ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Связанная, благодаря чисто случайным обстоятельствам, австрийским союзом, внешняя политика Елизаветы, следуя программе Петра Великого, на которую она любила ссылаться, была посвящена вооруженному вмешательству в дела Западной Европы, что положило, начиная с 1757 года, на страну непосильную задачу и не принесло никакой выгоды. В борьбе с предприимчивым умом Бестужева, а затем со смелыми замыслами Шувалова здравый смысл и по природе миролюбивые наклонности Елизаветы обеспечили в начале ее царствования довольно продолжительный мир. Но знаменитая программа держала ее в своих тисках, насилуя ее волю, и в конце концов заразила ее воинственной лихорадкой честолюбия.

Эта программа, как известно, включала двоякого рода движение – центростремительное к России и центробежное из нее. Раскрыв свои двери для иностранного нашествия, Россия, как река, вздувшаяся от чрезмерного притока вод, вышла из своих границ и разлилась по Европе. Торопливая ассимиляция чужого и неудержимое стремление вширь – эти две новые задачи народной жизни требовали громадного расхода сил; а так как имевшиеся силы страны были очень скудны, то приходилось тратить их все без исключения для этой двойной цели; отсюда вставала неотложная, настойчивая необходимость по возможности приумножать эти силы, развивая их с равной по всем направлениям быстротой. Итак, это была программа просветительная, требующая и экономического, и умственного, и социального прогресса. Но несоответствие между средствами, необходимыми для ее немедленного осуществления, и теми, которые в данную минуту находились под рукой, мешало держать в равновесии обе части того парадоксального целого, что представляла собою программа, и придать работе внутри государства, как подспорью для его действий извне, правильное движение и естественный порядок. Приходилось роковым образом прибегать вместо реформ к первым попавшимся средствам, вместо обдуманных решений – к действиям наугад, вместо рациональной, планомерной культуры – к поспешным заимствованиям от западной цивилизации. Отсюда ряд аномалий и нелепостей, которые были заметны еще при жизни Преобразователя и стали еще больше бросаться в глаза при его преемниках.

В царствование Елизаветы политика ее стремилась всеми средствами – в мирный период внутри страны, а в последние годы за ее пределами – к созданию престижа или иллюзии могущества и величия России. Это величие покупалось ценою жертв, с каждым годом все более мучительных и жестоких, от которых страдала материальная и духовная жизнь народа и даже его достоинство и честь: земледелие было запущено вследствие повального бегства крестьян, не выносивших непосильного ига; зарождающаяся промышленность парализовалась фискальными требованиями, останавливающими ее развитие; умственный прогресс задерживался преобладанием милитаризма; иностранные субсидии, от которых сначала отворачивались со справедливым презрением, затем не только принимались, но выпрашивались без всякого стыда; и, наконец, деспотизм, как обратная сторона рабства, распространялся все дальше и глубже; толпа лакеев держала под кнутом толпу рабов. Услужничество наверху и каторга внизу, все виды унижений и позора.

И каков результат всего этого? Результатом была та двойственная, своеобразная физиономия, которую современная Россия еще долго, после Елизаветы, показывала миру: лицо сияющее и в то же время полное страдания, монументальный пышный фасад, скрывающий лачугу; армия, снаряженная и обученная на европейский лад, победоносно шествовавшая по Германии, а дома – люди в лохмотьях, похожие на зверей; блестящий двор, дворцы, казармы – и отсутствие школ и больниц; серебряная монета, чеканенная в Кенигсберге, в завоеванной стране, и фальшивая медная монета, сфабрикованная в Петербурге для местного употребления; роскошь и нищета одинаково чрезмерные, цивилизация и варварство, идущие рука об руку везде, и светлый гений Ломоносова, едва пробивающийся сквозь окружавший его мрак невежества.

Но несмотря на все эти заблуждения и на это безумное и преступное расхищение живых сил великого народа во имя честолюбивых замыслов, в большинстве случаев ничем не оправдываемых, царствование Елизаветы – благодаря неисчерпаемому богатству того капитала, который она тратила, не считая, – было все-таки несомненным шагом вперед даже во внутренней жизни России. Оно сохранило державе, созданной Петром Великим, ее пугающий вид громадной и грозной машины, работающей исключительно для внешних материальных завоеваний, в то время как умственное, духовное и экономическое развитие страны было исковеркано и подавлено этим слишком односторонним и несоразмерным усилием. Но, дав вначале временную передышку переутомленной энергии народа, оно все-таки направило ее к более полезным целям, которых Россия никогда не упускала уже из виду, и к более плодотворной деятельности.

У Елизаветы не было знаний и уменья, но по самому своему темпераменту, по более мягкому, нежели у отца, нраву, по своим более утонченным вкусам она содействовала этой эволюции, наложив на права, побуждения и идеи своего народа новый отпечаток. Дочь Петра Великого осветила мрачную историю России прелестью женской улыбки, и «в труд избранный» народ, которого впереди ждали еще длинные годы испытаний, надолго сохранил воспоминание об этом утешении и ласке.

С другой стороны, вопреки компрометирующим союзам и нежелательным компромиссам, которые помогли ее возвышению, вопреки ее договору с западным миром, заключенным ею в силу ее программы, Елизавета, – как представительница рода, полтора века назад призванного Россией для опоры и защиты ее независимости – не нарушила этого другого договора, заключенного в 1613 году для спасения родины. И, несмотря на соблазны и опасность становившегося все более тесным сближения с европейской цивилизацией и политикой, она, по мере сил, охраняла независимость своего народа, как первое условие его существования, и культ тех традиций, которые составляют его душу.