Владислав Ачалов

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Владислав Ачалов

Ачалов Владислав Алексеевич – председатель Союза десантников России. Родился 13 ноября 1945 года в Арском районе Татарской АССР. Экс-заместитель министра обороны СССР. Бывший командующий ВДВ СССР. Генерал-полковник.

– Распаду СССР способствовали в том числе и межнациональные конфликты, локализацией которых в качестве командующего ВДВ Вы занимались на Кавказе. Что было источником межэтнических проблем позднего Советского Союза?

– Я уверен, что источником всех национальных конфликтов было бездействие политбюро, всего руководства страны. В 1991 году я развернул на Кавказе две бригады Главного разведывательного управления со штатной численностью 22 тысячи человек, которые только что вышли из Афганистана. В результате я знал о Кавказе все. Когда я повесил подробнейшую карту того региона министру, Язов удивился: «А где ты узнал все эти подробности?» – «Разведывательные источники». Язов карту под мышку и к Горбачеву. Но тот только репу чесал.

– Насколько был эффективен ваш опыт, опыт сугубо военного человека, в тех мероприятиях, которыми у нас сегодня принято заниматься спецслужбам?

– Очень эффективен. Когда в 1990 году в Баку начались военные действия, я израсходовал за всю операцию 1478 боевых патронов к пулеметам и автоматам. Мы шли на боевой технике, и перед нами все разбегались; местная милиция – трусы, они вояки только когда их много, а так – никчемные. Через семь часов после начала боевой операции Баку был разделен на квадраты. С утра взяли под контроль троллейбусные парки, почту, телеграф, банки, хлебопекарные заводы, водозаборники. И жизнь в городе возобновилась.

Кстати, в Баку я ввел 20-тысячную группировку десантников, три дивизии. Такую же группировку вводили и внутренние войска. Но милицию привезли самолетами, а ее бронетехнику отправили эшелонами. Националисты-азербайджанцы все эти эшелоны приварили к рельсам за 100–150 километров от Баку. В результате войска МВД оказались в казармах с одними автоматами.

Недавно я был на дне рождения маршала Соколова, где мне порученец Язова сказал: «Вы знаете, какая у вас тогда кличка была? Мы вас называли – главный пожарник». Будучи командующим ВДВ, я провел два года на Кавказе и прекрасно знал эти республики. В Нагорном Карабахе в 1990 году я прожил 320 дней! Помню, меня Язов спрашивает: «Что ты там так долго делаешь? Что у тебя там такое?» Я отвечаю: «Почему это у меня, товарищ министр? Я же не милиционер и не жандарм». Хотя там все тогда действительно держалось только на десантниках: мы выполняли функции Министерства внутренних дел, функции внутренних войск, которые были в те времена абсолютно ни к чему не готовы – не знали даже, как поставить блокпост.

– Можно сказать, что единственным сдерживающим фактором против агрессии НАТО в отношении СССР оставалось наше вооружение, в том числе и ядерное?

– Когда я учился в Академии Генерального штаба, на втором курсе нам поставили задачу: проведение стратегической наступательной операции. Две стороны, блок НАТО и Варшавский Договор, обменивались ядерными ударами: применялось по 12 тысяч боеголовок разного калибра. Так вот, по теоретическим расчетам в результате такой войны земной шар становился черным. Да, пока у нас все это было и есть, это сдерживало и сдерживает НАТО, они очень боялись нашего ядерного потенциала. И не только ядерного.

Я считался неплохим специалистом по Западному театру военных действий. Командовал 8-й армией в Германии, мы тогда стояли друг против друга с Колином Пауэллом (в 1989–1993 гг. – председатель Объединенного комитета начальников штабов США. – Авт.): у него корпус, у меня армия. Помню, когда мы с Язовым прилетели на какие-то переговоры с американцами, Пауэлл мне сказал: «Не представляешь, как я боялся твоих танков!» А у меня Т-80 действительно было аж 1,5 тысячи, да еще сзади стояли машины во втором эшелоне, в 1-й гвардейской танковой армии. Если бы мы пошли тогда, то рассекали бы до Ла-Манша без всяких препятствий! А сейчас нам везде плюют в лицо…

Кстати, «на моей совести» смерть одного американского майора. Николсона. Когда я был заместителем командующего 2-й танковой армии, мой старший сержант выстрелил в Николсона, который перешел границу: пуля вошла в левый сосок, вышла в задний проход. Я с этим делом разбирался. Прилетает Шеварднадзе: «Доложите, товарищ генерал!» Я говорю: «А почему я должен вам докладывать: у меня есть министр обороны, есть Главком, начальник Генштаба». – «А я министр иностранных дел!» – «Ну и занимайтесь своим министерством!» Шеварднадзе: «Вы еще об этом пожалеете». До сих пор жалею, что мы спасли этого Шеварднадзе в 1993 году, когда вывозили его из Абхазии в машинах с грязным бельем, где он был закрыт кучей простыней. Он был под Сухуми, когда мы с абхазами захватили эти места, Ельцин срочно дал команду, Шеварднадзе переодели, спрятали, и Балтин вывез его на корабле. Иначе бы его грохнули.

– Правда ли, что вы были самым молодым генералом СССР?

– Правда. Я получил генерал-майора в 34 года. По этому поводу даже была статья в «Известиях» «Генерал – сын солдата». Я всегда был самым молодым: самым молодым командармом, самым молодым замминистра, в 45 лет после развала СССР выгнали из армии на пенсию, тоже в известном смысле самым молодым.

– Правда ли, что маршал Язов просил у вас прощения?

– Да, сказал: «Извини меня, старого дурака, за то, что втянул тебя в эти дела». Он имел в виду 1991 год, ГКЧП. Я говорю: «Не за то извиняетесь, Дмитрий Тимофеевич… Вам бы надо было сесть тогда в кресло, откатиться в угол, а перед тем, как заснуть, сказать: «Товарищ Ачалов, действуйте!» У меня же было 7 воздушно-десантных дивизий в тот момент! Но… не сказал.

Москва, сентябрь 2010 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.