Социология мироедства

Социология мироедства

…То — смутители бедных умов

и владельцы железом крытых,

пятистенных

и в землю врытых,

и обшитых тесом домов.

Кто до хрипи кричал на сходах:

— Это только наше, ничьё…

Борис Корнилов. Чиж

В течение ближайших пяти лет страна будет фактически находиться в состоянии внутренней войны. Вот только кого с кем? Нынешние историки полагают, что это правительство воевало с народом, который не мог смириться с потерей своего сивки, своего поля и своей свободы распряжаться выращенным урожаем. Хотя 80 % деревенского народа с этого поля ничего, кроме горба да полуголодного существования, не имели — но историки, по-видимому, считают право собствености святым и заслуживающим преклонения независимо от своих плодов.

Но позвольте уж не поверить, что власть воевала с народом. В первую очередь потому, что доброй половине народа (если не больше) с появлением колхозов хуже не стало. Надо очень не любить людей, чтобы утверждать, что их следовало оставить в русском деревенском аду на вечные времена. А еще — из-за войны. Потому что побежденное, подмятое, опущенное властью население такой войны бы не выдержало. Более того, даже обычные граждане обычной, нетоталитарной страны ее не выдерживали — взять хотя бы для примера Францию, население которой отнюдь не страдало отсутствием патриотизма, однако ее армия продержалась против вермахта 40 дней. Нет, так могли сражаться только победители, защищающие свою оплаченную кровью и муками победу.

Так что война власти с народом не проходит. Хотя по одну сторону линии фронта действительно стояло правительство — но не в одиночку, как сейчас принято думать, а вместе с частью народа. В середине, как водится, колыхалось громадное болото, склонявшее свои камыши туда, куда ветер дует. А кто по ту сторону? Ну, что там были все старые противники советской власти — от уцелевших белогвардейцев до эсеров, — это можно бы и не упоминать. Наверняка отметилась и оппозиция. Но главная сила, против которой шла борьба— не они. Тогда кто?

В довоенном СССР в качестве символа старого времени, с которым надо бороться, поминались трое: кулак, торговец, поп. Вынесем пока что попа за скобки, не о нем речь. Остаются кулак и торговец.

С точки зрения грубой экономики все понятно. Войны ведутся из-за денег. «Хлебная стачка» окончательно обозначила расстановку сил на селе. С одной стороны — государство и все те, кто не мог жить без покупного хлеба. С другой стороны — частный торговец, наживавшийся на продаже продовольствия, и те, кто это продовольстве поставлял, — так называемые зажиточные хозяева во главе с формирующимся классом будущих торговых и сельских олигархов. В «болоте» — середняк, который иногда продавал немного хлеба и вроде бы был заинтересован в высоких ценах, а иногда покупал и был заинтересован в низких. А также те бедняки, которым по неграмотности просто было заморочить голову, а по униженному положению легко купить малой подачкой. Все как в Гражданскую, и предмет драки тот же самый — вольные цены, только вместо хлебной монополии — 107-я статья.

В Гражданскую экономической и социальной базой борьбы против вольных цен как раз и были кулаки и торговцы. Не в силах справиться с торговой стихией, власть сосредоточила основную работу в деревне и сумела кое-как залатать дыры, однако большая часть хлеба все же ушла на вольный рынок. (Кстати, вот ещё вопрос: где и у кого осели огромные средства, выкачанные по время войны спекулянтами продовольствием? Стартовый капитал нэпа был куда больше, чем мы о нем думаем…) Но большевики умели учиться, и в 1927 году первый удар был нанесен по посреднику-оптовику. Торговцы временно вышли из игры, отправившись зализывать раны. Кулаки же в общем-то легко отделались — несколько тысяч сели на небольшой срок по 107-й статье, а в основном все обошлось конфискацией хлеба. Нетрудно догадаться, как они отреагировали на очередной нажим, — тем более что тут же резко повысились налоги на зажиточные хозяйства.

Осталось только выяснить, кто они такие — эти самые кулаки. Ясно, что это какая-то категория сельских жителей. Но какая именно? Где граница между кулаком, которого надо уничтожить как класс, и зажиточным трудовым хозяином, которого власть призывала всемерно поддерживать.

В первой части мы очертили кулака в общем. Рассмотрим теперь эту категорию более детально.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.