«Четвертная лапушка»
«Четвертная лапушка»
Елизавета родилась, несомненно, под счастливой звездой. Событие это произошло 18 декабря 1709 года, когда русская армия завершала победную кампанию 1709 года торжественным вступлением в Москву. Сохранившиеся гравюры показывают, сколь красочным и величественным было это зрелище: несли трофейные знамена, вели знатных пленных, генералов, приближенных Карла XII, тысячи солдат и офицеров. Петр, распоряжавшийся всей церемонией, перед самым ее началом получил известие о благополучном разрешении Екатерины дочерью. Он дал приказ отложить на три дня вступление победителей в старую столицу и начал пир в честь рождения девочки, названной редким тогда именем Елизавет.
Детство и юность Елизаветы прошли в Москве и Петербурге. Девочку воспитывали вместе со старшей сестрой Анной, родившейся в 1708 году. Отец девочек был почти все время в разъездах, мать часто его сопровождала. Дочерей царя опекали либо младшая сестра Петра, царевна Наталья, либо семья Меншикова.
Теперь, проходя по анфиладе нарядных и уютных залов Меншиковского дворца-музея, невольно думаешь о том, что тогда, во времена детства Елизаветы, здесь не было так тихо и чинно. Царские дочери в веселой компании с Сашей и Машей – дочерьми светлейшего князя, а также с его сыном Александром, должно быть, устраивали изрядные шум и беготню. А потом их уводила обедать или спать заботливая горбунья Варвара Арсеньева – сестра хозяйки дома княгини Дарьи Меншиковой. В своих письмах к Петру и Екатерине Меншиков писал: «Дорогие детки ваши, слава Богу, здоровы».
Одно из первых упоминаний о Елизавете встречается в письме Петра I от 1 мая 1710 года, когда он передал привет пятимесячной дочери. Вообще, в письмах к дочерям и о дочерях суровый, озабоченный сотнями важных дел Петр преображается – он ласков, весел и заботлив: Аннушка и Лизанька, играя и кувыркаясь, проникли в его железное сердце и уютно там расположились. Он постоянно шлет приветы детям, особенно младшей, посылает им гостинцы.
Первый официальный выход Елизаветы состоялся 9 января 1712 года. Этот день был весьма важен для судьбы будущей императрицы: ведь она и ее сестра были бастардами, или, как тогда говорили по-русски, выблядками. Петр узаконил свои отношения с Екатериной церковным браком, и девочки, обойдя вслед за родителями вокруг аналоя, стали законными – «привенчанными» – детьми царской четы. После церемонии венчания Анна и Елизавета некоторое время восседали за пиршественным столом во дворце в качестве «ближних девиц» матери-невесты, пока их, усталых и сонных, не унесли в постель.
11 июня 1717 года Екатерина писала мужу, что Елизавета заболела оспой, но болезнь оказалась легкой и вскоре дочь «от оной болезни уже освободилась без повреждения личика своего». Можно с уверенностью сказать, что если бы после болезни Елизавета стала рябой, то вся история ее жизни, да и, наверное, России, была бы тоже другой – ведь божественная красота цесаревны, а потом и императрицы, сильнейшим образом повлияла на ее характер, привычки, поступки и даже политику.
Царских дочерей начали обучать грамоте довольно рано. Уже в 1712 году Петр писал Елизавете и Анне записки, впрочем, без особой надежды на ответ. А вот в 1717 году переписка уже шла вовсю. Екатерина, которая была с Петром за границей, просила Анну «для Бога потщиться: писать хорошенько, чтоб похвалить за оное можно и вам послать в презент прилежания вашего гостинцы, на что б смотря, и маленькая сестричка также тщилась заслужить гостинцы». И вскоре, действительно, младшая заслужила гостинец! В начале 1718 года Елизавета получила от отца письмо: «Лизетка, друг мой, здравствуй! Благодарю вас за ваши письма, дай Боже вас в радости видеть. Большова мужика, своего братца (царевичу Петру Петровичу было чуть больше двух лет. – Е. А.)за меня поцелуй».
Совершеннолетней, то есть пригодной к браку, Елизавету признали 9 сентября 1721 года, когда ей не исполнилось еще и двенадцати. На торжественной церемонии Петр срезал с платья дочери маленькие белые крылышки, и начался новый этап ее жизни – она стала невестой на выданье. К этому царевен готовили чуть ли не с пеленок. С 1716–1717 годов кроме привычных мамок и нянек в окружении царевен появляется француз – учитель танцев. Графиня М. Маньяни и учитель Глюк преподают девочкам итальянский, немецкий и французский, последний взрослая Елизавета знала в совершенстве. В итоге дочери Петра умели читать, писать, бегло говорить на нескольких языках, разбираться в музыке, танцевать, одеться к лицу, знали этикет. А что еще нужно, чтобы, имея такую ослепительную красоту, стать французской королевой?
Именно такую судьбу готовил средней дочери (к этому времени родилась еще Наталия) Петр. В 1721 году он писал русскому посланнику во Франции князю В. Л. Долгорукому, что, будучи в Париже в 1719 году, он говорил матери короля Людовика XV «о сватанье за короля из наших дочерей, а особливо за середнею, понеже равно летна ему (Луи родился в 1710 году. – Е. А.), но пространно, за скорым отъездом, не говорили, которое дело ныне вам вручаем, чтоб, сколько возможность допустит, производили». Поручение царя оказалось для Долгорукого тяжелым и, в сущности, невыполнимым – Версаль не был в восторге от предложенной партии с дочерью прачки, рожденной, к тому же, до брака царя. Французы отговаривались юностью короля, а когда Петр Великий в 1725 году умер, с мнением его преемницы Екатерины I уже и вовсе не считались, женили Людовика на дочери когда-то свергнутого русскими войсками польского экс-короля Станислава Лещинского – Марии, и тем самым поставили точку в русско-французских брачных переговорах. Так и не суждено было Елизавете стать женой развратного Людовика XV и свекровью Марии-Антуанетты. Впрочем, ее судьба еще долго была неопределенна.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.