ЧАСТЬ I СВОБОДНЫЙ ХУДОЖНИК

ЧАСТЬ I

СВОБОДНЫЙ ХУДОЖНИК

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Выслушав смущенную Марию-Анну, Иоганн Непомук Гюттлер поморщился: доигрались. А как все хорошо начиналось! И вот на тебе! Ребенок…

Что ж, все правильно, за удовольствие надо платить. Вот только было ли это таким уж удовольствием? Гюттлер взглянул на стоявшую перед ним с виноватым видом Марию-Анну так, словно видел ее в первый раз. И чего он только нашел в этой сорокадвухлетней старухе? Бес попутал? Может быть, только вот расплачиваться теперь придется ему. Не дай Бог дойдет еще до жены! Грета и так уже бросала на кухарку подозрительные взгляды. Ну да ладно, чего теперь. Надо искать выход из положения, и как можно быстрей.

И Иоганн Непомук нашел его: брат! И как только он сразу не подумал о нем! Сказано — сделано, и Иоганн Непомук отправился в Деллерсхайм, где работал подмастерьем столяра Иоганн Георг. Угостив брата крепкой собственного изготовления водкой, Непомук не стал ходить вокруг да около и попросил его взять вину на себя. Тот попытался было изобразить благородное негодование, но несколько сотен крон быстро успокоили его оскорбленное достоинство.

К радости согрешившего, его жена Грета только понимающе покачала головой: она видела, каким взглядом окидывал ее родственник крутые бедра кухарки. Не стала она протестовать и против того, чтобы родившийся 7 июня 1837 года Алоиз на время остался у них в доме.

Только через пять лет «опомнившийся» Иоганн Георг сделал «соблазненной» им женщине предложение, но пасынка воспитывать отказался, и тот остался в доме своего отца. Грета снова насторожилась, но Иоганн Непомук и на этот раз успокоил жену, напомнив о приверженности брата к выпивке и скандалам.

Алоиз задержался в доме папаши на целых 14 лет, после чего его отправили к дяде в Шпиталь. Матери уже не было в живых, а отчим все больше катился под гору. Но надо отдать ему должное: семейную тайну он хранил.

Сапожник Ледермюллер — так звали дядю — полюбил смышленого парнишку и охотно стал учить его ремеслу. Но Алоиз задерживаться в провинции не собирался, его манил большой город, и через два года он перебрался в Вену. Мастером он был хорошим и мог неплохо устроить свою жизнь, но не спешил, потому что мечтал об иной доле. Он и раньше-то не был в восторге от сапожного ремесла, а попав в столицу Австро-Венгрии, и вовсе разочаровался в своей профессии. А вот на проходивших по улицам Вены чиновников заглядывался со все возраставшей завистью. Ему бы так одеваться — в котелке, в накрахмаленной сорочке и с тросточкой! И дело было не только в одежде. «Чистая» и уважаемая должность на государственной службе давала ряд привилегий и хорошую пенсию. И хотя за плечами Алоиза была всего-навсего начальная школа, отсутствие образования не пугало его. Он был молод, честолюбив и благодаря постоянному чтению достаточно развит.

Алоиз произвел хорошее впечатление на чиновников Императорской таможни и получил место в налоговой службе. Когда же он впервые увидел себя в зеркале в мундире с позолоченными пуговицами, фуражке с бархатным околышем и золотым кантом и широким кожаным поясом с кобурой, то с трудом поверил, что этот молодцеватый мужчина и есть он сам.

Так и не получив высшего образования, Алоиз тем не менее сумел сделать успешную карьеру и стал контролером, что соответствовало чиновнику X класса. Радости его не было границ: он навсегда оторвался от презираемых им мастеровых и стал человеком среднего класса, то есть буржуа. Теперь можно было обзаводиться семьей, и Алоиз в 1873 году женился на дочке таможенного чиновника Анне Гласси, которая была моложе его на 14 лет.

* * *

Семейное счастье оказалось хрупким. Анна не только постоянно чем-нибудь болела (особенно ее «доставала» чахотка), но оказалась и очень ревнивой, и, когда муж приглашал для ухода за домом на время ее болезней свою родственницу Клару Пельцль, скандал следовал за скандалом.

Угасавшая Анна не могла без нервной дрожи видеть молоденькую девушку, и в конце концов измученный ревностью жены Алоиз отказался от ее услуг. Неожиданно осложнились дела и на работе — начальство выразило сомнение в не совсем понятном происхождении своего сотрудника. Это было пострашнее недовольства Анны: он мог в одночасье потерять все, чего добился за эти годы. От одной мысли о том, что ему придется вернуться в мастеровые, Алоиза бросало в холодный пот.

На помощь снова пришел Иоганн Непомук. Наняв двух свидетелей, он отправился к деллерсхаймскому священнику и поведал ему трагическую историю о том, как безвременная кончина помешала его брату сделать Алоиза своим законным сыном. Не чуждый мирских утех, святой отец не стал спорить, и в метрической книге регистрации новорожденных появилась запись о том, что Иоганн Георг Гюттлер признает себя отцом Алоиза и просит задним числом записать оного как крещенного под этими именем и фамилией в местную церковную книгу. Неграмотные свидетели кивнули головами и поставили три жирных креста. Полуглухой пастор вместо Гюттлера написал Гитлер, и в конце 1876 года Венская государственная канцелярия официально подтвердила, что королевско-императорский таможенный чиновник Алоиз Шикльгрубер отныне «имеет полное право носить родовую фамилию своего отца Гитлер».

Алоиз вздохнул свободно: возвращение в мастеровые ему больше не грозило. Вот если бы еще жена поправилась… Увы, Анна чувствовала себя все хуже, и ни о каких супружеских обязанностях не могло быть и речи. В 1880 году Алоиз вступил в любовную связь с Франциской Матцельбер — молодой служанкой из местной гостиницы.

Новая фаворитка Алоиза поселилась у него в роли все той же экономки. Анна все видела, но у нее не было сил даже на ругань. Да и что она могла сказать?

Через год Анна умерла, а месяц спустя жаждавший новых семейных радостей Алоиз повел Франциску под венец. Он усыновил своего внебрачного сына, а вскоре у них родилась дочь. На какое-то время счастье заглянуло в их дом, но… ненадолго. Несчастного таможенника преследовал какой-то злой рок, и вторая жена умерла от той же болезни, что и Анна.

Снова оставшийся один Алоиз вспомнил о Кларе и пожелал жениться на ней, несмотря на разницу в четверть века. Однако сделать это оказалось не так-то просто. Клара была его троюродной сестрой, и линцский епископ ответил отказом, но прошение в Рим послал. Папа вошел в положение несчастного вдовца и дал разрешение на брак. 7 января 1885 года Алоиз Гитлер женился в третий раз на находившейся в положении Кларе, продолжавшей даже в замужестве звать мужа дядей Алоизом.

За четыре года у супругов родилось трое детей, но все они умерли. Таможенник пребывал в отчаянии: он не сомневался, что над ним тяготеет проклятье. И когда в пасхальную субботу 20 апреля 1889 года в 18 часов 30 минут в казенной квартире Алоиза в гостинице «Цум Поммер» в городе Брауну-на-Инне на свет появился маленький Адольф, таможенник только поднял глаза, моля Всевышнего о снисхождении. Первыми же, кто увидел человека, которому предстояло перевернуть мир, были сестра Клары горбунья Иоганна и повивальная бабка Франциска Поинтэккер. Она же и сообщила отцу, что ребенок родился «хилым, темноволосым и замечательно голубоглазым».

* * *

Жизнь любого известного человека окружена тайнами, и чаще всего они начинаются с самого рождения. Если верить легендам, то отцом Наполеона был отнюдь не скромный корсиканский дворянин Карло ди Буонапарте, а губернатор Корсики генерал граф де Марбеф, от которого будущий император якобы и унаследовал свои военные таланты.

Красному монарху Сталину очень не нравилось иметь отцом вечно пьяного сапожника, и он охотно поддерживал мифы о своем царском происхождении. Романовы, конечно, тоже не ангелы, но все же не Бесо…

Не избежал подобной участи и Ленин, чьи еврейские корни долгое время скрывались от общества. В предисловии уже говорилось о том, что Сталин устроил разнос М. Шагинян за книгу «Семья Ульяновых», в которой та поведала о наличии в жилах Ильича калмыцкой крови. Досталось при этом и Крупской, давшей на книгу Шагинян положительный отзыв. Дело дошло до специального постановления ЦК, в котором поведение Крупской признавалось «недопустимым и бестактным», а происхождение Ленина превратилось в строжайшую партийную тайну.

Долгое время пытались окружить тайной и рождение Адольфа Гитлера. Все дело было в бабушке будущего фюрера, которая, работая кухаркой в одном из еврейских домов, якобы не устояла под напором сына своего хозяина. Со временем этой загадкой займется сам Гиммлер, но так ничего толком и не выяснит. Да и что можно было выяснить, если в том самом Граце, где якобы лишилась девичьей чести Мария-Анна Шикльгрубер, не было никакого еврея по фамилии Франкенбергер, чей сынок, согласно легенде, совратил смазливую кухарку. Сама Мария-Анна не значилась ни в «книге слуг», ни в «книге граждан» города. И не могла значиться, так как проживала в то время в области Вальдфиртель в Нижней Австрии и являлась подданной «Великого графства Оттенштайн». Так что, к великому разочарованию любителей тайн, никакой загадки в рождении будущего фюрера не было…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.