Глава 4. Русский флот выходит в океан

Глава 4. Русский флот выходит в океан

В 1853–1860 гг. в истории русского флота произошло несколько вроде бы взаимоисключающих друг друга событий. В ходе позорно проигранной Крымской войны русский флот с блеском выиграл одно сражение (Синопское), и не проиграл ни одного. Мало того, союзным флотам не удалось потопить ни одного русского корабля. В ходе нападений в 1854–1855 гг. на Свеаборг на Балтике и Петропавловск на Тихом океане русские корабли совместно с береговой артиллерией успешно отразили нападения англо-французов и, можно сказать, выиграли эти сражения по очкам (с обеих сторон не было потоплено ни одного корабля).

Но к концу войны Россия осталась без флота, а еще через два года русские корабли вышли в океан. Дело в том, что к началу войны Россия опоздала со строительством парового флота, и наши парусные корабли не могли противостоять паровым кораблям союзников в бою в открытом море. Советские историки сводили все к косности царского правительства и непониманию им роли парового флота. На самом же деле Николай I и его адмиралы, пусть не очень хорошо, но все понимали.

Еще осенью 1852 г. адмирал Лазарев представил в Петербург планы и сметы для строительства Севастопольского пароходного завода. В начале апреля 1853 г. Николай I утвердил план строительства на Черном море шести 120-пушечных линейных кораблей. Два таких корабля, «Босфор» и «Цесаревич», были заложены в 1853 г. в Николаеве. Начато было строительство новых и переделка старых линейных кораблей в паровые и на Балтике.

Однако медлительность бюрократической машины и неготовность отечественной промышленности к изготовлению мощных паровых машин затормозили создание парового флота. В итоге к началу 1854 г. на Балтийском флоте имелся только один винтовой фрегат «Полкан» и десять пароходофрегатов, а на Черноморском флоте — только шесть пароходофрегатов.

Пароходофрегатами в России называли большие колесные пароходы, вооруженные несколькими (6–18) пушками, обычно крупного калибра.

Для сравнения скажу, что в июне 1855 г. крепость Свеаборг была атакована английской эскадрой из восьми линейных кораблей (от 131 до 51 пушек), двух винтовых фрегатов (34 и 20 пушек) и восьми колесных пароходов; и французской эскадрой в составе трех винтовых линейных кораблей (100–90 пушек), винтового корвета, а также нескольких десятков канонерских лодок.

Суда союзников по конструкции и огневой мощи мало отличались от русских кораблей соответствующего ранга, но имели паровые машины с винтовыми движителями. Практически это были те же парусные линейные корабли и фрегаты, в которые были встроены паровые машины. В сражении в открытом море парусные корабли становились легкой добычей равного по силе парового корабля. Пароход мог просто зайти с кормы или с носа и продольным огнем разнести противника. Отсутствие паровых кораблей вынудило русское командование держать флот в базах.

Огромный вред нанес и застой военной мысли во времена Николая I. Вспомним, как при Петре русские солдаты на лодках брали на абордаж шведские суда. А в 1854–1855 гг. и на Черноморском, и на Балтийском флотах имелись десятки малых пароходов, не уступавших по скорости хода британским линейным кораблям и фрегатам. Эти малые пароходы и паровые катера можно было оснастить шестовыми минами или переделать в брандеры. От выхода из Севастопольской бухты до стоянки французского флота в Камышовой бухте — около пяти верст, до Балаклавы, где стоял британский флот, — около сорока верст, т. е. ходу 30–40 минут и 2–2,5 часа соответственно. Обе гавани имеют небольшие размеры, союзные суда (боевые и многочисленные транспорты) стояли скученно. Ворвись туда пара пароходов-брандеров, и все заполыхало бы любо-дорого, почище Чесмы. Увы, русские адмиралы и не помышляли о ночных атаках, активных минных постановках и диверсиях в портах неприятеля.

В ходе Крымской войны произошли события, совершившие революцию в военном морском деле. В конце сентября 1855 г. к входу в Днепро-Бугский лиман подошел флот союзников из пятидесяти английских и сорока французских судов. Впервые в истории в состав флота были включены броненосные корабли. Это были три плавучие батареи «Lava», «Devastation» и «Tonnante» («Лава», «Опустошение» и «Гремящий»), покрытые железной броней толщины 111 мм на 203-мм деревянной подкладке. Вооружение каждой батареи состояло из шестнадцати 50-фунтовых (194-мм) и двух 12-фунтовых (116-мм) пушек.

Крепость Кинбурн в последний раз перестраивалась еще при Екатерине II. Вооружение крепости состояло из 70 орудий. Из них 55 пушек (24–, 18– и 12-фунтовых), 5 единорогов (одно — и полупудовых) и 10 мортир в 5 и 2 пуда.

5 октября 1855 г, в 9 часов утра три бронированные плавбатареи и несколько канонерских лодок подошли к Кинбурну на дистанцию одного километра и открьли огонь. Во время этой бомбардировки в плавучую батарею, «Опустошение» 31 снаряд попал в броневые плиты, и 35 снарядов ударили в палубу. Якорь в 650 кг весом, лежащий, на баке, был разбит на несколко кусков. Батареи «Лава» и «Гремящий» получили каждая около 60 попаданий, из которых около 50 пришлось на покрытые броней борта и около 10 — в палубу. Несмотря на это, потери личного состава были совершенно незначительны и нанесены были только теми снарядами, которые попали в пушечные порты. Потери составили: 2 убитых на «Опустошении» и 30 раненых на всех трех плавучих батареях. К 12 часам русские батареи почти замолчали, а в крепости возник сильный пожар. К вечеру комендант Кинбурна генерал Коханович сдал крепость, хотя возможности к сопротивлению далеко не были исчерпаны.

Таким образом, выяснилось, что бронированные корабли неуязвимы для всех существующих береговых и корабельных орудий. Однако значения этого боя полностью не осознали ни в Европе, ни тем более в России. Потребовалось еще шесть лет и поединок броненосцев «Монитор» и «Меримак» в годы Гражданской войны между Северными и Южными штатами, чтобы все европейские и наши адмиралы осознали суть произошедшей революции.

Но вернемся к русскому флоту. Уже в 1854 г. выяснилось, что боевое значение всех парусных кораблей стало равно нулю, за исключением разве что крейсерских операций в отдаленных частях Мирового океана. Поначалу наши адмиралы решили копировать Европу с отставанием на 5–10 лет, т. е. строить обычные парусные линейные корабли и фрегаты со вставкой внутрь корпуса паровых машин. А чтоб еще дешевле было, попросту снабжать паровыми машинами старые парусные линейные корабли.

Так, в 1857–1860 гг. после тимберовки паровыми машинами были оснащены парусные линейные корабли 74-пушечные «Константин» и «Выборг» и 84-пушечные «Гангут» и «Вола». Переделка этих кораблей — воплощенный образец бюрократической глупости и технической безграмотности. Эти корабли с самого начала были не боеспособны. И дело не в том, что они не могли драться с броненосными судами, они просто не могли выходить в море. В результате «Выборг» числился в строю около трех лет и в 1863 г; был исключен из состава флота, «Константин» исключили в феврале 1864 г., а «Гангут» 6 марта 1862 г. перечислили в учебно-артиллерийский корабль.

На Балтике в 1854–1860 гг. были построены три новых линейных корабля: 84-пушечные «Орел» и «Ретвизан» и 11-пушечный «Император Николай I». В Николаеве были достроены два 135-пушечных линейных корабля, заложенные еще до войны, «Цесаревич» и «Синоп». Последний первоначально назывался «Босфор», но потом решили не срамиться и переименовали корабль. Машины в Николаеве нельзя было изготовить, и поэтому оба корабля под парусами прошли через Черноморские проливы, обошли вокруг Европы, и в 1860 г. в Кронштадте на них установили паровые машины мощностью по 800 номинальных лошадиных сил, изготовленные в Англии. Понятно, что и от новопостроенных линейных кораблей проку было мало. Из-за перегрузки они были маломореходны. Так, к примеру, на «Ретвизане» орудия не могли стрелять даже при малейшем волнении, поскольку волны заливали открытые порты.

Куда более эффективными кораблями оказались винтовые фрегаты, корветы и клипера. Для удобства читателя я буду называть их крейсерскими судами, хотя термин «крейсерские суда» времен Екатерины II был забыт, а термин «крейсер» ввели позже. По возможности, крейсерские суда строили из лучших пород древесины, в наборе корпуса начали использовать элементы из железа. Суда стали длиннее. Так, например, отношение длины корпуса к ширине у фрегата «Александр Невский», спущенного в 1861 г., составило 5,3 против 3,97 у парусного фрегата «Паллада», спущенного в 1832 г.

Фрегаты, корветы и клипера сочетали паровые машины с отличным парусным вооружением. Любопытно, что максимальная скорость этих судов под паром была в среднем ниже, чем под парусами. Так, фрегат «Илья Муромец» давал под паром до 8 узлов, а при полном ветре под парусами — 12 узлов. А скорость хода корвета «Богатырь» под парусами достигала 14 узлов.

Фрегаты, корветы и клипера предназначались для действий в океане и должны были большую часть времени проводить под парусами. Машины вводились в действие лишь в штиль, в узкостях прибрежных вод и, разумеется, в бою. Чтобы не мешать действиям с парусами, на многих судах паровые трубы делались телескопическими, т. е. убирающимися. Поэтому часто на фотографиях и рисунках парусно-паровые суда выглядят как чисто парусные. Чтобы гребной винт не создавал дополнительного сопротивления при ходе под парусами, его разъединяли с валом и поднимали внутрь корпуса через специальный колодец.

Парусно-паровые суда обладали огромной автономностью и могли по многу месяцев не заходить в порты. И это в мирное время, а ведь в случае войны они могли пополнять запасы воды, продовольствия и угля с захваченных торговых судов.

После Крымской войны на вооружение флота и береговых крепостей были приняты новые мощные 60-фунтовые (196-мм) пушки. Кстати, замечу, что в рассматриваемый период все береговые крепости относились к Военному ведомству, а не к Морскому. Причем береговые крепости располагали паровыми, парусными и гребными транспортами и судами, а также минными заградителями, а с 80-х гг. XIX в. даже сверхмалыми подводными лодками.

До Крымской войны на вооружении кораблей и береговых крепостей имелись длинноствольные 36-фунтовые (173-мм) пушки с длиной канала до 16 калибров и короткие двухпудовые (245-мм) бомбические пушки с длиной канала 11,4 калибра. Первые стреляли сплошными ядрами, а вторые — сферическими бомбами.

В 1851 г. в России были изготовлены первые образцы 60-фунтовых пушек системы Баумгардта, принятые на вооружение уже после Крымской войны. 60-фунтовая пушка № 9 (длинная) имела длину канала 17,6 калибра, а № 2 (короткая) — 15,4 калибра. Эти пушки могли стрелять ядрами, бомбами и картечью. Дальность стрельбы ядром составляла 3,5 км, а бомбой — 3,1 км.

Таблица 1. Вооружение винтовых фрегатов на 1862 г.

60-фунтовая пушка пробивала на оба борта любой деревянный корабль. Но когда в 1855–1856 гг. на Волковом поле (полигоне под Петербургом) был проведен обстрел английской брони толщиной 114 мм (4,5 дюйма) под углом 19°, то ядра 60-фунтовой пушки на дистанции 213 м (100 сажень) проникали в броню на 60 мм и там застревали, причем чугунные ядра разбивались вдребезги, а железные плющились. Тогда впервые в русской артиллерии для 60-фунтовых пушек были отлиты стальные ядра. На испытаниях 60-фунтовой пушки № 1 при увеличенном заряде (9,4 кг против штатного 6,56 кг) на дистанции 213 м стальные ядра насквозь пробивали 114-мм броню, но застревали в деревянной обшивке. Дело в том, что в 1863 г. на Волковом поле был воссоздан целиком кусок борта британского броненосца. Позже там построили еще много макетов отсеков британских кораблей.

Эти опыты показали, что 60-фунтовые пушки даже со стальными ядрами не годятся для борьбы с броненосцами. Тем не менее с начала 1860-х гг. 60-фунтовые пушки № 1 и № 2 становятся основным вооружением фрегатов, корветов и клиперов.

В 1857–1863 гг. в строй были введены винтовые фрегаты «Аскольд», «Илья Муромец», «Громобой», «Олег», «Пересвет», «Ослябя», «Дмитрий Донской» и «Александр Невский», построенные на отечественных верфях. Кроме того, 70-пушечный фрегат «Генерал-Адмирал» был построен в Нью-Йорке, а 40-пушечный фрегат «Светлана» — в Бордо. Замечу, что «Генерал-Адмирал» пересек Атлантику за 12 дней, что было для того времени совсем неплохим результатом.

В 1855–1856 гг. в Петербурге на Охтенской верфи были построены винтовые корветы «Боярин», «Новик», «Медведь», «Посадник», «Гридень», «Воевода», «Вол» и «Рында». В 1856–1858 гг. в Або (Финляндия) был построен корвет «Калевала», а в 1857 г. в Бордо — «Баян». В 1859–1863 гг. в Петербурге была построена серия корветов «Богатырь», «Витязь», «Варяг» и «Аскольд».

Вооружение наших корветов не было единообразным, поэтому следует привести его полностью.

Охтенские корветы постройки 1856 г. первоначально имели одинаковое вооружение: одну 36-фунтовую пушку № 1 и десять 36-фунтовых пушек № 3.

В 1860–1870-х гг. вооружение этих корветов постоянно менялось.

«Боярин» с 1866 г. имел одиннадцать 60-фунтовых пушек № 2, а с 1871 г, три 6-дюймовые пушки обр. 1867 г.

«Посадник» с 1866 г. имел только шесть 36-фунтовых пушек № 3.

«Гридень» в 1880 г. имел одну 36-фунтовую пушку № 1 и десять 10-фунтовых единорогов.

«Воевода» с 1866 г. имел одиннадцать 60-фунтовых пушек № 2; к 1875 г. — одну 60-фунтовую пушку № 2 и четыре 8-фунтовые короткие пушки. В следующую кампанию 1876 г. все пушки были нарезными, заряжаемыми с дула: четыре 8-фунтовые и одна 4-фунтовая.

«Вол» к 1862 г. имел одну 36-фунтовую пушку № 1 и десять 24-фунтовых пушко-карронад, к 1866 г. — одиннадцать 60-фунтовых пушек № 2.

«Рында» к 1868 г. имел одну 60-фунтовую пушку № 1, две 36-фунтовые пушки № 2, шесть 36-фунтовых пушек № 3.

«Баян» с 1858 г. имел шестнадцать 12-фунтовых длинных пушек. После тимберовки в 1873 г.: четыре 6-дюймовые пушки обр. 1867 г. и четыре 9-фунтовые обр. 1867 г.

«Калевала» на 1862 г. имел одну 60-фунтовую пушку № 1 и десять 36-фунтовых пушек № 2. В 1866 г. сняли две 36-фунтовые пушки.

«Богатырь» с 1861 г. имел одну 60-фунтовую пушку № 1 и шестнадцать 60-фунтовых пушек № 2, после тимберовки в 1870 г.: восемь 6-дюймовых обр. 1867 г. и четыре 4-фунтовые обр. 1867 г. пушки.

«Витязь» (с 27 июня 1882 г. «Скобелев») первоначально имел одну 60-фунтовую пушку № 1 и шестнадцать 60-фунтовых пушек № 2; с 1871 г. — пять 6-фунтовых обр. 1867 г. пушек.

«Варяг» первоначально имел одну 60-фунтовую пушку № 1 и шестнадцать 60-фунтовых пушек № 2; с 1870 г. пять 6-дюймовых пушек обр. 1867 г. и четыре 4-фунтовые пушки обр. 1867 г.

«Аскольд» первоначально имел одну 60-фунтовую пушку № 1 и шестнадцать 60-фунтовых пушек № 2; после тимберовки в 1872 г.: восемь 6-дюймовых пушек обр. 1867 г. и четыре 9-фунтовые пушки обр. 1867 г.

В 1856 г. в Архангельске построили шесть винтовых 6-пушечных клиперов: «Разбойник», «Стрелок», «Джигит», «Опричник», «Пластун» и «Наездник». Их вооружение составляли одна 60-фунтовая пушка № 1 и две 24-фунтовые пушко-карронады.

Клипер «Гайдамак» был построен в Англии в 1860 г., а клипер «Абрек» тогда же в Финляндии. Оба клипера имели одинаковое вооружение: первоначально три 60-фунтовые пушки № 1 и четыре 4-фунтовые нарезные пушки.[9] С 1871 г.: три 6-дюймовые пушки обр. 1867 г. и четыре 4-фунтовые пушки обр. 1867 г.

Клипер «Всадник», построенный в 1860 г. в Финляндии, первоначально имел три 60-фунтовые пушки № 1 и два 1/2-пудовых единорога. С 1868 г.: четыре 6,03-дюймовые пушки обр. 1867 г.

Клипера «Алмаз» и «Жемчуг», построенные в 1861 г. в Петербурге, первоначально имели три 60-фунтовые пушки № 1 и четыре 8-фунтовые нарезные пушки; с 1871 г.: три 6-дюймовые пушки обр. 1867 г. и две 8-фунтовые нарезные пушки (кроме того, на «Жемчуге» с 1871 г. было две 9-фунтовые пушки обр. 1867 г.)

Клипер «Изумруд», построенный в 1862 г. в Петербурге, первоначально имел три 60-фунтовые пушки № 1 и четыре 8-фунтовые нарезные пушки. С 1871 г.: три 6-дюймовые пушки обр. 1867 г., две 9-фунтовые пушки обр. 1867 г. и две 4-фунтовые пушки обр. 1867 г.

Клипер «Яхонт», построенный в 1862 г. в Петербурге, первоначально имел три 60-фунтовые пушки № 1 и четыре 8-фунтовые нарезные пушки. С 1871 г.: две 6-дюймовые пушки обр. 1867 г., одну 60-фунтовую пушку № 1 и одну 4-фунтовую нарезную пушку.

Таким образом, в России была создана эскадра крейсерских судов, способная доставить большие неприятности «просвещенным мореплавателям» во всех уголках Мирового океана. В мирное же время крейсерские суда должны были поддерживать своим присутствием интересы Российской империи. Прежде всего это относилось к Средиземному морю и к Дальнему Востоку.

Сразу же после окончания Крымской войны, 8 октября 1856 г., из Кронштадта в Средиземное море вышла эскадра контр-адмирала Е. А. Беренса. В ее составе были винтовой линейный корабль «Выборг» и фрегат «Полкан», а также парусники: фрегат «Кастор» и бриг «Филоктет». При этом часть пути парусные суда шли на буксире у паровых. В декабре 1856 г. эскадра пришла на Средиземное море.

Фрегат «Полкан» был отправлен в Грецию в распоряжение русского посла, а бриг «Филоктет» для аналогичной функции — в Константинополь. «Выборг» и «Кастор» несколько недель простояли в Ницце, а затем в Генуе в связи с нахождением там вдовствующей императрицы Александры Федоровны.

Вскоре в Ниццу прибыл и пароходофрегат «Олаф». Из Ниццы в Геную он перевез великого князя Михаила Николаевича.

«Выборг», «Кастор» и «Олаф» вернулись в Кронштадт летом 1857 г., «Филоктет» — в августе 1858 г., а «Полкан» — в июле 1859 г.

В 1857 г. был осуществлен перевод шести корветов, разрешенных Парижским договором, с Балтики, где они были построены, на Черное море. Первый отряд из корветов «Рысь», «Зубр» и «Удав» вышел из Кронштадта 13 июня 1857 г. и в сентябре того же года прибыл в Николаев. Второй отряд в составе корветов «Вепрь», «Волк» и «Буйвола отбыл из Кронштадта в начале сентября 1857 г. и в конце апреля 1858 г. прибыл в Николаев.

В 1857 г. вернулись с Тихого океана отправленные на Дальний Восток в 1850–1853 гг. парусники: фрегат «Аврора», корвет «Оливуца» и транспорт «Двина». Взамен на Дальний Восток в 1857 г. был отдельно отправлен винтовой фрегат «Аскольд» под командованием флигель-адъютанта Унковского, а также эскадра капитана 1 ранга Кузнецова в составе корветов «Воевода», «Новик» и «Боярин» и клиперов «Джигит», «Пластун» и «Стрелок». Все семь кораблей, отправленных на Тихий океан, были винтовыми. На Тихом океане эскадру Кузнецова обеспечивало судно снабжения «Николай I», принадлежавшее Российско-Американской компании.

В следующем 1858 г. на Тихий океан была отправлена эскадра под командованием флигель-адъютанта А. А. Попова.[10] В ее составе были корветы «Рында» и «Гридень» и клипер «Опричник».

В конце августа 1859 г. на Тихий океан отправят из Кронштадта новое подкрепление: корвет «Посадник» и клипера «Наездник» и «Разбойник». Причем, чтобы быстрее дойти до места, им было приказано идти раздельно, что впрочем, видимо, было формальной причиной, а на самом деле это затрудняло слежение за ними британских кораблей.

Еще не успели уйти из Средиземного моря корабли эскадры Беренса, как туда в 1858 г. отправилась эскадра контр-адмирала Истомина в составе линейного корабля «Ретвизан», фрегата «Громобой», пароходофрегата «Рюрик», корветов «Баян» и «Медведь».

Из этих кораблей «Баян» был оставлен стационеррм в Афинах, а «Медведь» — в Константинополе.

Пароходофрегат «Камчатка» в 1858 г. совершил поход из Кронштадта в Бордо, куда доставил экипажи для фрегата «Светлана» и яхты «Штандарт». В конце 1858 г. «Светлана» отправилась в Россию, но из-за повреждений в шторм была вынуждена зимовать в Копенгагене.

К сожалению, много средств тратилось на путешествия высочайших особ, которым не хватало яхт и пассажирских пароходов, и они из тщеславия предпочитали боевые корабли. Так, в том же 1858 г. пароходофрегат «Гремящий» был послан из Кронштадта в Архангельск только затем, чтобы перевезти Александра II из Архангельска в Соловецкий монастырь. В том же году пароходофрегаты «Олаф», «Гремящий» и «Рюрик» неоднократно гонялись в Данию и Пруссию с менее значительными, но все же «августейшими особами».

В 1859–1860 гг. Италия была пороховой бочкой Европы. В 1859 г. Франция и Пьемонт воевали с Италией, в 1860 г. рушится как карточный домик Неаполитанское королевство. Соответственно, поблизости постоянно находится русская эскадра. К началу декабря 1858 г. в Генуе собрались линейный корабль «Ретвизан», фрегаты «Полкан» и «Громобой», пароходофрегат «Рюрик» и корвет «Баян». Командовал эскадрой сам генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич.

Летом 1859 г. корабли этой эскадры ушли в Россию, а взамен на Средиземное море прибыла новая эскадра под командованием контр-адмирала Нордмана. В составе его эскадры были линейный корабль «Гангут», фрегаты «Илья Муромец» и «Светлана» и корвет «Медведь». Кроме того, в Геную прибыл пароходофрегат «Олаф», которому было поручено состоять при вдовствующей императрице.

Зимой 1860 г. англичане начали подготовку к высадке десанта в заливе Посьет[11] с последующей оккупацией этого района. Об этом стало известно капитану 1 ранга И. Ф. Лихачеву, прибывшему в японский порт Хакодате на французском пароходе. Лихачев принимает решение в инициативном порядке занять залив Посьет, формально принадлежавший Китаю. Но фактически это была ничейная территория, и в радиусе нескольких сотен верст там не было ни китайских солдат, ни чиновников.

В связи с этим фрегат «Светлана» срочно покидает Средиземное море и направляется в Тихий океан. В Пекине шли переговоры русских представителей с китайскими чиновниками, на которых должна была решиться судьба Приморья.

К 13 апреля 1860 г. в Печилийском[12] заливе близ китайского порта Таку (в 150 верстах от Пекина) собралась русская эскадра в составе фрегата «Светлана», корвета «Посадник», клиперов «Джигит», «Разбойник» и «Наездник».[13] В подкрепление эскадре Лихачева на Дальний Восток были отправлены из Европы корвет «Калевала», клипера «Абрек» и «Гайдамак», а также канонерская лодка «Морж».

В итоге китайская сторона стала податливее, и 2 октября 1860 г. был заключен Пекинский договор, по которому неразграниченные ранее территории (в том числе Приморье) отошли к России.

А теперь вернемся в Средиземное море, где с 1857 г. непрерывно находились русские корабли. Наши корабли плавали там полгода — год, а затем заменялись новыми. Так, в сентябре 1860 г. вернулся из Средиземного моря в Кронштадт «Илья Муромец», а взамен туда ушел фрегат «Ослябя». В том же году на Средиземное море были отправлены фрегаты «Генерал-Адмирал», «Громобой» и «Олег».

С 1860 г. до конца июля 1861 г. русская Средиземноморская эскадра вела патрулирование у берегов Сирии. Причиной этого стали нападения мусульманского населения на местных христиан, которые тоже в основном были арабами по происхождению.

Россия на основании статей Парижского договора 1856 г. должна была вместе с другими государствами Европы выступать защитницей христианского населения, проживавшего в странах Ближнего Востока. Как только в Сирии начались кровавые столкновения, Франция направила к ее берегам свою эскадру. Вслед за французскими кораблями туда отправились английские, а затем и русские корабли.

Командовал нашей эскадрой капитан 1 ранга Шестаков, получивший по прибытии в Бейрут звание контр-адмирала. Вести боевые действия русским не пришлось, но факт присутствия эскадры («Fleet in being», как любил говорить Нельсон) успокаивающе подействовал на вождей религиозных фанатиков.

Итак, несмотря на поражение в Крымской войне, русский флот впервые вышел в Мировой океан. В 1856–1862 гг. русские корабли прошли в океане больше миль, чем за всю предшествующую историю нашего флота. Замечу, что постоянное военное присутствие России в Средиземном море, на Тихом океане, в Атлантике и других районах было достигнуто с помощью сравнительно небольшого числа кораблей и небольших материальных затрат.

Однако наряду с появлением передовых идей в нашем флоте по-прежнему процветали глупость и косность. Иначе чем можно объяснить, что целых семь лет несли службу на Балтике двенадцать абсолютно бесполезных парусных линейных кораблей, которые были исключены лишь в 1863 г., не говоря уже о семи линейных кораблях, исключенных в 1860 г. Я молчу о парусных фрегатах, бригах и т. п. Сколько можно было построить новых фрегатов и корветов вместо содержания этой рухляди, использования пароходофрегатов для вояжей титулованных особ и т. п.?

Тем не менее в 1853–1862 гг. Россия впервые получила эффективное оружие для противодействия британской агрессии — крейсерские эскадры.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.