ДВА ВЕЛИЧАЙШИХ ПОЛКОВОДЦА

ДВА ВЕЛИЧАЙШИХ ПОЛКОВОДЦА

Сэр Перси Сайке пишет о Тимуре: «Никто из азиатских завоевателей в исторические времена не совершал таких ратных подвигов и потому не снискал славы Тамерлана. Его победы кажутся почти на грани сверхчеловеческого».

Тимур и Чингисхан обладали таким поразительным военным гением, что кажутся почти сверхчеловеками. Как мы ни восхищаемся походами Цезаря, подвигами Ганнибала, вдохновенной стратегией Наполеона, но при размышлении становится ясно, что эти два завоевателя из Азии вместе с Александром Македонским являются величайшими полководцами на всемирной сцене. Их ратные подвиги, возможно, были повторены другими в миниатюре, но в полной мере никогда и нигде.

Чингисхан остается по сей день в значительной степени загадкой, и в Тимуре есть много такого, чего мы не можем понять. Обладал Чингиз совершенным планом покорения всей земли или был вдохновенным варваром? Мы только знаем, что он был мудрым, и эта мудрость оказалась ужасной для мира, в котором мы живем. Мы можем оценить громадные достижения Тимура, осмыслить их, и тем не менее тщетно искать секрет его успеха.

Александр нам понятен; он был сыном Филиппа Македонского, получил в наследие большую армию, в своем завоевании неудержимо прошел по распадающейся Персидской империи и покорил ее. Однако между нами и двумя этими азиатскими воителями находится завеса чуждости иного мира.

Кое-что мы можем сказать с уверенностью. Подобно Александру, они обладали неимоверной стойкостью и какой-то влекущей вперед силой, не пасующей ни перед чем. На этом сходство кончается. Чингисхан был терпеливым, Тимур порывистым; великий монгол в зрелые годы руководил походами из своей ставки, самаркандский эмир обычно находился на поле битвы. Кочевник из Гоби позволял принимать решения советникам и военачальникам, эмир все решения принимал сам.

Было ли это политикой? Или у Чингисхана сподвижники были лучше? Пожалуй, второе. Его китайские советники и четверо полководцев, Субудай, Джебе-нойон, Бурундай и Мухули, были вполне способны сами проводить кампании. После его смерти они — те, кто оставался в живых, — расширили империю. Сайфуддин, Джаку-Барлас, Шейх-Али-багатур и остальные никогда не добивались для Тимура таких результатов.

Монголы тринадцатого столетия обладали врожденной способностью к руководству воинами и неким роевым началом, что приводило к превосходному взаимодействию; татарские воины пятнадцатого века, подобно ганнибаловым, сплочены были непрочно. Без присутствия Тимура их боеспособность уменьшалась наполовину. Монголы могли маневрировать далеко отстоящими друг от друга туменами; перед лицом сильного противника Тимур неизменно выступал единым войском.

Чингисхан обладал замечательным мастерством в организации походов; планировал кампанию до малейших деталей и неделями обсуждал ее со своими военачальниками перед выступлением; блестящий стратег, он избегал боя без необходимости и шел напрямик к уничтожению центра сопротивления и его вождя. Его передвижения окутывали тайна и ужас, позади себя он оставлял чудовищные горы трупов.

Парализующий страх, вызываемый приближением монголов, нам почти невозможно вообразить. Так, например, в некоем захваченном городе один монгольский воин собрал двадцать человек, чтобы предать их смерти. Потом обнаружил, что забыл саблю, и велел этим двадцати ждать, пока он вернется с ней. И все ждали — кроме одного. Он-то и поведал эту историю.

Тимуровы татары не походили на них. Случай, когда Ак-Бога в одиночку преследовал сорок персов, не единичный. Воины Тимура считали себя непобедимыми; его почти сверхъестественная одаренность представлялась им судьбой.

Тимур так же тщательно готовился к походам, как Чингисхан, однако не был столь же совершенным стратегом. Монгол избегал трудностей, Тимур смело встречал и преодолевал их. Монгол ни в коем случае не поскакал бы впереди войска в Багдад в сопровождении всего нескольких сот всадников, не стал бы взбираться один на стены Карши.

В Китае Чингисхан первым делом опустошил целые провинции и маневрировал в этом специально созданном хаосе. Тимур позволял противнику сосредоточиться, потом наступал с целью дать сражение и неизменно выходил победителем. Подобно Наполеону, он двигался готовым ко всем случайностям и полагался на свою способность сделать нужный ход в нужное время, чтобы сломить мощь врага. Судя по всему, никакие проблемы его не смущали.

Мы не знаем, как Чингисхан развил такую стратегическую интуицию, как создал в своей пустыне такую совершенную военную организацию. И тайна побед Тимура остается загадкой для нас по сей день.