От Ельцина к Путину

От Ельцина к Путину

Операция «Наследник»

31 декабря 1999 года последовало заявление президента Бориса Ельцина о том, что он подает в отставку. В этом же заявлении называлось имя преемника – Владимир Путин.

Для меня, как и для многих других, все это, преподнесенное публике под Новый год, было неожиданным. Не потому, что в обществе не были осведомлены о недееспособности президента, которая многократно проявлялась в течение длительного срока – практически с 1996 года. И не потому, что кто-либо всерьез мог подумать: ближайшее окружение Ельцина перестает поддерживать его на президентском посту или тем паче осознало необходимость своего отхода от государственного руля. Все хорошо знали неистребимую жажду власти у Бориса Ельцина, который никогда не соотносил со своими физическими возможностями, истощенными болезнями и вредными привычками, стремление руководить, править, одним росчерком пера назначать или снимать людей с важных государственных постов. Не похоже, что и окружение Ельцина, так называемая «семья», поняло бесперспективность нахождения на вершине власти.

Что же подтолкнуло организаторов отставки президента на этот предновогодний шаг? Позже в мемуарах Бориса Ельцина, написанных представителями того самого окружения, очень много внимания будет уделено рассказу о том, как втайне от всех эта акция вынашивалась самим президентом, как он боялся посвятить кого бы то ни было в свои намерения, дабы раньше времени не выпустить это «ошеломляющее» известие в общество. Возможно, авторы заявления президента об отставке искусственно отводили его от сути дела, боясь, что в последний момент он заупрямится, и поэтому отвлекали Ельцина игрой «в прятки». «Неожиданность» сделанного заявления устраивала «семью», но это отнюдь не диктовалось опасениями, что какие-то мало-мальски значимые силы в обществе сыграют на ситуации и выступят за сохранение Ельцина. Резко упавший, фактически до нуля, рейтинг президента служил абсолютно неоспоримым доказательством невозможности такого развития событий. Торопились по другой причине.

Главной у авторов предновогодней акции была идея преемственности власти. Досрочная отставка Ельцина означала, что выборы на пост президента России по действующей Конституции должны состояться не позже чем через три месяца. Откладывать их на более поздний срок для тех, кто вынашивал план преемственности, было рискованно. Вместе с тем приближение выборов по времени давало возможность развить успех, который далеко не праведными методами был обеспечен при выборах в парламент в декабре, то есть за несколько недель до заявления Ельцина об отставке. Тогда удалось, используя главным образом «административный ресурс», создать в Государственной думе достаточно серьезные позиции для администрации президента.

Не было никаких сомнений, что фигура преемника, по замыслу инициаторов досрочного ухода Ельцина, должна была соответствовать основной задаче – продлить курс, проводимый при Ельцине. Иными словами, продолжать движение в направлении, которое уже привело к сказочному обогащению группы людей, и не просто к обогащению, а к все большему влиянию этой теневой группы на политику государства, в том числе в вопросах расстановки кадров. И конечно, создать условия для надежной безопасности «семьи». Я хотел бы подчеркнуть, что преемника выдвигала определенная группа с абсолютно конкретными целями.

Кто он – Владимир Владимирович Путин? Какую роль может сыграть этот человек, находящийся не только на самом главном по Конституции, но и в реальной российской действительности определяющем посту в государстве? Почему именно он был избран на амплуа преемника Ельцина? Не случайно эти вопросы возобладали над эмоциями в связи с уходом Бориса Ельцина не только у нас в стране, но и за рубежом.

Не думаю, что уже при назначении С.В. Степашина на мое место в качестве премьера в уме держалась кандидатура Путина на пост президента – а ведь именно так события преподносятся в мемуарах Ельцина. Знаю, что ставку на Степашина как в дальнейшем на кандидата на пост главы государства делали влиятельный политик и бизнесмен А.Б. Чубайс и его группа. Может быть, фамилия Путина всплыла в виде альтернативы среди тех в окружении Ельцина, кто опасался резкого роста влияния Чубайса. Возможно, хотели надежно вовлечь в «семью» директора ФСБ – одного из наиболее информированных людей в государстве. При этом верили, что именно Путин сможет обеспечить безопасность «семьи».

Я, как, очевидно, многие, искал ответ на другой вопрос, еще более важный для России и остального мира: станет ли новый президент в случае его избрания руководствоваться теми мотивами, по которым его кандидатура была выдвинута? Ведь все «пиаровские» и другие сопутствующие предвыборной кампании и выборам акции не могут затмить собой главное – всенародно избранный президент РФ получает, может быть не сразу, но обязательно получает, свободу рук, которая позволит следовать или не следовать тем «наказам», что давались ему при выдвижении.

В.В. Путин прошел через ряд ступеней государственной и муниципальной службы, проработав в том числе во внешней разведке, но на сравнительно небольших должностях. Я, например, будучи директором СВР, ни его, ни о нем ничего не знал. Перед назначением Путина председателем правительства (тоже неожиданно для многих) за пару месяцев до объявления «наследником» Ельцина В.В. Путин в течение нескольких лет работал в мэрии Санкт-Петербурга, в кремлевской администрации, а затем в должности директора Федеральной службы безопасности. Этот послужной список был явно недостаточным для того, чтобы охарактеризовать его как политика.

Такой вывод разделял и я. Но одновременно из ряда бесед с Путиным мне становилось ясно, что он – патриот, что ему чужды шовинистические взгляды, что он не сориентирован на сближение с левыми или правыми, а его политические симпатии и антипатии диктуются национальными интересами России, естественно, такими, как он их понимает.

Несомненно, мне нравится Путин и как человек. Было очень приятно, что после моего отстранения с поста премьер-министра он позвонил и предложил встретиться с коллегией ФСБ. Когда я ответил, что готов приехать, он возразил мне, что вся коллегия хотела бы навестить меня. И действительно, неформальная встреча состоялась у меня на даче, сопровождаемая теплыми словами в мой адрес. Это был серьезный поступок, и думаю, что Путин его в деталях ни с кем не согласовывал.

Будучи председателем правительства, Путин принял приглашение и пришел на мое семидесятилетие, которое я уже после отставки отмечал с друзьями в одном из далеко не самых шикарных московских ресторанов. Пришел, зная, что я, конечно, не пригласил ни одного человека из ближайшего окружения тогда еще не объявившего о своем уходе президента Ельцина. И не просто пришел, а произнес добрые слова обо мне.

Контактируя с ним в его бытность директором ФСБ, я также находил в нем человека достаточно определенного, умеющего держать слово. Думаю, что он хорошо воспринял мое решение не становиться его конкурентом в президентской гонке. Я сказал ему об этом сам. Дело не в том, что у меня были реальные шансы победить – их не было, так как «бал правили» те, у кого в руках были средства массовой информации. Да и сам Путин становился очень популярным в обществе, особенно после того, как он взял на свои плечи всю тяжесть ответственности за решительные действия против чеченских террористов и сепаратистов. Но мое участие в выборах могло бы реально привести к необходимости второго тура, а Путин, как известно, сумел добиться победы сразу, в первом.

Одним словом, ровные, хорошие отношения у нас сложились, и это позволило мне сразу после избрания Путина президентом встречаться с ним и говорить по телефону. Естественно, хотел понять его намерения, его линию. Должен сказать, что не всегда это был полнокровный диалог, но даже из тех скупых реплик, которые звучали с его стороны, можно было прийти к выводу, что Путин хочет перемен, ощущает их необходимость.

Все упиралось в вопрос: способен ли Путин вырваться из того окружения, которое первоначально его выдвинуло? Может быть, именно порядочность заставит его придерживаться каких-то обещаний, если он давал их тем, кто выдвинул его кандидатуру?

Характерно, что в российских средствах массовой информации гадали, на кого опирается Путин – на санкт-петербургских коллег по тому времени, когда он работал в этом городе, либо на чекистов. При этом никто, даже из недоброжелателей, не осмеливался сказать, что он опирается на «семью».