Глава 7 Когда действия генералов потребуют контроля…
Глава 7
Когда действия генералов потребуют контроля…
Буквально через несколько часов после сообщения ТАСС утром 14 июня 1941 года Николай Герасимович, приехав на службу, сразу же углубился в чтение оперативных документов и сводок, пришедших с флотов. К сожалению, они не радовали; о предварительных результатах учений сообщал из Севастополя начальник ГМШ адмирал Исаков; отдельная информация об этом от командующего вице-адмирала Октябрьского пока не поступила.
Николай Герасимович взглянул на аппарат ВЧ, собираясь позвонить в Севастополь, как дверь приоткрылась и вошел член Военного совета — начальник Главного управления политической пропаганды РККФ, армейский комиссар 2-го ранга Иван Васильевич Рогов. Поздоровавшись, Иван Васильевич сообщил о своей встрече с членом Военного совета РККФ, членом Политбюро ЦК ВКП(б), секретарем ЦК ВКП(б), первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Андреем Александровичем Ждановым, с которым они обсудили тему дальнейшего укрепления партийной линии на кораблях и в частях флота.
Кузнецов, хорошо зная заместителя по политчасти и ничем не выказывая своего отношения, отодвинув рабочие документы, приготовился слушать. Тот, воспользовавшись этим, сразу же начал повествовать, да так, словно перед ним был не нарком Военно-морского флота страны и член ЦК ВКП(б), а выпускник училища, только что одевший китель с нашивками лейтенанта:
— Вот вам расклад… товарищ Сталин, подчеркивая особую значимость нашей партии, имеет в виду, что наверху ее руководящие слои составляют около 4000 высших руководителей. Я бы это назвал генералитетом нашей партии. Далее идут 40 000 средних руководителей, что образно можно сравнить с командирами Красной армии и флота. Еще ниже насчитывается около 200 000 низшего партийного руководящего состава. Это, можно сказать, наше партийное офицерство…
Николай Герасимович читал об этом в газете «Правда» еще 29 марта 1937 г. и в директивном постановлении ЦК партии в апреле 1941 г.; не единожды и Рогов распинался на подобную тему; ни единым мускулом на лице не выдал нарком своего неудовольствия и продолжал внимать интерпретации газетной статьи и директивы устами начальника Главного управления политпропаганды.
— Как вы помните, партия, чтобы не загнивала, осуществила чистки в своих рядах. После чего начала новый этап, и этап этот пошел с конца 38-го года, с XVIII съезда ВКП(б). Мы должны иметь в виду, что структуры партии: райкомы, горкомы, обкомы, крайкомы, ЦК союзных республик — это властные структуры государства. И действуют они централизованно… Ну а в наших флотских структурах все коммунистические ячейки должны действовать с утроенной силой… через военные отделы наша партия осуществляет контроль всего процесса подготовки к войне, контролирует мобилизационные запасы, перевод промышленности, сельского хозяйства, связи и транспорта на военные рельсы. Партия руководит сложнейшим и архитрудным процессом подготовки всего нашего народа к войне. Вы, Николай Герасимович, не могли не заметить, что в последнее время все партийные работники, начиная от ЦК ВКП(б) до низовых партийных звеньев одели серо-зеленые защитные гимнастерки и портупеи, да обули командирские сапоги, а? Вот ведь как, ЦК партии укрепил флотские и воинские ряды своими кадрами. Какова взаимосвязь! В начале 1941 года организован был набор генералов и адмиралов в кандидаты и члены ЦК ВКП(б). Так грань между партией и Вооруженными силами практически стерлась…
Николай Герасимович, слушая собеседника, наверняка пришедшего не только поговорить, но и так, по долгу службы, присмотреть за ним, никак не реагировал, если не считать легкого утвердительного покачивания головой. Пока ничего нового Рогов не сказал; конечно, Кузнецов знал, что помимо 4000 коммунистов, которые были определены на политработу в РККА и флот, в августе 1939 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло ряд важнейших постановлений, после осуществления которых в том же году в армии и на флоте в числе руководящих политработников было уже 190 000 коммунистов. А к маю текущего, 1941 года армия коммунистов составляет уже более 600 000!
Итак, 4000 коммунистов послали на партийную работу на Уровень рот и кораблей 4-го и 3-го ранга, а также в боевые части кораблей 2-го и 1-го ранга. Но в 1939 г. было внесено предложение о ликвидации должностей политработников на ротном уровне, после чего эти должности стали сокращать.
Что из этого получилось?
После этой реорганизации количество солдат и матросов увеличилось более чем в 6 раз, а число политработников сократилось в 5 раз, ведь на уровне батальона, командира корабля 3-го ранга остался только один политработник. В этом, казалось бы, суть экономии, ибо из высвободившихся людей можно сформировать боевые подразделения. Но… это если считать в количественном соотношении относительно рядовых солдат. А политработник, как не раз утверждал и Рогов, «стоит десяти, а то и более красноармейцев и краснофлотцев». Исходя из подобной оценки, были пересмотрены подходы формирования политработников в РККА.
— А помните, — все еще продолжал говорить Иван Васильевич, — 13 марта 1940 года вышло постановление «О военной переподготовке и переаттестовании работников партийных комитетов и о порядке их мобилизации в РККА»? Я еще принимал активное участие в его разработке. В соответствии с этим постановлением и указаниями товарища Сталина, «ответственные работники аппарата ЦК ВКП(б) находятся на персональном учете обоих военных наркоматов и мобилизуются для работы в армии и на флоте решением ЦК ВКП(б) по представлению военных наркоматов и управления кадров ЦКВКП(б)»… как видите, я даже текст помню дословно.
Иван Васильевич еще долго мусолил прописные истины, отвлекая наркома ВМФ, но Николай Герасимович постепенно переключился на другие мысли, хотя лицо его выражало полнейшее внимание к словам «достойного представителя ЦК партии в Военно-морском флоте»…
А буквально через 2–3 дня выйдет новое постановление ЦК ВКП(б) об очередном организационном наборе (орг-наборе) коммунистов на партийно-политическую работу в армию и на флот. И Кузнецову было понятно с чем это связано, — Сталин и высшее руководство партии и страны все еще сомневаются в полной надежности рядов армии и флота… Но опасно не это; опасения вызывает то, что те военачалъники армии и флота, которые не оказались в лагерях, не исключено, могут допускать крамольные мысли (даже не высказывать, а допускать!), а потому их «нормальное, правильное» состояние по отношению к высшему руководству партии должны обеспечить партийные представители на всех уровнях воинской власти.
Нарком вспомнил, что точно так было в августе 1939-го на границе с Польшей. Да, точно так же… спустя 19 дней после постановления о призыве номенклатурных работников ЦК ВКП(б) в РККА Вооруженные силы СССР нанесли удар, «присоединив» Бессарабию, Молдавию, западные районы Украины и Белоруссии, а также Эстонию, Латвию и Литву… и если сопоставить, то… и сейчас, после вышедшего постановления… в условиях, когда идет планомерное сосредоточение советских войск по всему периметру западной границы с Германией и Румынией…
А тем временем Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников после короткой встречи в кабинете у Сталина подытожил:
— Товарищ Сталин, прошу вас меня отпустить, и в час ночи я доложу свое мнение по поставленной вами задаче.
Вождь взглянул исподлобья:
— Хорошо, Борис Михайлович, скажите, мы правильно делаем, что рассматриваем вопрос о восстановлении института комиссаров в Красной армии?
— Да, товарищ Сталин, с вами нельзя не согласиться. Восстановление института комиссаров, особенно в первые дни осуществления операции «Гроза», потребует значительного контроля действий наших генералов, в которых уже в настоящее время ощущается некоторый дефицит. Поэтому я полагаю, что буквально с 20 по 25 июня в строй должны быть возвращены ряд военачальников, которые, на мой взгляд, не совершили ничего предосудительного по отношению к нашей партии и народу, и их следует освободить из мест заключения. А чтобы быть спокойными, к ним и надо приставить опытных политработников, прошедших боевую и политическую закалку под непосредственным руководством члена Политбюро ЦК ВКП(б) Лаврентия Павловича Берия. Освобождение таких военачальников, список которых я вам готов представить немедленно и за которых я ручаюсь, следует проводить поэтапно. И чтобы дать возможность этим людям восстановить здоровье, их вместе с членами семей нужно отправить в санатории Подмосковья, Кавказа и Крыма… уверен, они почувствуют, что вами им оказано высокое доверие. После пережитого у каждого из этих военачальников возникнет огромное чувство благодарности лично вам, товарищ Сталин, за то, что вы персонально разобрались в деле каждого из них… и они проявят столь высокую преданность вам, о которой не может мечтать никакой другой человек.
Маршал открыл папку, чтобы при положительном решении со стороны вождя тут же подать список с графиком освобождения осужденных военачальников. Он рисковал, но для него игра стоила свеч; он понял, что вытребовать военачальников из лагерей можно было только согласившись на присутствие возле них сверхбдительных обученных надсмотрщиков-комиссаров.
— Что ж, Борис Михайлович, вы, как всегда, вовремя заботитесь о нашем с вами деле. Оставляйте список.
Как только маршал покинул кабинет, вождь нажал кнопку и сказал вошедшему секретарю А. Н. Поскребышеву:
— Вызови мне Лаврентия.
— Он здесь, товарищ Сталин.
Когда нарком внутренних дел вошел, Сталин раздраженно бросил:
— Слушай, ты что все здесь сидишь? У меня для этого есть Власик, а ты вроде как его подменяешь. Может поменять вас местами?
— Что вы, товарищ Сталин, я просто почувствовал, что вы должны меня вызвать. И вошел я тогда, когда маршал покидал вашу приемную.
— Ну хорошо. Помнишь, мы говорили о комиссарах? Подготовь таких людей к началу нашей операции. И не забывай, что и уже действующие комиссары должны быть сверхбдительными.
— Меня, товарищ Сталин, беспокоят некоторые политработники на флотах…
Но вождь перебил:
— Ты что, хочешь сказать, что Кузнецов тебя обошел? Ошибаешься. У нас там надежное обеспечение: начальник штаба Исаков, комиссар Рогов. Они всегда поставят нас в известность о… неправильном поведении товарища Кузнецова…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.