1.4. Видения лучшего будущего
1.4. Видения лучшего будущего
Продолжая наш разговор о Веймарской республике и тех зародышах будущего, которые в ней вызревали, нельзя обойти вниманием потрясающий культурный подъем, сопровождавший слом государственности кайзеровского образца. Революции всегда способствуют творчеству. Мир старых и замшелых стереотипов в одночасье объявляется несуществующим, а образовавшиеся пустоты в восприятии спешат заполнить молодые гении – самонадеянные, честолюбивые, отчаянно смелые, а потому действительно способные породить нечто новое.
Большевистская революция и трудное становление Советского Союза породили целую плеяду имен, которые мы до сих пор вспоминаем с благоговением. Аналогичный процесс происходил и в демократической Германии.
Там творили такие титаны прозы как Томас и Генрих Манны, Герман Гессе, Эрих Мария Ремарк, Лион Фейхтвангер и Карл Май. Хватало в республике и художников, и поэтов, и театральных режиссеров, готовых к эксперименту.
Бурно развивалась киноиндустрия. В конце 1920-х годов около двух миллионов немцев регулярно посещали 5000 кинотеатров, разбросанных по всей стране. Наибольшую популярность в те годы получила немецкая кинокомпания «УФА» («UFA» – «Die Universum Film AG»), составившая серьезную конкуренцию Голливуду. Эта кинокомпания оказала довольно заметное влияние на развитие немецкого ракетостроения, поэтому я еще не один раз помяну ее на страницах этой книги. А пока нужно сказать, что немецкие студии выпустили сотни фильмов, некоторые из которых вошли в золотой фонд мирового кинематографа. Среди этих фильмов – «Фауст» и «Носферату», «Нибелунги» и «Тайны Востока», «Кабинет доктора Калигари» и «Голубой ангел» (в этом фильме 1930 года выпуска дебютировала звезда экрана Марлен Дитрих).
Итак, с культурой и искусствами в Веймарской республике было все в порядке (что лишний раз подтверждает подзабытую ныне теорему, будто бы настоящий художник должен быть голодным), однако восприятие обществом лучших образчиков этой культуры было далеко неоднозначным. И если бы новые веяния, эксперименты с методом и формой просто вызывали отторжение массового потребителя, который всегда с большим трудом меняет свои приоритеты, то это было бы еще полбеды. Но раскол шел по отношению к прошлому, настоящему и будущему Германии – мнение и взгляд художника оценивались населением прежде всего с этих позиций, в воздухе уже чувствовался запах гари от сжигаемых книг и картин.
«Солдат трех армий» Бруно Винцер вспоминает:
«…в Берлине происходили бурные события.
В большом кинотеатре на Ноллендорфплац шел фильм «На Западном фронте без перемен» по одноименному роману Эриха Марии Ремарка. Вернее сказать, фильм не шел. За две недели я покупал себе билет раз пять, не меньше, но так и не посмотрел фильма. Каждый вечер сеанс срывали штурмовики, которые забаррикадировали входы, напускали в зал белых мышей, бросали химические патроны, а потом вламывалась полиция и запрещала показ фильма. На улицах собирался народ. Однажды с речью к толпе обратился, стоя па крыше своего автомобиля, руководитель пропаганды нацистской партии Геббельс. Время от времени в эту речь вступал хор штурмовиков со своим боевым кличем: «Издохни, еврей!» или: «Германия, пробудись!»
– Когда еврейские писаки такого сорта, как Ремарк, марают честь фронтовика, – это наглость!
– Издохни, еврей!
– Когда в подобном фильме втаптывают в грязь героическую борьбу непобедимой армии – это позор! И это характерно для Ноябрьской республики, ведь только при ней возможно было разрешить такую кинокартину, Но теперь этому будет положен конец!
– Германия, пробудись!
Как ни хотелось мне посмотреть этот фильм, чтобы иметь о нем свое собственное суждение, речь Геббельса не прошла для меня бесследно, потому что он сумел найти эффектные слова о солдатской славе, а я ведь желал быть солдатом. Так или иначе меня в какой-то мере заразило возбуждение толпы…»
За этим возбуждением толпы, обвиняющей образованную часть общества в предательстве идеалов, стояла все та же жажда реванша, угадывалось все то же стремление выйти из порочного круга проблем, порожденных войной, разрухой и Версальским договором. И эту жажду, и это стремление ловко использовали штурмовики Рема и пропагандисты Гитлера. Когда они придут к власти, то начнут перекраивать культуру по своим лекалам, и большинству творческой интеллигенции, процветавшей в Веймарской республике (и вышеупомянутому Ремарку в том числе), просто не найдется места в Третьем рейхе.
Но трудно представить себе, чтобы при огромном спросе на «реваншистское» искусство и почти полном отсутствии цензурных ограничений в Германии и в Австрии не появились бы художники, искренне считающие себя выразителями чаяний народа, мечтающего о возрождении Империи. Даже в нынешней России, где реваншистские идеи не столь сильны, как в Веймарской республике 20-х годов, с ходу можно назвать два десятка фамилий писателей и режиссеров, работающих именно на идею возрождения Советского Союза и нового противостояния с Западом. Надо думать, в потерпевшей военное поражение Германии их было куда больше, но трудно сегодня вспомнить их имена, поскольку Империя, воспетая этими людьми, была воплощена в реальности, просуществовала двенадцать лет, сея хаос и смерть по всему миру, а потом рухнула под ударами извне, похоронив под обломками видения лучшего будущего для Германии. А может быть, этих авторов забыли еще и потому, что они занимались фантастикой, которую и по сей день не считают настоящим искусством, достойным внимания серьезных взрослых людей.
В самом деле, фантастическая проза конца XIX и начала ХХ веков мало напоминала то, что уже в те отдаленные времена считалось высокохудожественной литературой. Эта проза служила инструментом для популяризации идей, концепций, фундаментальных открытий и технических новшеств. А потому зачастую в произведениях фантастов не было людей – их заменяли абстрактные бесчувственные фигуры, живущие в идеализированных мирах. Можно отдельно поговорить (и поспорить), насколько подобное упрощение имеет отношение к подлинному искусству, однако функцию свою – очень необходимую для того времени – популяризаторская фантастика выполняла исправно, показывая обывателю, в каком мире ему предстоит жить в самом ближайшем будущем.
Особый интерес фантастика всегда вызывала у молодежи, поэтому нет ничего удивительного в том, что многие из великих ученых и инженеров, вспоминая молодость, признавались, что к гениальному озарению их подвела та или иная фантастическая книга. Получался самоподдерживающийся процесс: новые идеи и открытия порождали новые фантастические романы, а новые фантастические романы, в свою очередь, порождали новые идеи и открытия.
Да и сами именитые ученые не брезговали фантастикой, пытаясь через популярные сочинения повысить образовательный уровень профанов или показать полезность своей работы.
На ум сразу приходит пример знаменитого немецкого астронома Иоганна Кеплера.
В 1593 году, во время учебы в Тюбингенском университете, Кеплер написал диссертацию, посвященную гелиоцентрической системе мира, и в ней, в частности, приводит небесные явления, которые должны наблюдаться с Луны. Спустя 16 лет к этому труду астроном добавил главу, объясняющую, как именно попал наблюдатель на Луну – с помощью демона, вызванного заклинаниями матери героя. В итоге получилось фантастическое произведение (в жанре «фэнтези» как сказали бы нынешние читатели). Рукопись под названием «Сомниум» (лат.: «Somnium» – «сон») лежала без движения два года, а потом была украдена (считается, что именно она фигурировала в качестве «вещественного доказательства» на процессе над матерью Кеплера, обвиненной в колдовстве). В последнее десятилетие жизни Кеплер, уже стариком, заново восстановил свой «Сомниум», но, не успев подготовить рукопись к публикации, умер. И только в 1634 году сын Кеплера издал сон о лунной стране Левании.
Это очень странное это сочинение: в «Сомниуме» мистика соседствует с точными астрономическими наблюдениями, а также с блестящими фрагментами популяризаторской фантастики – чего стоят хотя бы последние страницы, где описывается гипотетическая жизнь на Луне, первое в мировой литературе изображение инопланетной фауны. Фантазируя, Кеплер остается ученым, логически выводя изображаемые формы лунной жизни из тех данных, какими располагала в ту пору наука.
Примечательно, что листая труды Кеплера, можно наткнуться на высказывания, под которыми легко подписались бы пионеры и основоположники космонавтики. В письме к знаменитому Галилею, Иоганн Кеплер рассматривает открытые великим итальянцем «звезды Медичи» (спутники Юпитера) как новые материки, где обязательно будут основаны колонии: «Надо создать лишь корабли и паруса, годные для небесного воздуха. Тогда найдутся и люди, которых не отпугнут пустынные пространства». Сколь далеко и сколь глубоко он смотрел!
Первый полет на Марс, позже превратившийся в культовую планету фантастов и главную цель для строителей космических кораблей, придумал и описал тоже немецкий астроном – Эберхард Киндерман. В 1744 году в своем романе под длинным и скучным названием «Очень быстрое путешествие, совершенное пятью молодыми людьми на воздушном корабле в Иной мир, дабы проверить, правда ли, что планета Марс 10 июля сего года появится на небесах в первый раз за все время существования мира со своим спутником, или Луною» Киндерман пересказывает популярную в XVIII веке гипотезу о существовании спутников Марса. Герои романа хотят своими глазами удостовериться, что таковые есть, и отправляются в космический полет на довольно необычном аппарате – две соединенные вместе железные полусферы, из которых выкачан воздух. Астроном справедливо считал, что в этом случае они станут легче воздуха и взлетят на небо. Но, к сожалению, он забыл о существовании атмосферного давления и опытах с «магдебургской сферой», о которых ныне знает любой школьник.
Таким образом, для немцев популяризаторская фантастика была вполне знакомым и даже почетным жанром, к которому обращались именитые профессора для «продвижения» своих идей и писатели с богатой фантазией, стремящиеся опередить время.
С течением лет фантасты расширяли круг обсуждаемых вопросов, переходя от популяризации астрономии, физики и техники к конструированию моделей лучшего устройства общества.
В октябре 1897 года вышла в свет книга Курта Лассвица «На двух планетах» («Auf zwei Planeten»). Она получила заслуженное признание у читателей, и в последующее десятилетие была переведена на шведский, датский, голландский, испанский, итальянский, чешский, польский и венгерский языки. В русском переводе книга опубликовалась в 1925 году.
Курт Лассвиц, которого сегодня называют основоположником немецкой фантастики, тоже был ученым. Он родился в Бреслау, после окончания университета занимался физикой и математикой, затем увлекся историей науки, защитив диссертацию по философии и в течение ряда лет преподавал философию в Эрнестинской гимназии в Готе. К литературной деятельности он обратился в 1870 годах, фактически став первым профессиональным немецким писателем-фантастом. Большинство произведений Лассвица, как и у других фантастов, были посвящены обоснованию той или иной технической идеи, хотя довольно часто автор отдавал дань сатире.
Масштабный роман «На двух планетах», оказавший огромное влияние на развитие мировой фантастики, удачно сочетал внутри себя оригинальные технические идеи с социально-утопическими построениями.
Свои построения Лассвиц основывал на так называемой «гипотезе Канта-Лапласа». Двое великих мыслителей создали когда-то теорию возникновения Солнечной системы, в которой утверждалось, что планеты сконденсировались из материи, выброшенной Солнцем. При этом относительный возраст различных планет напрямую зависел от их расстояния до Солнца – то есть самые удаленные планеты были и самыми старыми. Марс, как предполагалось по теории Канта-Лапласа, гораздо старше Земли. Соответственно, и жизнь должна была возникнуть там гораздо раньше, а потому марсианская цивилизация была старше и мудрее, чем мы. (Кстати, по той же самой гипотезе Венера была моложе, и, вероятно, на ней отсутствовали разумные существа; в старых фантастических романах и фильмах типа «Планета бурь» изображалась Венера – копия Земли периода каменноугольных лесов или динозавров).
В развитие этой гипотезы Курт Лассвиц вполне логично предположил, что если интеллект марсиан был высоко развит, они, без сомнения, уже давно должны были решить проблему межпланетного полета…
Роман начинается с полета группы людей на воздушном шаре к Северному полюсу. Когда шар приближается к полюсу, люди в гондоле, к своему огромному удивлению, замечают внизу странное по форме здание. Воздушный шар начинает вращаться и, словно увлекаемый смерчем, подниматься вверх. Оказывается, шар попал в поле «отрицательного тяготения» («абарическое поле»), созданного между зданием на полюсе и непонятным аппаратом, расположенным неподвижно над полюсом, на высоте радиуса Земли (6356 километров).
Этот аппарат был создан марсианами и является их первым внешним опорным пунктом на Земле. Как только воздушный шар достигает «внешней станции», марсиане выключают абарическое поле и люди оказываются их пленниками.
На станции люди узнают, как марсиане преодолели космическое пространство. Им удалось создать такой материал («стеллит», «диабарическое вещество»), который, имея определенную массу, обладал свойством приобретать невесомость, как только ему придавалась форма сосуда. Таким образом, марсианский летательный аппарат (а он имел вид сферы) становился невесомым, когда на нем закрывался последний люк.
Сама станция марсиан напоминала гигантское колесо с внешним диаметром в 120 метров, и внутренним – в 50 метров. Кроме того, подобно Сатурну, колесо было опоясано тонкими широкими кольцами, поперечник которых достигал 300 метров. Они представляли собой систему маховых колес, вращавшихся без трения вокруг внутреннего кольца и поддерживающих его плоскость в положении, перпендикулярном земной оси.
Источником энергии для станции марсиан служило Солнце. Солнечная энергия накапливалась при помощи большого количества плоских зеркал, расположенных как на самом кольце, так и на внешних маховых колесах.
Внизу, под орбитальным кольцом, располагалось наземная база, сооруженная на искусственном острове, в центре которого имелось круглое углубление диаметром около 100 метров. В пространстве между внутренним отверстием орбитального кольца и углублением на Земле установлено абарическое поле. Для сообщения между островом и орбитальным кольцом вверх и вниз по абарическому полю передвигалась специальная вагонетка. На станциях имелись «дифференциальные бароскопы», стрелки которых точно указывали положение вагонетки. С помощью соответствующего прибора дежурный марсианин регулировал ее движение, а при подходе к орбитальному кольцу она улавливалась специальной сеткой.
Для передачи информации между кольцом и Землей марсиане пользовались «световыми лучами». И, как с восторгом сообщает нам Лассвиц, могли отправлять не только короткие телеграммы, но и голосовые послания по телефону.
Орбитальное кольцо служило не только для сбора солнечной энергии и наблюдения за Землей – оно также использовалось как промежуточный пункт между нашей планетой и Марсом.
Движение марсианского межпланетного корабля осуществлялось за счет «изменения диабаричности» и регулировалось так называемыми «направляющими» или «корректирующими» снарядами. Эти снаряды выстреливались из корабля, когда требовалось изменить направление или скорость движения. Обычно корабль вмещал до 60 пассажиров.
Попадая в атмосферу Земли, корабль мог летать только, как воздушный шар, и ему были опасны бури и ветры. Поэтому для полетов в атмосфере марсиане создавали особые корабли и рисковали приземляться на своих межпланетных кораблях лишь у полюсов, да и то только при первых полетах с Марса на Землю.
Развитие межпланетных полетов имело свою историю. Когда был сооружен первый корабль, то на нем полетел один марсианин, но обратно он не вернулся. Никто не знает, что с ним сталось. Его пример, впрочем, не отпугнул смелых исследователей.
И вот, однажды, после многолетнего отсутствия, вернулся летательный аппарат, трижды облетевший вокруг земного шара. Другой аппарат причалил к спутнику Земли – Луне. И, наконец, еще одному аппарату посчастливилось достигнуть северного полюса земного шара. Затем была осуществлена высадка и на южном полюсе и, постепенно, марсиане соорудили две станции – над северным и южным полюсами.
Марсиане живут в осуществленной утопии. Их общество победило голод, научившись производить синтетическую пищу. А сама красная планета преображена с тем, чтобы остановить ее угасание. Свою миссию на Земле марсиане видят в том, чтобы оказать благотворное воздействие на ход человеческой истории и поднять нас до своего уровня. Однако их добросердечные намерения натыкаются на непонимание и даже сопротивление со стороны землян.
Судя по всему, книга Лассвица сильно подействовала на воображение знаменитого английского писателя Герберта Уэллса, когда тот работал над романом «Первые люди на Луне». В этом романе, как помнит большинство читателей, Уэллс также использует вещество, весьма похожее на «стеллит» Лассвица, но приписывает его изобретение земному человеку: «кейворит» позволяет двум космонавтам достичь Луны и обследовать ее. В другой книге, посвященной межпланетным сообщениям («Война миров»), Уэллс описывает вторжение марсиан на Землю с целью ее завоевания, что тоже можно рассматривать как заимствование идеи.
Но речь сейчас не об этом. Пример Лассвица подтолкнул многих немецкоязычных авторов обратиться к фантастической литературе. И именно в Веймарской республике немецкая фантастика достигла наибольшего расцвета. Ниже я расскажу только о некоторых авторах и книгах, однако даже беглого (а следовательно, поверхностного взгляда) будет достаточно, чтобы вы поняли, какую направленность имела фантастика на немецком языке в 20-30-е годы.
Вот, например, роман Пауля Тиме «Полет к Солнцу» («Der Flug zur Sonne»), опубликованный в 1926 году. Он рассказывает о том, как немецкий инженер открывает метод, позволяющий уменьшать вес тел с помощью сильного магнитного поля. Кроме того, этот инженер изобрел некие «лучи», парализующие работу магнето двигателей. В результате Германия получает явное военное преимущество перед другими европейскими державами, отменяет Версальский договор, обретая «господство» над врагами…
А вот роман Карла Августа фон Лаффета «Мировой пожар» («Weltenbrand»), опубликованный в том же году в немецком журнале «Дахайм» («Daheim»). Действие отнесено в будущее – на тридцать лет вперед. Земным шаром правит Комиссия лиги мира, в которой заседают представители всех государств, кроме большевистской России, сохранившей свою независимость в пределах Дальнего Востока. Лига мира построила и разместила на орбите так называемую «Эфирную станцию». Там живут инженеры, управляющие громадными зеркалами и посылающие отраженный солнечный свет в различные районы, воздействуя таким способом на климат. Сообщение между эфирной станцией и Землей поддерживается при помощи космических кораблей. Один из таких кораблей, совершивший вынужденную посадку возле Хабаровска, был захвачен диктатором большевиков Колуминым. Он заставляет командира корабля Вестеркампфа (немца по национальности) починить корабль и построить второй такой же. Диктатор лелеет зловещий замысел полететь на эфирную станцию, чтобы овладеть ею и захватить власть над Землей. Полет состоялся, но попытка захвата станции не удалась, и большевики попали в плен. В это время астрономы предсказали близкое извержение на Солнце, которое будет настолько сильным, что вся средняя полоса земного шара, за исключением полярной области, будет охвачена пожаром. И действительно мировой пожар вскоре начинается. В огне гибнут миллионы людей. Несколько лучше обстоит дело в Европе, и в особенности в Германии, которая при помощи эфирной станции прикрывается слоем облаков. Наконец пожар заканчивается, Вестеркамнф овладевает эфирной станцией, и Германия, благодаря его решительным действиям, становится во главе Лиги мира…
Менее напыщенными кажутся на этом фоне романы Отто Гейля «Выстрел во вселенную» («Der Schu? ins All») и «Лунный камень» («Der Stein vom Mond»), изданные в 1925 и 1926 годах соответственно. Герой дилогии – немец Август Корф – изобретает в своей лаборатории в Индии взрывчатое вещество необычной силы. При случайном взрыве у Корфа гибнут все чертежи его изобретения, и он один возвращается в Германию. Через некоторое время он узнает, что из Румынии вылетел по направлению к Луне межпланетный корабль-ракета, в постройке которого принимал деятельное участие русский конструктор Сухинов. Вскоре астрономы заметили ракету Сухинова вблизи Луны. Световые сигналы, подаваемые с ракеты, оказались сигналами бедствия. Корф собирает средства и строит в Фридрихсгафене, на берегу Боденского озера, ракету «Герион», чтобы лететь на помощь.
Ракета Корфа была исполинских размеров и состояла из трех ступеней, двигатели которых работали на спирте и водороде. В верхней части ракеты имелось довольно обширное помещение, внутри которого находились салон, каюты, ванна, столовая, курительная комната и электрическая кухня. Экипаж «Гериона» состоял из десяти человек: двое операторов, управляющих генератором тока, и один, наблюдающий за взрывами, двое навигаторов и полная смена. Кроме экипажа в спасательной экспедиции приняли участие сам Корф, его товарищ Бергер и доктор. Еще на ракету незаметно проник и появился перед публикой уже после отлета русский конструктор Сухинов.
Взлет «Гериона» прошел благополучно, и через восемь минут после старта межпланетные путешественники уже мчались к Луне в свободном полете со скоростью 9,8 км/с. На селеноцентрической орбите их поджидала новая опасность: ракета едва не упала на Луну – однако Сухинов вовремя вмешался в действия экипажа и спас «Герион» серией направленных «от Луны» взрывов. Наконец-то космические путешественники замечают терпящую бедствие ракету. Уравняв скорость и переправив на ракету трех человек в скафандрах, они подтягивают ее при помощи тросов к «Гериону» и обнаруживают внутри единственного пассажира ракеты. Пассажиром оказывается девушка – Наталья Скорина. Когда она пришла в чувство, то рассказала, что, работая в Индии помощницей Корфа, организовала взрыв лаборатории Корфа и похитила его чертежи, по которым Сухинов и выстроил в Румынии ракету для полета на Луну. Однако взрывчатого вещества не хватило, и отважной космонавтке грозила неминуемая гибель. Подав сигнал о помощи, она погрузилась в «сон йогов» и пребывала в нем, пока ее не спас Корф. Раскаяние девушки и любовь ее к Корфу покоряет сердце немецкого инженера. Он прощает ее, и обе ракеты, соединенные друг с другом, летят к Земле. За час до спуска в атмосферу Сухинов незаметно переходит на вторую, «свою», ракету и, запустив ее двигатель, скрывается в пространстве. Корф же благополучно спускается на Боденское озеро.
Изобретения Корфа находят широкое применение. На околоземной орбите строят орбитальную станцию, которая представляет собой двухмодульное сооружение, части которого вращались друг относительно друга для создания внутри станции искусственной тяжести. На некотором расстоянии от станции космические строители расположили легкое зеркало площадью в 40 гектаров, с его помощью солнечные лучи отражались в направлении Земли, что позволяло «расплавлять льды полюса и изменять земной климат». Сообщение между станцией и Землей достигалось посредством все тех же ракет. Они имели вид торпеды с выдвижными крыльями, размах которых мог быть изменен от 8 до 100 метров, что заметно облегчало взлет и посадку.
Межпланетное общество, организованное Корфом, используя орбитальную станцию в качестве сборочного завода, строит огромный космический корабль под названием «Икар». «Икар» покидает станцию и устремляется к Венере, около которой астрономы заметили небольшой спутник. Не долетая до последнего, «Икар» уравнял свою скорость, и участники экспедиции перелетели с ракеты на спутник в небольшом ракетном катере. На спутнике они нашли тела жителей легендарной Атлантиды, которые при гибели этого таинственного континента спаслись с Земли, улетев к Венере, но на нее в результате не попали, поскольку их корабль был притянут этим спутником…
Сюжетно очень похож на дилогию Гейля «космический роман» Ганса Доминика «Наследие уранидов» («Das Erbe der Uraniden»), опубликованный в 1928 году. Сначала группа ученых во главе с профессором Ли отправляется на ракете, работающей на водородном двигателе, к Луне. Там они «замерзают», и их тела обнаруживает следующая экспедиция. Затем в романе описывается полет сразу трех ракет к Венере. На этой планете экспедиция гениального изобретателя Горма обнаруживает корабль «уранидов» – жителей другой звездной системы. По виду эти существа мало чем отличались от людей, но обладали «более высокой культурой». Посадка на Венеру корабля уранидов была вынужденной. При помощи «лучистых сигналов» пришельцы взывают к Земле о помощи. Однако помощь запоздала: несмотря на свой высокий интеллект, ураниды допустили детскую ошибку – отведав местных плодов, они перетравились и умерли. Лишь последний из них успевает передать Горму тайну межзвездных перелетов, сделав его самым могущественным человеком на Земле.
Имеется в моей «копилке» и роман Бруно Бюргеля «Звезда Африки» («Der Stern von Afrika»), вышедший в 1921 году и изданный на русском языке в 1925 году под названием «Ракетой на Луну». Действие романа перенесено в еще более далекое будущее – в 3000 (трехтысячный) год от Рождества Христова. Замечу, что этот роман самый ранний из перечисленных, то есть по дате выхода в свет ближе всего к дням окончания Первой мировой войны и принятия правительством демократической Германской республики условий Версальского договора – наверное, именно этим обусловлено, что в романе описывается столь отдаленное будущее, а сам он буквально проникнут идеей грядущей катастрофы, апокалипсиса. Солнечная система, а вместе с ней и Земля, оказались на пути особой туманности, названной автором «Свенденгаммовской» по имени астронома, открывшего ее в 2211 году. В итоге Солнечная система оказалась заполнена хотя и сильно разреженной, но все же достаточной для создания подъемной силы средой. По этой причине космические корабли Бюргеля все как один снабжены крыльями и двигаются при помощи реактивной отдачи от частых взрывов особо энергоемкого вещества «узамбаранита».
В романе Бюргеля довольно подробно описаны два вида космических ракет: малая (предназначенная для околоземных полетов) и большая (предназначенная для межпланетных полетов). Вторая из этих ракет, названная «Звездой Африки», стартует к Луне, но исчезает в пространстве. О том, что произошло с этим кораблем, Бруно Бюргель предоставляет возможность поразмыслить читателю…
Вообще же тема космических путешествий была одной из основных, но далеко не единственной в произведениях немецких фантастов периода Веймарской республики. Существовал целый поджанр – «Роман о будущем» («Zukunftsroman»), и в числе произведений, относящихся к этому поджанру, можно было встретить истории о воздушных приключениях, о создании искусственной среды, о роботах, восставших против людей, об экспериментах по селекции с целью улучшения человеческой расы и о супертехнологиях Атлантиды, попавших в руки немецких ученых. Тот же Ганс Доминик написал двадцать толстенных романов, которые, невзирая на их низкий литературный уровень, пользовались большой популярностью и расходились миллионными тиражами. А все потому, что в них воспевался немецкий инженер – человек, способный повлиять на будущее, сделать нищую униженную Германию богатым процветающим государством.
Не отставали от романистов и кинематографисты. Наибольшую известность получил режиссер австрийского происхождения Фриц Ланг, работавший на студии «УФА». Ланг выбирал довольно необычные для своего времени сюжеты. Уже третья его лента – «Пауки» («Die Spinnen»), первая часть которой была снята 1919 году, а вторая – в 1920 году, представлявшая собой приключенческий триллер о преступной организации, стремящейся к мировому господству, принесла режиссеру шумный коммерческий успех. Еще один фильм на сходную тему «Доктор Мабузе, игрок» («Dr. Mabuse Der Spieler») 1922 года закрепил за Лангом статус художника, обращающегося к самым темным сторонам общественной жизни. Нет ничего удивительного в том, что он снял одну из самых зрелищных «антиутопий» 1920-х годов.
Итак, в 1926 году студия «УФА» выпустила на экраны самый дорогой фильм в истории немецкого кино – «Метрополис» («Metropolis»), снятый Фрицем Лангом по одноименному роману своей жены Теи фон Харбу. Перед завороженным зрителем представали картины будущего – мрачный город, бездушный и заведенный словно гигантские часы. Население Метрополиса разделено на два антагонистических класса – темную массу рабочих и господствующую элиту. Сын правителя города, Фредер, начинает испытывать чувство вины за свое привилегированное положение и, став посредником между классами, влюбляется в Марию, воспитательницу детей рабочих, весьма популярную в пролетарской среде. По заказу отца Фредера «безумный» ученый Ротванг изготавливает робота – механического двойника Марии, который подстрекает рабочих на восстание. Какие цели при этом преследовал верховный правитель Метрополиса, не вполне ясно, поскольку подрывная деятельность робота приводит к тому, что пролетариат поднимает восстание, разрушает машины, а нижним ярусам города угрожает наводнение. Только Марии удается предотвратить катастрофу: она сбегает от Ротванга и спасает тонущих детей. В конце концов верховному правителю приходится пойти на переговоры с восставшими, пожать руку своему сыну и пообещать, что разногласия между классами будут со временем сведены на нет, а положение рабочих улучшится.
За счет мощного видеоряда (а вовсе не за наличие или отсутствие логики в действиях персонажей) «Метрополис» ныне признан лучшим произведением Ланга и лучшим фантастическим фильмом немого кино всех времен и народов. Однако Фриц Ланг снял еще один фильм, который сам по себе обеспечил бы ему имя в истории. Речь идет о киноленте «Женщина на Луне» («Die Frau im Mond»), выпущенной в свет в 1929 году. Автором сценария вновь выступила супруга, которая предложила незатейливый сюжет. Прилетели, значит, пятеро человек в ракетном корабле на Луну, побродили по ней, испытали некоторое количество приключений и вернулись обратно.
В смысле видеоряда «Женщина на Луне» явно уступала другим фильмам Ланга. Лунные пейзажи напоминали Швейцарские Альпы, постановщики проигнорировали особенности лунной гравитации и отсутствия атмосферы. Однако Фриц Ланг сделал беспроигрышный ход – он пригласил в качестве консультантов Германа Оберта и Вилли Лея, которые считались главными немецкими специалистами по ракетостроению. А главное – киностудия «УФА» заказала этим двоим самый настоящий ракетный запуск. И через это поспособствовала развитию ракетного дела в Германии.
В общем-то в идее привлечь к созданию фантастического фильма специалистов не было ничего нового. Романы, о которых я рассказывал выше (например, дилогия Отто Гейля), также писались на основе консультаций или популярных работ, выпущенных энтузиастами ракетостроения, но книга – это книга, а фильм – это фильм. С выходом «Женщины на Луне» рядовой зритель получил возможность не просто погрузиться в мир будущего, как в «Метрополисе», но воочию увидеть реальные технологии, которые должны были вскоре стать частью мира, делая будущее настоящим.
А до первого прорыва в космос оставалось меньше пятнадцати лет…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.