Глава 22 КНЯЗЬ КИЙ И ВЕЛИКАЯ РУСКОЛАНЬ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 22

КНЯЗЬ КИЙ И ВЕЛИКАЯ РУСКОЛАНЬ

Как мы уже говорили, Кий в сказаниях фигурирует в качестве одного из легендарных родоначальников славян, сына Ария, Но существовал и реальный князь, носивший то же имя, О нем упоминает и "Повесть временных лет", и "Велесова Книга". Мы можем примерно датировать время, когда он жил, — II век, можем перечислить совершенные им конкретные деяния, потому что он стал основателем первого восточнославянского государства, и, вероятно, именно благодаря князю Кию мы сейчас называемся "русскими".

Может быть, потом его имя было перенесено преданиями в далекое прошлое, распространившись на эпического родоначальника — и как раз по этой причине данный сын Ария не созвучен возглавляемому им племени русов, в отличие от Щека и Хорива — родоначальников чехов и хорват. А может быть, реальный князь просто носил то же имя или принял его в качестве «тронного», начиная воплощение великих замыслов. Такие примеры в истории тоже известны: Вещего Олега звали Одда, но в хроники он вошел как Олег, Хельги, что значило «вождь». Тэмуджин, встав во главе монголов, принял тронное имя Чингисхан. А слово «кей» в иранских языках означало «владыка». Впрочем, именем Кия могли наречь князя и волхвы, считая его по совершенным делам новым земным воплощением великого прародителя,

Племя русов отделилось от прибалтийских венедов, "При отце Арии был единым род славян, а после отца три сына разделились натрое (т. е. выделились чехи и хорваты), и так же стало с русколанами и вендами, разделившимися надвое" (8). Во II веке в Прибалтике, как уже отмечалось, рядом с венедами или в составе венедов жил народ ругов (ругиев), неоднократно упоминающийся античными авторами и оставивший свои следы в местной топонимике — например, остров Руга, ныне Рюген (легендарный остров Руян, или Буян русских сказок), где находилось одно из главных славянских святилищ в городе Аркона. Толчком к их переселению послужило вторжение на южное побережье Балтики готов в 155 г. Известно, что руги и вандалы были ими разбиты и откатились на юг, к Карпатам и Судетам. Часть ругов ушла потом в долину Дуная, а другая часть, русы, решила двигаться на восток,

То, что русы были ветвью ругов, подтверждается многочисленными фактами. Так, немецкие хронисты Х в. отождествляли эти народы, епископ Адальберт называл княгиню Ольгу "королевой ругов", английский принц Эдуард сообщал, что Ярослав Мудрый — "король земли ругов, которую мы зовем Руссией". О происхождении русов из Вагрии и "области вандалов" писал в XVI в. австрийский дипломат С. Герберштейн, опираясь на какие-то известные ему исторические источники. Ряд доказательств происхождения русов от древних ругов приводит столь видный этнолог, как Л. Н. Гумилев ("Древняя Русь и Великая Степь". Л., 1989; согласие с ним выражает и академик Д. С. Лихачев в предисловии к этой книге), а также историки А. Н. Сахаров ("Мы от рода русского. Рождение русской дипломатии". Л., 1996) и А. Г. Кузьмин ("Падение Перуна. Становление христианства на Руси". М., 1988), который перечисляет и другие формы произношения того же этнонима, рассыпавшиеся по Европе в эпоху Великого Переселения, — руги, руси, рос, роги, рози, руци, рутены. (В самом деле, звук «th» в слове «ruth» или «ruthen» можно в разных произношениях воспринять и как «г», и как «с», и как "т"),

Правда, как было показано в 19 главе, в описываемое время русы еще сохраняли в себе одновременно и праславянские, и прагерманские корни. Вплоть до Киевской Руси многие современники описывали русов и славян как два разных народа. Константин Багрянородный приводит различия в их языках, причем многие русские слова оказываются близки к германским — и хотя здесь явно уже сказалось влияние варягов, а также второй, значительно «огерманившейся» волны русов, пришедших из Прибалтики с Рюриком, но и язык "Велесовой Книги", написанной русским жрецом в IX в., содержит немало германизмов, например, слово «царь», "вождь", передается там германским «рех» или «рец», а «страна», "земля" — «лань» (ср. с немецким "ланд"). Поэтому ряд исследователей до недавнего времени склонны были причислять русов к германцам, а зачастую вообще отождествляли их со скандинавскими викингами (игнорируя факты упоминания русов задолго до викингов, в IV–VIII вв.). Лишь в последние десятилетия данная версия была отвергнута. Например, Л. Н. Гумилев, сначала также придерживавшийся «германской» теории их происхождения, впоследствии пришел к выводу, что руги и русы — более древний, дославянский и догерманский народ, "восходящий к индоевропейской общности". А А. Г. Кузьмин называет их "северными иллирийцами", что также в какой-то степени не лишено основания, поскольку древнейшее население Южной Прибалтики было родственно иллирийцам. Но в начале нашей эры, смешавшись с киммернйской и скифской волнами переселенцев и завоевателей, оно, разумеется, от иллирийцев уже сильно отличалось. Поэтому, чтобы не играть словами, русов, двинувшихся на восток и ставших одними из предков восточных славян, можно уверенно отнести к праславянам.

"Велесова Книга" не называет прямо причину их переселения, поражения от готов, но сообщает о крае вендов: "И та земля, говорят, тоже опротивела нам войнами и злой жизнью, посему мы отошли к горам Карпатским ища покоя, и там также враждовали со злыми язычниками. Поем мы сами, русы, о славных днях сих, и имеем песни те от отцов наших о красном житье в степях и о славе отцов" (I, 8а). Это переселение отражает римская "Певтингерова карта", которая после вторжения готов обозначает венедов уже не на берегах Балтики, а возле западных склонов Карпат. Но здесь русы задержались недолго. Ведь эта земля была занята другими народами, а с севера напирали готы. А старинные предания рассказывали русам "о красном житье в степях" и о славе Великой Скифии. И они двинулись на родину своих предков, вероятно, вобрав в свой поток часть местных славян, по пути объединяя вокруг себя или покоряя родственные племена. Возглавил поход князь Кий.

"Велесова Книга" описывает эти события довольно подробно. "От морских берегов моря Готского шли мы до Днепра и нигде не видели иных бродяг, таких же, как русы — только гуннов и ягов" (III, 8/2). Гунны вышли к Волге в 158 г., что подтверждает хронологию событий. Следовательно, и русы появились на Днепре примерно в 160-х годах. Отметим, что Л. Н. Гумилев датирует появление в Поднепровье племени «росомонов» (в готской транскрипции "люди рос") около 190–200 г., что при дефиците и нечеткости имеющейся информации находится в пределах допуска.

"Во времена Кия были мы на заходе солнца, а оттуда пошли к солнцу к Днепру реке, и там Кием утвержден был град, где обитали иные славянские роды, и там сами поселились…" (II, 156). "Русы шли от Белой Вежи к Руси на Днепровской земле, и там Кий сотворил град Киев, и собрались поляне, древляне, кривичи и ляхи вместе с русскими и стали русичами" (33. 1-11). В древности торная дорога из Южной Прибалтики в Причерноморье лежала по Висле, Западному Бугу, Припяти и Днепру — этим же путем позже шла экспансия готов. Как видим, и русы пришли на восток той же дорогой — Беловежская пуща лежит как раз на водоразделе Западного Буга и Припяти, Отметим и то, что в других текстах "Велесовой Книги" основание Киева датируется еще скифскими временами. Хотя может быть, Кий лишь «утвердил», т. е. укрепил город на месте более старого поселения, которое и называлось-то до него иначе. После чего вокруг русов собрался союз племен: и пришедших вместе с ними (вероятно, ляхи тоже ушли от готов), и местных, обитавших по лесам. А возглавили этот союз русы, поэтому все примкнувшие к ним племена и стали «русскими» (точно так же, как впоследствии стали «тюркскими» народы, вошедшие в державу тюрков, хотя и имели весьма широкий спектр происхождения, как стали «французами» германские, кельтские и романские народы в державе франков, или «ромеями» — греческие народы, вошедшие в состав Римской империи).

Завязался новый узел этногенеза — уже восточнославянского. Возникший союз стал грозной силой — отнюдь не той, которая отступала с Балтики и не нашла себе места на Карпатах. Такая сила могла успешно противостоять врагам. Но Киев стал лишь временной опорной базой Кия. Он оставил там наместником своего сына по имени Лебедян, а сам пошел на болгар (III, 34). Очевидно, речь идет об угорских народах. Они населяли лесостепную полосу от Западной Сибири до Поволжья, и, как следует из приведенных ранее описаний Сарматии, к 1-11 вв. стали распространяться на восток, Причем все упомянутые в этих описаниях племена — уроги, сарагуры, барсилы — действительно вошли позже в состав болгарского этноса. Очевидно, целью похода было расширить и утвердить восточную границу новой державы, и, скорее всего, кампания была предпринята против сарагуров ("саргатнев"), обитавших по Северскому Донцу. Как сообщает "Велесова Книга", Кий повел рать на север к Вороненцу или Воронежцу (возможно, это древнее городище у поселка Воронеж Сумской обл., а возможно — архаичное название Чернигова). Присоединив его к своим владениям, похоже, мирным путем, и соединившись с войском здешних полян, он "Голунь-град русский отобрал и обрел Донские земли и так оба края отобрал русского наследства" (III, 34). То есть лозунгом русов было возвратить земли далеких предков. Но с болгарами обошлось без войны. Эта часть текста не совсем ясна — то ли оказалось достаточно демонстрации силы, то ли Кий сумел решить территориальные вопросы миром. А князь повернул оружие на запад против наступающих готов, которых сумел остановить и отбросить. "И потом начал с готами биться, и сила народная одолела в битве" (III, 34).

"И так земля наша осталась от края до края Русколанью, в битвах данной нам богами и очищенной от врагов" (III, 34). Столицей ее стала Голунь — древний Гелон. "Иная часть пошла к Голуни и там осталась, а иная в Киевграде, и первая есть русколане, а другая — кияне, также сурень чтившие, за скотом ходившие и стада водившие десять веков по земле нашей" (III, 22). "Предрешено было в старые времена, чтобы мы сплотились с иными, сотворив державу великую от рода этого, имели Русколань нашу около Голуни, и триста городов и сел, огнищ дубовых обрели, Там и Перун наш и земля" (I, 2а). «Лань», как уже отмечалось, означает «земля», "страна", это слово встречается в "Велесовой Книге" и в других сочетаниях — например, «Грецколань». А «Русколань» — страна русов.

Это название многое объясняет. Дело в том, что существует еще одна версия происхождения русов — не от ругов, а от роксоланов. Наиболее полно она разработана Г. В. Вернадским ("История России. Древняя Русь". Тверь, 1996), который считал роксоланов ветвью аланов, переводя их этноним как «рухс-алан», т. е, «светлые» или «блестящие» аланы, и от этого «рухс» производил и русов, Правда, нельзя не отметить, что доказательства этой версии слишком уж слабые, основанные на поисках весьма сомнительных созвучий, вроде сопоставления «Яньцяй» — китайского обозначения сарматского царства на восток от Каспия — и этнонима «анты». Причем в дальнейших рассуждениях это сопоставление воспринимается уже как тождество и служит фундаментом для возведения следующих построений столь же шаткого свойства. Вряд ли можно считать справедливым и механическое отождествление роксоланов с аланами — они были, конечно, родственны, но столь же родственны они были языгам, савроматам, скифам. Роксоланы пришли в Причерноморье на 100–200 лет раньше аланов, представляли независимый от них племенной союз, отличались рядом бытовых особенностей и проводили самостоятельную политику.

Но все же на этой гипотезе нельзя не остановиться, поскольку и «ругская», и «роксоланская» версии, взятые по отдельности, наталкиваются на ряд серьезных противоречий, Например, становление Руси во II веке по археологическим данным соответствует возникновению здесь развитой Черняховской культуры. К ее родоначальникам роксоланов отнести никак нельзя, они являлись степняками-кочевниками, а эта культура распространялась по лесостепям и была земледельческой. К тому же, роксоланы жили рядом с предками славян почти 300 лет — и ничего подобного почему-то в этих краях не появлялось. Но новый народ в Восточной Европе в это время действительно зафиксирован — это отмечается даже по типу захоронений. И племена Зарубинецкой культуры, и роксоланы своих покойников погребали в земле, а в Черняховской культуре наряду с этими погребениями появляется также кремация — характерная и впоследствии для народа русов,

А с другой стороны, широкое продвижение Черняховской культуры на юг и выход ее на открытые лесостепные пространства означает успешную борьбу со степняками — ведь новые поселения славян стали возникать во владениях тех же языгов! И борьба была не оборонительной, а наступательной — большинство черняховских поселений даже не огораживались! Но успешные боевые действия против кочевников вряд ли стали бы возможными без сильного конного войска, какового ни у переселснцев-русов, ни у местных славян быть не могло.

Отметим и тот факт, что, согласно историческим хроникам, никакого ослабления роксоланов в этот период не отмечалось — наоборот, они вдруг резко усиливаются и занимают в Причерноморье господствующее положение, вытесняя языгов и распространяя свое влияние на Крым, И усиление это идет параллельно с развитием Черняховской культуры! Непротиворечивый вывод напрашивается только один; «ругскую» и «роксоланскую» гипотезы следует объединить. Русы, создавая свое государство, заключили тесный союз с роксоланами. "Сплотились с иными, сотворив державу великую от рода этого" в "Велесовой Книге" означает не только славян — возможно, что славяне для русов и не были «иными». Иными были роксоланы.

Не исключено, что их сближение со славянами началось еще раньше, в ходе отражения фракийского нашествия, дакийской и последующих войн с римлянами. Как уже было показано на примерах приазовских племен и Скифии, ладить с коренным населением они умели лучше, чем другие сарматские народы. А собственное их положение в степях к II в., судя по всему, оказалось довольно шатким. С одной стороны — враждебные языги, с другой — воинственные аланы, которые вряд ли остановились бы на подчинении аорсов с сираками. Как раз с середины II в, отдельные отряды аланов стали проникать западнее Дона, даже появляться на Дунае. То есть вполне вероятно, что роксоланов уже начали оттеснять на север. А с запада к Причерноморью приближался новый враг — готы. Поэтому союз русов и роксоланов был и для тех и для других жизненной необходимостью. И кто знает, возможно, что установлению прочных контактов действительно способствовало сходство этнонимов, и слово «русколань» каждый понимал по-своему: одни — как собственное племенное наименование, другие — как "страну русов".

В пользу возникновения такого союза говорят и многие другие факты. С конца II в. и в Танаисе, и в Пантикапее вдруг начинают появляться роксоланы не только с иранскими, но и со славянскими именами — Ант, Хорват. Славянские имена с этого времени обнаруживаются и на надгробиях греческих городов, входивших в сферу влияния роксоланов. Если в I в. римские авторы причисляли роксоланов к чисто сарматским народам, то с III века начали их отличать и от сарматов, и от алан. Так, в биографин Аврелиана при описании его триумфа по поводу победы над готами эти три народа названы раздельно (Флавий Вописк Сиракузянин, "Божественный Аврелиан", "Вестник древней истории". 1959, N 4).

И кстати, на берегах Черного моря корни «руск» и «рокс» еще полторы тысячи лет оставались взаимозаменяемыми: Известно, что вплоть до XVI–XVII вв. русским пленницам, продававшимся через Крым и Кавказ в азиатские гаремы, довольно часто присваивались имена Роксана и Роксолана — по их национальности. Автор "Велесовой Книги" в IX в. уже искренне считал роксоланов «своими». А многие средневековые западные авторы прямо называли русских «роксоланами», например Михалон Литвин в трактате "О нравах татар, литовцев и московитян" или Вильям Руссель в сочинении "Московская трагедия, или рассказ о жизни и смерти Димитрия, который недавно у русских был государем" ("Иностранцы о древней Москве". М., 1991); о преемственности России и Роксолании упоминает и С. Гербарштейн в "Записках о московитских делах" ("Россия XV–XVII вв. глазами иностранцев". Л, 1986), Хотя в процессах ассимиляции союзных народов победили язык и культура русов, а не роксоланов. Но любопытно, что даже во времена Киевской Руси славяне в боевых действиях сочетали и сарматскую тактику лобовой удар тяжеловооруженных конных дружин, и тактику ругов — натиск плотного строя тяжелой пехоты, защищенной сомкнутыми щитами и врубающейся в ряды врагов мечами и боевыми топорами — так сражались, например, новгородцы.

Можно найти еще одно упоминание о возникшей в Причерноморье державе. Арабский энциклопедист Х века аль-Масудн, ссылаясь на не дошедший до нас труд о славянах аль-Джарми, жившего на сто лет раньше и собиравшего свои сведения в византийском плену, сообщает, что некогда, задолго до времени аль-Джарми, существовало единое государство славян, которое он называет «Валинана», царя которого он называет «Маджак» ("История России с древнейших времен до конца XVII века". М, 1996). Многие ученые, пытаясь разгадать эту информацию, отождествляли данное название и с Волынью, и с прибалтийским городом Волином, каждый раз натыкаясь на противоречия. Хотя Волин и был очень крупным городом, но на гегемонию в славянском мире никогда не претендовал и объединительной роли не играл. А раскопки на Волыни обнаруживают достаточно бедный набор утвари и простенькие украшения, совершенно не согласуясь с наличием здесь какого-то крупного центра. Но, скорее всего, «Маджак» — это все тот же «Маджудж», т. е. Мадий, память о котором прочно запечатлелась в преданиях Востока, а «Валинана» — это искаженное «Голунь», столица державы Кия, так как после Русколани единого государства у восточных славян не существовало вплоть до конца IX века.

К сожалению, фрагментарность текстов "Велесовой Книги" не позволяет точно восстановить последовательность действий князя Кия, но из них видно, что, утвердив восточную границу по Волге и отразив готов, он начал борьбу за степи. "И так борясь мы познали силу свою и пошли от Голуни и до Сурожской земли… и прямо на юге были греки, и с ними мы торговлю творили" (III, 34). "И тут оделили степями теми роды свои и обрели Скифию Великую" (III, 54). Эта фраза подтверждает, что главной идеей похода русов была реставрация Скифии, погибшей 300 лет назад, память о которой передавалась из поколения в поколение. А из других фрагментов текста ясно, что «Суренжань» — крымское царство скифов — и Приазовье тоже вошли в состав державы Кия, Упоминают об этом и римские источники — в конце II в. Крымская Скифия, постепенно пришедшая в упадок, попадает под власть «роксоланов», Кстати, как уже отмечалось, о применении термина "Великая Скифия" к землям восточных славян говорит и Нестор в "Повести временных лет", упоминает он и о выходе русов к берегам Черного моря: "…Русь, иже живяху в Ексинопонте…"

В борьбе за степи русичи неизбежно должны были столкнуться с языгами. В "Велесовой Книге" мы встречаем много упоминаний о войне (или войнах) с ними, в результате чего победа осталась за русичами — "языци отвратились к югу" (II, 56). Другие источники подтверждают, что языги, вытесненные «роксоланами», во II веке ушли из Причерноморья и окончательно переселились в Паннонию. Но, конечно, эти победы принадлежали не только роксоланам. Их военное усиление и успехи наверняка объясняются тем, что плечом к плечу с ними теперь сражались и славяне, перенимающие сарматский тип вооружения и сарматскую тактику боя. А славянские города и поселения обеспечивали прочную тыловую базу объединенного войска, предоставляя и места для расквартирования, и продовольствие. Да и мастерские оседлых ремесленников имели возможность наладить выпуск оружия более совершенного и в больших количествах, чем ограниченные в сырье и удобствах кузницы кочевников. И барельефы II–III вв., времен Русколани, обнаруженные на ее территории, подтверждают, что русичи действительно сражались не в лаптях и посконных рубахах, На них изображены конные воины, вооруженные длинными копьями, в остроконечных шлемах и длинных чешуйчатых бронях, поверх которых накидывался плащ-корзно. Одним словом, уже тогда очень напоминающие столь привычный нам образ русских витязей, разве что рубахи из цельнометаллических чешуек заменились позже кольчугами.

Таким образом, создалась могучая держава от Карпат до Волги, на севере граничащая с дружественными финнами, на востоке — с уграми и гуннами, на западе — с готами, а на юге — с римлянами, дакийскими племенами, греческими колониями и аланами. "Умные изгнанников храбростью укрепили, и тогда мы пошли на восход солнца, с обеих сторон реки видя, и там осели, где матерь Сва-Слава рекла, и обеими своими крыльями освятила ее, так обрели землю ту, и оборонили ее от дасуни и гуннов, также к готам обратили стрелы свои и мечи отточенные" (II, 13). Дасунь — возможно, даки. Хотя в «Ригведе» тем же словом обобщенно называются дикари, враждебные неарийские племена — уже отмечалось, что между религиями славян и индийских ариев прослеживаются многочисленные параллели. То есть и здесь не исключено обобщенное употребление данного термина. А упоминание об «изгнанниках» подтверждает версию, что русы бежали из Прибалтики от готов, тем более что от остальных врагов они «оборонили» свою землю, а к готам «обратили» мечи и стрелы — ведь готы продвигались следом, тем же путем.

Угорские племена во II в. еще не были опасными соперниками, они больше сами страдали от соседей. Так, с Северского Донца они ушли. Может быть, в результате упомянутого демарша Кия или постепенно вытесненные позже. Из описаний последующих событий видно, что они переселились то ли вверх по Волге, то ли дальше на восток. Гунны только-только приходили в себя и набирались сил после бегства из Джунгарии, Об отношениях с аланами нам ничего не известно, но судя по тому, что роксоланы с ними не очень ладили, а впоследствии аланы выступали союзниками готов, эти отношения вряд ли были дружественными. В пользу данного предположения говорит и то, что за время существования Русколани не зафиксировано крупных аланских набегов на Парфию и Малую Азию, каковые имели место в 70-х и 130-х годах, — может быть, теперь они опасались за свои тылы.

Как показывают археологические данные, в хозяйственном и культурном плане образование нового государства вызвало резкий подъем у восточных славян. Уже говорилось, что к II веку относится начало высокоразвитой Черняховской культуры от Волыни до Северского Донца. Причем современная археология доказала, что образовалась эта культура на Среднем Днепре, а затем несколькими потоками начала расширяться на восток — по Десне Сейму и Сев. Донцу и на юг по Днепру, Южному Бугу и Днестру, что полностью соответствует текстам "Велесовой Книги". В этих же текстах мы уже видели упоминание о широко развернувшемся градостроительстве — вероятно, по примеру прибалтийских славян,

Можно даже выдвинуть гипотезу, что как раз русы принесли восточным славянам письменность. Ведь руническое письмо в первых веках н, э. в Прибалтике было уже известно и оттуда распространялось на восток (Платов А. "Руническая магия". М., 1995). В дохристианском алфавите, которым написана "Велесова Книга" многие буквы повторяют германские руны или напоминают их. А во всех упоминаниях о древнейшей письменности славян она называется не иначе как «русской». В различных списках жития Св. Кирилла сообщается, что он видел в Корсуни книги, написанные "русьскими письмены", его перевод книг для моравцев называется «рускым», а в одном из списков к перечню букв кириллицы дано примечание "се же есть буква славенска и болгарска еже есть русская". То есть, можно предположить, что основой для создания кириллицы стала письменность, имевшая непосредственное отношение к народу русов или созданному ими государству Русколани, Тем более что в исторических источниках, относящихся к II–III вв., встречаются указания на какие-то "савроматские знаки", иногда составлявшие целые строчки ("Всемирная история", т. б. Минск, 1996).

"Повесть временных лет", как известно, тоже упоминает князя Кия, хотя смутно и отрывочно, лишь как основателя Киева вместе с братьями Щеком, Хоривом и сестрой Лыбедью, в которую, вероятно, превратился его сын Лебедян. Почему же такая скудная информация? Конечно, прошла тысяча лет, но ведь и "Велесова Книга" писалась через 600 с лишним лет после Кия. Однако между Кием и Нестором лежало не только время — между ними лежал и обрыв традиции, причем неоднократный. Первый — когда начало истории приказано было вести от «варягов», а второй — когда уничтожалось все «языческое», даже, по всей вероятности, хроники первых Рюриковичей, — историки уже обратили внимание, насколько сведения о них скупы и изобилуют огромными пробелами. Так что ничего удивительного. Представьте, если бы где-нибудь в XVIII веке были вдруг скопом уничтожены все русские летописи. Тогда и сегодняшним историкам, как Нестору о временах Кия, пришлось бы добывать информацию о Владимире Святославовиче из устных преданий и былин о богатырях, стараясь отделить факты от вымысла. Как показал Л. Н. Гумилев, хотя письменность была и у хуннов, и у тюрок, но монголы ничего не знали о тюрках, а тюрки — о хуннах. А ведь между ними не лежало тысячелетий — просто обрыв традиции начисто стирал информацию Впрочем, что далеко ходить — много ли мы знаем о грандиозных событиях и операциях первой мировой войны, отгремевшей всего-то 80 лет назад, но память о которой была добросовестно уничтожена?

Нестор сообщает, что Кий побывал на Душе, где заложил г. Киевец, но не удержался там, вытесненный местными народами. Это могло быть еще при отступлении из Прибалтики и попытке зацепиться в Прикарпатском регионе — руги и вандалы отошли от готов в долину Дуная. Но могло быть и во времена Русколани, если Кий пытался установить где-то в низовьях этой реки границы своего государства или вслед за изгнанными языгами продвинуться в Паннонию, где в это время "Великий Союз Племен" — германских, сарматских и славянских вел затяжные войны против Рима. Также "Повесть временных лет" рассказывает, что он ходил "к Царьграду": "…и ходил он к царю — не знаем только, к какому царю, но только знаем, что великие почести воздал ему, как говорят, тот царь, при котором он приходил". Ни в какой «Царьград» Кий, конечно же, не путешествовал — Константинополь был основан лишь в IV веке. Просто для летописца XII века "ходить к царю" однозначно увязывалось с посещением Царьграда. Но во II в. образ жизни римских императоров значительно отличался от императоров средневековой Византии, установивших пышный персидский этикет придворных церемоний и принимавших чужеземные посольства в тронных залах. Владыки Рима еще сами разъезжали по провинциям и вели войны, и Кий вполне мог встречаться с кем-нибудь из них на границе. И при этом, естественно, был осыпан милостями и подарками — римляне всегда поступали так с вождями соседних «варваров», если желали купить мир и союз с ними.

По времени правления подходят Марк Аврелий, Коммод и Септимий Север. Из них Марк Аврелий в 167–175 и 178–180 гг. вел на Дунае войны с германцами и сарматами. Во второй из них участвовал и его сын Коммод, после смерти отца заключивший мир. Септимий Север до захвата императорской власти был наместником в Паннонии и поход на Рим в 193 г. начал не только силой своих легионов, но и с помощью каких-то северных племен, заключив союз с их правителями. Став императором, он много внимания уделял безопасности северных границ, строил укрепления на Рейне и Дунае. Но вообще-то во времена Кия «царей» вокруг Руси было гораздо больше, чем во времена Нестора. Возможно, предания, дошедшие до летописца, имели в виду встречу с царем готов, угров, гуннов, аланов. Нельзя исключить и того, что он через Закавказье связывался с парфянским царем — врагом Рима.

Первая восточнославянская держава просуществовала не так уж долго. "Велесова Книга" дает нам исчерпывающую хронологию. 30 лет правил Кий, 20 лет — его сын Лебедян, 20 — Верен из Великограда, 10 — Сережень, а потом Причерноморье было захвачено готами (I, 26). Хотя, конечно, реальные даты не могут быть столь «круглыми», но даже приблизительная информация лучше, чем никакой. Итого получается около 80 лет. Если образовалась Русколань где-то в 1б0-х гг., как мы приблизительно определили ранее, то просуществовала она до 240-х годов, что действительно довольно близко совпадает с завоеванием готами этого края (235–240 гг.). Так что все сошлось. Сходится и с другими источниками.

Например, академики А. А. Преображенский и Б. А. Рыбаков на основании исследований памятников литературы Древней Руси пришли к выводам: "Боян, согласно "Слову о полку Игореве", воспевал… далекие "траяновы века". Траяновы века у Бояна — это не годы царствования римского императора Марка Ульпия Траяна… а почти три столетия мира и благоденствия в жизни славянских племен… Именно в века траяновы и складывались предпосылки к образованию Русского государства… Дата черняховской культуры точно совпадает с траяновыми веками — II–IV вв." ("История отечества", М., 1996). То есть начало славянской государственности и расцвет культуры четко увязывается со временем образования Великой Русколани и ее существования, сначала независимого, а затем под властью готов. Только князь Кий у данных авторов отнесен не ко II, а к VI веку, хотя это ничем, собственно, не обосновано, кроме упоминания его похода "к царю", под которым почему-то принято понимать Юстиниана, во времена которого (как, впрочем, и во времена многих других императоров) славяне совершали интенсивные набеги на Византию.

Действительно, археология подтверждает расцвет и благоденствие восточнославянских земель, начиная со II в., но жизнь Русколани вряд ли можно было назвать мирной и спокойной. Кроме готов, которых перечисленным четырем князьям удавалось побеждать, у нее были и другие враги. "Языги и костобоки разили со злобой, убегали и воровали коров наших" (II, 56). Костобоки крупное дакийское племя, частично оттесненное римлянами в Восточные Карпаты после завоевания Дакии, Рассказывается и о периоде бескормицы, возможно, связанной со степной засухой III века, в результате чего русичи начали войну с греками и отобрали у них сенокосы (III, 34) (античные источники тоже упоминают о войнах сарматов и «тавроскифов» с Боспором и Херсонесом в этот период). В "Велесовой Книге" говорится и о схватках с римлянами. "Это римляне увидели и замыслили злое на нас и пришли с воинами своими в железных бронях и напали на нас, и потому долго оборонялись от них и отваживали" (II, 7а). "И бьет крыльями матерь Сва-Слава и речет о тех питомцах, которые ни грекам, ни варягам не поддались, речет та птица о гриднях борусинских, которые от римлян пали около Дуная возле Траянова вала" (II, 7ж), Правда, если в "Велесовой Книге" римляне всегда выступают нападающей стороной, то римские хроники, наоборот, возмущаются постоянными набегами северных «варваров», в том числе и роксоланов. В те времена в Риме было даже модно обвинять покойного Траяна в том, что он, сокрушив Дакию, открыл доступ к границам империи для других агрессивных народов.

Однако археологические данные говорят не только о войнах с римлянами, но и о периодах интенсивной торговли с ними. При раскопках поселений Черняховской культуры находят множество амфор для вина и масла, импортной посуды, украшений и предметов быта, а клады содержат огромное количество римских серебряных монет II–IV вв. Причем, как уже говорилось, монет I в. найдено очень мало. Поскольку главным предметом экспорта из восточнославянских земель было зерно, закупавшееся для римской армии и черноморского флота, то это говорит и о развитии земледелия, во времена Русколани вновь вышедшего на товарный уровень. Поставки хлеба в страны Средиземноморья, прервавшиеся после крушения Скифии, смогли возобновиться только после изгнания языгов и образования в Причерноморье мощного славянского государства. По обилию римского серебра некоторые исследователи предполагают, что у славян в это время существовало и денежное обращение на основе этих монет.

Но главная опасность для Русколани грозила не от римлян, она таилась у нее внутри — сразу же после смерти Кия, т. е. в 190–200 гг., начался ее распад. "И тут родичи стали делиться, кому старшим быть, ибо Кий отошел к отцам и праотцам умершим. Кии от нас ушел, и тут великая свара одолела Русь, которая стала ссориться до разделения и разделилась" (III, 8/1), От Русколани отделилось другое образование — Берусь, или Русь Борусская. "При отце Арии был единым род славян, а после отца три сына разделились натрое, и так же стало с русколанами и вендами, разделившимися надвое, так же сотворилось с борусами, которые расторглись надвое" (8). В составе Русколани, судя по дальнейшим событиям, остались территории восточное Днепра. А Берусь — упоминавшиеся латинскими авторами «боруски», т, е. поляне, жившие по Днепру до прихода русов и, возможно, не пожелавшие оставаться под властью иноплеменных князей. По некоторым текстам, сообщающим, что у Траянова вала пали "гридни борусинские" и что "дулебы повернули от нас на Берусь" (II, 7э), можно предположить, что к Боруси относилось и днепровское Правобережье, Возможно, ее столицей стал Киев — "Велесова Книга" часто противопоставляет его Голуни. "Голунь была градом славным и триста городов сильных имела, а Киевград имел меньше, на юге десять городов и весей, и сел немного" (III, 22).

Отделилась и «Суренжань» — крымская Скифия. "Русколань стала разодрана смутами, творившимися на юге, а Борусь на севере много утерпела, так как породниться не хотели, дабы русские роды соединить… И звали сурожцы русов и борусов на войну…И долгая вражда между родами раздирала Борусь на части… А Суренжань не была княжеством сильным, ибо грекам давала врагам дань и также иным" (II, бв). Античные источники полностью подтверждают эти события и их хронологию — в начале III в. Скифия, оставшись один на один с Боспором, была разгромлена и попала в зависимость от него, царь Рескупорид III (правивший в 210–227 гг.) начал называть себя "царем всего Боспора и тавроскифов".

Постепенно подтачивая силы восточнославянских княжеств, эти смуты и междоусобицы в конце концов создали предпосылки к победе готов. Конечно, распад державы Кия и последующее ее ослабление нельзя объяснять только национальными особенностями славян. Эта закономерность оказалась общей для многих крупных империй, возникавших в эпоху Великого Переселения, — империй обширных, могучих, но недолговечных.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.