Реформаторы и общество
Реформаторы и общество
Е. Гайдар не скрывал, что он «реформатор-смертник», что его скорая отставка неизбежна. Реформаторы сознательно шли на непопулярные меры. Они объяснялись жесткой необходимостью, требовавшей решительных действий в экономике; реформы проходили в самых жестких для населения условиях. Реформаторы не смогли (как это было в Польше в сходной ситуации) заложить в преобразования систему компенсаций населению потерь, неизбежных в ходе реформ. В итоге у миллионов людей, традиционно откладывавших в сберкассах деньги «на черный день», этот черный день наступил, но деньги «сгорели».
Наукообразные, на «макроэкономическом уровне» разъяснения Гайдара, не любившего и не умевшего выступать, «об избыточном объеме денежной массы, порождающей дефицит», мало убеждали людей, считавших себя ограбленными государством. Реформаторы не оценили значение пропаганды, не сумели доходчиво объяснить народу необходимость жертв и испытаний, которые неизбежно выпадут на его долю. Примечательно было и характерное для людей, стоящих у власти, пренебрежение к обыкновенному человеку, или к «ботве» – так презрительно выразился о народе в интервью «Московским новостям» один из видных реформаторов. Это было время невиданного роста преступности во множестве ее проявлений, особенно в экономической сфере. Слова «беспредел», «разборки», «крыши», «стрелки» и прочие атрибуты уголовной жизни вошли в повседневность постсоветского общества.
Болезненно сказалось на людях и фактическое прекращение финансирования государством многих отраслей экономики, хронические невыплаты зарплаты. Людей возмущал и поспешный характер приватизации, когда стал действовать укоренившийся позже принцип: «у кого власть, у того и собственность». В итоге началась неконтролируемая приватизация государственной собственности, которая попадала в руки самых разных людей, порой далеких от производства, бизнеса, да и просто из числа бандитов. Множество людей считали проведенную приватизацию «разграблением» общественной собственности.
Весной 1993 г. Ельцин внес коррективы в кадровую политику – сделал вице-премьерами нескольких «хозяйственников» вроде В. С. Черномырдина, которые открыли широкую дорогу к упрощенной приватизации предприятий «трудовыми коллективами», а фактически «директорским корпусом», разного рода «начальством». Это привлекло на сторону Ельцина влиятельный круг промышленной номенклатуры, быстро почувствовавшей запах денег. В этом смысле реформы были выгодны прежде всего элите, шире – новому правящему классу, который стал быстро формироваться из старой элиты и выходцев из низов за счет бывших партийных и комсомольских работников, директоров, талантливых, оборотистых предпринимателей и множества других людей. Во второй половине 1990-х гг. их стали называть «новыми русскими», что стало синонимом невероятного богатства, колоссальных возможностей в сочетании с низкой культурой и смехотворными амбициями.
Между тем в широких слоях народа нарастало недовольство правительством Гайдара. Оно нашло отражение не только в митингах и забастовках, но и в тональности работы VI Съезда народных депутатов в апреле 1992 г. Ранее поддержавшие команду «рыночников-реформаторов» депутаты, теперь подпираемые снизу избирателями и лоббистами разных мастей, выражали явное недовольство ходом реформ. Лишь благодаря Ельцину, который еще пользовался авторитетом в парламенте, правительству Гайдара предоставили возможность доработать до декабря 1992 г.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.