Медицинское обслуживание

Медицинское обслуживание

В одном нехарактерном случае организованный на Украине в 1941 году отряд численностью 500 человек имел в своем составе семь врачей, по одному на каждую роту и двух при штабе. В конце того же года в донесении немецкой полевой жандармерии говорилось: «Неоднократно было установлено, что в крупных партизанских лагерях имеются врачи, обслуживающие партизан. В декабре 1941 года было получено сообщение о нахождении в деревне Татин Бор работающего под руководством русского врача партизанского госпиталя, который позднее был захвачен».

В расположенных севернее регионах в более поздний период, приблизительно к концу лета 1942 года, почти в каждой партизанской бригаде имелись по меньшей мере один врач и несколько медицинских сестер, часть которых прошла медицинскую подготовку. Тенденция к созданию крупных, базирующихся на одном месте партизанских отрядов способствовала организации сравнительно неплохого медицинского обслуживания. Часть врачей доставляли в отряды самолетами, но в силу их потенциальной пригодности для обслуживания как немцев, так и партизан как можно больше врачей стремились привлекать с оккупированной территории – в случае необходимости их могли насильно заставлять. В бригадах или группах бригад создавались своего рода постоянно действующие госпиталя. В январе 1944 года дезертировавший партизан из могилевского центра в Белоруссии сообщал: «Партизанские госпиталя находятся в том же лесу, где и их лагеря. [Речь идет о четырех находившихся там полках, каждый численностью от 1500 до 2000 человек.] Они [госпиталя] представляют собой хорошо оборудованные землянки с окнами. В Османском отряде имеется пять землянок-госпиталей и еще две землянки для инфекционных больных. В них работает большое количество подготовленного медицинского персонала. Руководит работой всех госпиталей присланный из Москвы врач».

Партизанские госпиталя часто упоминаются в немецких донесениях. Например, во время проведения операции против партизан к северу от Борисова (июнь 1943 года) войска СС захватили полностью оборудованный зубоврачебный кабинет. Как правило, госпиталя на оккупированной территории оказывали лишь неотложную помощь и в них лечили легко раненных и больных. В случае серьезных ранений партизан эвакуировали самолетами на советскую территорию. Работавшая в партизанском отряде женщина-врач, захваченная в плен в сентябре 1942 года, так описывала эту процедуру: «После недавнего [август 1942 года] немецкого наступления число раненых возросло до восьмидесяти, более половины из них имели тяжелые ранения. Всех тяжелораненых, кроме оставшихся пяти, успели по ночам эвакуировать самолетами до 8 сентября. За это время [с 31 августа по 8 сентября] шесть самолетов, всегда по три, каждую ночь совершали по три вылета с Валдая (в советском тылу) в Сусельницу и обратно. Это были небольшие самолеты, каждый за один раз мог забрать всего одного тяжелораненого. После 8 сентября близость немецких войск больше не позволяла продолжать воздушное сообщение».

В крупных партизанских центрах часто существовала возможность для посадки двухмоторных самолетов (С-47 и аналогичных им), с помощью которых можно было эвакуировать за один раз от пятнадцати до двадцати человек.

Наличие госпиталя, эвакуация самолетами и присутствие медицинского персонала положительно влияли на моральное состояние партизан и заставляли людей с большей готовностью рисковать собой. Вместе с тем медицинское обслуживание имело один существенный недостаток: во время контрнаступлений немцев, когда значительно возрастало количество раненых, эвакуацию по воздуху, как правило, осуществлять было невозможно, а в госпиталях царила такая неразбериха, что нередко медицинское обслуживание для многих было недоступно.

Качество медицинского обслуживания сильно страдало от хронической нехватки медикаментов. Полк Гришина, один из лучших партизанских отрядов, для пополнения запаса медикаментов совершал набеги на находившиеся на оккупированной территории госпиталя. Бывшая медицинская сестра после войны рассказывала, что в отряде, где она работала, иногда медикаментов было много, а иногда они отсутствовали вообще. По ее словам, большая часть медикаментов поступала от врача, обслуживавшего немцев, а с советской территории их присылали в очень небольших количествах. Как правило, бинты стирали и использовали повторно. Обезболивающих лекарств всегда не хватало, и их расходовали очень экономно. Ощущалась нехватка мыла, и в качестве дезинфицирующего средства при хирургических операциях использовалась водка. Женщина-врач, дезертировавшая из партизанского отряда в июне 1943 года, говорила, что ее отряд получал в небольших количествах сыворотку для прививок против тифа и специальное мыло для борьбы со вшами. Она также утверждала, что приказами «из Москвы» запрещалось использовать медикаменты для лечения венерических заболеваний. В одном партизанском отряде десять мужчин и две женщины, заболевшие сифилисом, был расстреляны на том основании, что их в существующих условиях невозможно было вылечить. (Помимо чисто «медицинской», эта акция, несомненно, была мерой дисциплинарного воздействия.)

Уровень состояния здоровья партизан в целом трудно оценить. Немцам не удалось получить сведений о серьезном распространении эпидемических заболеваний. Вспышки тифа случались регулярно, но он был эндемичен в Советском Союзе. Один из бывших партизанских командиров писал, что чаще всего партизаны страдали от ревматизма, цинги, пеллагры, ожогов и зубной боли. По рассказам одной из бывших медсестер, партизаны по большей части обращались с жалобами на боль в животе и расстройство желудка. Основную угрозу здоровью представляли загрязненная вода, плохое и недостаточное питание и в меньшей степени нахождение на холоде и в сырости. Проблемы со здоровьем, видимо, были менее серьезными, чем того можно было ожидать. Однако захваченные документы со сведениями о численности полка Гришина указывают, что в 1942 году в результате болезни отряд потерял 261 человека, что составило 38 процентов от его общей численности в 737 человек. За тот же период в боях погибли 52 человека и 20 дезертировали. Потеря в результате болезни 27 человек в августе, 192 человек в сентябре и 29 человек в ноябре 1942 года наводит на мысль, что имела место эпидемия какого-то заболевания. Сведений о других подобных случаях обнаружено не было.