Глава третья НЕ ИСКУШАЙ СУДЬБУ СОМНЕНЬЕМ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава третья

НЕ ИСКУШАЙ СУДЬБУ СОМНЕНЬЕМ

Кто в море не ходил, тот Богу не молился.

Старинная пословица

Об этом корабле судачили бы до скончания века, как о советском подводном «Титанике» или как об ещё одной мрачной загадке океана шутка ли, бесследно исчезла огромная атомная подводная лодка с шестнадцатью баллистическими ракетами на борту, а главное, со 130 живыми душами в отсеках? И имя командира капитана 1-го ранга Виктора Журавлёва, как и имена всех его соплавателей, окутал бы мистический флёр вечных молчальников. И рождались бы мифы и легенды об их безвестном исчезновении в пучине Северной Атлантики… По счастью, они остались живы и теперь — по истечении всех сроков секретности — сами могут рассказать о том, что с ними стряслось, и, смею заметить, это впечатляет не меньше иной крутой фантазии.

Итак, 13 (!) сентября 1983 года тяжёлый атомный подводный крейсер стратегического назначения К-279 раздвигал могучим лбом океанские воды, спрессованные 250-метровой толщей. Большая глубина обжимает не только сталь прочного корпуса, но и весьма напрягает душу. Вроде бы всё нормально в отсеках, реакторы работают в заданном режиме, турбины выдают положенные обороты, гребные винты исправно вспарывают и отбрасывают стылую воду тугими струями, но ухо сторожко ловит каждый «нештатный» звук: не вырвало ли где сальник, не лопнул ли где трубопровод забортной арматуры? Да мало ли что ещё может случиться на такой глубине? Тут любая поломка может стоить жизни всему экипажу. Как назло, ещё и мысли чёрные лезут про злосчастную американскую атомарину «Трешер», которая примерно в этом же районе и на такой же глубине вдруг канула в двухкилометровую впадину Уилкинса и лежит там вот уже двадцатый год. А всё потому, что лопнул плохо сваренный трубопровод, и подводная лодка была в мгновение ока затоплена и смята чудовищным давлением пучины. Никто из 129 человек на борту и ахнуть не успел — гидравлический удар вмял сферические переборки одна в другую, как стопку алюминиевых мисок… Все эти леденящие кровь подробности услужливая не к месту память выдаёт при первом же взгляде на глубиномер.

Конечно же, можно было бы идти и на ста метрах и на пятидесяти, откуда шансов спастись и всплыть куда больше, но дело в том, что на таких глубинах резко возрастал риск наткнуться на айсберг. А в этой части Атлантики их было, по выражению штурмана, как пшена на лопате.

— Но ведь вы же могли включить гидролокатор в режиме миноискания, — заметил я тогдашнему дублёру командира К-279 капитану 1-го ранга Владимиру Фурсову. — И тогда вся подводная обстановка открылась бы как на ладони?

— В том-то и штука, что мы должны были соблюдать полную скрытность. А звуковые импульсы гидролокатора легко засекаются противолодочными кораблями. Шла Холодная война, и мы должны были крейсировать как можно ближе к берегам Америки. То были «адекватные меры», которые Брежнев принял в ответ на размещение американских «першингов» в Европе. Мы таким образом тоже сокращали подлётное время своих ракет.

— То есть вы шли совершенно вслепую? Как если бы автомобиль пробирался сквозь ночной лес, опасаясь включать не только фары, но и подфарники?

— Точно так. Шли, можно сказать, на слух… Дело в том, что небольшие айсберги наши акустики слышали в обычном режиме шумопеленгования. Океанские волны заплёскивали на глыбы льда, вода стекала с них ручьями, и по этому журчанию при достаточной изощрённости слуха можно было взять пеленг на опасного соседа. Большие же — столовые — айсберги оставались неслышимыми. О них-то и зашёл разговор в кают-компании во время ужина. Кто-то вычитал в «Наставлении по плаванию в Арктике», что осадка плавучих ледяных гор может достигать пятисот метров. Разгорелись споры. Автора «Наставления» подняли на смех. Мы считали, что глубина в 250 метров вполне безопасна для того, чтобы разминуться с айсбергами по вертикали. Потом кто-то вспомнил, что в этих местах погиб легендарный «Титаник»… В общем, ужин закончился обычной флотской травлей, и я отправился в жилой отсек в свою каюту. Сел на диванчик, взял в руки книгу… До сих пор помню, что это была парусная эпопея супругов Папазовых. Где-то играла гитара, и кто-то пел:

Океан за винтом лодки скомкан,

Глубины беспросветный покров.

Третий месяц идёт «автономка»

Под плитою арктических льдов…

И вдруг книга вылетает у меня из рук, а вслед за ней выскакивает из своего гнезда графин с водой, и все вещи, и я с ними, — летим вперёд. Удар! Палуба уходит из-под ног резко вниз, лодка круто дифферентуется на нос… И яростное шипенье врывающейся, как мне показалось, воды… «Вот так они и погибают!» — первое, что промелькнуло в голове. Со всех ног бросился в центральный пост…

Рассказывает бывший старпом по боевому управлению, ныне контр-адмирал Виталий Федорин:

— Я как раз переходил из восьмого отсека в седьмой… И вдруг удар, и коридор резко пошёл под уклон, градусов эдак в 30. До сих пор у меня перед глазами стоит этот уходящий в бездну, в небытие коридор. Машинально посмотрел на часы — 21 час 13 минут 13 сентября 1983 года… Потом заревел в цистернах воздух. Это с пульта «Титан» пытались продуть балласт. На рулях глубины сидел матрос Мартыненко, он сработал грамотно…

Командирскую вахту нёс в центральном посту старпом — капитан 2-го ранга Юрий Пастушенко. Мы встретились с ним в Гатчине, где он сейчас живёт.

— Всё было тихо и мирно, — рассказывает Юрий Иванович, — лодка шла на семи узлах, под килем два километра, над головой — двести семьдесят метров. Я сидел и писал суточные планы на завтрашний день. Вдруг — сильнейший удар и гул, будто кто по железной бочке саданул. Вылетаю из кресла, лечу вперёд, успел схватиться за трос выдвижного устройства. Резкий дифферент на нос, теряем скорость, стрелка глубиномера быстро пошла вниз — на погружение. Глаза у боцмана — он на рулях стоял — круглые, воздух ртом ловит… Вахтенный механик залетел под пульт управления рулями. С трудом подобрался к микрофону межотсечной связи: «Учебная тревога! Осмотреться в отсеках!»

Тут рёв пошёл, вахтенный механик стал цистерны продувать, и совершенно зря, потому что на такой глубине продувание бесполезно… Но всё же, я думаю, и этот пузырь, и своевременная перекладка рулей на всплытие сыграли свою роль. Короче говоря, поднырнули мы под айсберг и стали всплывать. Полагаю, наша лодка врезалась в клык ледяной горы — гигантскую сосульку диаметром метров десять — и скорее всего, обломила его, так как в носовом отсеке и после удара ещё слышали грохот рухнувшей на палубу тяжести. Можно считать, отделались легко: смяли, правда, весь носовой обтекатель со всей гидроакустической начинкой. Главная неприятность — замяли переднюю крышку одного из торпедных аппаратов. Он стал подтекать, а в нём спецторпеда с ядерным зарядным отделением. Пришлось её вытащить из аппарата прямо в отсек и удалить из него весь личный состав. Осматривали его методом «бродячей вахты». И вовремя это сделали, так как труба аппарата вскоре полностью заполнилась водой. Заднюю крышку мы подкрепили раздвижным упором. Но это скорее для успокоения совести, чем для дела. Ведь забортное давление приходилось теперь не на переднюю крышку, которая работала на прижим, а на заднюю, то есть отжимало её с чудовищной силой внутрь отсека. И надеяться приходилось только на честность неведомого нам рабочего Иванова-Петрова-Сидорова, чьими руками были сработаны зубцы кремальерного запора. Вырвать их на глубине в 250 метров могло в любую минуту… Вот так и плавали ещё почти целый месяц. А что поделаешь? С боевой позиции не уйдёшь — Холодная война была в самом разгаре.

Когда вернулись в базу, никто не поверил нам, что мы ходили на такой глубине. «Вы вахтенный журнал переписали!» Чушь! Всё было так, как было…

Контр-адмирал Виталий Федорин:

— Считалось, что море Баффина безопасно для подводных лодок, поскольку его берега и острова не оборудованы системами ПЛО. Но айсберги… Тут же Гренландия рядом, а она, как известно, — мировой поставщик айсбергов. Даже при малой видимости в перископ можно наблюдать до 40 айсбергов. Но Господь миловал!

Вместо послесловия. Море, а тем паче океанские глубины — стихия мистическая. Вот и в приключении К-279 немало загадочных совпадений. Речь даже не о роковой дате — 13 сентября. Это, как говорится, само собой разумеется. Обратим внимание на номер атомарины — К-279. Печально известная подводная лодка «Комсомолец» именовалась в штабных документах К-278. Разница в номерах всего в единицу. Но число 279, кратное трём, а Бог, как известно, троицу любит. Нумерологам тут простор для умозаключений. Любопытно ещё и вот что: айсберг, на который наскочил «Титаник», сполз с того самого гренландского ледника, от которого откололась и глыба, едва не ставшая роковой для подводного крейсера. Заставляет задуматься, наконец, и то, что субмарина врезалась в ледяную гору неподалёку от того места, где покоится злосчастный лайнер. Но фортуна, Бог, судьба положили не повторять трагедии дважды в одном и том же месте.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.