Глава 22 Голодомор — идеологическое оружие русофобов

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 22

Голодомор — идеологическое оружие русофобов

В 2003 г. на Украине широко отмечалось 70-летие голода 1932–1933 гг. И, как обычно, не обошлось без антисоветчины. В том же году, 22 октября, Палата представителей Конгресса США приняла резолюцию, в которой, в частности, говорилось, что «этот искусственный голод был задуман и осуществлен советским режимом как преднамеренный акт террора и массового убийства украинского народа». МИД Украины и представительство Украины в ООН подготовили проект Резолюции 58-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН с осуждением голодомора 1932–1933 гг. на Украине. Генеральной ассамблеей ООН было принято «Совместное заявление делегаций». Там говорилось: «В Советском Союзе миллионы мужчин, женщин и детей пали жертвой жестоких действий и политики тоталитарного режима. Великий голод 1932–33 гг. на Украине (Голодомор), который унес 7–10 миллионов невинных жизней и является национальной трагедией украинского народа… …Соблюдая семидесятую годовщину Украинской трагедии, мы почтим память о миллионах русских, казахов и представителей других наций, которые умерли от голодания в Поволжье, Северном Кавказе, Казахстане и в других частях прежнего Советского Союза…».

В этом заявлении ни слова не говорится о каком-либо акте «геноцида», а только о «национальной трагедии украинского народа». Что поражает больше всего, так это подпись России под документом.

И вот 2 ноября 2006 г. президент Украины В. А. Ющенко внес в Верховную Раду Украины как неотложный законопроект «Про Голодомор 1932–1933 годов в Украине».

В статье 2 этого проекта закона предлагается запретить публичное отрицание голодомора 1932–1933 гг. на Украине с соответствующим административным наложением штрафа.

21 апреля 2006 г. министр иностранных дел Украины Борис Тарасюк, участвовавший в заседании Совета глав МИД стран СНГ в Москве, предложил внести в повестку дня заседания вопрос о признании голодомора 1932–1933 гг. актом геноцида украинского народа.

Но глава МИД России Сергей Лавров заявил, что «обсуждение этого вопроса уже проходило в узком составе, но консенсуса не было достигнуто», а поэтому «последствия коллективизации во времена СССР должны рассматривать историки».

Внесение этого вопроса в повестку заседания помимо Украины поддержали члены организации ГУАМ — Грузия, Молдавия и Азербайджан. Против высказались Россия, Белоруссия, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан. Воздержались Армения, Туркмения и Казахстан.

В связи с этим Борис Тарасюк заявил, что СНГ «показало свою неэффективность» и «не имеет перспективы в будущем» в нынешнем формате, поскольку «СНГ не реагирует на ситуации, являющиеся наиболее чувствительными для стран — участниц СНГ».

Комментируя позицию России, Борис Тарасюк заметил, что Россия, с одной стороны, пытается утвердить себя как государство-правопреемник СССР, а с другой стороны — «отказывается брать на себя ответственность за те преступления, которые совершала страна, правопреемницей которой она является».

24 августа 2006 г., в День независимости Украины, президент Виктор Ющенко высказал надежду на то, что «в ближайшие месяцы Верховная Рада исполнит свой долг перед украинским народом и законодательно признает голодомор на Украине актом геноцида против нашей нации». Как заявил Ющенко, перед правительством стоит «четкая задача обеспечить возведение в Киеве мемориала жертвам голодомора к 75-й годовщине трагедии».

29 ноября 2006 г. президент Украины Виктор Ющенко подписал принятый накануне Верховной Радой закон о голодоморе 1932–1933 гг. Закон квалифицирует голодомор как «геноцид украинского народа».

Так что же произошло в 1932–1933 гг. на Украине? Как и везде, отдельные события нельзя рассматривать вне исторического контекста.

Начну с того, что в силу климатических условий голод в России был постоянным явлением с циклом от 10 до 20 лет. Я уж не буду вспоминать о четырех подряд голодных годах правления Бориса Годунова, что стало одной из причин начала Великой смуты.

В 1850–1854 гг. голод охватил 16 губерний России. Очередной голод постиг Россию в 1872–1873 гг.

Кстати, голодные годы были не только в России. Так, в австро-венгерской Галичине по данным депутата австрийского парламента Станислава Щепановского, с 1860 по 1888 год от голода умерло 1,5 млн украинцев. Только почему-то этот факт никакими датами, памятниками и мемориалами в новейшей истории Украины не отмечен.

Следующими голодными годами в России стали 1891–1892-й. Тогда по разным источникам от голода погибло от 700 тысяч до нескольких миллионов. По официальной статистике смертность в 1892 г. составила 3,92 % от численности населения России, а в 1894 г. — 3,27 %. Таким образом, смертность возросла на 15 %.

Интеллигенция возмущалась, все дружно ругали царское правительство, но рецепты предлагали самые разные. Так, философ Н. Ф. Федоров считал причиной голода усиление влияния Запада, а Лев Толстой требовал раздать всю землю мужикам и людям всех профессий. А затем всем заняться сельским хозяйством. В этом граф убеждал собственным примером — «пахать подано, ваше сиятельство».

Но вот прошли хваленые «столыпинские реформы». И… вновь голод. В 1911 г. в Европе из-за засухи случился серьезный неурожай зерновых. Естественно, что цены на зерно в Европе взлетели. Стремясь получить максимум прибыли, российские предприниматели быстро продали то, что было собрано в России. В том числе и значительную часть стратегического запаса, содержащегося на случай голода. Даже в 1911 г., в год исключительно тяжелого голода, было вывезено 53,4 % всего зерна — больше и относительно, и тем более абсолютно, чем в годы предыдущего пятилетия. В 1911 г. — цитирую официальные документы — «голодало 9 губерний с общим народонаселением до 32 миллионов человек. От того смертность 1 миллион 613 тысяч православных душ».

И в 1891–1892 гг., и в 1911 г. из США в Россию в большом объеме поступала продовольственная помощь. Однако наши чиновники, принимавшие гуманитарную помощь от американцев, просили давать ее деньгами, а не хлебом, указывая на тот факт, что на каждый пароход с гуманитарным хлебом, идущим в Россию, десять пароходов везут русский хлеб на продажу на Запад.

Нетрудно понять, что причиной периодического голода в Российской империи были не столько климатические условия, сколько отсутствие жесткого контроля государства в области продовольствия. Формально царь Николай II был самодержец и мог принять любые меры, но к управлению государством у него не было ни способностей, ни желания. Он занимался всем, чем угодно: семейными делами, пуговицами мундиров, нижним бельем Матильды Кшесинской, в котором она выступала на сцене Мариинки[200], но проблемы продовольствия, развития промышленности и создания новых видов вооружения его мало волновали.

Политика Николая привела Россию к поражению в Первой мировой войне. В 1796–1815 гг. в ходе непрерывных войн русский мужик исправно кормил и армию, и страну. Не будем спорить, что было тут главным фактором — воля и принуждение помещика или понимание того, что надо побить супостата. Я лично уверен, что преобладало первое, но повторяю, не будем спорить.

До 1914 г. Германия была крупнейшим в мире импортером продовольствия, а блокада союзников прервала почти все поставки продовольствия.

Германия в течение всей войны переживала серьезные трудности с продовольствием, но голода не было. Не было и крестьянских волнений. «Михель» доверял своей власти и честно отдавал ей 80–90 % произведенной продукции, а по некоторым видам — и все 100 %.

А у нас в 1915 г., несмотря на обильный урожай, нормальный товарооборот был нарушен и «хлеб на рынок не пошел». Отдельные губернии стали вводить карточное распределение основных продуктов питания и промышленных товаров, что привело к появлению огромного, иногда трехкратного, разрыва в местных ценах и как следствие к растущей, как снежный ком, спекуляции. К 1916 г. посевы сельскохозяйственных культур сократились на 12 %, производство зерна — на 20 %, мяса — в 4 раза[201], для нужд армии было реквизировано 2,6 млн лошадей. Тем не менее в 1916 г. собрали 3,8 млрд пудов зерна, что при отсутствии экспорта превышало довоенную потребность внутреннего рынка на 400–500 млн пудов.

С начала войны царское правительство прибегло к инфляционным мерам ее финансирования. Эффект от этого стал существенно сказываться только через год и выразился в опережающем росте цен на товары первой необходимости. Царское правительство нашло выход в том, что «установило твердые цены на хлеб и эти цены повысило», Ленин назвал этот шаг нелепой мерой, поскольку ход мысли кулака очевиден: «Нам повышают цены, проголодались, подождем — еще повысят…» Замечу, что в 1912 г. помещики произвели около 25 % товарного хлеба, а кулаки — свыше 50 %.

Еще до явления большевиков малороссийские националисты и российские интеллигенты объявили крестьянина «священной коровой». У него-де высокая нравственность, аналитический ум, прирожденный патриотизм и т. д. Большевики лишь подхватили этот лозунг.

Увы, все было далеко не так. Вспомним, как в «Анне Карениной» мужичок хотел обобрать барина Стиву Облонского и купить лес за десятую часть цены, и лишь вмешательство помещика Левина остановило «кидалу».

Риторический вопрос, кто устроил голодомор в конце 1916 — начале 1917 г.? Может, Ленин из Женевы и Сталин из Сибири руководили срывом поставок продовольствия в России? Нет, именно «крепкий мужичок», воспользовавшись войной, решил «кинуть» свою армию и всю страну, так же как и Облонского.

Воспользовавшись НЭПом, мужичок начал «кидать» и советскую власть в конце 1920-х годов. Согласно современному украинскому учебнику истории, «кризисы хлебопоставок в 1927–1928 гг… были вызваны тем, что крестьяне отказывались продавать хлеб государству по низким (в 8 раз ниже рыночных) ценам, предпочитая сгноить его или скормить свиньям. Чтобы преодолеть кризис в 1927 г., советская власть пошла на уступки крестьянству; закупочные цены были повышены, и крестьяне продали припрятанный хлеб. Но через год ситуация повторилась: желая дождаться повышения цен, крестьяне снова не спешили продавать его хлебозаготовителям. К январю 1928 г. было заготовлено на 128 млн пудов хлеба меньше, чем к январю 1927 г. Срыв плана хлебозаготовок грозил серьезными провалами как во внутренней, так и во внешней политике»[202].

До сих пор ни один либерал не посмел открыто сказать, что «индустриализация была не нужна СССР». Никто не предлагал и альтернативный план индустриализации.

Риторический вопрос, можно ли было без индустриализации создать сильную Красную Армию? Можно ли было без индустриализации во второй половине 1930-х годов защитить Дальний Восток и Сибирь от японского вторжения? Ведь сражения на озере Хасан и реке Халхин-Гол были не случайным конфликтом, а пробой сил перед большой войной. Наконец, мог СССР без индустриализации выстоять в войне со всей Европой в 1941–1945 гг.?

У Сталина не было альтернативы коллективизации, хотя большевики и наделали при этом много глупостей. Кулаки ответили массовым забоем скота, сокрытием и уничтожением зерна, убийствами колхозной администрации и сельских активистов. Результат — сильный голод 1932–1933 гг.

Спору нет, и в Великороссии, и в Малороссии было тогда тяжелое время. Но сведение всей истории огромной страны к «голодомору» и репрессиям — это чудовищная ложь, почище чем у Геббельса.

Небольшой пример. У меня есть три знакомые дамы, у них раскулачили деда в Тамбовской области. Все три его внучки при советской власти получили высшее образование и отдельные двух- и трехкомнатные квартиры в Москве и ближнем Подмосковье. Возникает вопрос, имели бы они это без раскулачивания? В 1990 г. местные власти хотели даром отдать дамам-наследницам землю их деда. Увы, никто из них не пожелал ехать в тамбовскую глубинку и стать там «кулачками». Тем не менее, собираясь за обильным праздничным столом, дамы с чувством ругают советскую власть.

Да, в 1932–1933 гг. следствием погодных условий (засухи) и безграмотных действий коммунистических функционеров при проведении коллективизации стал голод. Любопытно, почему голод в Российской империи и СССР в 1850–1854 гг., 1872–1873 гг., 1891–1892 гг. и 1922 г. именуют просто голодом, а в 1932–1933 гг. — «голодомором»? Замечу, что слова «голодомор» не было ни в древнерусском языке, ни в малороссийской мове. Это типичный новояз националистов и русскоязычных либералов. Мором в ІХ-ХІХ в Киеве, Новгороде и Москве называли эпидемии, а никак не отсутствие продовольствия.

О голоде на Украине хорошо написал историк Г. С. Ткаченко. Начну с таблицы.

Таблица 1

Валовой сбор зерна и величина хлебопоставок на Украине в 1930–1933 гг. (млн пудов)[203]

Из таблицы видно, что на Украине от урожая 1932 г. зерна оставалось 663,8 млн пудов, а в 1933 г. — 1 млрд 95,5 млн пудов. Если учесть, что на Украине в это время проживало немногим менее 30 млн человек (по переписи 1926 г. — 29 млн), то на душу населения приходилось в 1932 г. — 21,1 пуда, а в 1933 г. — 36,5 пуда. Количество оставшегося в хозяйствах зерна соответствовало научно обоснованным нормам: 20–25 пудов (320–400 кг) на человека.

«Объективный фактор — засуха, обусловившая недобор хлеба, — был дополнен и усилен субъективными факторами, главными из которых стали экономические диверсии кулачества — класса сельской буржуазии.

До осуществления массовой коллективизации кулак определял в основном экономическую жизнь страны. К 1930 г. в СССР насчитывалось 5–7 % кулаков, которые контролировали около 20 % рынка зерна, а в целом 56 % продажи сельскохозяйственной продукции. Рядом с кулаком находилось 27 млн безлошадных крестьян. Из них 2,7 млн (27 %) крестьян вообще оказались без земли и, чтобы выжить, вынуждены были батрачить на кулака, для которого и национализированная земля не являлась препятствием для расширения своего хозяйства и сохранения хищнического образа жизни.

„Свободные“ СМИ характеризуют кулачество как лучшую часть крестьянства. Справедлива ли такая оценка? Да, кулаки — это весьма энергичные, деловые и работоспособные люди. Они были несколько выше основной массы крестьян и по уровню образования. Однако современные СМИ, обслуживающие „прихватизаторов“, закрывают глаза на то, что кулак — это эксплуататор, чаще злобный и беспощадный стяжатель. На эту сторону (нравственно-психологическую) обратил внимание в последней трети XIX века весьма наблюдательный российский помещик Энгельгардт (по всей вероятности, входивший в родню известного помещика-крепостника, к которому принадлежала семья Тараса Шевченко). В своих письмах-заметках Энгельгардт выделял в социальной психологии кулака властность, жестокость, эгоизм, необузданную страсть к стяжательству.

В таком же нравственно-психологическом ключе рисует образ кулака профессор Е. Дилон, проживший несколько десятков лет в России. Ученый писал, что „из всех монстров, которых мне приходилось когда-нибудь встречать во время путешествия (по России), я не могу вспомнить более злобных и отвратительных, чем кулак“.

Кулаки прятали хлеб, а часто и гноили, ждали момента, когда его можно было бы продать по бесконтрольным ценам. Своим примером они заражали других зажиточных крестьян и середняков. Хотя удельный вес кулачества среди крестьянства был незначительный (5–7 %), однако сила его политического и психологического влияния на односельчан становилась неизмеримо выше их численности. Следуя примеру и призывам кулаков, сопровождаемым террором, многие крестьяне отказывались сдавать хлеб государству. Так, крестьянин П. Васильевского сельсовета (Харьковская обл.), не сдав ни одного килограмма, спрятал хлеб в ямы. Там его было обнаружено около двух тонн.

В справке информационного сектора оргинструкторского отдела ЦК КП(б)У от 9 февраля 1933 г. приводятся данные о том, что в Васильковском сельсовете (Харьковская обл.) крестьянин-единоличник Яковец Влас, „имея в пользовании 4,45 га посевной площади, не сдал ни одного килограмма хлеба, но бросил детей, которые сейчас нищенствуют“.

Бригада по хлебозаготовкам обнаружила в его хозяйстве 19 центнеров зерна, закопанного в яму.

Аналогичные факты были выявлены и в других регионах республики. К примеру, в Донецкой области, в селе Алексеевка, кулак Нешерет Трофим умер от голода, но вскоре у него нашли яму с зерном кукурузы, большая часть которого погибла. В селе Макартянино у единоличника Стрельцова Семена, заявлявшего, что голодает, было обнаружено 8 пудов ржи и 3,5 пуда кукурузы. У колхозницы Юрченковой, которая жаловалась на то, что пухнет от голода, было обнаружено 8 пудов ржи…

В 1928 г. на Украине было совершено около 500 террористических актов. В 1929 г. активность подрывных сил не убавилась. Только во второй половине года правоохранительные органы республики зарегистрировали 290 террористических актов.

В оперативном приказе № 2 по ГПУ УССР от 13 февраля 1933 г. говорится: „Организованный саботаж хлебозаготовок, осеннего сева, организованное массовое воровство в совхозах и колхозах; террор в отношении наиболее стойких коммунистов и активистов села; переброска на Украину осенью прошлого года десятков петлюровских эмиссаров, распространение контрреволюционных петлюровских листовок, в особенности на Правобережье, и анализ агентурных материалов говорили за безусловное существование на Украине организованного контрреволюционного подполья, связанного с закордоном и контрразведками, главным образом польским Генштабом“[204].

Органами госбезопасности Украины в 1932 г. было вскрыто разветвленное антисоветское подполье, охватившее около 200 районов, 20 железнодорожных станций и депо, а также пунктов пограничной полосы. Только в Киевской и Черниговской областях было изъято 3500 единиц огнестрельного оружия»[205].

Сколько же погибло людей в ходе «голодомора»? До 1991 г. западные советологи приводили самые разнообразные цифры. Так, Дейл Даримал называл цифру 5,5 млн человек; Николай Приходько, кстати, в годы войны сотрудничавший с немцами, — 7 млн человек; У. Х. Гамберлен и Е. Лионе — 6–8 млн человек; Ричард Сталет — 10 млн человек; Хосли Грант — 15 млн человек.

А в украинских СМИ недавно прозвучала новая цифра жертв «голодомора» — аж 25 млн человек! Если учесть, что кампания по «голодомору» на Украине продолжает набирать обороты, то, видимо, упомянутая цифра, которую впору заносить в Книгу рекордов Гиннесса, — не предел.

На самом деле статистические данные по Украине таковы: в 1932 г. умерло 668 тыс. человек, в 1933 г. — 1 млн 309 чел., то есть за два года — 2 млн человек. Если из этой цифры исключить число умерших по естественным причинам, то от голода умерли 640–650 тыс. человек, а не 9–10 миллионов и уж тем более не 25 миллионов, как утверждают самостийные СМИ[206].

Как писал Г. С. Ткаченко: «„Оранжевые“, стремясь любой ценой утвердить в общественном сознании миф об искусственном голоде как геноциде украинского этноса, идут на всевозможные фальсификации, включая и извращения статистических данных о народонаселении. Они запустили „жирную утку“ о том, что в СССР, в соответствии с якобы переписью населения в 1926 г., проживало 81 195 млн украинцев и только 77 млн русских, а в 1939 г. русских стало намного больше, но украинцев осталось лишь 28,1 млн.

Лживость этих утверждений становится очевидной, если обратиться к подлинным сведениям переписи населения. В 1926 г. в СССР проживало 147 млн человек, из них 31 195 млн украинцев, в том числе на Украине — 23,2 млн. Ловкость жонглеров сознанием проявилась в том, что к 31 195 млн украинцев, проживавших в 1926 г., было добавлено 50 млн (цифра „3“ переправлена на цифру „8“). В результате численность украинцев достигла 81 195 млн.

Данную статистику, по сведениям СМИ, запустил в публицистический оборот профессор Национальной музыкальной академии Анатолий Мокренко. К сожалению, этой „жирной уткой“ стали пользоваться другие. Не побрезговал ею и поэт Борис Олейник.

К изложенному добавим: в 1937 г. украинцев в УССР стало 22,2 млн, то есть на миллион меньше, чем их было в 1926 г. Однако это сокращение численности украинцев нельзя представлять как этнический геноцид. В противном случае нам останется гораздо больше оснований квалифицировать политику национал-радикалов в период „демократических“ реформ как геноцид русских, численность которых на Украине с 1989 г. по 2001 г. сократилась на 5 млн.

Заметим, что эта цифра (5 млн) почти полностью соответствует сокращению общей численности населения на Украине за год „демократических“ реформ. К концу 2006 г. нас стало меньше на 6 млн человек. Губительную силу „реформ“ ощутили трудящиеся всех наций страны, в том числе и украинцы. И тем не менее их пагубность в большей мере проявилась на русском этносе и на трудовых слоях других нацменьшинств»[207].

А что в 1932–1933 гг. происходило в Польше? Польская газета «Новый час» писала в 1932 г.: «На Гуцульщине число голодающих хозяйств достигло 88,6 %… В марте голодовало полностью около 40 сел Косивского, 12 сел Наддвирнянского и 10 — Коломийского уездов». Газета отмечает: «Люди повально пухнут с голоду и умирают на ходу. Особенно лютует голод в селах — Перехреснях, Старому Гвиздцы, Островци. Вместе с голодом быстро распространились брюшной тиф и туберкулез».

Львовские газеты сообщали, что в Прикарпатье население Западной Украины живет в жуткой нищете. В Калушском воеводстве есть села, где от голода вымирают целые семьи. После запрета польским правительством заниматься древесным промыслом в неурожайный год гуцулы не имели никаких средств к существованию. Правительство никакой помощи голодающим не оказывало. Люди вымирали семьями.

Польские газеты за 20–27 июня 1932 г. сообщают о массовых антиправительственных выступлениях польских голодных крестьян, разгром ими помещичьих имений. «После известных крестьянских мятежей в Краковском воеводстве, закончившихся расстрелом многих крестьян, столкновения с полицией продолжались. В Ковельском уезде (на Волыне) отряд польской полиции напал на вооруженный крестьянский отряд. Были жертвы».

По сообщениям польских газет, в апреле 1933 г. только в Лодзи бастовало 60 тысяч голодных рабочих.

Кулаков ненавидели крестьяне не только на Украине, но и в Польше. Левая газета «Сила» 9 апреля 1932 г. сообщает: «В Здунской Воле (под Варшавой) крестьянин привез на ярмарку продавать 18-летнего сына, чтобы на вырученные деньги спасти от голодной смерти остальных членов семьи. Просил за него всего 50 злотых. Нашелся кулак, согласившийся купить парня, но под натиском разъяренных крестьян он вынужден был удрать из ярмарки».

В статье «Голодная смерть царит в селах Гуцульщины» в американской газете «Українські щоденні вісті» в номере за 16 апреля 1932 г. говорилось: «Выясняются все новые и новые подробности о голоде, который охватил десятки сел горной части Западной Украины — Гуцульщину. По сельским домам лежат целые семьи, которые опухли от голода. От села к селу ходят толпы замерзших, голодных гуцулов, которые просят хлеба и картофеля. От пятнистого тифа умирает молодежь и старики… Клерикальная „Новая Заря“ содержит корреспонденцию из села Криворивня Косовского уезда, где ярко характеризуется ужасное гуцульское сегодня».

В публикации «15 тысячам детей на Закарпатье угрожает голодная смерть» от 3 апреля 1932 г. указано: «Два дня тому назад оппозиционные депутаты в чешском парламенте заявляли, что голодная смерть угрожает 15 000 детей на Закарпатской Украине, а сообщения английских и немецких журналистов, которые недавно посетили эту провинцию Чехословакии, подтверждают факт, что все тамошнее население живет в состоянии невероятной бедности и невероятного голодания».

В разговоре с корреспондентом «Нью-Йорк таймс» житель Закарпатья Иван Куртяк сообщил: «Журналисты не описали о сотой части той бедности и бед. В горных округах есть много сел, где всю пищу детей составляет малое количество овсяного хлеба и полусгнившего картофеля. В действительности на барских дворах свиней кормят лучше, чем тех маленьких существ. В целых округах с осени люди не видели кусок хлеба. В результате недоедания туберкулез распространился в устрашающих размерах… В большинстве сел ночью не увидите свет. Поезда проходят страной грустной и мертвой, похожей на кладбище».

Риторический вопрос: а что, голод на Западной Украине тоже устроил Сталин? Позвонил Иосиф Виссарионович секретарю Варшавского обкома товарищу Пилсудскому и спросил: «А почему вы отстаете с темпами геноцида украинского населения?»

Миф о «голодоморе» стал одним из стержней идеологии «оранжевых». Главной целью его использования стало разжигание зоологической ненависти к России, прикрытие развала собственной экономики и, наконец, оправдывание кражи российских газа и нефти из нефтепроводов, идущих в Западную Европу. Под прикрытием сказок о «голодоморе» оранжевые «пьемонтцы» довели до нищеты украинский народ, особенно его юго-восточную половину. Вот, к примеру, поселок Чаплино — железнодорожная станция вблизи Днепропетровска. Мощный завод, обеспечивавший работой население поселка, давно в развалинах. Смертность населения в два раза превышает рождаемость. Вот вам и голодомор, который предпочитают не видеть в Киеве.

Печальнее всего то, что миф о «голодоморе» поддерживают наши «рафинированные интеллигенты». Русский народ их кормит, а они мерзко обманывают его.

На кого работает у нас телеканал «Культура»? Официально там не должно быть политики, но не проходит и дня без долгих и нудных обличений Сталина и советского строя. Разумеется, «голодомор» — любимый деликатес канала.

Уже сейчас не только на Львовском майдане, но и в Киеве на уровне Рады и правительства раздаются требования заставить Россию платить огромные репарации Украине. 27 октября 2008 г. депутат Рады Ярослав Кендозер заявил, что «Украина будет требовать от России, как единственной правопреемницы СССР, соответствующую материальную компенсацию, как в свое время сделал Израиль по отношению к Германии». Возникает резонный вопрос, а кто будет платить «компенсацию»? Господа Сванидзе, Швыдкой и т. д.? Или русский народ?

Не пора ли сказать профессиональным антисоветчикам коротко и ясно: геть из СМИ, с университетских кафедр и школьного преподавательского состава!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.