9

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

9

Один из немецких историков восклицал в начале XX века:

Какое бессмысленное название — Византийская империя!

Во-первых, на всем протяжении своей ранней истории эта держава ни разу не была названа Византийской. А во-вторых, ее подданным никогда не приходило в голову именовать своего владыку императором!

Последний мирный и благополучный период существования Античности пришелся на время правления императора Феодосия I Великого (346—396 гг.).

Наследственной власть константинопольских владык так и не стала. Чтобы встать во главе государства, претендент должен был пройти процедуру избрания и утверждения своей кандидатуры народом, армией и шестьюстами сенаторами.

Ни о какой абсолютной власти монарха речь не шла. Базилевс был обязан соблюдать законы и теоретически терял право на трон в случае нарушения этого условия.

Больше всего эта политическая модель напоминает не классические империи древности, а сегодняшние латиноамериканские режимы, возглавляемые пожизненно избранными президентами.

В современной Америке политическая система держится на противоборстве двух партий — республиканской и демократической. В современной Великобритании — на противоборстве лейбористов и консерваторов.

Нечто подобное можно видеть и в Римской империи последних веков. В Константинополе между собой боролись партии прасинов («зеленых») и венетов («синих»).

Именно в те годы была разработана четкая система разделения ветвей власти, используемая в демократических государствах до сих пор. Для стимулирования среди бюрократов тяги к карьерному росту имелась иерархическая лестница с существенной разницей в оплате труда между ступенями.

Как результат — чиновничий аппарат империи работал с четкостью отлаженного механизма. Огромное количество ведомств и министерств контролировало все сферы жизни подданных.

Полицейские когорты Министерства внутренних дел ежедневно отправлялись в рейды по городским кварталам. Функционеры МИДа установили контакты практически со всеми, вплоть до Китая, державами тогдашнего мира.

Современный французский богослов Оливье Клеман писал:

Ничто в истории так не напоминает наш мир, как Римская империя в эпоху своего упадка.

За счет неукоснительно собираемых налогов правительство было в состоянии поддерживать фиксировано низкие цены на товары первой необходимости. Рабство выродилось и, под влиянием христианства, практически исчезло. Единственным регионом, где еще использовался рабский труд, оставался Египет.

Крики «Хлеба и зрелищ!» были для константинопольской молодежи тем же, чем для американского поколения «бэби-бума» слоган «Секс—Драгс—Рок-н-Ролл!».

Так же как сегодняшние белые европейцы подражают неграм-рэперам, тогдашние модники делали себе варварские «готские» прически и, сбиваясь в уличные банды, третировали прохожих.

Во время массовых беспорядков на центральном стадионе Константинополя в 501 году в давке погибло более 300 человек. Среди них оказался даже сын императора Анастасия.

Подданным константинопольских владык казалось, что чаемая прошлыми поколениями эпоха гармонии и всеобщего благоденствия наконец-то наступила.

Разговоры об этом шли как раз в те годы, когда история Античности неумолимо приближалась к своему завершению.