Глава 2. Деятельность немецких разведывательных и контрразведывательных служб

Глава 2. Деятельность немецких разведывательных и контрразведывательных служб

В войне против СССР Германия делала ставку не только на свои вооруженные силы. Видное место отводилось и разведывательным службам. Служба разведки и контрразведки германских вооруженных сил была известна под общим названием die Abwehr («абвер», т. е. оборона, отражение, контрразведка).

1-й отдел абвера занимался сбором информации за границей о военно-экономическом потенциале возможного противника. 2-й отдел руководил организацией диверсионной деятельности за границей и в тылу войск противника. Также к задачам второго отдела относилось совершение террористических актов, создание «пятой колонны», дезинформация руководства и населения противника. В ведении 3-его отдела находились вопросы контрразведки.

Основными постулатами этой организации были сформулированные наци № 2 Рудольфом Гессом три заповеди: «Каждый может быть шпионом», «Каждый должен быть шпионом», «Нет такой тайны, которую нельзя было бы узнать»¹.

Еще задолго до нападения Германии на Советский Союз, 10 ноября 1938 года, было образовано 12-е управление Генерального штаба германских вооруженных сил, просуществовавшее вплоть до 1945 года. Оно носило название «Fremde Heere Ost» («Иностранные армии Востока») и отвечало за ведение военной разведки на Восточном фронте (т. е. на территории Советского Союза). 12-е управление вело разведку по самым различным направлениям, получая информацию из многих источников (агентура, радиоперехват и дешифрование сообщений, допросы военнопленных и перебежчиков, воздушная разведка, наблюдение с переднего края и так далее). Немецко-фашистская спецслужба сочетала в себе элементы разведывательного, контрразведывательного и пропагандистского органа. В третьем аспекте своей деятельности она активно сотрудничала с министерством пропаганды III Рейха.

С началом нападения на СССР против нашей страны действовало свыше 130 разведывательных, диверсионных и контрразведывательных команд и групп абвера и СД, а также 60 школ, в которых велась подготовка агентов, диверсантов и террористов².

Абверкоманды действовали при штабах армейских группировок вермахта — «Норд» («Север»), «Митте» («Центр») и «Зюд» («Юг»). В 1941 году насчитывалось Юабверкоманд и 45 подчиненных им абвергрупп, включавших в свой состав свыше 5 тыс. кадровых разведчиков³.

С началом войны расширяется аппарат Главного управления имперской безопасности. При армейских группировках «Север», «Центр» и «Юг» создаются четыре крупные оперативные группы полиции безопасности и СД, насчитывавшие около 3 тыс. сотрудников гестапо и политической разведки, и свыше 20 подчиненных им особых и оперативных команд, состоявшие из более 4 тыс. сотрудников.

Разведывательные команды и группы получили нумерацию от 101 — й и выше, диверсионные — от 201 — й и выше, контрразведывательные — от 301-й и выше, экономической разведки — от 150-й и выше. Каждой разведывательной абверкоманде подчинялись три-шесть абвергрупп⁴.

Задачи оперативных групп и команд были сформулированы в соглашении между РСХА и вермахтом, заключенном в мае 1941 года. В нем, в частности, говорилось: «В целях обеспечения безопасности сражающихся частей в предстоящем походе на Россию всеми силами следует защищать их тыл. Всякое сопротивление должно быть сломлено любыми средствами. Подразделения полиции безопасности и службы безопасности будут призваны помочь боевым соединениям армии в выполнении этой задачи»⁵.

Территориальные органы полиции безопасности и СД строились по принципу гражданской администрации. Вся оккупированная советская территория была разделена на 13 генеральных округов, в каждом из них был назначен начальник полиции безопасности и СД. Генеральный округ имел несколько округов, во главе которых стояли гебитскомиссары. Округа делились на районы, районы — на волости.

Высшим руководителям СС и полиции подчинялись полицейские и карательные формирования: оперативные команды и территориальные органы полиции, безопасности и СД; охранные батальоны для борьбы с партизанами и проведения карательных акций против местного населения; подвижные полицейские соединения и части для борьбы с партизанами и обеспечения полицейской охраны определенных районов; соединения так называемой «вспомогательной полиции»; местные постоянные полицейские части (охранная полиция, жандармерия, включавшая полицейских из местных жителей, сотрудничавших с оккупантами).

Быстрое продвижение вермахта вглубь советской территории позволило спецслужбам противника собрать ценную разведывательную информацию о положении дел в СССР. Немцами было захвачено большое количество различных документов и материалов войсковых штабов, партийных и советских органов, которые являлись важнейшим источником информации. Другим источником развединформации служили показания военнопленных и лиц, поверивших в близкую победу Германии и вставших на путь сотрудничества с ее спецслужбами. «В самом начале войны, — говорил один из руководителей абвера генерал Пиккенброк, — командование германской армии не проявляло должного интереса к сведениям агентурной разведки, так как в ее распоряжении имелось большое количество пленных и трофейных документов, которые достаточно характеризовали положение в России»⁶.

Каждое подразделение нацистских спецслужб формировалось из определенной категории населения. Так, например, в абвергруппе 111 в основном находились представители русской белой эмиграции, вставшие на путь активного сотрудничества с нацистами еще в 30-е годы. Абвергруппы 211 и 212 были сформированы из числа советских военнопленных.

В условиях наступления вермахта абвер активно выполнял разведывательные, террористические и пропагандистские задачи. В тыл советских войск засыпались специальные группы, которые совершали диверсии, помогали немецкой авиации и занимались дезориентацией мирного населения и бойцов Красной Армии. В каждой группе армий имелись команды, а в каждой армии — отряды абвера, в составе которых работали группы по разложению войск противника. В их функции входили подготовка и распространение листовок, а также обратный отпуск военнопленных. Попавших в плен красноармейцев, предназначенных для обратной засылки с пропагандистскими заданиями, тщательно подбирали офицеры абвера совместно с администрацией лагерей военнопленных. Как правило, это были перебежчики, недовольные советской властью. Их сразу же помещали в специальные учебные центры с хорошими условиями пребывания, где в течение нескольких недель проводились занятия, в первую очередь на политические темы. Примерно половина засылаемых за линию фронта потом обычно возвращалась к немцам. Часть из них, особенно в период наступления вермахта в 1941–1942 годах, приводила с собой других бойцов Красной Армии⁷.

В первые месяцы войны абвер активно использовал служащих батальона «Бранденбург-800», многие из которых в совершенстве владели русским языком и могли выдавать себя за бойцов Красной Армии. Они выполняли не только задания по сбору разведывательной информации, но и совершали террористические акты. Так, осенью 1941 года в тыл советских войск была заброшена большая группа агентов абвера для сбора информации о местоположении наиболее важных военных объектов (аэродромов, арсеналов, складов) и расположении военных частей. В конце 1941 года в лесном лагере под Раваыиеми (Финляндия) завершила подготовку к проведению спецопераций на северном участке Восточного фронта 15-я рота батальона. Перед диверсантами была поставлена задача организации диверсий на железнодорожной ветке Мурманск — Ленинград, главной коммуникационной артерии северной группировки советских войск. Успешное проведение этой акции значительно осложнило снабжение продовольствием блокадного города. Во время Демянской операции зимой 1942 года 200 диверсантов были десантированы на парашютах в район важного транспортного узла Бологое, «бранденбуржцы» подорвали участки железнодорожного пути на линиях Бологое — Торопец и Бологое — Старая Русса. Через двое суток частям НКВД удалось частично ликвидировать диверсионную абвергруппу⁸.

Наиболее активно сотрудники спецподразделений абвера использовались на южном участке фронта. Ими были проведены операции «Транскаспийские народности» (содействие в организации антисоветского повстанческого движения в районе Каспийского моря), «Шамиль» (попытка захвата грозненских и майкопских нефтеперегонных заводов при помощи настроенных профашистски чеченцев)⁹.

Кроме абвера, разведывательные и контрразведывательные функции исполняли и другие подразделения нацистского оккупационного режима: тайная полевая полиция, государственная тайная полиция — гестапо, полевая жандармерия, гражданская полиция¹⁰.

Что касается коллаборационистской «новой русской полиции», то ее сотрудники (как, впрочем, и бургомистры, и старосты) использовались немцами как осведомители.

Тайная полевая полиция — «Гехаймфельд-полицай» (ГФП) — была полицейским исполнительным органом военной контрразведки в действующей армии. В мирное время органы ГФП не действовали. Распоряжения по основным направлениям своей работы ГФП получала от Управления «Абвер — заграница».

Подразделения ГФП на советско-германском фронте были представлены группами под соответствующими номерами при штабах армейских группировок, армий и полевых комендатурах, а также в виде комиссариатов и команд при корпусах, дивизиях и отдельных местных комендатурах.

Тайная полевая полиция исполняла функции гестапо в зоне боевых действий и в ближайших армейских и фронтовых тылах, осуществляя главным образом, производство арестов по указанию органов военной контрразведки, ведение следствия по делам о государственной измене, предательстве, шпионаже, саботаже, антинацистской пропаганде среди солдат вермахта, расправу с партизанами и другими советскими патриотами, боровшимся против оккупантов.

Кроме того, действующей инструкцией на подразделения ГФП возлагались следующие задачи:

— Организация контрразведывательных мероприятий по охране штабов обслуживаемых соединений. Личная охрана командующего соединением и представителей главного штаба.

— Наблюдение за находившимися при командных инстанциях военными корреспондентами, художниками, фотографами.

— Контроль за почтовой, телеграфной и телефонной связью гражданского населения.

— Содействие цензуре при надзоре за полевой почтовой связью.

— Контроль и наблюдение за прессой, собраниями, лекциями, докладами.

— Розыск оставшихся на оккупированной территории военнослужащих Красной Армии. Воспрепятствование уходу с оккупированной территории за линию фронта гражданского населения, в особенности лиц призывного возраста.

— Допросы и наблюдение за лицами, появившимися в зоне боевых действий¹¹.

Полевая жандармерия была военным полицейским органом, выполнявшим функции полиции порядка в зоне боевых действий и в ближнем армейском тылу. Каждой армейской группировке немецкой армии придавался один или несколько отрядов полевой жандармерии.

В ее задачи входило участие в борьбе с партизанами в районе расположения, регулирование движения войск во время марша, установление контрольно-пропускных пунктов, проверка документов, конвоирование военнопленных, приведение в исполнение приговоров военных судов, уборка трупов с поля боя. Кроме того, подразделения полевой жандармерии придавались военным комендатурам¹².

Тайная государственная полиция — гестапо — была особым агентурным, следственным и карательным органом, который занимался выявлением, подавлением и ликвидацией антифашистов и особенно коммунистов. Основанием для репрессий служили результаты проводившейся гестапо агентурной разработки и слежки, а также агентурные материалы органов СД и непосредственные указания руководителей III Рейха. Оно не ограничивало свою деятельность рамками Германии и засылало агентуру в другие государства.

Гестапо арестовывало и заключало людей в тюрьмы и концлагеря без каких-либо санкций суда и прокуратуры. Такие аресты официально именовались превентивными. Действия гестапо не подлежали опротестованию. Практически, органы гестапо не были ограничены никакими законами¹³.

Основные формы и методы работы гестапо на оккупированной территории России сводились к следующему:

1. Массовая агентурная сеть негласного наблюдения за населением по выявлению лиц, недовольных гитлеровским режимом и имеющих связь с партизанами.

2. Беспощадность и жестокость в расправе с гражданским населением, подозреваемым в связи с партизанами и советскими разведывательными органами. Так, летом 1942 года в зоне действий группы армий «Центр», и, в частности, в районе Смоленска гитлеровцами были организованы так называемые «трудовые лагеря». Они находились в ведении гестапо и преследовали двоякие цели. Во-первых, в них согласно немецкой инструкции интернировались лица, уличенные в антигерманской деятельности, «действия которых не требуют смертной казни». Во-вторых, здесь собирались содержать и использовать на тяжелой физической работе людей, уклоняющихся от исполнения трудовой повинности.

3. Насаждение контрразведывательных резидентур, действующих под видом антифашистских подпольных организаций, улавливающих провокационными методами нашу агентуру на оккупированной территории.

4. Переброска своей агентуры в советский тыл и в партизанские бригады с контрразведывательными и диверсионно-террористическими заданиями.

5. Жесточайший режим документации права жительства и передвижения в городах и сельской местности.

6. Дешифровка радиограмм органов советской разведки и штаба Партизанского движения.

7. Проведение радиоигр через рации провалившейся агентуры¹⁴.

С первых дней оккупации нацисты стали активно насаждать свою секретную агентуру среди русского населения. Так, например, начальник тылового района группы армий «Север» генерал Роквес предписал в директиве № 1198/41 от 14 сентября 1941 года «создать широкую сеть секретных агентов, хорошо проинструктированных и знающих ближайшие пункты явки», указав, что «создание этой организации является совместной задачей дивизий охраны и тайной полевой полиции»¹⁵.

Для вербовки агентов немцы использовали, в первую очередь, следующий контингент:

1. Антисоветски настроенных лиц из местного населения, бывших репрессированных советской властью.

2. Дезертиров из Красной Армии.

3. Подростков.

4. Финнов, немцев, эстонцев, украинцев, проживающих на данной территории.

Вербуемый нацистскими спецслужбами подвергался «политической обработке». Ему доказывалась непобедимость немецкой армии и неизбежное падение советской власти. Методы вербовки были весьма разнообразны: от угроз, пыток, подкупа продуктами до игры на национальных чувствах, внушения мысли о том, что только сотрудничая с немецкими спецслужбами, человек действительно сможет помочь своей родине¹⁶. В случае колебаний вербуемому угрожали, что его отправят в концентрационный лагерь, и он понесёт там тяжёлое наказание.

Секретной агентуре предписывалось устанавливать связи с населением, чтобы, в первую очередь, выявлять партизан и их союзников, убежища партизан и пункты снабжения продовольствием. Тайная полевая полиция должна была вести списки всех секретных агентов с их характеристиками, для того чтобы в случае перемены дислокации вновь прибывающие германские органы автоматически перенимали оправдавшую себя агентуру.

При вербовке с тайных осведомителей бралась подписка о том что они обязуются «давать сведения, направленные против германского командования и русского самоуправления, хранить в строжайшем секрете военную тайну, нести ответственность по законам военного времени».

В отношении практического использования лиц, завербованных нацистскими спецслужбами, специальная инструкция «Тактика борьбы с партизанами» рекомендовала следующие действия: «Наша разведка (агенты) должна выдавать себя населению или партизанам лучше всего за военнопленных, пробирающихся к своему пункту из лагеря или фронта; или в крайнем случае, если это выгодно, представляться десантниками. При этом должна быть соответственно подобрана форма одежды…

Вид должны иметь разведчики запущенный (небритые, нестриженые и до некоторой степени грязные). Сигарет, сигар, табаку немецкого быть не может в употреблении на период работы. На глазах населения создавать вид постоянного опасения регулярных немецких частей или карательных отрядов…»¹⁷.

Провокация была одним из наиболее распространенных методов агентурной работы нацистских спецслужб. Так, агенты под видом советских разведчиков или лиц, переброшенных в тыл немецких войск командованием Красной Армии со спецзаданиями, поселялись у советских граждан, входили в их доверие, давали задания, направленные против немцев, организовывали группы для перехода на сторону советских войск. Затем все эти люди подвергались аресту.

С этой же целью из немецких агентов создавались лжепартизанские отряды, в которые вовлекались люди, искренне желавшие вести борьбу с захватчиками. Впоследствии их арестовывали. Кроме того, лжепартизанские отряды, созданные для дискредитации партизанского движения, организовывали налеты, грабили, убивали мирное население.

Для проведения карательных акций против советских партизан создавались специальные подразделения. Так, в районе Пскова действовал специальный антипартизанский орган «Референт-Н». Завербованные им агенты должны были выявлять коммунистов и комсомольцев, оставшихся в городе, лиц, поддерживающих связь с партизанами и подпольщиками или проявляющими недовольство оккупационным режимом¹⁸.

Отмечено много случаев, когда бывшие репрессированные, вернувшиеся в свои деревни после прихода туда немцев, выдавали оккупантам активных участников раскулачивания и коллективизации. В сентябре 1942 года ими был задержан скрывавшийся от оккупантов председатель колхоза «Новый труд» из деревни Бойково Ашевского района Ленинградской области Е. Алексеев и его жена. Немцы отрубили им обоим сначала руки, потом ноги, затем выкололи глаза и только после этого расстреляли¹⁹.

Немецкое «Наставление по борьбе с партизанами» рекомендовало вербовать секретную агентуру из числа «жителей пограничных районов или лиц, семьи которых пострадали от большевиков». Секретные агенты должны были контролироваться тайной полевой полицией²⁰.

Помимо использования добровольных осведомителей, немцы вербовали свою агентуру, действуя угрозой и подкупом. В приказе по 26-й пехотной дивизии № 575/41 от 11 сентября 1941 года разрешалось оплачивать доносы деньгами в размере до 25 марок в каждом отдельном случае. Вместо денежной оплаты выдавалось иногда продовольствие, спирт, табак, а также скот и имущество, принадлежавшее колхозам. Наиболее активных помощников в борьбе с партизанами оккупанты наделяли земельными участками²¹.

Кроме вновь создаваемой агентурной сети, «Наставление по борьбе с партизанами» рекомендовало использовать германскую резидентуру, существовавшую на советской территории до войны. Командование частей и комендатуры устанавливало связь с резидентами при посредстве тайной полевой полиции. Таким образом, резиденты и с приходом немецких войск оставались засекреченными²².

Органы гестапо, прибывавшие в оккупированные города, привозили с собой агентов которые носили штатскую одежду и хорошо знали русский язык. Обычно это были русские эмигранты и жители Прибалтийских государств. Агентам поручалось подслушивание разговоров на улицах, на рынках, т. е. в местах скопления населения²³.

Гестапо вело среди местных жителей вербовку агентов для заброски в советский тыл. Немцы стремились завербовать таких агентов из числа арестованных членов ВКП(б), ВЛКСМ, бывшего советского актива, а также среди военнопленных. С той же целью вербовалась молодежь и подростки 14–19 лет. Обучение завербованных проходило в специальных школах и продолжалось около месяца. Так, в одной из таких школ, которая функционировала около Пскова, курсанты разбивались на группы по 3–4 человека. Каждую группу обучал немецкий офицер, который затем перебрасывал ее в тыл Красной Армии по заранее определенному маршруту²⁴.

В спецшколах преподавалась техника сбора сведений о советских вооруженных силах, распознавание советского вооружения, обмундирования и знаки различия Красной Армии. Кроме того, учащиеся подвергались усиленной пропагандистской обработке. В частности, им показывали кинокартину «Разгром и отступление Красной Армии». Общение курсантов с внешним миром было категорически запрещено. Здания школ охранялись наружной и внутренней охраной²⁵.

С первого дня оккупации немцы требовали от мирного населения выдавать коммунистов, комсомольцев, партизан, всех сочувствующих советской власти. Во всех населенных пунктах были вывешены приказы немецкого командования, в которых указывалось, что лица, укрывающие партизан или содействующие им и частям Красной Армии, а равно противодействующие немецким оккупантам, будут расстреляны. За содействие в поимке просоветски и антифашистски настроенных граждан обещалась награда. Выявленных участников сопротивления немедленно вешали. Их трупы не разрешалось убирать по несколько недель. Так, почти на всех перекрестках города Пушкина Ленинградской области осенью 1941 года висели казненные с надписями: «Повешен как шпион», «За содействие партизанам», «Он был коммунист», «Это жид»²6.

Созданный в марте 1942 года в системе абвера специальный орган «Зондерштаб-Россия», поддерживавший тесную связь с карательными органами с помощью резидентур и агентов, занимался установлением мест расположения партизанских формирований, сбором информации об их руководящем составе, численности и партийной прослойке, районов действий партизан, способов их связи с центром, организацией, а также террористических актов над лицами командно-политического состава; выявлением подпольных патриотических организаций и советских разведчиков, заброшенных в немецкий тыл²⁷.

Весной 1943 года немецкая разведка подготовила план операции «Акция "Просвет"». Согласно ему красноармейцев должны были убеждать в том, что с ними воюют не только немцы, но и их «борющиеся за свободную Россию бывшие товарищи», а «при переходе на немецкую сторону их будут рассматривать не как военнопленных, а как равноправных соратников в рядах русской национальной армии»²⁸. В немецких пропагандистских радиопередачах и листовках всячески подчеркивалось, что «если раньше германское командование не придавало значения формированию русских добровольческих отрядов и смотрело на них скорей как на средство использования рабочей силы в прифронтовой полосе на предмет работ по укреплению позиций и полицейской службы, то теперь, когда численность добровольцев настолько возросла, возможность их использования на линии фронта стала напрашиваться сама по себе»²⁹.

Эту акцию нацисты собирались провести под Ленинградом, между Ораниенбаумом и Петергофом. Ставка делалась наличное участие в ней генерала Власова. Но при выступлениях перед мирным населением на оккупированных территориях России и военнопленными последний допустил ряд вольностей. Его заявления о будущей независимой России вызвали неудовольствие со стороны нацистской партийной верхушки. 17 апреля 1943 года вышел приказ фельдмаршала Кейтеля, адресованный командующим группами армий. В нем говорилось о том, что «ввиду неправомочных, наглых высказываний военнопленного генерала Власова… Фюрер не желает слышать имени Власова ни при каких обстоятельствах разве что в связи с операциями чисто пропагандного характера, при которых может понадобиться имя Власова»³⁰.

Это изменение в содержании фашистской пропаганды сразу же отметили советские спецслужбы. В обзоре «О структуре и деятельности "Русского комитета" и "Русской освободительной армии", возглавляемой Власовым», составленном ленинградскими чекистами в конце августа 1943 года отмечалось: «в течение июля-августа пропаганда "власовского движения" в антисоветских радиопередачах на русском языке сведена почти на нет. За исключением переданной 7 августа "программной речи" Власова перед представителями частей "Русской освободительной армии" о нем больше ничего не сообщалось»³¹.

В конце 1943 года, в условиях начавшейся передислокации немецких служб из прифронтовых районов Ленинградской области, командование вермахта, абвер и министерство пропаганды создали специальный орган «Норд», который сочетал в себе как разведывательные, так и пропагандистские функции. Размещенный в Риге, он взял под свой контроль пропагандистскую сеть Прибалтики, а также структуры, эвакуированные с территории Северо-Запада РСФСР.

В «Норд» входил отдел пропаганды — он занимался пропагандистской деятельностью в подразделениях РОА и среди депортированного советского населения.

Отдел 1-Ц — готовил агентуру из числа советских граждан для работы в СССР после войны, а также занимался контрразведывательной работой среди личного состава органа «Норд».

Этот отдел активно действовал на оккупированной территории РСФСР начиная с лета 1941 года. Его деятельность распространялась на северную группировку немецких войск. В начале его возглавлял полковник Кипп. Работники отдела располагали широкой сетью агентуры и проводили большую вербовочную работу среди мирного населения. Агенты готовились для переброски в тыл советских войск и внедрения в ряды советских партизан и сопротивления.

В подчинении отдела 1-Ц находились 104-я, 204-я и 304-я абверкоманды. Абверкоманда 104 располагалась во Пскове. Ее возглавляли вначале подполковник Гемприх, а затем подполковник Шиммель. В команду входили 311-я и 312-я абвергруппы. Они вели разведку на участке фронта 16-й и 18-й немецких армий и диверсионно-разведывательную работу против Ленинградского и Волховского фронтов³².

Отдел 1-А (подобный отделу 1-А при СД — следственный отдел. — Б. К.), расследовал полученный материал от отдела 1-Ц и отдела пропаганды и находился в тесном контакте с отделом 1-Ц.

Отдел 1-Д включал в себя фотолаборатории, где, кроме различных плакатов и фотографий пропагандистского характера, изготовляли подробные топографические карты, на которые заносились данные разведывательного характера.

Отдел 1-Б (считался наиболее засекреченным во всей службе. — Б. К.) готовил так называемых «агентов влияния», в задачи которых входило разложение изнутри советских и партийных органов.

Кроме перечисленных отделов, штабу органа «Норд» подчинялась типография, издававшая газету «За Родину». Формально она именовалась органом издательства «Русского комитета», но фактически издавалась отделом пропаганды.

В 1942–1943 годах абвер имел на участке 17-й и 18-й Армий свои абвергруппы, которые вели борьбу с партизанами, создавали агентуру среди местного населения и на железнодорожном транспорте.

Но противнику не удалось хорошо изучить партизанские разведывательные приемы. Как видно из документа «Особые распоряжения по борьбе с партизанским движением и шпионажем», подготовленного сотрудниками абвера 12 июля 1942 года, немцы в этом отношении не располагали какими-либо документами и стройными представлениями, а пользовались, в основном данными из откровений предателей, перешедших на их сторону либо допросов провалившихся советских разведчиков³³.

Наряду с Абвером контрразведывательную работу проводили зондеркоманды германской службы безопасности. Занимаясь зафронтовой деятельностью, а также выявлением нашей агентуры, партизан и просоветски настроенных людей среди местного населения, они создавали так называемые русские группы агентура, которых формировалась из числа изменников Родины. Широко использовался и личный состав созданных немцами гражданских учреждений: начальники районов, старшины, бургомистры, старосты и другие.

Решением агентурных задач по разведке и контрразведке занимались и органы тайной полевой полиции. В отличие от СД, они выполняли также следственные и судебные функции.

Основная работа велась по следующим направлениям:

а) насаждение массовой агентурной сети, в задачи которой входило негласное наблюдение за населением и выявление лиц, недовольных гитлеровским режимом и имеющих связь с партизанами; б) создание агентурной сети среди лесников, объездчиков и т. п. в районах наиболее вероятного появления и действия партизанских отрядов и советских разведывательных групп; в) переброска агентуры в советский тыл, в партизанские отряды с разведывательными и диверсионно-террористическими заданиями.

Немецкие карательные органы в агентурной работе широко применяли провокационные методы, рассчитанные на разоблачение просоветски настроенной части населения. Для этой цели немцы под видом подпольных, партийных, революционных и других комитетов создавали провокаторские организации. Участники этих организаций по заданию немецкой контрразведки путем провокаций выявляли антифашистски настроенных лиц, партизан, коммунистов, которые затем репрессировались³⁴.

Параллельно со всеми пропагандистскими службами III Рейха сотрудники абвера активно распространяли информацию, порочащую советские органы государственной безопасности. Сотрудники НКГБ противопоставлялись всему остальному населению СССР. Так, в листовке «Большевистская действительность» говорилось о том, что до начала этой войны «партийный актив и работники НКВД никаких лишений не чувствовали, получая всё из закрытых распределителей. В противоположность рядовому служащему, крестьянину и рабочему, обнищавшему и полуголодному, они одевались хорошо и жили сытно»³⁵.

История советских органов государственной безопасности преподносилась как цепь преступлений против своего же собственного народа. В статье «Московские палачи» (из истории ВЧК-ГПУ), помещенной 22 ноября 1942 года в орловской коллаборационистской газете «Речь» говорилось о том, что «с момента возникновения ВЧК в лона её стекались все преступные элементы большевистской революции. Всё это были люди, примкнувшие к большевизму исключительно в силу своих преступных наклонностей. Под личиной священных революционных идей трусам и палачам предоставлена была возможность безнаказанно пытать и убивать. Число жертв ВЧК достигло многих миллионов». Причина образования ВЧК объяснялась просто: «…в силу того, что и в среде самих самых отъявленных преступников проявляется стремление к известной организованности, у собравшейся своры растлителей, убийц и осквернителей даже появилась потребность в организации, узаконяющей их преступную деятельность».

Давая убийственные характеристики Дзержинскому («Личность его представляет как бы ступень, отделяющую преступника от психически больного. Подлинная находка для такого жидовского ученого, как Фрейд») и Менжинскому (слабохарактерный, болезненный субъект), немецкая пропаганда основной удар критики все же наносила по Генриху Ягоде: «Куда больше подходящим руководителем ГПУ, с точки зрения большевиков, был жид Гершиль Ягода. По приказу Сталина провёл ликвидацию «кулаков», ссылая их массами в лагеря. Это был единственный слой населения, который еще мог проявить серьезную оппозицию. В конце концов Ягода прибрал к рукам такую власть, что само ГПУ грозило стать государством в государстве. Ягоду арестовали и после фиктивного процесса в марте 1938 года он был устранен выстрелом в затылок»³⁶.

Что касается Ежова, то он описывался как «человек, рабски исполнявший все приказания Сталина и Кагановича. Этот насквозь пропитанный злобой палач отличался невероятной жестокостью. Первый и до сих пор единственный руководитель ГПУ, не являвшийся жидом и всё же женатый на жидовке».

Ежову пришлось тоже исчезнуть и уступить место старому школьному товарищу Сталина чекисту еврею Берии, тесно связанному с мировым кагалом³⁷.

Гласная работа немецких служб шла в тесной связи с негласной. Создавая на оккупированной территории России агентурную сеть, немцы ставили перед ней задачу как активной борьбы с советским сопротивлением, так и распространение компрометирующих слухов о формах, методах и задачах деятельности советских спецслужб.

В целом немецкая пропаганда была направлена на формирование в обществе представления о советских органах государственной безопасности как о некой силе, оторванной от своего народа, привилегированной и пользующейся благами жизни за счет всего трудового народа. Постоянно подчеркивалось, что руководство ЧК-ОГПУ-НКВД всегда состояло из инородцев, в первую очередь из евреев. Следовательно, те задачи, которые оно решает, являются воплощением в жизнь планов мирового еврейства, что полностью противоречит национальным интересам России и русского народа.

Тысячи чекистов погибли, выполняя задания командования на оккупированной врагом территории. Причиной провала многих из них были доносы местных жителей. После освобождения Красной Армией этих районов некоторые из предателей были арестованы. На допросах они показали, что причиной их действий было не только желание выслужиться перед захватчиками, получить от них награду, но и воздействие немецких средств массовой пропаганды.

Немецкие оккупационные власти пытались обеспечить себе влияние и поддержку среди населения в захваченных ими районах. Они создавали различные общества: Русское общество помощи немецкой армии, Русский комитет, Комитет народной помощи и другие. Деятельностью этих обществ и комитетов руководили органы СД, где вырабатывались уставы и программы данных организаций. Созданные немецким командованием организации, под каким бы названием они ни маскировались, ставили перед собой задачу распространения фашистской пропаганды и антисоветской литературы, призывая население к борьбе против СССР³⁸.

Большой интерес проявляли оккупанты к тем ценностям Российских музеев, которые удалось эвакуировать до их прихода. Не зная о том, что знаменитые Магдебургские врата из Софийского собора в Новгороде были вывезены в советский тыл, абвер образовал специальную группу под командованием своего опытного агента Зинина. Одной из основных задач, поставленных перед ним германским руководством, был поиск этого выдающегося средневекового произведения искусства³⁹.

Активно взаимодействовали немецкие спецслужбы со спецслужбами своих союзников.

Кроме гестапо и абвера, в Новгороде и под Ленинградом в 1941–1943 годах активно действовали разведывательные службы испанской «Голубой дивизии». Советская агентура, действовавшая на оккупированной территории, докладывала в Ленинград об этом следующее: «В военном городке вблизи деревни Григорово размещается штаб испанских разведывательных органов, руководителем которых является капитан Мартинес, родом из Барселоны. Его ближайший помощник и переводчик Гурский-Мухамедов Олег Константинович, бывший офицер царской армии… Кроме того, в Голубой дивизии в разведке находятся Константинов Константин Александрович, Старицкий Юрий Александрович — все эмигранты, бывшие офицеры, бывшие дворяне…»⁴⁰.

«Русские испанцы», выполняя задания франкистской разведки, активно контактировали с коллаборационистским руководством Новгорода, встречались с ним как в официальной, так и неофициальной обстановке.

Стремясь сломить сопротивление защитников Ленинграда, абвер засылал в блокадный город свою агентуру. Так, в журнале боевых действий абвера говорилось о заброске туда в 1943 году кадрового разведчика Штаркмана⁴¹.

В ходе боевых действий в России фашистские разведывательные службы несколько раз меняли свои приоритетные направления в кадровой политике. После Сталинградской битвы основной упор стал делаться на тотальный шпионаж. Предполагалось, что не профессионалы высокого класса будут играть первую скрипку, а тысячи и тысячи агентов, прошедших лишь базовую подготовку. «Я требую массовой засылки агентуры. Я создал вам столько школ, сколько нужно», — заявил адмирал Канарис на совещании руководства абвера в Риге в 1943 году. На нем обсуждались вопросы расширения шпионско-диверсионных действий в советском тылу и контрразведывательной и антипартизанской работы на занятой немцами территории России⁴².

Так, на Северо-Западе России разведывательные школы функционировали во многих населенных пунктах: Сольцах, Луге, Пскове, Дно. Изначально их основой являлись те подразделения немецких спецслужб, которые занимались выявлением неблагонадежных депортацией их в глубокий тыл, сбором информации о политических настроениях населения, допросом военнопленных и партизан. После реорганизации данные структуры несколько видоизменились: руководящий, преподавательский и инструкторский состав подбирался главным образом, из официальных сотрудников военно-разведывательных органов. Методы вербовки агентуры, так же как и программа обучения, легендирование агентов и экипировка, снаряжение и обеспечение фиктивными документами являлись идентичными для всех школ.

Практически, во всех местах, где находились советские солдаты и офицеры, оказавшиеся во вражеском плену, действовали работники нацистских спецслужб. Обычно на первом этапе вербовки отслеживалась реакция объекта на лекции власовских пропагандистов. Далее, через внутрилагерную агентуру, его подводили к мысли о необходимости подать заявление на имя коменданта лагеря о своем желании бороться с оружием в руках против советской власти.

После получения согласия вступить в РОА всеми добровольцами занимался специальный офицер из немецкой разведки. Он собирал показания об их политических убеждениях, известных им данных военного характера, а также по биографиям и связям в Советском Союзе. Все отобранные лица отделялись от общей массы военнопленных, причем, их обычно сразу же переправляли в другой лагерь.

После того как оккупанты убеждались в лояльности кандидата, начиналась проверка его интеллектуальных способностей. В ходе ее принималось решение о наиболее оптимальном варианте использования завербованного: в качестве пропагандиста РОА, осведомителя в лагере, агента непосредственно на оккупированной территории или как зафронтового разведчика. С помощью различных тестов определялись развитие, сообразительность, способность запоминания, находчивость. Если выявлялась относительная пригодность к разведывательной работе, обычно предлагалось заполнить специальную анкету, состоящую из 30-50-ти разнообразных вопросов по автобиографии, наклонностям, политическим убеждениям агента, о том, какие области СССР он хорошо знает, кого лично знает из руководящих работников партийных и правительственных органов СССР, национальных республик, областных и районных структур. Вместе с тем в этих анкетах встречались и такие вопросы: любит ли агент музыку и литературу, танцы, спорт, вино, женщин, какие у него взаимоотношения с женой, любит ли мать, владеет ли иностранными языками, любит ли вступать в споры и дискуссии?

На первых этапах вовлечения в германские разведывательные службы нацисты всячески подчеркивали, что они являются лишь помощниками нарождающихся структур Русской освободительной армии. Некоторая часть работы велась руками русских коллаборационистов. Они занимались выяснением следующих вопросов: почему вербуемый не вступал в коммунистическую партию, в чем он не согласен с мероприятиями советской власти, участвовал ли он в каких-либо антисоветских организациях, считает ли себя достойным вступить в армию Власова, верит ли в правоту дела РОА. После идеологической обработки, вербуемых переводили на усиленное питание, им предоставлялись различные льготы.

Любой разведчик, даже если он работает из-за денег, должен верить в какие-либо идеалы. Спецслужбы оккупантов отлично понимали это, и параллельно с созданием школ происходил процесс оформления их как подразделений «Северного рога Русской освободительной армии», а все курсанты становились членами Союза борьбы за освобождение России. Перед началом занятий все слушатели давали присягу на верность «новому русскому правительству». Принимал ее обычно человек, называвший себя представителем генерала Власова. Агентам внушалась мысль, что они являются не простыми разведчиками, а русскими патриотами, ведущими борьбу в союзе с Германией и Финляндией за освобождение России от большевизма.

В период обучения среди курсантов распространялись различные антисоветские газеты и журналы. В обязательном порядке они знакомились со всеми материалами «Добровольца», печатного органа РОА. Практически все школы получали коллаборационистские издания «Правда» и «За Родину». Вместе с тем разведчиков держали в курсе событий, происходящих в СССР. Это делалось для облегчения их работы при переброске на советскую сторону. В этих же целях им давалась возможность слушать радиопередачи из Советского Союза⁴³.

Проверка знаний слушателей периодически проводилась кадровыми немецкими разведчиками, если устанавливалось, что кто-либо плохо усвоил тот или иной предмет, то к нему прикрепляли преподавателя и заставляли снова повторить курс обучения, при подозрении на неблагонадежность заподозренных сразу передавали гестапо. Однако нацистам не удалось выявить всю советскую агентуру.

В 1942 году на советско-германском фронте были созданы специальные разведывательно-диверсионные пункты немецких войск «Цеппелин» (или «Цет»). «Цет-зюд» (юг) находился на территории Украины, в городах Ворошиловск, Бердянск и Николаев. «Цет-митте» (центр), располагался в Смоленске, «Цет-Норд» (север) — во Пскове.

В задачу «Цепеллина» входила военно-экономическая разведка тыла противника, совершение диверсий в промышленности и на железнодорожном транспорте, организация террористических актов, разложение тыла противника путем пропаганды, организация повстанческого движения.

Основной функцией «Цет» являлось содействие в создании различных антисоветских союзов, партий, организаций из числа военнопленных, гражданского населения оккупированных областей и белоэмигрантов и руководство их деятельностью. К ним относились: РОА, Боевой союз русских националистов, Русская народная трудовая партия, Политический центр борьбы с большевиками, Союз русских активистов, Российская народная партия реалистов и другие пронацистские коллаборационистские организации⁴⁴.

В подчинении «Цеппелина» находились так называемые ягд-команды, т. е. «охотничьи команды», специализировавшиеся на борьбе с подпольем и партизанским движением. Ягд-команды совершали массовые аресты и расстрелы мирных жителей, уничтожали в районах своей «деятельности» не только взрослых мужчин, которые были в состоянии оказать им хоть какое-то сопротивление, но и женщин, детей и стариков.

Вся агентура предварительно проходила обучение в деревне Печки Печерского района. В этом населенном пункте, который находился на берегу Псковского озера, была расположена диверсионно-разведывательная школа абвера. Она готовила агентов и диверсантов для последующей массовой заброски в советский тыл. Руководство школы считало явно недостаточным лишь идеологическую обработку слушателей в антисоветском духе. Для обеспечения тотального контроля действовал штат агентов-осведомителей из числа курсантов. Сотрудники абвера называли их внутренней агентурой, созданной для выявления благонадежности и действительных намерений курсантов после их заброски в советский тыл. Секретных доносчиков вербовали, как правило, из тех, кому все пути назад были отрезаны. Это были люди, совершившие различные тяжкие преступления против мирного населения и советского сопротивления.

«Внутренняя информация» собиралась достаточно простыми и традиционными способами — через подпаивание, «ночную подругу», слежку и подслушивание, «задушевную беседу», затеянную провокатором⁴⁵.

Однако режим жесточайшего контроля в разведывательно-диверсионной школе не принес желаемого результата. В последнюю ночь 1943 года она подверглась дерзкому нападению партизан. Были похищены секретные документы, захвачен немецкий офицер, исполнявший обязанности начальника. Эту операцию удалось осуществить благодаря внедрению в структуру данного заведения советского разведчика Александра Лазарева⁴⁶.

В тех местах, где деятельность советских патриотов была затруднена из-за большой концентрации вражеских войск, особыми отделами партизанских бригад проводились «агентурные комбинации». В ходе которых в целях компрометации антисоветских формирований оккупантам подбрасывались материалы, из которых следовало, что наиболее верно служащие немцам люди являются партизанами и советскими агентами. Каждый факт ареста или уничтожения фашистами руководителей «добровольцев» использовался народными мстителями в пропагандистских целях⁴⁷.

Неудачи заставляли немецкие спецслужбы по-иному использовать завербованных советских граждан. Так как многие агенты, заброшенные в тыл Красной Армии с заданием совершить террористический акт, добровольно сдавались чекистам, было решено перепрофилировать некоторые из немецких разведывательных подразделений. Так, при абвергруппе 211с начала 1943 года начали работать пропагандистские курсы со сроком обучения один месяц, готовившие кадры для проведения нацистской пропаганды в советском тылу и среди населения оккупированных районов. В конце сентября 1943 года вторая рота этого подразделения во главе с командиром Автуховым почти полностью перешла на сторону партизан в Порховском районе Ленинградской области. В связи с этим руководство группы было предано военно-полевому суду. Оставшийся личный состав направили во Францию, а абвергруппу переформировали⁴⁸.

Партизанская агентура в это же время совершила ряд террористических актов против сотрудников коллаборационистской печати.

Наиболее известный журналист, печатавшийся не только на оккупированной территории Ленинградской области, но и в Риге, Берлине, Игорь Свободин был выкраден из редакции во Пскове и повешен на шоссе Ленинград-Киев⁴⁹.

Летом 1943 года немецким военным командованием совместно с немецкими разведывательными службами была предпринята попытка разгрома партизанского движения на территории Смоленской и Витебской областей.