1964. Несостоявшийся депутат

1964.

Несостоявшийся депутат

В конце 50-х годов у израильских спецслужб началось явное головокружение от успехов. Единственной арабской страной, которая пыталась в те годы активно заниматься разведдеятельностью против Израиля, был Египет, но методы его спецслужб откровенно высмеивались в «Моссаде» и ШАБАКе. Египетские коллеги казались им сплошь примитивными дилетантами, начисто лишенными фантазии, а их попытки заслать в Израиль совершенно не подготовленных к своей миссии людей или завербовать агентов среди израильских арабов ничего, кроме иронической усмешки, не вызывали. Провалы Рафата Али Эль-Гамаля и Геворка Якубяна лишь укрепили самомнение израильских спецслужб.

А между тем в начале 60-х годов, после прихода к власти в Египте полковника Насера, в этой стране задули совсем другие ветры. И израильская контрразведка далеко не сразу поняла, что египтяне начинают откровенно утирать ей нос…

* * *

Взяв курс на сближение с СССР, Гамаль Абдель Насер попросил новых друзей помочь ему реорганизовать работу своих спецслужб, и в ответ на его просьбу в Каире появились офицеры КГБ и «Штази», а молодые сотрудники Гражданской информационной службы (именно под такой невинной вывеской действовал в те годы египетский аналог КГБ) стали часто ездить в служебные командировки в Москву и Берлин.

В течение очень короткого времени новые друзья Египта сменили все руководство египетской разведки и контрразведки, приведя на ответственные посты в этих службах толковых и талантливых людей. Те, в свою очередь, подобрали себе соответствующих подчиненных, и в результате эффективность работы египтян на «фронте без линии фронта» резко возросла.

Один из тех, кто пришел в египетскую разведку с «призывом Насера», был глава ее европейского отдела Хасан Абд Эль-Магид Абд Эль-Фатах.

Выходец из аристократической египетской семьи, он, казалось, был воплощением идеального разведчика. Впервые Хасан Абд Эль-Магид Абд Эль-Фатах начал работать на египетскую разведку, еще будучи студентом университета: отлично маскируясь под еврея, он собирал сведения о деятельности еврейских студенческих организаций и их связях с Израилем. Учеба в Оксфорде и Сорбонне дала ему, помимо блестящего образования, свободное владение двумя европейскими языками и знание менталитета европейцев. Спортивная фигура, правильные черты лица и исходящее от него обаяние невольно притягивали к нему женщин. И при этом Эль-Фатах обладал холодным аналитическим умом и недюжинной фантазией, столь необходимой хорошему разведчику. Добавьте к этому тот факт, что все его природные дарования были окончательно обточены в разведшколе КГБ, – и вы получите более-менее полное представление об этом человеке.

Получив, как и ожидалось, назначение в Европу, Хасан Абд Эль-Магид Абд Эль-Фатах начал вербовать агентов не из оказавшихся здесь в силу тех или иных обстоятельств израильских арабов, а из приехавших в европейские страны в деловые командировки израильтян или из сотрудников европейских фирм, имеющих контракты в Израиле. Очень быстро в ШАБАКе и «Моссаде» осознали, что этот человек не просто опасен, а очень опасен, и на повестку дня встал вопрос о его «нейтрализации».

Понятно, что под словом «нейтрализация» в спецслужбах обычно понимается один из двух путей решения проблемы: мешающего человека либо ликвидируют, либо подкупают и перевербовывают. Но в «Моссаде» прекрасно понимали, что убийство египетского гражданина в центре Европы вряд ли улучшит и без того сложное положение Израиля на международной арене.

И тогда там решили попросту «перекупить» Эль-Фатаха, напрямую предложив ему взятку.

Когда Эль-Фатах вошел в один из баров брюссельского аэропорта, за ним последовал сотрудник «Моссада» и сел рядом с ним за стойку.

– Не буду скрывать, господин Эль-Фатах, – сказал он, принимая у бармена порцию виски, – что я являюсь высокопоставленным сотрудником «Моссада» и у меня имеется к вам деловое предложение. Мы предлагаем вам 500 000 долларов в год за то, что вы… гм… немного поработаете на нас.

– А я предлагаю вам лично миллион долларов в год за то, что вы немного поработаете на нас, – невозмутимо ответил египтянин.

И по сей день трудно оценить тот ущерб, который нанес безопасности Израиля Хасан Абд Эль-Магид Абд Эль-Фатах, ведь нам известно лишь о тех его агентах, которых удалось разоблачить арабскому отделу ШАБАКа, и в то же время существует немалая вероятность, что несколько десятков из них так и не были раскрыты. И все же одно можно сказать наверняка:

Хасану Абд Эль-Магид Абд Эль-Фатаху так и не удалось заполучить своего информатора в израильских политических кругах. Один из лидеров созданного выходцами из восточных стран политического движения «Исраэль цеира» («Молодой Израиль») Шмуэль (Сами) Барух был арестован израильскими спецслужбами 25 ноября 1964 года, и его арест в значительной степени предопределил поражение данной партии на ближайших выборах. И израильским сефардам[49] понадобилось больше десяти лет для того, чтобы оправиться от потрясения и снова – на этот раз с куда большим успехом – попытаться создать секторальное политическое движение.

Сама же история Шмуэля Баруха еще раз доказывает, какими чрезвычайно извилистыми путями могут действовать разведслужбы в тех или иных странах.

* * *

Шмуэль (Сами) Барух родился в 1923 году в Иерусалиме в семье аптекаря.

Нужно сказать, что в те годы представители этой профессии пользовались куда большим уважением, чем сегодня, и наравне с врачами, адвокатами и учителями входили в узкий круг городской интеллигенции. Однако отец Сами Баруха был, скорее, белой вороной в своей большой семье, члены которой активно занимались бизнесом в Египте, Италии и Англии. И в 1939 году Сами Барух уезжает в Манчестер, чтобы выучиться там в знаменитом технологическом институте на инженера-текстильщика и активно включиться в одно из основных направлений семейного бизнеса. Но начавшаяся Вторая мировая война помешала его планам – Сами Барух уходит добровольцем в британскую армию, принимает участие в целом ряде сражений в Африке и Европе, получает несколько ранений и несколько орденов и лишь в 1946 году, после демобилизации, возвращается к учебе.В 1949 году он наконец успешно заканчивает инженерное отделение университета в Лидсе, проходит стажировку на текстильной фабрике своего двоюродного дяди и сочетается законным браком с дочерью крупного еврейского бизнесмена. Удачный брак позволяет ему открыть свою текстильную фабрику в Манчестере, и поначалу дела у нового текстильного магната идут превосходно – пока в 1958 году из-за бескорыстной любви Баруха к красивой жизни его не начинают душить кредиторы. И чтобы поправить свои дела, молодой бизнесмен принимает решение переехать с женой и тремя детьми в Израиль.

В те годы первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион включил текстильную промышленность в число стратегически важных отраслей народного хозяйства, что предоставляло владельцам текстильных фабрик возможности получения гигантских ссуд на самых выгодных условиях и одновременно немалые налоговые льготы. Сами Барух сполна использовал эти возможности и спустя всего несколько месяцев после приезда открыл свою фабрику в Кирьят-Гате. Он действительно сумел неплохо организовать производство, его фабрика выпускала продукцию очень высокого качества, но вместо того, чтобы возвращать взятые ссуды, Сами Барух снова начал растрачивать доходы на покупку огромного дома, роскошных автомобилей, костюмы от французских кутюрье и т. д.

Вдобавок ко всему он обратил свой взор на жившую по соседству молодую вдову с двумя детьми и стал стараться как можно чаще навещать ее, чтобы хоть как-то смягчить для бедной женщины утрату мужа. Эта внезапно вспыхнувшая страсть тоже отвлекала его от решения насущных проблем предприятия, дела которого шли все хуже и хуже. В результате в сентябре 1963 года текстильная фабрика Баруха была объявлена банкротом, а общая сумма ее долгов в ценах того времени (считая невыплаченные ссуды) составила 600 тысяч израильских лир, то есть 350 тысяч долларов! Все имущество фабрики было конфисковано за долги Промышленным банком и вскоре продано конкурирующей с фабрикой Сами Баруха текстильной компании «Польгат».

Именно в эти не самые приятные в жизни Сами Баруха дни Ицхак Иммануэль и создал движение «Молодой Израиль», обвинявшее тогдашнее руководство страны в целенаправленной дискриминации евреев-выходцев из восточных стран, сознательном лишении их детей возможности получить образование и вырваться из круга нищеты в более-менее обеспеченные слои общества.

Скажем честно, что в этих обвинениях была немалая доля истины: ашкеназские евреи, составлявшие истеблишмент страны, свысока посматривали на своих братьев-сефардов, считая их пригодными разве что для самой черной и низкооплачиваемой работы. Но следует признать и то, что в истерических речах Ицхака Иммануэля было, как водится, немало и откровенной политической демагогии.

Самое любопытное же заключается в том, что провозглашаемые Иммануэлем лозунги произвели немалое впечатление на Баруха. Недавний миллионер, выходец из очень обеспеченной семьи, капиталы которой были вложены в добрый десяток стран мира, Сами Барух вдруг поверил, что все его беды проистекают от того, что захватившие в Израиле власть ашкеназы-социалисты дискриминируют его как сефарда!

Разумеется, он поверил в это потому, что ему очень не хотелось верить в то, что во всех своих неудачах ему следует винить только себя. А поверив, немедленно вступил в ряды движения «Молодой Израиль», которому предстояло выдержать первый политический экзамен на парламентских и муниципальных выборах 1965 года. Ицхак Иммануэль принял Сами Баруха с распростертыми объятиями и немедленно назначил его административным директором и казначеем движения: ему давно уже не хватало такого образованного сторонника, да к тому же обладающего опытом и хваткой крупного бизнесмена. Как предполагалось, Сами Барух должен был занять третье место в списке «Молодого Израиля» и вместе с другими его лидерами прорваться в Кнессет.

Но начав строить свою политическую карьеру, Барух постоянно думал и о том, как бы ему поправить собственные дела и снова заняться бизнесом. Впрочем, вариантов действий у него было немного: в середине 1963 года Сами Барух отправляется с женой и детьми в Швейцарию в надежде, что живущие там богатые родственники супруги дадут ему деньги, чтобы он мог начать все с «нуля».

Увы, этим планам так и не дано было осуществиться…

* * *

Именно в Швейцарии жена Сами Баруха, вскрыв по ошибке предназначенное ему письмо, обнаружила, что ее благоневерный супруг давно уже наставляет ей рога с соседкой. Забрав детей, она хлопнула дверью арендованного Барухом в Женеве дома, и, таким образом, просить денег на поправку дел неудачливому бизнесмену и начинающему политику стало не у кого. А между тем деньги были нужны срочно – даже не на бизнес, а просто на оплату этого проклятого женевского дома и возвращение домой. Сами Барух почувствовал себя мышью, пойманной в мышеловку, и заметался в поисках выхода. А затем ноги сами привели его в египетское консульство в Женеве, и, пряча глаза, Барух сказал египетскому консулу, что готов продать за приемлемую сумму имеющуюся у него информацию об Израиле.

Неожиданный гость заинтересовал консула, и тот связал Сами Баруха с военным атташе египетского посольства в Швейцарии. Атташе, в свою очередь, поговорив с Сами Барухом и выяснив, что тот никогда не служил в ЦАХАЛе и не может предоставить никаких сведений об израильской армии, тем не менее, контакта с ним не прервал, а рассказал о Барухе Хасану Абд Эль-Магид Абд Эль-Фатаху. Встретившись с Барухом в ресторане одного из женевских отелей, Эль-Фатах со свойственным ему обаянием пригласил своего нового знакомого в гости в Египет…

Спустя несколько дней Сами Барух вылетел из Женевы в Цюрих, где сотрудники египетского посольства выдали ему новенький паспорт своей страны и проводили до трапа самолета, направлявшегося в Каир.

В Египте, как потом воспоминал сам Сами Барух на допросах, его приняли, как короля. Каждое утро он просыпался в большой уютной постели огромной виллы и обнаруживал у себя под боком новую Шехерезаду, кажется, впорхнувшую к нему в кровать прямо со страниц «Тысячи и одной ночи». Вечером его ждали обеды в лучших ресторанах Каира, прогулки по городу, посещение ночных клубов. Показали ему египтяне и знаменитые пирамиды, не забыв сфотографировать Сами Баруха на их фоне.

Ну а в перерывах между этими развлечениями у него были долгие беседы с сотрудниками Гражданской информационной службы. Как опять-таки вспоминал сам Барух, египтяне отнюдь не требовали от него какой-то секретной информации, да он ею и не владел. Нет, все вопросы крутились вокруг экономического положения Израиля, состояния различных отраслей его промышленности, уровня жизни, технологии строительства зданий, устройства в них бомбоубежищ и т. д.

Наконец настал день, когда Хасан Абд Эль-Магид Абд Эль-Фатах в самых недвусмысленных выражениях предложил Сами Баруху сотрудничать с египетской разведкой. Сами Барух, по его словам, ответил, что он высоко оценил гостеприимство египтян, но взвесит это предложение только в том случае, если Египет поможет ему снова вернуться в бизнес, создать новую текстильную фабрику…

– Мы, безусловно, дадим вам необходимые деньги из одного из связанных с нами европейских фондов, – ответил Хасан Абд Эль-Магид Абд Эль-Фатах. – Правда, разумеется, при условии, что именно мы определим список фирм, у которых вы закупите новое оборудование для своего предприятия. И установкой его в Израиле тоже будет заниматься названная нами фирма.

В этом и заключался излюбленный метод действий Хасана Абд Эль-Магид Абд Эль-Фатаха: предлагая израильским бизнесменам, ищущим в Европе спонсоров для реализации своих проектов, дешевые ссуды из подставных фондов, Эль-Фатах обусловливал их выдачу подписанием контрактов с определенными фирмами. Ну а специалисты этих фирм, как уже догадался читатель, были по совместительству агентами египетской разведки либо разведслужбы какой-нибудь дружественной Египту страны. В случае с Барухом предполагалось, что оборудование он официально закупит в ГДР, а устанавливать его будут, соответственно, играющие роль немецких специалистов сотрудники «Штази».

Однако главные планы Эль-Фатаха были, вне сомнения, связаны с политической карьерой Сами Баруха. Ему было крайне важно заполучить в качестве агента депутата израильского парламента – пусть даже только агента влияния!

Но, к счастью для Израиля, и этим грандиозным планам хитроумного и многомудрого Хасана Абд Эль-Магид Абд Эль-Фатаха не суждено было сбыться…

* * *

Планам Эль-Фатаха и Баруха помешала, как это часто бывает, чистая случайность, которую никто по определению не мог предвидеть. В тот самый момент, когда Сами Барух регистрировался на самолет компании «Объединенные арабские авиалинии», в цюрихском аэропорту шла регистрация и рейса на Рим. И среди его пассажиров была израильтянка, знакомая с Сами Барухом. Разумеется, она его узнала и невольно задалась вопросом о том, что еврей и вдобавок израильтянин может делать в Египте – в стране, у которой с Израилем нет дипотношений и, более того, с которой Израиль, по сути дела, находится в состоянии войны?! И по возвращении в Израиль она не замедлила сообщить о возникших у нее вопросах «куда следует».

И когда в конце 1963 года Сами Барух вернулся в Израиль, за ним было установлено постоянное наблюдение…

То, что у Баруха откуда-то появились деньги и он начал с утроенной активностью заниматься как бизнесом, так и политикой, подтвердило предположение о том, что он был завербован египтянами.

Когда же стало известно, что Сами Барух купил билеты на морской круиз для себя, своей подруги и ее детей, возникло опасение (кстати, совершенно необоснованное), что он попытается бежать из Израиля. Это и подтолкнуло главу ШАБАКа Амоса Манора немедленно выписать ордер на его арест.

25 ноября на борт теплохода «Билу» вслед за пассажирами поднялись двое мужчин в штатском. Войдя в каюту, которую уже заняли Сами Барух и его спутники, один из мужчин представился таможенником, попросил всех сидящих предъявить документы, а затем сказал, что хотел бы выяснить с Сами Барухом кое-какие детали относительно источника имеющейся у него валюты.

– Да, конечно, – согласился Сами Барух.

Эта просьба не только не насторожила его, но и не вызвала удивления. Тогда в Израиле все операции с валютой контролировались государством, разрешенная к вывозу из страны денежная сумма в инвалюте была строго регламентирована и при выезде за рубеж израильтянам приходилось проходить через изнурительные допросы о том, где именно они купили имеющиеся у них в наличии доллары, марки и франки.

Оказавшись с глазу на глаз с незнакомцем в отдельной каюте, Сами Барух с ходу заявил, что он готов представить все необходимые документы, подтверждающие, что имеющиеся у него доллары он приобрел совершенно законным путем.

– И все-таки, господин Барух, у меня есть ощущение, что вы от меня что-то скрываете, – неожиданно произнес незнакомец. – Вы обладаете некой тайной, которая давно тяготит вас и которой вы бы с удовольствием с кем-нибудь поделились…

– А у меня есть ощущение, что вы не совсем обычный таможенник, – стараясь сохранять хладнокровие, ответил Барух.

– Вы догадливы. Я – сотрудник ШАБАКа. И если уж мы начали играть в ощущения, то позвольте вас спросить: «Нет ли у вас ощущения, что задуманный вами круиз не состоится?..»

* * *

Стоит отметить, что Сами Барух на допросах подробно рассказал о том, при каких обстоятельствах он вышел на связь с египтянами, что делал в Египте и т. д. При этом он постоянно подчеркивал, что не нанес никакого ущерба безопасности Израиля по той простой причине, что у него не было времени этого сделать. Впрочем, ему это мало помогло. В январе 1965 года Иерусалимский окружной суд признал Сами Баруха виновным в установлении контактов с враждебным государством, передачи этому государству информации об Израиле и готовности передавать ему информацию, которая могла бы нанести ущерб безопасности Израиля. На основании вышеназванных трех пунктов обвинения Сами Барух был приговорен к 18 годам тюремного заключения.

В мае 1965 года Верховный суд Израиля под председательством Моше Зильберга отклонил апелляцию Баруха и оставил вынесенный ему приговор в силе.

Нужно ли говорить о том, что опубликованное в СМИ сообщение о том, что «известный бизнесмен, один из лидеров движения «Молодой Израиль» Сами Барух арестован по подозрению в шпионаже», произвело эффект разорвавшейся бомбы?! Израильские сефарды были готовы бороться против израильского истеблишмента, они ратовали за перемены в стране, но отнюдь не собирались поддерживать египетских шпионов.

И недавние сторонники отшатнулись от остальных лидеров «Молодого Израиля», как от прокаженных. Движение начало стремительно терять популярность, и вскоре стало ясно, что у него нет никаких шансов на победу на выборах. Некоторые наиболее ретивые приближенные Ицхака Иммануэля, правда, пытались утверждать, что дело Сами Баруха было специально сфабриковано ашкеназом Амосом Манором, чтобы не дать представителям сефардов прорваться к власти, но их уже никто не желал слушать.

Что касается самого Шмуэля (Сами) Баруха, то, отбыв положенное ему наказание, он покинул Израиль и его дальнейшая судьба неизвестна.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.