиться в Неаполь, не продолжая похода к Риму. Кардинал Руффо немедленно написал адмиралу письмо, умоляя его не возвращать русский отряд в Неаполь, во-первых, потому, что французы согласились уйти только под влиянием известий о приближении русских, а во-вторых, потому, что если русские не войдут в Рим, то «невозможно будет спасти Рим от грабежа и установить в нем добрый порядок». Мало того, кардинал Руффо решил уж пойти на полную откровенность и признался, что «без российских войск королевские (неаполитанские) подвержены будут великой опасности и, возможно, отступят назад».
В итоге Ушаков снова приказал Скипору и Балабину идти в Рим. 30 сентября (11 октября) 1799 г. в первый раз за историю Рима русские войска вступили в Вечный город. Вот что доносил об этом событии лейтенант Балабин адмиралу Ушакову: «Вчерашнего числа с малым нашим корпусом вошли мы в город Рим. Восторг, с каким нас встретили жители, делает величайшую честь и славу россиянам. От самых ворот св. Иоанна до солдатских квартир обе стороны улиц были усеяны обывателями обоего пола. Даже с трудом могли проходить наши войска. «Виват Павло примо! Виват московито!» – было провозглашаемо повсюду с рукоплесканиями. «Вот, – говорили жители, – вот те, кои бьют французов и коих они боятся! Вот наши избавители! Недаром французы спешили отсюда удалиться!» Вообразите себе, ваше высокопревосходительство, какое мнение имеет о нас большая и самая важная часть римлян, и сколь много радости произвела в них столь малая наша команда! Я приметил, что на всех лицах было написано искреннее удовольствие»[70].
Отряд Скипора и Балабина, пробыв некоторое время в Риме, вернулся к эскадре Ушакова в Неаполь.
2 ноября сдалась крепость Анкона, блокированная с 12 июля русско-турецким отрядом капитана 2 ранга Войновича. Капитуляция Анконы была подписана австрийским генералом Фрейлихом, который, прибыв к Анконе с корпусом австрийских войск в начале октября и не желая делить успеха осады крепости с русско-турецкими войсками, вступил тайно от русского командования в переговоры с французским комендантом Анконы, предложив ему выгодные условия капитуляции.
По заключенной австрийцами капитуляции французский гарнизон Анконы получил право выступить из крепости со всеми воинскими почестями и отправиться сухим путем во Францию.
Фрейлих после сдачи Анконы отказался допускать русских даже в гавань города. Попытка графа Войновича выставить караулы и поднять русские флаги в гавани чуть было не привела к вооруженному конфликту с австрийцами.
События в Анконе были не случайным эпизодом, а одним из эпизодов политики выдавливания России из Европы, начатой Англией и Австрией в июле – августе 1799 г. Победы Суворова на севере и Ушакова на юге Италии привели к очищению от французов большей части Апеннинского полуострова.
В самой Франции правительство Директории было крайне непопулярно. Ей постоянно приходилось наносить удары то по «левым», то по «правым». Повсеместно циркулировали слухи о контактах «директоров» с лидерами монархистов. Сильные мира сего в Лондоне и Вене были абсолютно уверены, что реставрация Бурбонов произойдет если не в ближайшие дни, то в ближайшие пару месяцев.
Теперь русские были помехой в предстоящей дележке европейского пирога. Суворов планировал вторжение в Южную Францию через Лигурийское побережье, но австрийцы отправляли его в Швейцарию практически на верную гибель. Увы, у Александра Васильевича не хватило силы воли отказаться от выполнения преступных приказов. Итог хорошо известен – из 20-тысячной суворовской армии к 26 сентября 1799 г. удалось прорваться только 5 тысячам человек.
Между тем 12 (23) августа 1799 г. генерал Бонапарт покинул Египет на фрегате «Мюнкон». Вместе с ним отплыли фрегат «Каррэре», шебеки «Реванж» и «Фортюн». В случае встречи с вражескими кораблями Наполеон планировал бежать на шебеках, а фрегат должен был боем связать корабли противника. Великий полководец продумал все до деталей, чтобы избежать малейшего риска. Отряд французских кораблей шел не прямым путем, а вдоль берегов Африки, а затем – берегов островов Сардинии и Корсики. Подводная часть корпусов обеих шебек была обшита медью, и они имели хороший ход под парусами. Вблизи же берега шебека имела все шансы уйти от кораблей и фрегатов противника на веслах, а также используя малую осадку.
Бонапарт взял с собой лучших генералов египетской армии – Ланна, Мюрата, Мармона, Бертье, Монжа и Бертолле. Главнокомандующим в Египте Наполеон оставил генерала Клебера.
Формально отъезд генерала Бонапарта без приказа из Парижа являлся чистой воды дезертирством. Однако с точки зрения военной стратегии, а главное – большой политики, это был гениальный ход. Позже Стефан Цвейг назвал его «звездным часом человечества».
В начале сентября русская эскадра Ушакова, вышедшая из Палермо, разошлась с судами Бонапарта на расстоянии примерно в 100 км. Переход в открытом море от берегов Африки к берегам Сардинии был самым опасным местом маршрута. Отклонись русская эскадра чуть левее, ход истории мог существенно измениться. Что же касается многих десятков британских кораблей и фрегатов, циркулировавших между Мальтой, Сицилией и берегами Ливии, тот тут Нельсон «обмаковался» не хуже самого Мака.
Но увы, история не терпит сослагательного наклонения, и беглый генерал 9 октября 1799 г. высадился во Франции близ Фрежюса. А ровно через месяц, 9 ноября, то есть 18 брюмера по революционному календарю, генерал Бонапарт совершил государственный переворот. Директория была низложена, и египетский герой сам себя назначил Первым консулом.
А сам Ушаков осень 1799 г. провел в Неаполе.
В октябре 1799 г. из армии Суворова в Ливорно прибыли три гренадерских батальона под командованием генерал-майора
Д.М. Волконского. По указанию императора Павла они должны были составить гарнизон острова Мальта. В Ливорно эти войска были посажены на шесть неаполитанских купеческих судов и под конвоем русских кораблей доставлены в Неаполь. 16 ноября из Рима вернулся десантный отряд полковника Скипора.
Еще 18 мая император Павел приказал отправить из Одессы на Корфу два пехотных батальона под командованием генерал-майора М.М. Бороздина. 7 сентября 1799 г. из Одессы вышла целая флотилия из 13 судов с провиантом и войсками для Ушакова. Командовал флотилией капитан 1 ранга Семен Афанасьевич Пустошкин[71].
Между тем французский гарнизон Мальты успешно отбивал все атаки англичан. И если в начале 1799 г. Нельсон противился походу русских к Мальте, то осенью он был вынужден просить Ушакова о помощи. «Дорогой мой сэр! Мальта – всегда в моих мыслях и во сне и наяву!» – скорбел он перед русским представителем в Палермо. Нельсон напоминал русскому представителю, «как дорога Мальта и ее орден русскому государю».
Русская помощь была так нужна, что Нельсон пустился на явную хитрость: лишь бы русские пришли и взяли Мальту, а ведь потом можно, признав «дорогой сердцу русского царя» Мальтийский орден под царским гроссмейстерством, фактически Мальту прибрать к британским рукам. Прося помощи от начальника сухопутных сил на Минорке, Нельсон писал генералу Эрскину: «Дорогой сэр Джемс! Я в отчаянии относительно Мальты… Двух полков в течение двух месяцев при русской помощи будет достаточно, чтобы дать нам Мальту, освободить нас от врага, стоящего у наших дверей, удовлетворить русского императора, защитить нашу торговлю на Леванте…»
Не зная, как лучше подольститься к Павлу, Нельсон послал царю, «как гроссмейстеру Мальтийского ордена», детальный рапорт об осаде Мальты и в самых льстивых, смиренных тонах просил царя пожаловать за великие заслуги орденские отличия капитану Боллу (руководителю осады Мальты) и… Эмме Гамильтон!
21 декабря эскадра Ушакова в составе семи кораблей, одного фрегата, двух авизо и шести неаполитанских транспортов с десантом в составе трех гренадерских батальонов вышла из Неаполя в Мессину, откуда десант должен был следовать на эскадре вице-адмирала Карцева к Мальте для совместных действий с англичанами против этого острова, занятого французами. Капитан 2 ранга Сорокин с тремя фрегатами был оставлен в Неаполе для исправления своих кораблей.
Однако к этому времени намерения Павла круто изменились. 11 октября 1799 г. он приказал Суворову возвращаться с войсками в Россию. А 8 октября был подписан высочайший указ Ушакову, в котором говорилось: «Когда из открывающихся в Италии обстоятельств усмотрите, что помощь флота уже более там не нужна, в таком случае, буде Мальте еще не будет взята от французов и скорой оной сдачи не предвидится, то забрать туда назначенной гарнизон под командою генерал-майора Волконского, равно и назначенной для охранительной гвардии королю неаполитанскому генерал-майора Бороздина, возвращаться к своим портам, дебаркируя означенные войска в Одессе».
Ушаков быстро уловил веяния в верхах и еще до получения царского указа приостановил поход к Мальте. 25 декабря 1799 г. он писал посланнику А.Я. Италинскому: «Я весьма бесподобно сожалею, что дела наши и приуготовления в рассуждении Мальты расстроились, и, так сказать, все труды пропали. Я надеялся соединенно с англичанами взять ее непременно…»[72] Далее Ушаков сообщает, что из-за повреждений кораблей в сильный шторм идет чиниться на Корфу. От себя замечу, что возможности для ремонта кораблей в Неаполе и Палермо были на порядок лучше, чем в Богом забытом Корфу.
7 января 1800 г. эскадра Ушакова в составе семи кораблей, одного фрегата и одного авизо прибыла на Корфу. Вице-адмиралу Павлу Васильевичу Пустошину, блокировавшему Геную, капитану 2 ранга Сорокину, находившемуся с тремя фрегатами в Неаполе, и капитану 2 ранга Войновичу, блокировавшему Анкону, были отправлены приказания Ушакова о возвращении на Корфу.
В предыдущих главах много говорилось о действиях греческих корсаров в войнах 1769—1774 г г. и 1787—1791 г г. Естественно, возникает вопрос, а были ли греческие корсарские суда при эскадре Ушакова? То, что греческие пираты не упустили своего шанса в ходе всех войн 1798—1800 г г. – очевидно, а вот поднимали ли они Андреевский флаг?
Увы, все наши историки флота, описывавшие поход Ушакова, молчат как в рот воды набрали. Мне же удалось найти документы лишь о подпоручике Николае Панделли. Он когда-то находился на русской службе, а после прибытия ушаковской эскадры переименовал свой галиот в «Граф Суворов», поднял Андреевский флаг и занялся каперством. Правда, кроме каперства, Панделли участвовал в действиях русского флота против Анконы.
Панделли был явно любимчиком Федора Федоровича. Ушаков несколько раз упоминал о нем в донесениях и даже представил подпоручика к ордену Св. Анны 3-го класса.
После сдачи французами крепости Анкона 13 ноября 1799 г. боевые действия в Италии фактически прекратились.
Понятно, что Первый консул не мог оставить Северную Италию в руках австрийцев. В марте 1800 г. Бонапарт повел войска через Швейцарию и 2 июня уже был в Милане. 3 (14) июня австрийская армия была наголову разбита при Маренго. В Вене, Риме и Неаполе началась паника.
21 июня (по ст. стилю) на Корфу к Ушакову пришло слезное письмо принца Декасеро о «вспоможении Неаполитанскому королевству войсками и кораблями».
28 июня 1800 г. Ушаков пишет Томаре в Константинополь: «…еще получено мною апреля от 10-го числа Высочайшее повеление, в котором означено: по полученным известиям, что Мальта взята от французов соединенными ескадрами, буде сие действительно, в таком случае следовать мне туда со всеми пятью батальонами сухопутных войск, которые там останутся гарнизоном под командою князя Волконского. Оставить там ескадру кораблей и фрегатов, а с прочими возвратиться мне немедленно в Черное море к своим портам. Мальта и поныне еще не взята, но я готовился отвести войска туда. Но теперь новые встречаются обстоятельства, – французы, вышед в Италию, разбили бесподобным образом австрийцев, принудили их заключить капитуляцию, по которой великая часть Италии и множество городов остаются за французами. В том числе и область Генуя отдана обратно французам».
Однако «я нахожусь без провианта, о чем вашему превосходительству известно (что ожидаю оного), без которого я без прочих важнейших надобностей и при худостях разных, почитаю, ни к какому действию средств не имею… Полагаю, что по неимению провианта, предвидя, что нет нигде возможности получить скоро, должно будет непременно всем следовать к своим портам через Константинополь»[73].
Короче, на голодный желудок воевать никак нельзя. Ухожу в Константинополь.
То же самое 2 июля адмирал отписал и царю: «Всеподданнейше вашему императорскому величеству доношу, что провианта на ескадре от Порты Блистательной при всех старательностях полномочного министра Томары по сие время доставлено малое только количество, ныне состоит в наличии на кораблях сухарей на один месяц, круп с небольшим на месяц, да месяца на три горячего вина»[74].
Перед уводом эскадры на родину Ушаков написал инструкцию начальнику русского гарнизона на острове Корфу подполковнику Гастферу, согласно которой Гастфер оперативно был подчинен русскому послу в Константинополе Томаре. Отношения же с российским генеральным консулом Бенаки не определены: «…сноситься обо всем и советоваться». Кормить русский гарнизон численностью в 150 человек и снабжать всем необходимым обязаны местные власти. «Ни в какие разбирательства гражданских дел входить не должно, ибо оное следует правительству островов»[75].
Исключения допускались лишь в случае вооруженного мятежа против властей. Наряду с русским на Корфу оставался и равный ему по численности турецкий гарнизон.
Для поддержки короля Фердинанда в Неаполь была послана эскадра их трех фрегатов: «Михаил», «Григорий Великия Армении» и «Святой Николай». Начальником эскадры назначался командир «Михаила» капитан 1 ранга А.А. Сорокин. В письме Сорокину Ушаков писал: «Состоящие в команде вашей три фрегата… и войска морские с ескадр, в причислении на оных фрегатах состоящие, также и находящихся военных служителей трех гренадерских баталионов князя Волконского при обозе в Неаполе оставить там, которые и могут быть вспоможением при Неаполе в потребных военных надобностях для содержания при оном месте тишины и спокойствия»[76].
Федор Федорович прекрасно понимал, что три гренадерских батальона и три фрегата противодействовать злобному Буанапарту не в состоянии, но зато могут помочь королю держать в повиновении «супостата внутреннего». Соответственно и гренадеры, и моряки полностью переходят на королевский кошт. «Ежели минуется угрожаемая опасность Неаполю, и буде откроются случаи к занятию Мальты, как в высочайшем повелении от 10 апреля означено»[77]. То бишь занимайте Мальту, а как – сами разбирайтесь вместе с кавалером Италинским[78].
6 (17) июля 1800 г. эскадра Ушакова покинула Корфу. Уже на подходе к Дарданеллам адмирал получил указ Павла, датированный 22 мая. Взбалмошный император требовал вывода всех без исключения кораблей и сухопутных войск из Средиземного моря.
4 сентября, стоя уже 5 дней у Константинополя[79], Ушаков пишет Томаре: «…по всем обстоятельствам верно известно, как бы скоро ескадру и войска взял я из Неаполя, Неаполь тотчас пропал бы от бунтовщиков, войски наши только сей столичный город от гибели спасают. Также и из Корфу когда войски наши будут взяты, по мнению моему, и там тотчас начнутся величайшие беспокойства и, уповательно, многие найдутся пожелают опять французов… По таковым обстоятельствам и по всем тем донесениям, какие от меня отправлены, может быть, от государя императора последует какая другая резолюция»[80]. То есть попросту Федор Федорович решил погодить, пока император еще чего не надумает. И в принципе оказался прав. Войска и корабли так и остались на Средиземном море.
26 октября (6 ноября) эскадра Ушакова прибыла на Ахтиарский рейд. Экспедиция Ушакова длилась 2 года и 2 месяца. При этом не было потеряно ни одного боевого корабля. Ну а если быть совсем точным, то из-за навигационных аварий утонули фрегат «Поспешный» и два транспортных судна Черноморского флота. Трофейный корабль «Леандер», как мы знаем, Нельсон выцыганил у Павла. Несколько малых трофейных судов были проданы на Корфу и на острове Занте.
Крайне важно было то, что Турция впервые разрешила русским боевым судам проходить через проливы. «Статус проливов изменился, они становились объектом международно-правового соглашения, подписанного двумя соседними причерноморскими державами, причем по его условиям он мог быть продлен и на будущее время»[81].
Интересно, что вместе с кораблями Черноморского флота проливы прошли и корабли эскадры Карцева, которые формально числились в составе Балтийского флота. В Черноморский флот их перечислили лишь в 1801 г. Это был первый в истории случай, когда корабли Балтийского флота под Андреевским флагом прошли проливы. Турки, естественно, знали, что это за корабли, но пропустили их без вопросов.
Результаты экспедиции Ушакова могли быть куда значительнее, если бы не авантюризм и полная бездарность императора Павла I как в военных, так в политических вопросах.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.