Глава 4 Некоторые космические и космогонические мифы

Глава 4

Некоторые космические и космогонические мифы

I. Создание мира и людей

Наиболее полный текст о создании мира – гимн, который сохранился только на копии папируса, написанного в царствование Александра II [139] (310 г. до н. э.), но который, похоже, восходит к значительно более ранним оригиналам.

Книга, содержащая сведения о происхождении бога-солнца и свергнутого Апопа

Владыка всего сущего сказал после того, как был создан:

«Я – тот, кто возник как Хепри [140].

Когда я созидал, тогда (только) все было создано.

Все, что было создано, появилось после того, как возник я.

Все, что возникло в великом множестве, вышло из моих уст [141].

Небо не было создано,

Земля не была создана,

Не было еще суши

И змей в том месте [142].

Я создал их (вариант: там) в первозданном хаосе из (его) небытия.

Когда я не нашел места, где я мог бы встать,

Я подумал мудро (?) в своем сердце,

Я размыслил в своей душе (?) и

Я создал все сущее [143], я один.

Я еще не выплюнул Шу,

Я еще не изрыгнул Тефнут [144],

Никто еще не возник, кто творил бы (?) со мной.

(Затем) я создал в своем собственном сердце [145];

Было образовано много (сущего?) [146],

Формы форм в формах детей,

(И) в формах их детей.

(Я есть тот, кто совокупился со своей рукой,

Кто сожительствовал со своей дланью [147] [до тех пор, пока]

Семя не попало ко мне в рот.)

То, что я извергнул, был Шу,

Что я выплюнул, была Тефнут.

Мой отец, хаос, послал их [148].

Мой глаз следил за ними сквозь века и века (?) [149],

Когда (они) отделились от меня. После того как я был

создан как единственный (бог) [150],

Три бога (отделились) от меня, (с тех пор как?) я появился

на земле.

Шу и Тефнут именовали себя хаосом, в котором они были.

Они вернули мне (обратно) мой глаз,

После того как я объединил свои члены [151]. Я заплакал над

ними —

И возникли люди (таким образом) из моих слез, которые

пролились из моего глаза.

Он затаил зло против меня, после того как пришел

(обратно),

Когда он обнаружил, что я поставил свой другой (глаз) на

его место,

(И) я возвратил его на место сверкающим глазом;

Я передвинул его место на моем лице затем,

Чтобы он управлял всей этой землей [152].

Я возник из корней.

Я создал всех гадов и все, что воссуществовало вместе с

ними [153].

Шу и Тефнут породили (Геба) и Нут.

Геб и Нут породили Осириса, Гора (того, перед лишением

глаза)

(?), Сета, Исиду и Нефтиду из одного чрева,

Одного за другим;

Их детей много на этой земле».

Подобно большинству древних восточных текстов, касающихся проблемы космогонии, это попытка использовать различные традиции самого противоречивого характера. Мы видим, например, что текст начинается с утверждения, что первозданный хаос был занят странными чудовищами, или «гадами», среди которых возник бог-солнце. В то время как еще одна теория, очевидно намного более современная, рассматривала солнечное божество как самое первое существо и как создателя всего сущего, так что бог-солнце создал прежде всего этих первозданных чудовищ [154]. С образованием солнцем первой пары космических богов поэт свободно связывает совершенно иную теорию, что создание обычной жизни или существующего порядка мира началось с потери глаза божеством. Он также упоминает различные интерпретации этого мифа, о которых мы поговорим ниже: а) утраченный глаз высшего бога блуждает повсюду как солнце; b) он возвращен на свое прежнее место, как дневное солнце Шу и Тефнут, очевидно в качестве солярных и небесных божеств, которые удерживают солнце на его месте; с) ссора между блуждающим глазом и другим, которым божества его заменили, и борьба с их отцом, великим космическим божеством, предоставляет необозримое пространство для различных интерпретаций этой легенды. Поэт не пытается согласовать эти интерпретации; для него самое важное – создание человечества. Самая древняя теория, что человек создан из божественной субстанции, проистекающей из глаза, который был утрачен или поврежден в каком-то приключении создателя, дальше выстраивается неясно. И гимн придерживается, скорее, версии, которая приписывает создание человека более мирной эманации из слез божественного глаза: каламбур, основанный на схожести между remy, «плакать» и romet, rome(t), «человек», возникавший очень часто в египетской литературе после 2000 г. до н. э. Гимн принимает реалистическую интерпретацию создания человечества и всего сущего лучами солнца [155]. В заключительных строках, однако, текст выдвигает еще одну теорию: люди являются потомками более поздних божественных поколений. Они, так сказать, девальвированные боги, в особенности связанные с Осирисом, источником смерти и предком смертных людей. Это стремление сжато выразить различные космогонические теории и традиции в немногих словах просматривается также в других мифах, но мы не рассматриваем их здесь. Наше торопливое исследование текста успешно показывает, насколько невероятно было для поэта-жреца построить рациональную теорию творения на таком противоречивом материале.

Рис. 75. Рождение бога-солнца

Эта постоянная противоречивость египетских мифов проиллюстрирована также примечательной серией космогонических рисунков [156], которые сначала показывают «бога-солнце вырастающего (в?) членах» [157], в странном изображении, которое показывает его эмбриональное состояние. Рядом с ним, как маленькие дети, сидят боги воздуха Шу и Тефнут. Это символизирует их первозданную природу и приоритет перед богом-солнцем. Следующий бог-солнце снова появляется в зародышевом состоянии, плывя в украшенном сундуке, который, как сказано в объяснении, представляет Нут, божественный поток, хотя нам следовало бы ожидать первозданный хаос или океан, как место заново рожденного солнца. Сундук связывает это представление с мифом об Осирисе-Горе. Затем приходит корова «Мехет, развитие членов Хепри», с двойной эмблемой Хатхор и с символом неба, несущая солнце на своей голове и на теле [158]. Перед ней стоит Ху, бог мудрости и божественного слова, держащий яйцо, символ, который можно объяснить как отсылку к богу-земле Гебу, чье имя иногда пишут со знаком яйца, или на солнечное яйцо (?), или вообще на акт творения. В любом случае, рисунок представляет совершенно уникальный космогонический символизм, который, как может показаться, противоречит всем другим рисункам. Однако это выглядит не более странно, чем «бог-солнце (в?) членах» на заднем плане, как небесное лицо и полураспустившийся цветок, растущий из основания, которое художник создал на полпути между указанием на озерко воды и солнечный диск. Ценность этих мистических картинок, претендующих на то, чтобы соответствовать самым ранним традициям, в том, что они вновь иллюстрируют объединение столь многочисленных теорий о происхождении солнца и мира. Расхождения различных точек зрения лишь возвышали тайну в глазах египтян.

Рис. 76. Позднейшие символы рождения бога-солнца

В Книге мертвых мы находим космогонический фрагмент, который включает отсылки к отдельным мифам.

Кроме того, я погублю все, что сделал.

Земля предстанет (?) как хаос

В потоке, как в своем первозданном состоянии.

Я единственный останусь после этого вместе с Осирисом.

Мой образ сделан (тогда) для меня среди других (?) змей,

Которых люди никогда не знали,

Которых боги никогда не видели.

Далее в тексте сообщается о распределении мира среди богов. Связь с предшествующим фрагментом совершенно неясна:

То, что я сделал для Осириса, хорошо.

Я возвысил его над всеми богами;

Я дал ему подземный мир (вариант: как правителю);

Его сын Гор (будет) его наследником на его троне на

острове огня.

Я сделал его трон (вариант: замену) в ладье вечности.

Затем текст растворяется в обычном мифе об Осирисе, давая интересное описание судьбы врага Осириса Сета:

Кроме того, я послал душу Сета на запад,

Возвысил над всеми богами;

Я указал стражей его души, находящейся в лодке [159].

Нам здесь сообщают, что душа Сета, после его уничтожения на земле, находилась в заключении на западе, очевидно, как океан-змей, который лежит во мраке. Смешение Сета и Апопа показывает, что эта часть текста, поначалу не связанная с космогоническим отрывком, датируется периодом после 1600 г. до н. э. Точно так же мы не можем быть совершенно уверены, что угроза к возвращению мира в его первозданное состояние первоначально ассоциировалась с мифологическим отрывком, который предшествует этому и говорит о соперничестве богов:

О Тот, что это такое, что возникло среди детей Нут? [160]

Они проявили враждебность, они учинили (?) беспорядок,

Они совершили грех, они создали соперничество,

Они совершили убийство, они сотворили разрушение,

И они сделали (это), великий против малого

Со всеми, которых сделал я (?).

Отдай, о Тот, приказ Атуму! [161]

Компилятор, похоже, понял, что этот последний отрывок относится к восстанию Сета и его соратников против Осириса, который произвел преобразование мира, параллельному восстанию людей против бога-солнца. Неясно, можно ли первый фрагмент интерпретировать как намек на наводнение (как считал Невиль). Кажется, это была только угроза бога-солнца под именем Атума. Интерес текста заключается в том, что он подтверждает космогоническую теорию папируса Нези-Амсу, как записано в гимне, который цитируется выше. Бог-солнце вырос среди чудовищ, которые наполняли первозданный хаос, и создал самое старое поколение божественных существ, таким образом, возможно, проводя параллель хорошим богам, которые обитают в первозданном хаосе, описанном в следующем мифе.

Подверженная азиатскому влиянию теория, что это более старое поколение противостоит новой космической силе и что бог-солнце создал новый миропорядок в войне против ужасных сил (или, по крайней мере, против некоторых из них), не относится к ранним слоям египетской мифологии. Однако, как было замечено выше при упоминании Апопа, змея первозданного хаоса, она образует переход к следующему, очень важному собранию.